Тень и её демон

Глава 6. Марионетка видит ниточки, но продолжает танцевать

Раннее утро. Королевские покои.

Просыпаться с первыми лучами солнца — сущее мучение, если привык вести ночной образ жизни. И вдобавок накануне перебрал с алкоголем только ради того, чтобы королю не так скучно было пить в одиночестве.

— Просыпайтесь, госпожа, — чья-то легкая рука тормошила меня за плечо.

«Я бы с радостью, милая моя, но глаза будто песком засыпало» — ответила бы я, но язык едва ворочался. Вряд ли за внешней границей мутной пелены, окутавшей голову, смогли расслышать и оценить мое мысленное красноречие.

— Его Величество велел разбудить вас, госпожа, — присоединился другой голос, ещё более юный и испуганный, чем первый.

Мне даже захотелось разлепить глаза — хотя бы для того, чтобы посмотреть, девочек начиная с какого возраста король нанимает себе в горничные. Но мне не пришлось стараться. Холодная вода прекрасно справляется с такой проблемой как тяжелые со сна веки. Особенно выплеснутая в лицо.

Я резко села, распугав горничных. Они отпрянули в разные стороны как две черно-белые кошки, из любопытства подобравшиеся слишком близко к чутко спящей собаке. Вода капала с волос, затекала за шиворот. Я смерила обеих взглядом и, не мигая, уставилась на ту, что держала в руках пустую кружку. На вид горничным было больше пятнадцати, значит, они уже могли отвечать за свои преступления перед законом. Словно угадав опасное направление моих мыслей, девушки торопливо защебетали, то в унисон, то перебивая друг друга.

— Простите, госпожа, это Его Величество велел нам так сделать. Мы должны разбудить вас. «Немедленно» — сказал он.

Ну как на таких сердиться? Подобная чистосердечная невинность наверняка обезоруживала даже вконец раздраженного Безумного короля, правильно он выбрал тех, кто каждое утро помогал ему проснуться. Но выливать на живого человека кружку воды — это все же чересчур. Я так им и сказала. Горничные закивали, соглашаясь, и одинаково заулыбались — чуть виновато, но с облегчением, что миссия выполнена и «госпожа» больше не гневается.

Я энергично потерла ладонями глаза — короткий ритуал, который частенько заменяет мне умывание и прочие необходимые процедуры. Почему-то именно после пробуждения у меня постоянно слишком много срочных дел. Хотелось еще хорошенько похлопать себя по щекам, прогоняя остатки тяжелого сна, но я побоялась, что набитая толченым стеклом голова не выдержит и с жалобным звоном разлетится на куски. Под сочувствующим взглядами двух девушек — почти девочек — кое-как привела себя в порядок, расправила одежду, пригладила ладонями волосы. Подавила желание наставительно посоветовать им держаться подальше от алкоголя, чтобы не страдать наутро, как я. Не настолько еще старая, чтоб впадать в менторство и мораль им читать. Лет на пять от силы — они меня даже не послушают.

— Где король? — поинтересовалась я, зевая.

— Его Величество изволит завтракать в кабинете. Просил вас присоединиться к его трапезе. Он сказал: «Немедленно», госпожа, — заметно нервничая, сообщила та, что выглядела постарше. Её серьезные серые глаза были полны осуждения. Она не могла оправдать мою медлительность. Какие могут быть потягивания и зевания, если король прождал уже целых пять минут?

Я вздохнула. Когда-то — ладно, совсем недавно — тоже такой была. Казалось, что если выложишься без остатка — не останешься без награды. Мне хотелось выполнить приказ не просто полностью, а в кратчайшие сроки, да еще от себя инициативу добавить — чтобы произвести впечатление. Но — скорее поздно, чем рано — поняла, что сколько дров не бросишь в костер, тот все пожрет и останется таким же голодным. Образно говоря.

К своим годам я успела поработать подмастерьем почти у всех мастеров во дворце и знала, с чем сравнивать. Есть такие отношения, которые можно наполнить до верха, как кувшин наполняется водой. Ты просто выполняешь всё, что от тебя требуется, и видишь, как постепенно уровень в кувшине поднимается. Будешь делать больше и лучше — быстрее достигнешь того уровня приязни с начальником, когда вас уже водой не разольешь. С такими мастерами, конечно, тоже бывало сложно — особенно если дать кувшину пересохнуть или пробить дно серьезным проступком. Но мне куда проще и радостнее работалось на того, кто видел мои старания.

Король Эриен не таков. Ему наплевать на то, что ты стараешься, растешь над собой, учишься думать и предвидеть ситуацию наперед. Он требует точного исполнения приказов. Если он попросит положить в костер одну маленькую веточку, можно не трудиться тащить на плече целое полено, которое будет гореть дольше и ярче. Думающих своей головой король не жаловал, потому что не хотел брать на себя ответственность за чужие просчеты. Но зато с таким хозяином можно вообще никогда не думать. И не пытаться взваливать на спину больше необходимого минимума. С такими мыслями и кислой миной на лице я прошла мимо горничных, не слишком учтиво склонивших головы мне вслед.

Но за дверью меня ждал еще один неприятный сюрприз. В узком коридоре рядом с приоткрытой дверью королевского кабинета, стоял, скрестив на груди огромные накачанные руки начальник дворцовой Службы безопасности господин Рагнар. Яркие глаза, указывающие на наличие в жилах воина Древней крови, заметив меня, прищурились.

— Тыыыы! — прогудел он так низко, будто внутри массивной грудной клетки был спрятан чугунный язык колола.

Ни дня без подставы! Я скорее съела бы свой платок, чем поверила, что наша встреча с человеком, который воспринимал меня, как мышь, которую надо поймать и прихлопнуть, оказалась случайной! Это Эсстель подговорила его прижучить меня!

Рагнар угрожающе навис надо мной, растопырив пальцы, чтобы схватить. Я уклонилась, спасаясь от его властной пятерни. Предыдущий день я провела, питаясь одним святым духом и парой подсохших пирожков, предусмотрительно запасенных накануне, поэтому при виде Рагнара мне тут же стало дурно. Затряслись колени. Плевать на короля, плевать на Эсстель, я готова на все, что угодно, лишь бы уйти отсюда прямо сейчас! Если они не хотят обращаться со мной по-человечески, пусть ловят в виде призрака!

«Помочь?» — вкрадчиво шепнула за моей спиной Тень.

«Да, прошу…»

В этот раз я ощутила несильный, но вполне осязаемый толчок маленького детского кулачка в центр груди. Появилось чувство падения на спину, но я не стала сопротивляться. И была вознаграждена за доверие. Я не упала, а была подхвачена невесомой прохладной периной, окутавшей меня целиком. Я впервые не просто набросила плащ Тени на несколько мгновений, пока он не упадет с плеч, но сумела погрузиться в Тень целиком.

Я с удовлетворением наблюдала за переменой в выражении лица начальника Службы безопасности. От гнева — к растерянности. Он не видел меня. Один удар сердца, два, три — ощущение бесплотности длилось и длилось. Я могла помахать рукой прямо у него перед носом, могла сложить из пальцев непристойный жест — он смотрел прямо на меня, но не видел. Неосязаемым призраком проскользнула мимо массивного тела воина и помчалась вниз по лестницам и через коридоры.

Я стремилась на кухню с такой целеустремленностью, будто от того, успею ли поесть, зависит, вернется ли моя удача. Помешал демонов браслет. Стоило ему ожить и начать нагреваться, как ушло чувство лёгкости и холодного покалывания на коже и вернулась тяжесть материального тела. Я игнорировала вызов, столько могла, а потом просто спряталась за одну из атласных пыльных штор, украшавших большие залы своим увядшим великолепием.

Со мной связался король. У меня заныло в животе от беспомощного ожидания очередной нахлобучки.

— Не припомню, что давал тебе позволение уйти, — зазвучал его раздраженный бесплотный голос, слегка искаженный магией.

Я промолчала. Если королю надо объяснять, что я ненавижу, когда со мной обращаются как с овцой на привязи, то отвечать бесполезно. Да и бессмысленно.

— Я сердит на тебя из-за вчерашнего. Как думаешь, почему?

— Думаю… потому, что я не объяснила своё появление… мой король, — с трудом ответила я. Из-за пыли свербило в носу.

— Именно! А почему ты предпочла скрыть причину своего появления?

— Я была готова объясниться в любой момент, мой король, — тоскливо отозвалась я, чтобы заполнить паузу. Королю не требовались мои оправдания, но он всегда их ждал. Должно быть, сказывался опыт Верховного судьи.

Странное ощущение — оправдываться перед браслетом, который вдобавок еще и не верил ни единому слову. Я готова была заключить пари на все свои книги — Эсстель уже донесла папочке свою точку зрения на моё поведение. Удачный момент выдать противозаконную связь принцессы с князем Алишером был упущен из-за магического контракта, будь он неладен!

— Я что-то не заметил, чтобы ты пришла с повинной. Ты явилась, чтобы что? Сфабриковать алиби?

— Что? — слова были мне незнакомы.

— Ты прекрасно знаешь, что! Думала обмануть меня? Сказать, что слыхом не слыхивала о том, что кто-то залез в кабинет принцессы, чтобы украсть ее документы. Разумеется! Ведь весь вечер ты провела в моем обществе… Не держи нас за идиотов, Тень! Ты где-то рядом?

— Нет, мой король. Не уверена, что знаю, где я, — соврала я, с легкостью находя лазейку для того, чтобы обойти магический контакт. Подобные вопросы, без повелительного наклонения, я любила. — Но надеюсь, сумею найти здесь еду.

— Насмехаешься надо мной? Ты пожалеешь, если заставишь меня ждать слишком долго. И… — он помолчал, потом усмехнулся, — еда у меня тут тоже есть.

Несмотря на то, что мне почти пообещали часть роскошного королевского завтрака, я всё же заглянула на кухню. Причина проста. От места, где я находилась, было ближе добраться до кухни, чем до вершины Большой башни, где ждал Безумный король. И там мне точно дадут поесть, а король… у него своеобразные представления о наказании и поощрении.

На кухне меня мало кто узнавал спустя столько лет. Кухонные девушки переглядывались и перешептывались, когда я заходила спросить, не осталось ли чего-нибудь, что можно пожевать. Юные подмастерья в высоких колпаках, потешно сидящих на курчавых головах, обычно не упускали случая подойти и спросить о чем-нибудь максимально нелепом. Например, сегодня мне задали вопрос, почему я ношу только черную одежду, у меня что, траур? Я только улыбнулась в ответ и легонько надвинула мальчишке колпак на глаза, подняв в воздух облачко муки.

Давно прошли те времена, когда некая безымянная замарашка с мышиными хвостиками пряталась у печки, оттирая бесконечные кастрюли от нагара и жира смесью песка и печной золы. Да и люди, служившие здесь, уже поменялись. Суровый к поварятам и беспощадный к посудомойкам мастер Като однажды так перенервничал, что его хватил сердечный приступ. Его необъятная в талии жена, занимавшая второй по значимости пост на кухне, ушла вместе с ним — ухаживать за больным мужем. Я ничуть не скучала по ее болезненным щипкам и тычкам исподтишка. Следующий мастер не прослужил и полугода — король выгнал его без содержания из-за пригоревшей каши.

Ну а потом я уже не особенно следила за тем, что происходит в царстве грязных тарелок, ароматного пара и грубых окриков старших поваров, потому что подружилась со стариком Архивариусом, который присматривал не только за архивом, но и за Малой библиотекой до тех пор, пока не умер. Именно Архивариус научил меня читать, подсказал, что можно проводить дни и ночи в Малой библиотеке и помог увидеть цель, ради которой стоило жить.

«Уверен, милое дитя, ты найдешь способ разрушить проклятие. Сейчас ты для короля и принцессы вроде куклы на ниточках — всегда послушная и неживая. Но я вижу, что ты не просто говорящая игрушка. В твоих глазах есть свет. Собственный разум, если угодно, душа. Но она связана той самой магией, что лишает тебя воли противостоять их приказам. В книгах наверняка есть какие-то ответы. В книгах есть все».

Сердце защемило от острой боли. Если бы только Архивариус знал, сколько сотен, даже тысяч, нет, сотен тысяч страниц я уже ищу ответы — и не нахожу их даже в самых толстых книгах! Он сумел убедить меня, что на свете нет ничего, о чем бы не писали на бумажных страницах, но мне все труднее было верить в это. Может быть, мастер Королевского архива просто хотел подбодрить меня, а вовсе не вселять беспочвенную надежду? Может, он и сам не верил, что существует магия, способная освободить меня?

Я села на потемневшую от времени деревянную лавку, положила локти на такой же непритязательный на вид стол, и спрятала горячий лоб в холодных ладонях. Мне требовалось немного времени, чтобы прийти в себя и хотя бы кусок хлеба, чтобы усмирить дрожь в пальцах. Но я не успела даже попросить. Один из старших поваров с легким отчетливым стуком поставил передо мной тарелку с запеченными овощами. Я успела разглядеть накрахмаленный рукав и карман на груди с вышитой монограммой. Подняла взгляд и встретилась нос к носу с Рином.

— Привет, — он скованно улыбнулся. — Ты давно не заходила. Все ещё любишь запеченные овощи по моему рецепту?

Я взяла в руки вилку и наколола мягкий красный полукруг сладкого перца.

— Ты что-то путаешь. Это Эсстель любит овощи, — ровным голосом ответила я и отправила перец в рот.

Рин сморщил веснушчатый нос, точь-в-точь как делал раньше, чтобы рассмешить меня.

— Древняя кровь. Только не заливай, что тебя их проклятие не затронуло.

— На что спорим, что съем все мясо, которое ты найдешь здесь и сейчас? — с вызовом предложила я, продолжая уплетать вкуснейшие овощи. Только Рин и умел их так вкусно готовить, этого у него не отнять.

Рин вскинул густые рыжие брови в показном удивлении.

— Мясо только для простых людей, ты же знаешь. Для тех, кто ходит с серебряными волосами и фиолетовыми глазами у нас отдельное меню. Королевское.

Не переставая жевать, я взглянула на бывшего друга свысока, подражая манере высокородных.

— Много будешь болтать — пойдёшь на корм рыбам в Заливе. И на меня никто даже не подумает, — высокомерно процедила я. Рин фыркнул, но благоразумно заткнулся.

Браслет на руке вновь принялся сердито нагреваться. Его магия питалась от моего сердцебиения, поэтому я почувствовала, как, теплея, сталь начинает пульсировать. Я выругалась и быстрее заработала вилкой, торопясь проглотить все угощение до тех пор, пока раскалившийся браслет не начнет обжигать кожу. Рин всё понял и отошел, кивнув на прощание. Я проводила взглядом исподлобья его удаляющуюся спину.

Рин всегда всё понимал слишком хорошо, даже лучше, чем мне бы хотелось. Я никак не могла отделаться от ощущения, что и для него я была предсказуемой и послушной куклой на ниточках. С которой можно было поиграть немного, пока хозяин не видит, и бросить, да еще при этом в своих собственных глазах выглядеть благородным человеком. А что удивительного? Абсолютно все люди таковы. Их дружелюбие — это всего лишь ещё один способ манипуляции, хотя другие люди почти никогда не ведут себя дружелюбно по отношению ко мне, так что очень трудно было не поддаться обаянию улыбчивой физиономии с веснушками.

Несмотря на то, что у меня могли возникнуть серьезные проблемы, если позволю людям думать, что они могут безнаказанно плохо обращаться со мной, я не смогла всерьёз его возненавидеть. Он по-прежнему был дорог мне этой своей манерой смешно морщить нос и отпускать непочтительные реплики относительно наших правителей.

Жжение стало нестерпимым. С тяжелым предчувствием я прикоснулась к гравировке Связного браслета, чтобы услышать гневные слова того, кто так жаждал со мной пообщаться, что поджарил мне руку.

— Я не понял, почему ты решила, что тебе позволено шляться невесть где и заставлять своего короля ждать? — загремел голос короля на всю кухню.

Все присутствующие, кроме меня, дружно пригнули головы и принялись испуганно озираться, не понимая, в каком углу спрятался грозный правитель и кому адресованы его гневные слова. Мне не было нужды оглядываться, я прекрасно знала ответы на эти вопросы.

— Уже иду, мой король, — вздохнула я.

— И давай поживее, — бросил браслет напоследок и начал остывать.

Стоило мне покинуть кухню, как Связной опять ожил. В этот раз магия передала мне голос Эсстель.

— Зайди ко мне прямо сейчас, — бросила она коротко и отключилась.

Я застыла посреди коридора как вкопанная. «Обожаю» такие моменты, когда мои хозяева приказывают мне строго противоположное. «Стой там», — говорил один. «Иди сюда», — говорил второй. Может, нарочно сговаривались меня помучить?

Магия не берет в расчет обстоятельства. Ее принцип действия простой. Хозяин дал приказ — я так или иначе, быстро или медленно его выполняю. Лучше в точности. Проще быстрее. В случае неповиновения… да не было еще таких случаев. Но, скажем так, ощущения от неповиновения не самые приятные. Магические узы становятся очевидны и тянут вопреки самому отчаянному сопротивлению. Обидно лишний раз убедиться, что твоя жизнь буквально принадлежит другим. Людям, которые не желают тебе добра. Есть лазейки, конечно. Непрямой приказ можно трактовать по-разному. Магию можно убедить, что в данном случае король не препятствовал мне зайти к принцессе, выбравшей самую эффективную формулу и подачу.

Говорят, люди могут приспособиться к чему угодно. Я привыкла существовать в условиях относительной свободы. В конце концов, не каждый день меня дергали за ниточки. Монархи — слишком занятой народ, у них есть развлечения занятнее, чем — эка невидаль — отдавать приказы. Я могла быть предоставлена самой себе месяцами, не видя и не слыша тех, кто связал меня заклятьем. Или, как сейчас, только и делать, что бегать между ними со своей тайной в зубах, как собака, в равной степени преданная двум хозяевам.

«Видеть проблему — значит наполовину решить ее», — поддакнул демон.

Я только отмахнулась. Даже ни на четверть не приблизилась к решению этой проблемы за, без малого, два десятка лет. Ключ от клетки лежал слишком далеко, не достать. Одного осознания мало.

Эсстель ждала меня в своём кабинете. Она сидела на подоконнике, совсем как я вчера, только без справочника на коленях. Просто смотрела в окно. Длинная юбка цвета летнего неба струилась почти до самого пола. Завидев меня, она велела подойти ближе. Я сделала два вынужденных шага вперед.

— Доброе утро, принцесса. Простите, не могу задерживаться. Меня ждет король, — спокойно сказала я и тут же вернулась назад, к дверному проему, собираясь выйти и бежать наверх, в Большую башню.

Эсстель даже не повернула голову в мою сторону.

— Думала, вы уже беседовали сегодня, — равнодушно проговорила она, разглядывая что-то за окном. Мне со своего места не было видно ничего, кроме затянутого тучами неба.

— Он ждёт меня прямо сейчас, принцесса. Я должна идти, — повторила я, и уже взялась было за ручку двери.

— Ты и с места не сойдешь до тех пор, пока я не разрешу. Я достаточно внятно сформулировала свой приказ или ещё конкретнее сказать? — она, наконец, соизволила взглянуть на меня. Её глаза были как две прозрачные сиреневые льдинки.

Моя рука зависла в воздухе, касаясь кончиками пальцев медной изогнутой ручки.

— Не надо ещё конкретнее, принцесса. Иначе магия запретит мне даже дышать, — криво улыбнулась я, пытаясь вдыхать поглубже, чтобы успокоиться. Ощущения в приросших к полу свинцовых ногах были далеки от того, что я привыкла считать нормой.

Эсстель, двигаясь с элегантностью, присущей всем молодым аристократкам, переменила позу. Впечатление портил только сам факт того, что обычно высокородные не сидят на подоконнике.

— А если приказать не дышать, ты в самом деле перестанешь?

Этот вопрос вызвал в ней настолько живой интерес, что я пожалела, что магия не обездвижила мне ещё и язык вместе с ногами.

— Почти уверена в этом, — неохотно ответила я.

«Ты понимаешь, что она сейчас с тобой сделает?» — холодно уточнил демон.

Эсстель двумя пальчиками подобрала юбку и спрыгнула на пол. Подошла ко мне вплотную. Ее лицо было бледным и только слабый румянец горел на обветренных морским ветром скулах.

— Твоя недальновидность просто немыслима. Ты хоть иногда думаешь перед тем, как что-то сказать или сделать?

Я сочла благоразумным никак не отвечать на этот вопрос. Следя за малейшим изменением выражения лица принцессы, ждала: убьет или нет? Прежде она не пыталась угрожать моей жизни, но раньше я не пыталась перейти ей дорогу — ну, точнее, не попадалась при этом с поличным.

— Подними правую руку. Прямо сейчас.

Прежде чем я успела сообразить, что задумала Эсстель, моя правая рука взлетела в воздух, словно я была примерной ученицей, которой не терпится ответить на вопрос учителя.

— Опусти.

Рука, которая больше не принадлежала мне, безвольно упала и повисла бесчувственной плетью вдоль туловища.

Еще никогда прежде я не чувствовала себя настолько ужасно. Даже когда спала на драной подстилке возле печи на кухне в обнимку с недомытой сковородкой. Даже когда Рин сказал, что, для моего же блага, мне больше не стоит искать с ним встречи. Это было примерно так же ужасно, как видеть, что на твоих глазах убивают человека, который тебе дорог. Только на месте этого человека — твоя собственная воля. Прежде в любой передряге мне всегда удавалось сохранить в душе хоть капельку самоуважения. Пусть для этого мне и приходилось временами пользоваться теневым плащом и сбегать — совсем как сегодня я сбежала от короля и его пса из дворцовой безопасности, почувствовав, как дело запахло жареным.

От Эсстель сбежать не успела.

— Сядь. Встань. Вытяни руки перед собой. Попрыгай. Скажи «мяу». Сделай три шага вперед. Развернись. Поклонись. Спой песенку.

Эсстель отдавала приказы, даже не дожидаясь, пока я успею их выполнить. Когда я допела последние слова в самой короткой кабацкой песне, которую знала, то вконец обессилела. Изматывающим было не столько сесть-встать, попрыгать, пройти и развернуться. Сделай я все это по собственной воле — и не заметила бы никакой нагрузки. Но я пыталась сопротивляться. Безрезультатно. Магия сносила волю подобно бурному потоку из прорвавшейся плотины, не оставляющему после себя ничего. Эсстель смотрела на меня, склонив голову к плечу, словно ребенок, раздумывающий, как играть с новой, невиданной прежде игрушкой.

— Занятно, — она коснулась двумя пальцами подбородка, — как тебе удалось скрывать все эти годы?

— Да как-то к слову не пришлось, — кривясь, ответила я, вытирая испарину со лба.

Эсстель кивнула.

— Понимаю… Скажи правду, только я так могу?

— Еще король. Но он никогда так со мной не поступал, — мрачно отозвалась я.

Эсстель скрестила на груди руки и прищурилась.

— Может, он тоже не в курсе.

Браслет, который сегодня и без того уже неоднократно обжигал нежную кожу на запястье, вновь ожил на моей руке. Я незаметно прикоснулась к символу, разрешающему передачу голоса. Надеялась, что мне помогут. Зря.

— Час назад я сказал, что сердит на тебя. Забудь об этом. Теперь я в ярости. Я жду объяснений. Прямо сейчас, — король окончательно потерял терпение.

— Молчать, — шепнула мне Эсстель, почти интимно приблизившись губами к моему уху. От ее дыхания у меня зашевелились волосы на затылке.

Я задохнулась от ужаса.

Мое сердце колотилось так, что темнело в глазах. По вискам и по спине струился холодный пот. Лёгким отчаянно не хватало воздуха — несмотря на то, что я глотала его ртом, как вытащенная из воды рыба. Я не могла произнести ни звука. В то же самое время беспощадная магия выкручивала мои внутренности в наказание за неповиновение прямому приказу короля. Я чувствовала, как по щекам текут горячие слезы, и мечтала только об одном — пусть это прекратится. Каким угодно образом.

Эсстель внимательно наблюдала за моими мучениями некоторое время. Ни слова ни говоря, она сняла с моей руки браслет, оборвав при этом магическую связь.

— Можешь выполнить его приказ и при этом остаться в моём кабинете? — спросила принцесса, спрятав за спиной магический артефакт.

Я кивнула. Хотя уверенности не было. Никогда еще у меня не было необходимости не просто оттягивать исполнение приказа, а выполнить его не заведомо не так, как требовалось. Но положение было отчаянным, приходилось буквально на ходу искать выход.

— Тогда делай, что требуется. Но из кабинета не выходи.

Магия вернула мне власть над собственными ногами, и я бросилась к столу. Схватила самопишущее перо и первый попавшийся лист бумаги — вроде желтый, гербовой, но плевать. Размашисто написала, что не могу прийти потому что принцесса не позволяет мне выйти из своего кабинета — и прислушалась к своим ощущениям. Магия колебалась, не спеша верить, что недоставленное адресату письмо считается за выполненный отчет. Магия напоминала мне, что этого недостаточно. Я всё ещё должна как можно скорее явиться для личной беседы с хозяином.

«Обещаю. Как только принцесса позволит мне выйти, немедленно отправлюсь к королю с этим письмом, — я торговалась не хуже, чем потомственный купец. — Видят Святые Хранители, меня держат здесь против воли! А я как раз хочу только одного — вернуться к королю и просить его о защите».

Хорошо, что с магией, в отличие от моих коронованных хозяев, можно договориться. Она не добра ко мне, но и не желает зла. Как неподкупный надсмотрщик, она следит за тем, чтобы я выполняла свои обязанности, навязанные мне односторонним магическим контрактом, об условиях которого я могла лишь догадываться. Если бы только мой беспристрастный надсмотрщик учитывал абсурдность противоречащих друг другу приказов и позволял мне выбирать, какой из двух выполнить!

Я оперлась локтями на письменный стол и запустила пальцы в волосы. Краем глаза заметила, как Эсстель подошла ко мне со спины и заглянула через плечо, изучая записку. Мне все никак не удавалось восстановить нормальное сердцебиение и ровное дыхание. Я закрыла глаза. Не хотелось ничего видеть. В особенности, принцессу, которая сегодня побила собственный рекорд по подлостям.

— Ты не оставила мне выбора. Все твои действия, совершенные накануне, привели тебя именно к этой минуте. Ты подставила меня в Академии, пыталась выкрасть важное письмо… дважды. И, наконец, ты пошла прямиком к моему отцу — для чего? В чём смысл твоей неуклюжей игры против меня? Разве мы с тобой враги? — голос принцессы пробивался к затуманенному сознанию будто через набитую пухом подушку.

«Ты даже не представляешь себе, принцесса…»

Я не меняла позы, пока она не приказала мне смотреть на нее. Я молчала, пока она не скомандовала отвечать. Я не хотела ничего говорить, но слова полились изо рта против моей воли.

— Я пошла к королю для того, чтобы сообщить ему о письме. Но он не дал мне сказать ни слова. Мне казалось, я поступаю правильно. Я хотела предотвратить измену. Я не знаю.

— Измену? — Светлые брови взлетели вверх.

Я посчитала этот вопрос риторическим.

Эсстель подошла к книжному шкафу и вытащила оттуда одну из книг. Раскрыла на середине и достала знакомый мне голубоватый лист бумаги. Письмо от Алишера.

— Ты можешь это прочитать? — она все еще сомневалась.

Это был не приказ, а всего лишь вопрос, на который я могла отвечать, как вздумается. Поколебавшись, кивнула. Не потому что во мне внезапно проснулась любовь к честности, а потому что я опасалась, что она спохватится и перепроверит, правильно сформулировав запрос на правду. Не хотелось лишний раз демонстрировать, что мне тоже нельзя доверять. Не сейчас, когда она так сильно натянула магический поводок, что мне стало трудно дышать. Я пыталась представить, какой станет моя жизнь после этого.

«Невыносимой?» — предположил демон.

«Боюсь, что так и есть».

Принцесса тем временем медленно разорвала письмо на кусочки. Выбросила клочки в корзину для негодных бумаг. Подошла к окну. Обняла себя за плечи, словно внезапно посреди теплой комнаты ей в спину подул холодный ветер.

— Ясно… Если бы тебя попросили выбрать между мной и отцом, на чью бы сторону ты встала? Без приказа, по доброй воле?

— Никогда всерьёз не думала, что вы можете оказаться на разных сторонах с королем, принцесса. Не знаю, что ответить.

— Тогда спрошу иначе. Кого из нас ты боишься больше? — Эсстель сложила на груди руки и глянула исподлобья. Холодный, безжалостный испытующий взгляд — так мог бы смотреть магистр на недоделанное изобретение, но будучи живым человеком, чувствовать его на себе было почти физически больно.

Я не стала отвечать на очередной риторический вопрос без ключевого слова. Ещё вчера я могла бы засомневаться, начать взвешивать и сравнивать. Сегодняшний день показал, что настоящий Безумный правитель Акато-Риору пока не получил полноту власти над столицей. Но я у него — у нее — на коротком поводке. Никогда прежде никто так не поступал со мной, даже сама Эсстель — несмотря на то, что я всегда выводила её из себя одним своим видом.

Она обещала свести со мной счеты — но что мешало ей ещё тогда связать меня жёсткими приказами и лишить собственной воли, вытереть ноги о моё чувство собственного достоинства? Может, она хотела узнать, что я буду делать дальше? Может, если бы я не лезла в это дело, то Эсстель не стала бы так со мной поступать?

Оставалась надежда, что король, не дождавшись меня и моих объяснений, заметит неладное и поможет вырваться из ловушки, в которую я угодила только благодаря собственной наивности. И этим демоновым магическим узам, будь они неладны! И пусть трижды провалится в Бездну тот, кто провернул со мной этот фокус! Если он жив, я найду его, и позабочусь о том, чтобы он на своей вшивой шкуре испытал и полнейшую беспомощность, и беспросветное отчаяние!