Тень и её демон

Глава 4. Не читайте до обеда чужие письма

Белый дворец. Около полудня. Первый день весны.

Получить свернутой в трубочку газетой по макушке — не смертельно, если ты не муха, но неожиданно. Особенно, если предварительно просидеть несколько часов за решеткой, будучи уверенным, что жизнь закончилась.

Когда Эсстель развернула газету и принялась с чувством зачитывать куски заметки с первой полосы, я не придумала ничего лучше, чем покаянно повесить голову и не издавать ни звука. На последней фразе Эсстель задохнулась от возмущения и, за неимением нужных слов, еще трижды ударила меня газетой по щекам. По правой, левой и снова по правой.

Я всё ещё не могла издать ни звука, поэтому стиснув зубы, терпела и не делала попыток увернуться. Только жмурилась на каждый хлопок. Создатель, просивший не отвечать ударом на удар, похвалил бы за точное следование заветам. Мне бы не помешал сейчас любой знак, что Он меня не оставил.

— Ну! Говорите же! Я хочу услышать от вас, что произошло в Академии! Вы решили скомпрометировать меня в глазах народа, вздумав напасть на магистра? Вы по глупости решили, что он при этом вас не узнает? — с угрозой спросила Эсстель, сжимая в руках измятую газету.

— Это не я напала на смотрителя, принцесса. В случившемся нет моей вины, — мой голос после долгого молчания был хриплым и неразборчивым.

Я коснулась пальцами горла в том месте, где рождается голос, словно могла потрогать его, и сморгнула самовольные слезы. Глупая радость опьянила меня.

«Хоть бы это больше никогда не повторилось!» — мысленно взмолилась я высшим силам.

«Ага, никогда такого не было и вот опять», — у демона, как обычно, было своё мнение на этот счет.

Эсстель потерла основанием ладони покрасневшие глаза.

— Вы мне лжете. И не впервые. Мы уже обсуждали этот вопрос. Вы даете мне слово, а потом нарушаете его. У вас нет чести, и я не могу больше вам доверять… — во время своего монолога принцесса все больше распалялась и повышала голос. — Пока вы ожидали в казематах, мой отец и все советники отчитывали меня, словно девочку, а прямо сейчас я должна идти и объясняться с Магистериумом, и они от меня живого места не оставят — а вы даже не соизволите попросить у меня прощения?!

Я подчеркнуто формально поклонилась — несколько театрально, но зато с уверенностью, что единственная зрительница останется довольна. Тем более, что я уже научена горьким опытом. Никогда мне не забыть тот день, когда будущая королева обратилась ко мне на «вы» лишь для того, чтобы уведомить, что мне предстоит провести какое-то время в старой оружейной из-за того, что «добрые люди» доложили о моей небольшой слабости к книгам из Академии магии.

— Принцесса! Простите меня! Я подвела вас, — у меня никак не получалось добавить в интонации нужные звенящие отчаянные нотки, но тут уж ничего не поделаешь. Воспоминания о том, как я часами сидела в карцере, потому что не могла уговорить Тень одолжить мне свой плащ, сушили горло и губы. На память о тех днях, когда я считала, что меня заперли в темноте, чтобы забыть окончательно, остались тонкие шрамы на руках и на шее. Я ногтями раздирала кожу, не сознавая, что творю.

Эсстель не стала дожидаться, пока я придумаю, как оправдаться, и ушла, с видом оскорбленного достоинства задрав подбородок. Газету она, перед тем как демонстративно повернуться ко мне спиной, оставила на столе. Вроде как для ознакомления. Она же не знала, что я это уже читала — да и где, в казематах? Щелкнул замок. Я прислушалась и уловила низкие ноты хрипловатого голоса Волка, который сопроводил меня до кабинета принцессы и остался снаружи, поджидать, когда та выйдет.

Я встала с пола, а затем присела на краешек обитого пурпурным бархатом кресла принцессы и осторожно провела кончиками пальцев по приятной лакированной поверхности письменного стола. Из нас двоих только у неё все это было. Личный кабинет с архивом и библиотекой, собственная опочивальня и ванная, гардеробная с сотнями самых разных платьев и всё такое. Для меня не нашлось и кровати.

Я стиснула челюсти с такой силой, что заныли зубы. Насколько проще было бы для всех, объяви король о моем существовании публично. «Так и так, дорогие подданные, в результате неудачного магического эксперимента появилась вот эта девочка, как две капли воды похожая на мою любимую дочь. Есть желающие взять её под опеку потому что мне недосуг этим заниматься? Полно желающих? Ах, вы даже согласны взять её в жены, прямо вот так сразу? Вот и чудненько, теперь перейдем к более важным вопросам», — мой воображаемый король для правдоподобия развернул длинный свиток с более важными вопросами и медленно растворился в воздухе.

Быть постыдным секретом королевской семьи — та ещё работа. Читала как-то, что давным-давно короли держали при себе специальных неудачников и называли тех шутами. Только они постоянно стремились быть на виду, а я, наоборот, обычно скрывалась. При этом всё остальное — особое положение, постоянные идиотские истории с моим непосредственным участием и даже личные поручения, связанные с необходимостью сделать что-то нехорошее — один в один. А ещё моя работа никак не оплачивалась. В один прекрасный день я поняла, что имею право брать всё, что мне нужно. Как-никак я тоже принцесса. В каком-то смысле. Тогда я сшила себе свой первый «ночной костюм».

У высокородных было много лишних драгоценностей. А в порту всегда находились люди, которых не интересовало, кто приносит им товар.

*

Выйти из кабинета Эсстель после того, как хозяйка включила магическую защиту на дверях — задачка не из простых. Я могла бы сбежать из-под замка, прибегнув к помощи теневого плаща, благо, постепенно училась им пользоваться, но через магические экраны ходить не рисковала. Запасного тела у меня не было. К тому же я подозревала, что сгорать заживо — это неприятно.

Бесцельно побродив туда-сюда, по пути из мелкой мстительности свернув голову механической кукле, изображающей принцессу, я устроилась поудобнее в мягком кресле и задумчиво посмотрела на аккуратную стопку бумаг с гербовой печатью. До того, как ей принесли свежую газету, Эсстель сидела тут и работала с документами. Интересно, что за дела государственной важности король поручает дочери?

«Почтенное собрание хлебопеков и булочников просит присвоить Юго-Восточному переулку в Среднем городе название, связанное с результатом их ежедневного труда… так-так-так, проведено голосование жителей в присутствии досточтимого господина судьи всего Зарядья и Окружья… это понятно… Большинством голосов избрано название для вышеупомянутого Юго-Восточного переулка — переулок Свежих Булок. Нижайше просим утвердить наше предложение и навек остаемся верны вам, господа как-то там и так далее».

В самом конце листа стояла резолюция Эсстель «принято», ее замысловатая подпись и печать.

Я покачала головой. Изводить дорогую гербовую бумагу с магическими водяными знаками подлинности на такую чушь как переулок Свежих Булок — как им самим-то не смешно? Много ли подобной корреспонденции приходит на имя принцессы, и неужели ей нравится сидеть и разбираться в этих каракулях и витиеватых выражениях официального стиля?

Наугад вытащила еще один тяжелый лист из середины стопки. На этот раз письмо дипломатической почты. В правом верхнем углу голубоватого листа располагался искусно сработанный вензель ведомства. Невольно задержала дыхание, залюбовавшись гармонией затейливо переплетенных нитей. Заглавные буквы, переплетенные вязью, неизвестный художник выделил серебряной краской так, чтобы они сверкали каждый раз, когда изменялся угол наклона листа к читателю. Что же за слова навсегда останутся на листе с таким красивым и дорогим украшением?

«Ее королевскому высочеству, наследной принцессе Эсстель Тамине Риору. Лично. Секретно. Безотлагательно» — сообщала шапка письма.

Для того, кто не являлся адресатом письма, разумеется, синие строчки не складывались в слова. Магическая защита заставляла чернила перетекать с места на место и менять очертания букв в самой случайной последовательности. Но это только до тех пор, пока магия не узнает во мне Эсстель. Отпечатки пальцев-то у нас схожие. Или что там еще считывает чувствительная печать? Кто-то говорит, что отпечатки — чушь кошачья, а магия постоянно ошибается, выдавая секреты кровным родственникам. Арри только глаза закатывал, когда я спрашивала. «Это высший уровень, как я тебе объясню, если ты не понимаешь даже, каким образом красные кристаллы накапливают и отдают энергию?» — вопрошал он.

Резонный вопрос. Впрочем, Арри почти всегда отвечал вопросом на вопрос. И всегда был убийственно прав. Прямо как демон. Другая его любимая фраза: «Магия так не работает».

«Посмотри, Арри, я обманула твою магию», — подумала я с горькой полуулыбкой, ощутив, как греется под пальцами магическая печать. Хотя бы ради этого маленького удовольствия — момента, когда высокое волшебство признает во мне право читать личные письма принцессы — стоило сейчас копаться в ее бумагах.

«Так возьми на память парочку», — щедро разрешил демон.

«Может и возьму! Думаешь, я ее боюсь?»

«Ой-ё-ёй, какая храбрая Тень! А кого тут только что отлупили газетой?»

Я равнодушно пожала плечами.

«Подумаешь…»

С некоторой заминкой строчки пришли в движение и начали складываться в осмысленные фразы — создавалась иллюзия, что человек пишет письмо одновременно с тем, как я его читаю. Хотя это, конечно, не так. Просто защита снимается не вдруг, а с задержкой.

«Дорогая племянница! Наш разговор глубоко взволновал меня. Ваша забота о народе не могла оставить меня равнодушным, даже несмотря на то, что я был излишне резок в суждениях относительно предложенных Вами шагов достижения стабильности в Акато-Риору. Но я должен сказать, что понимаю Ваш гнев и Ваше отчаяние. Я чувствую себя виноватым перед Вами и приношу свои искренние извинения за грубость выражений. Уверен, что Вами двигали благие побуждения и лишь извинительная в Вашем юном возрасте горячность стала преградой, помешавшей мне в полной мере оценить Вашу мудрость и дальновидность. Я заклинаю не предпринимать решительно никаких действий до тех пор, пока я не прибуду в Белый город. Мы все обсудим еще раз при личной встрече и только тогда — и только вместе — выработаем нашу стратегию.

С почтением, князь Алишер Риору»

Письмо выпало из моих рук и с легким укоризненным шелестом легло на пол рядом с резными ножками массивного письменного стола. Поднимать его — и вообще притрагиваться — не хотелось. Если бы, повинуясь какому-то заклинанию, лист бумаги внезапно превратился в ядовитую змею в тот самый момент, как я дочитала последние строчки, я была бы потрясена и напугана куда меньше.

Что еще за совместную стратегию Эсстель собралась вырабатывать вместе с предателем и братоубийцей князем Алишером?

Мягкое кресло больше не казалось таким удобным. Я встала и отошла подальше, к окну. На бумаге, которую больше не согревало тепло моих пальцев, восстановилась магическая защита от любителей читать чужие письма. Голубовато-белый лист на темном паркете притягивал взгляд. Я поколебалась и подняла его.

«Случайно ли за мной увязался желтоглазый слуга князя Алишера именно в тот день, когда принцесса отправила меня за артефактом в Академию?»

«А ты спроси её, если не боишься», — с веселым нажимом предложил демон.

Продолжая раздумывать, сложила вдвое, аккуратно совместив верхний край с нижним.

«Что ты собираешься с этим делать?» — с искренним любопытством спросил демон.

«А что я могу?»

«Я, конечно, не пророк. Но думаю, этой бумаги достаточно для того, чтобы уничтожить или принцессу, или тебя. Но насчет принцессы не уверен».

Сложенный пополам лист все еще оставался слишком большим. Сама не заметила, как свернула еще раз.

«Покажу письмо королю. Он не сможет так просто отмахнуться от того, что Эсстель о чем-то договаривается с его братом, и что меня пытались перевербовать на свою сторону».

«А не думаешь, что он просто отмахнет тебе голову, упомяни ты, что копаешься в документах его дочери и согласилась работать на его брата?»

Во рту стало горько от вкуса этих слов, пусть и произнесенных не вслух и не мной.

«Всё равно оставлю это себе», — я понимала, что во мне говорит длинноухое упрямство, но не собиралась упускать этот козырь. В первый раз в жизни владеть уликой против хозяйки было слишком большим искушением.

Я бросила взгляд на свежую газету. Если король не станет слушать меня, пойду к искателям. Мне не нравится то, чем это пахнет. Я не могу просто сидеть и ждать переворота, войны, крови. Уж как-нибудь найду способ передать им информацию, не раскрывая свою природу. Но король имеет право узнать о заговоре первым.

Приняв решение, я больше не колебалась. Более или менее стройный план оформился в голове, а детали подскажет ситуация. Я перевернула газету и начала читать так, как привыкла, с последней страницы.

«Больные дети или новая глава кровавой истории об охотниках за головами?»

«Накануне ночью патруль городской гвардии вызвал тревожной кнопкой Неспящий, несущий бессменную стражу ворот Академии. На вызов прибыли патрульные, дежурившие неподалеку, опытный следователь Атрас Петрам и его младший напарник, стажер, недавно призванный в ряды городской гвардии Руалд Картуш. Около полуночи их видели в последний раз. Служба безопасности Академии подтверждает, что Неспящий действительно вызвал городовых, а затем они сели в карету и уехали в неизвестном направлении.

Служба безопасности также объяснила, чем был обоснован вызов патруля. Двое мужчин нарушили комендантский час и пришли к воротам, чтобы потребовать от Академии лечения для своего больного ребенка. Магистры признают, что видели, что ребенок был в тяжелом состоянии, но напоминают, что у них есть право не открывать ворота ночью, и что все жители Акато-Риору должны быть об этом осведомлены. Также важно напомнить, что до сих пор лучшие умы Академии пытаются найти лекарство от загадочной легочной болезни, которая поражает преимущественно младенцев и стариков. До тех пор, пока волшебная пилюля не найдена, Сияющий квартал может предложить разве что наблюдение и уход — а для этого достаточно тех лекарей, что работают в Королевской лечебнице. В следующем номере мы расскажем вам, как следует заботиться о больном ребенке, если у вас нет средств на оплату лечения.

«Правила Академии незыблемы: комендантский час действует для всех», — сообщил нам один из сотрудников Службы безопасности, господин Карьян. Он также просил еще раз напомнить горожанам, что находиться на улицах после заката опасно. И безвестно сгинувший патруль тому наглядный пример. «Им следовало арестовать нарушителей, но они отпустили их. Мы думаем, что в этом причина», — резюмировал господин Карьян.

К нашему величайшему сожалению, в его словах есть горькая правда. Возможно, всё было лишь приманкой, на которую головорезы ловили стражей порядка. Мы призываем всех соблюдать осторожность, не выходить из дома с наступлением темноты и сообщать искателям и гвардии о каждом случае нападения на гвардейцев. Эта война еще не закончилась. Будьте бдительны. Королевская гвардия до сих пор не нашла, где находится змеиное гнездо, но змеи уже чувствуют себя хозяевами в нашем любимом городе.

Пока набирались гранки, стало известно, что следователем по делу о пропавшем патруле стал Деймос Рэддок. Будем надеяться, народный герой быстро найдет и покарает преступников.

Шеф-искатель «Королевского вестника» обращается к горожанам с просьбой найти свидетелей того, что случилось с пропавшим патрулем. Также он приносит семьям Петрам и Картуш свои искренние соболезнования и обещает оказать всемерную поддержку. К этим словам присоединяюсь я, искатель Матьяс Бродэк, первый, кто узнал о трагедии и рассказал вам».

Часы над узким и высоким шкафом, набитым разнообразными справочниками, прочирикали короткую мелодичную трель, уведомив меня о том, что прошло уже три с половиной часа с тех пор, как Эсстель оставила меня одну, заперев дверь магией.

Я сидела на подоконнике, забравшись с ногами на широкую доску из каких-то мне неведомых особо ценных пород дерева, и читала справочник с многообещающим названием «Все знания, необходимые для управления людьми и деньгами». На деле же книжка представляла собой перечень сложных слов, которые автор пытался перевести на обычный язык, но не слишком в этом преуспел. Я успела дочитать до слов, начинающихся на букву «С», в частности узнала, что «Саботаж — есть умышленно злонамеренное поведение субъектов, имеющее цель противодействовать исполнению ими своего долга, но при этом подаваемое как истое стремление выполнять требуемые функции». Тяжело вздохнув, я заложила указательным пальцем место, где читала, и пролистала пару страниц вперед, чтобы узнать, что такое «субъект».

Впрочем, прояснить этот вопрос мне так и не удалось. Я услышала тихие щелчки поворачиваемого механизма с заданным числовым кодом. Тр-р-р-р, чик. Тр-р-р-р-чик. Тр-р-р-р-чик. Тр-р-чик. Скорее всего, первая цифра меньше пятерки, вторая больше, третья посередине между вторым и первым значением, а четвертая всего на две единицы больше или меньше третьей. Информация бесполезная, так как код от магических экранов во дворце постоянно меняет Служба безопасности, но тренировать слух — одно из важнейших занятий для того, кто живет в тенях. Как и подбирать коды для замков.

Экран, отливающий зыбким перламутровым маревом, исчез. Дверь в кабинет распахнулась и впустила раскрасневшуюся, взлохмаченную и явно раздосадованную принцессу. Она заметила меня не сразу, а когда увидела, помрачнела.

— Ты еще здесь? Заняться нечем?

Я закрыла книгу и придала лицу выражение виноватое, но честное. Личное обращение вместо официального — скорее хороший знак. Сегодня убивать меня не собираются.

— Вы включили экран, — вежливо напомнила я.

— А ты втянула меня в неприятности, — колючим голосом отбрила мои оправдания Эсстель. Она обошла меня по дальней стенке и рухнула в кресло, как подстреленная птица, всем своим видом олицетворяя крайнюю степень усталости. Хотя глубокие тени, залегшие под глазами, невозможно было списать на хорошую актерскую игру.

Что-то неуловимо изменилось в принцессе с тех пор, как она побывала с дипломатической миссией в Торговой империи О-Диура. Вернувшись на праздник середины зимы, Эсстель избегала общения со мной, а я была занята тем, что работала с королевскими портными чтобы сшить для себя удобную и практичную одежду. Мы жили в разных мирах и редко пересекались до тех пор, пока вчера она не попросила меня об услуге, а сегодня — поприветствовала свернутой газетой по макушке.

Письмо в кармане напоминало о себе жесткими уголками. Я ощупывала глазами каждую черточку на лице Эсстель, будто придирчиво смотрясь в зеркало. Наложило ли на принцессу видимый отпечаток общение с ренегатом или я просто внушила себе, что он есть? Можно ли призвать в свидетели против наследницы её заострившиеся скулы, упрямо сжатый в ниточку рот и жёсткое выражение глаз?

Смотреть на другого человека, который внешне является твоей копией — точнее, оригиналом — вызывает странные ощущения, вплоть до головокружения. Это глупо, но я постоянно ловлю себя на неподконтрольном желании повторять за Эсстель всякий жест и мимику, как любое нормальное отражение. Но я знаю, что она ненавидит, когда я так делаю.

Поэтому со мной всегда мой красный платок. Я вспомнила о нем, как только поняла, что брови сами собой ползут вверх, образуя на лбу горестную складку, повторяя мимику принцессы. Конечно, закрыть излишне самостоятельные брови шейным платком не выйдет, но до переносицы натянуть можно, что я и сделала.

Носить шейный платок не снимая — это приказ Эсстель. Он нужен не только — и не столько — для того, чтобы прятать моё лицо от посторонних. Люди вообще так хитро устроены, что без соответствующей мишуры и побрякушек не поверят, что видят своего сюзерена в лохмотьях. «Что? Вон та страшненькая большеротая и тощая девчонка-горничная похожа на принцессу? С моста, что ли, упал или не протрезвел ещё после вчерашнего?» В лучшем случае я слышала шепотки за спиной, что да, скорее всего, был у короля грешок в молодости, вот и взял бастарда во дворец, дал кров и достойную работу. Кто-то даже прямо спрашивал, я, бывало, неохотно соглашалась, но чаще отмалчивалась. Любителям всё про всех знать — а узнав, пересказывать — подтверждение не требовалось.

Она заметила, что я закрыла лицо, и невесело усмехнулась, чуть покачав головой и полуприкрыла глаза на мгновение. «Опять ты повторяешь. А я и забыла. Как же это надоело. Но ничего не поделаешь» — говорил язык ее тела. Я, как послушная кукла на ниточках, отзеркалила весь комплекс движений, а ведь временами могла полностью контролировать себя. Вот что значит давно не сталкивались лицом к лицу, вся тренировка выветрилась!

— Сегодня мне пришлось много лгать и извиняться чтобы скрыть твою… некомпетентность в вопросе добычи магических вещей, — Эсстель выразительно посмотрела на книгу в моих руках. — Мне жаль, что я решила довериться тебе и попросила об услуге. Я не повторю своей ошибки, но и ты больше никогда и носа не показывай в Академии. Даже во время ярмарки. Я хочу, чтобы ты подтвердила, что правильно поняла меня. Наказание за воровство в Академии — жизнь вора, если ты не в курсе. И в следующий раз ты будешь сама отвечать за свои действия перед магистрами.

— Я пх-поняла, — голос подвел меня и вместо столь же спокойного тона в ответ вышел какой-то полузадушенный хрип. Я бы предпочла совсем промолчать, но ничего не могла с собой поделать. Когда принцесса говорит: «Я хочу, чтобы ты…», мне хочется вцепиться ей в волосы — так сильна ненависть к ней в такие моменты.

Эсстель испытующе посмотрела на меня, а потом опустила глаза, внезапно всерьез озаботившись состоянием ногтей.

— Кстати, раз уж я приложила все мыслимые усилия, чтобы ни единым словом не выдать тебя, мне полагается моя часть добычи. Как ты считаешь? — как бы невзначай спросила она, и так, и эдак поворачивая ухоженные пальчики перед собой.

В этот момент стратегически выбранная позиция на подоконнике перестала быть такой уж удобной. Я соскочила на пол, но, на самом деле, предпочла бы провалиться под землю. Уши мучительно пылали, пока я безрезультатно подбирала самый верный и при этом обтекаемый ответ. Как бы ответить и при этом ничего не сказать?

— У меня украли тот браслет, что вы просили принести.

Эсстель посмотрела на меня так недоверчиво, будто ожидая, что я сейчас скажу, что пошутила.

— Гвардеец животик от смеха надорвал, когда узнал, что вор у вора украл, — процитировала детский стишок будущая королева и улыбнулась. Я от неожиданности забыла про контроль над телом и очнулась уже с чужой улыбкой на губах. Хотя отвисшая челюсть куда лучше выразила бы мои истинные эмоции. Никогда бы не подумала, что в курс подготовки наследной принцессы входит уличный детский фольклор.

— Вот и займись, в таком случае, поисками браслета. Или ты полагаешь, что можешь просто сказать мне: «ой, у меня не получилось», и на этом все? Мне нужен этот браслет и как можно скорее. Ступай…

Я послушно направилась к двери, но тут услышала за спиной.

— Постой-ка. Подожди минутку…

Подошвы сапог буквально приклеились к полу. Я безуспешно дернулась, прошипев под нос самое грязное ругательство, которое только знала.

Краем глаза увидела, как принцесса склонилась над стопкой и пробежала пальцами по ближнему краю, а затем сдвинула листы так, чтобы среди желтых гербовых листов сразу увидеть голубой оттенок письма. Я мгновенно поняла, что она ищет, и обреченно ждала развития событий.

Эсстель не поверила, что письмо исчезло, до тех пор, пока не разобрала все бумаги по одной. Она медленно подняла на меня глаза, ставшие большими, как блюдца.

— Пропала одна очень важная бумага… с моего стола… помню, как положила ее вместе с остальными и продолжила работать… — медленно, как во сне, проговорила она, не сводя с меня беспомощного или же растерянного взгляда.

Я вопросительно подняла брови и отрицательно покачала головой. Не знаю, мол. Не видела. Моя слабость — книжки читать, тяги к документам за мной замечено не было. С поличным за руку не хватали. Пока что…

Эсстель смотрела на меня, не моргая. Я молчала.

«Давай в окно выпрыгнем? Через дверь не советую — она поднимет на ноги стражу, и те на раз-два тебя перехватят!» — оживился демон, предвкушая веселье.

Иногда мне казалось, что он ждет не дождется моей смерти.

«Может, вернуть ей письмо? Предостеречь связываться с братоубийцей? Рассказать, что мне угрожали? Как думаешь, захочет меня выслушать?»

«Она уже с ним связалась. И что-то не похоже, чтобы она считала нужным с тобой советоваться».

— Тень! Ничего не хочешь мне сказать? — в голосе принцессы зазвенел металл. Она вышла из-за стола и встала между мной и дверью, отрезая путь к отступлению. Скрестила руки на груди, приняв позу, отрицающую даже намёк на желание выслушать и понять.

— Зачем тебе вообще понадобилось письмо, которое ты не можешь прочитать? На нем пожизненная магическая защита.

«Она не допускает мысли, что магия считает нас одним человеком», — поняла я и затосковала. Ощущение несправедливости лишало меня сил на сопротивление. Вот поэтому я и отказалась учиться на телохранителя. Ну её в Бездну, лучше сковородки от жира отскребать!

Эсстель ни на миг не сомневалась, что письмо у меня. Она лучше всех умела читать невидимые буквы, написанные на моём красноречивом лице. Без лишних слов требовательно протянула руку ладонью вверх.

— Верни сейчас же! Я уже вызвала охрану. Еще минута-другая, и люди Рагнара будут здесь. Надеюсь, ты прячешь письмо не в нижнем белье?

— В кармане, — хрипло ответила я, в то время как приказ «верни» вызвал тянущее чувство под ложечкой.

Я неохотно вытянула из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, потратив на это действие не меньше целой минуты из отведенных на чистосердечное признание. Положила его на зеленое сукно письменного стола, избегая прожигающего взгляда принцессы. Вопреки ожиданиям, я не слышала никаких звуков из коридора. Никто не врывался в кабинет с оружием и не рвался обыскивать моё нижнее белье, хотя прошло уже больше двух минут.

«Включи мозги, она никого не вызывала. На что спорим, сейчас в обмен на свое великодушие попросит вытащить пару каштанов из огня в качестве ответной услуги ни за что? Как-никак, одна кровь с папашей», — злобно полыхнул демон.

«Похоже на то. Но если те каштаны лежат в Академии, то весь наш разговор выглядит крайне странно, не находишь?»

«Я думаю, она сама толком не знает, чего хочет. Быть хорошей и для папочки, и для дядюшки, и для всех остальных сразу у нее все равно долго не получится. Если сумеешь выбить у нее из-под ног ту табуретку, которая позволяет ей так шустро крутиться вокруг своей оси, сможешь занять ее место», — пообещал внутренний голос, добавив мурлыкающие нотки и тепло искреннего участия.

— Сегодня ты превзошла саму себя, — вздохнула Эсстель, поднимая и разворачивая бумагу. Пробежала глазами по строчкам. Не опуская листок, посмотрела на меня поверх края.

— Нет, про охранников я… пошутила, — ответила она на мой невысказанный вопрос. — На этот раз… Знаешь что? Иди уже, пока я не передумала.

Видимо, на этот раз меня «спасли» от ареста совершенно бесплатно, причем дважды за один день. Вот это удача! Пожалуй, действительно лучше поскорее убраться отсюда, пока это ещё позволяют сделать через дверь, а не через окно.

Я уже взялась за медную поворотную ручку как услышала за спиной тихое, но отчетливое предостережение.

— Скоро сочтемся, Тень. Вот увидишь…

Ничего не ответив, я аккуратно прикрыла за собой дверь. Справа от дверного проема на стене была установлена небольшая тускло мерцающая коробка с числовым колесом кодового замка ровно в центре. Этой штукой управляется магический экран, защищающий вход в кабинет от случайных гостей. Не зря же я почти разгадала нужную комбинацию…

«Мне нравится ход твоих мыслей!» — зловредно захихикал демон.

Этим вечером, прежде чем пойти спать, принцесса Эсстель включит волшебную защиту, а я дождусь, пока она заснет, и попробую подобрать четырехзначный код от замка и хорошенько поищу любые намеки на ее планы. Может, ей не придет в голову уничтожить письмо, которое, якобы, никто не может прочитать, кроме нее. Эсстель всегда чересчур уж полагалась на все эти магические штучки, в отличие от меня — по вполне понятным причинам.

Но и я в следующий раз не повторю своих ошибок. Письмо попадет в руки короля — чего бы мне это ни стоило. Мы еще посмотрим, кто с кем сочтется, принцесса.