Тень и её демон

Глава 19. Старая Надежда против новой

Храм Создателя, четвертый день весны, вечер

— Это Новая Надежда, Тень, — провозгласил король Эриен, указывая рукой на металлическое сооружение, рокочущее позади аналоя. — С её помощью я восстановлю порядок и закон.

— А что, на старую надежды больше нет? Ещё вчера вы были готовы убить меня, лишь бы вернуть Эсстель, что изменилось с тех пор?

Я не сумела сдержать злую усмешку. Кажется, у кого-то не хватает воображения, чтобы придумывать своим детищам оригинальные имена. Ни для кого не секрет, что Эсстель — слегка приукрашенный вариант привычного слова «эстел», что означает «надежда».

Эриен, казалось, не услышал меня. Я, конечно, говорила тихо, но считала, что меня прекрасно слышно. Однако король был целиком поглощен собственными мыслями. Он не удостоил меня даже взглядом. Подошел ближе к рыжему. Внимательно изучил его лицо. Затем перевел взгляд на госпожу Парлас.

— Вы можете объяснить, что тут происходит? Мм? В двух словах?

Госпожа Парлас была бледна. На высоких, четко очерченных скулах выступил лихорадочный румянец. Глаза за стёклами очков метались по сторонам, избегая смотреть на монарха.

— Ваше Величество, позвольте, я с ними разбе… — без уверенности начала она, но договорить ей не дали.

— Госпожа Парлас, вы меня удивляете. Саботаж? Серьезно? Именно сегодня? — по весёлому голосу короля трудно было понять, злится он или его искренне забавляет происходящее.

Госпожа Парлас, вместо того, чтобы отвечать королю, хищной птицей налетела на рыжего. Не заклевала — влепила звонкую пощечину, да с такой силой, что вихрастая голова едва не обернулась вокруг своей оси. Бедный парень. Мне не стоило большого труда в красках вообразить, как у него сейчас звенит в черепушке.

— Лансель! Извольте! Объяснить! — за каждым словом следовала следующая оплеуха. Щёки рыжего магистра так густо залила краска, что потерялись веснушки со щек. Зелёные глаза превратились в щёлки и смотрели ещё злее, чем раньше.

— Он хотел остановить Новую Надежду, — наябедничал второй. — Если увеличить напряжение сверх нормы, её сердце взорвется! Я не позволил ему, а меня с ним… — Он даже попытался отползти от рыжего для пущей убедительности, видимо, хотел доказать, что не с ним. Тот гвардеец, что возвышался над голубоглазым магистром, придержал его за плечо и предупреждающе поцокал языком. Парень намек понял и притих.

Король наклонился к рыжему. Заглянул ему в лицо.

— Мой отец никогда не доверял красноволосым и меня предостерегал. О да, я понимаю, что он говорил, в первую очередь, о Древних. Но кто сказал, что у Детей Огня не может быть зеленоглазых выродков? Мне ли не знать, что зеленые глаза — самая распространенная примета у подобного сорта людей. Верно я думаю, Лансель? У тебя в роду были красноглазые? Молчишь? Может, твой брат скажет?

— У меня нет брата, — глухо ответил Лансель.

— Интересная какая песня у тебя, кукушонок. А он утверждает обратное. Надо бы вас поставить друг напротив друга и послушать, кто из вас убедительнее соврёт. Верно я думаю? — на этот раз он обратился к госпоже Парлас. Она кивнула, хмурясь.

Король поднял запястье, развернул браслет так, чтобы утолщённая часть, в которой прятался звукопередающий элемент, оказалась наверху.

— Сотник! Еще одна просьба. Пусть кто-то из гвардейцев приведет поварёнка. Того самого. И повежливее, без нервов, парень еще не провинился. Или провинился, но еще не знает об этом, — король с заговорщическим видом подмигнул мне и зачем-то приложил указательный палец к губам.

«Рин?» — в животе поселилась тупая ноющая боль. Я догадалась, что сейчас будет, и мне захотелось позвать Тень, и сбежать, как я бегала всегда. Но я не могла себе это позволить. Не сейчас. Никогда.

— И в казематы передайте, что нужен еще мешок с порошком, — деловым тоном добавил король и прервал связь. Снова наклонился к рыжему магистру, который начал беспокойно ёрзать в тот момент, как услышал про брата. Король приветливо ему улыбнулся. Я стояла чуть в стороне, и не видела, что отражалось в переменчивых глазах Безумного короля в этот момент. Но по следующей реплике поняла, что, скорее всего, в них бушевал весенний шторм.

— Значит, ты хотел взорвать мою Новую Надежду? Основания?

— Не думайте, что я один знаю про Машину Смерти! За мной придут другие! Вам не позволят её применить! — ломким голосом выкрикнул магистр. Я внезапно поняла, что он, возможно, моложе меня. И это значит, что он ещё даже не магистр, а всего лишь студент. Как он оказался за пределами купола, если студентам уж точно запрещено покидать границы Сияющего квартала?

Король коротко размахнулся и ударил паренька кулаком в лицо. Я отвела глаза, но поздно. Злопамятное тело вспомнило, как накануне получило точно такой же удар, и отозвалось фальшивой, но при этом острой болью в переносице. Рука сама потянулась прикрыть пострадавший нос.

— Ты глупец? — прошипел король. Всё веселье мигом испарилось с его искаженного гневом лица. — Соображаешь, куда лезешь? Это, — он обвел рукой железную громадину, — защитит нашу страну от скрытой угрозы, которая, как нарыв, растет прямо в сердце столицы.

— Взогвет Академию и всех её житегей, — слегка гнусаво перебил студент.

Я пристально смотрела на юношу, который будто светился изнутри от воодушевления, на огромные зеленые глаза, бесстрашно устремленные прямо на короля, на обветренные, обкусанные губы, кривящиеся в презрительной улыбке. Смотрела на него и думала, почему он не боится монаршего гнева, а я боюсь. Со всеми моими демонами, которые делают меня непобедимой, я остаюсь трусихой, как глупо. Волк тоже плевать хотел на монарха, Алишер, Эсстель, да что там, никто не боится короля так сильно, как я. Разве что Терри. И ещё эта женщина-магистр, которая работает под его началом. Мы-то понимаем, на что способен этот человек.

На всё.

«Или просто он держит нас на коротком поводке, а до остальных не дотянулся, не зацепил? Тоже вариант», — допускала я.

— Точно глупец. Если бы я хотел уничтожить Академию, позволил бы я магистрам приблизиться к этой машине? Как думаешь? — король с кривой усмешкой оглянулся на меня, затем перевел взгляд на госпожу Парлас, как бы призывая нас обеих в свидетели.

Студент открыл рот, но не издал ни звука. Король сильно хлопнул его по плечу ладонью.

— А теперь расскажите, мой юный друг, кто вам наплел эту чушь про взрыв Академии? И заодно объясните нам всем, каким образом… Как вы выразились? Машина Смерти, мм? Находясь здесь, в Королевском саду, может взорвать Сияющий квартал? Из какого, простите, места? — король рассмеялся, вслед за ним расплылась в широкой улыбке госпожа Парлас.

— Лансель, будьте благоразумны, признайте, что вас ввели в заблуждение, — с неожиданной мягкостью сказала она.

На парня было жалко смотреть. Вся одухотворенность борца за правое дело облетела с него. Он съёжился, нахохлился и стал похож на провинившегося лисёнка. Мог бы прижать уши — прижал бы, уверена. Но уши были человеческие, поэтому они просто красноречиво полыхали багрянцем. Теперь и у него носом шла кровь. Они с напарником являли собой чудный дуэт. Хоть и старались держаться друг от друга подальше. Один был верен королю, второй… кому? Верховному магистру?

«Не спеши верить словам короля, Лансель, — хотелось сказать мне. — Он, как Алишер, говорит правду, но скрывает суть. Это худший сорт лжи».

Но я молчала. Если я чему-то научилась за это время, то держать язык за зубами в присутствии тех, кто владеет ситуацией. Правда, новая наука давалась пока что тяжело. Я покусывала щеку изнутри, чтобы удержать в себе лишние слова, которые поставят меня рядом с тем, на кого сейчас направлен гнев правителя.

«Хочешь помочь — не навреди для начала», — напомнила я себе.

— Кто? — в голосе короля прорезались металлические нотки. Он снова сжал кулак. Кажется, он всерьёз вознамерился разбить студенту лицо.

— Я сам так решил, — вполголоса ответил Лансель. Он продолжал внимательно разглядывать развязанный шнурок, будто ждал, что тот подчиниться силе взгляда и завяжется сам по себе.

— Твой брат будет очень разочарован тем, что ты вырос таким глупцом, Лансель, — с показным сожалением покачал головой Безумный король. — Ты расскажешь мне всё, если хочешь, чтобы вы оба пережили этот вечер.

Рыжий по-детски шмыгнул носом и ничего не ответил. Я не выдержала.

— Мой король! — я совершенно не имела представления, как закончить фразу, но молча смотреть на издевательства над беспомощным связанным пленником не было сил.

Точнее, не было сил терпеть то, что в глубине захваченного Тьмой сердца, рождается болезненное противоестественное удовольствие от этого зрелища. Тень увивалась под ногами, просила выпустить её, чтобы она могла покарать того, на кого злится хозяин. Показать ему настоящую преданность.

Меня будто разрывало надвое. Что самое неприятное: я понимала, чего хочет Тень, и не могла её судить за подобные побуждения. Я сама выросла со стремлением доказать королю свою верность. Всегда считала, что развитое чувство долга — это единственная черта, которой я могу по праву гордиться. И к чему меня привела моя верность сюзерену? Без пяти минут порождение Бездны, в крови уже не только руки, но и губы, а голос долга не умолкает, звучит всё громче и заглушает сердце.

Король не удостоил меня взглядом. Его полностью занимал предатель.

— Может, Терри? Угадал? Этот вшивый выродок решил, что сможет дурить меня, пока он сливает информацию Арчеру. Вам интересно, что с ним стало, Лансель? Я достойно вознаградил вашего друга за «верность», — дружелюбная улыбка на лице Эриена выглядела совершенно искренней, вот в чем настоящая жуть!

Король поманил пальцем того гвардейца, который держал притихшего голубоглазого студента. Тот безмолвно выступил вперёд, прошёл мимо нас и… склонился над корзиной для мусора, что стояла у двери. Достал оттуда что-то объёмное, ярко-красное. Вернулся и подал свёрток королю.

У меня пересохло во рту. Я узнала этот свёрток. Король спокойно, совершенно без эмоций развернул его и достал человеческое сердце. Бросил к ногам Ланселя.

— Вы уж простите мою горячность. Надо было просить принести голову. Но сказанного не воротишь. Да и потом, голова тяжелее, а девушка-исполнитель у меня хрупкая, как цветок, надо беречь.

«О да. Это у нас теперь называется „беречь хрупкий цветок“. Страшно подумать, на что будет похоже решение вырвать сорняк с корнем», — я кусала губы и старалась не смотреть туда, куда смотрели все остальные.

Зеленоглазый студент представлением впечатлился. Уставился на меня с выражением крайнего ужаса. Меня всегда интересовал вопрос, почему исполнители выглядят более опасными, чем заказчики?

— Это… Она? Она убила Терри? И Арри тоже?

Я поморщилась. Воистину, число моих «подвигов» росло день ото дня. Если так пойдет, то смерть Деймоса Рэддока тоже на меня «повесят». И, разумеется, тех пятерых гвардейцев, что были с ним — за компанию. Других злодеев-то в этом городе нет.

— Вопросы здесь задаю я, — отрезал Эриен. Он сгреб пятерней рыжие вьющиеся локоны и заставил студента поднять голову. — Что ты там про остальных говорил, кто знает о «Машине Смерти»? Имена, живо!

Кадык на тощей шее дернулся: парень сглотнул, но ни слова не произнес, только упрямо сжал побелевшие губы. Истязания будто придавали ему сил, в то время как попытки договориться, напротив, парализовали волю. Король пока что чередовал оба метода воздействия, но, рано или поздно, он подберет нужный ключ, я в этом уже не сомневалась. Эффективнее было бы выбрать одну роль: палача или заступника и следовать ей, но Эриена недаром прозвали Безумным. Если кто и мог сыграть спектакль одного актера, то только наш монарх, когда ему змея заползет в ботинок.

— Ваше Величество, позвольте мне наказать мальчишку, — вмешалась госпожа Парлас.

Её очки сползли на кончик носа, но она не поправила их, так и поглядывала вокруг поверх оправы. Вокруг поджатых губ и прищуренных глаз собрались морщинки, указывающие на возраст и тяжелый нрав. Маска неодобрения буквально приросла к ее лицу. Но мне бросилось в глаза, что она волнуется куда сильнее, чем гневается. Она отвечает головой за этих студентов и ждет расправы за то, что натворил один из них, или все-таки ей жаль подопечного, и она пытается заступиться за него таким образом?

— Мальчишку? Вы бы ещё сказали «ребенка». Мальчик становится мужчиной, когда берет на себя ответственность за свои поступки, верно, Лансель? — мягко сказал король и одарил покровительственной улыбкой того, кому только что разбил лицо кулаком.

О да, такие переходы мне знакомы не понаслышке. И не только мне, судя по всему. Говорят, именно из-за них Эриен получил своё прозвище. Но это все ложь. Тень внутри меня знала правду. На самом деле никакой переменчивостью настроения король не страдает. Его постоянно гложет пламя ярости: то бушует ярко и страшно, то притихает, иногда даже затягивается серым пеплом, но не гаснет. Никогда.

Лансель «раскололся», когда в храмовую залу вошел Рин.

Рин шел тяжело, пошатываясь под весом пыльного мешка на спине. Серо-черная пыль безнадежно испачкала сверкающий белизной костюм старшего повара. Сопровождающий его гвардеец не делал никаких попыток помочь с тяжелым грузом. Шагал чуть позади, положив руку в белой перчатке на оплетку рукояти жезла-парализатора. Судя по знакам отличия, конвоировал повара сам сотник, но не тот усатый, которого я видела прежде, а другой.

Мне отчаянно не хотелось, чтобы Рин видел меня рядом с королём и его «Новой Надеждой», в грязной ободранной одежде, с ног до головы покрытой чужой кровью. Эту неприглядную сторону своей жизни я всегда прятала от него… и от Арри. И где теперь оба? Один мёртв, второй — без пяти минут покойник.

Может, зря я до самого последнего момента скрывала от обоих, что рождена, чтобы быть оружием в руках правителей. Хотя выбора у меня не было. Тени лгут, потому что такова их природа. Я лгала, потому что мне так приказали. А еще потому что не думала, не задавала вопросов. Подчиняться — просто. Но как потом жить с ответственностью за то, что ты совершил, подчиняясь чужим приказам? С их уст срываются всего лишь слова, в то время как кровь капает с моих ладоней.

— Сотник, благодарю, — король выступил навстречу вновь пришедшим. — Мне нравится, что вы обошлись без лишних людей. Это вселяет надежду, что я не ошибся с вашим назначением. Ваш предшественник был несколько… простодушен.

Сотник отвесил королю излишне глубокий поклон. Прямо согнулся, болезный, в пояснице, хотя военным по протоколу вполне достаточно сдержанно кивнуть. Я присмотрелась, заподозрив, что всему виной усвоенная с младых ногтей привычка выслуживаться. Моя догадка подтвердилась: новым сотником стал высокорождённый носитель Древней крови. Светло-фиолетовые глаза имелись в наличии, две штуки. Квадратный подбородок и скульптурно вылепленный нос — в качестве приятного бонуса. Новый сотник был заметно моложе своего предшественника и по-своему красив. Такая внешность отлично сочетается с черным гвардейским мундиром и белыми перчатками. Этот мужественный страж закона будет пользоваться успехом у девушек своего круга — пока не исчезнет так же внезапно, как тот как-бишь-его? — сотник королевской гвардии Паташ.

«А ведь это обычная практика в королевской гвардии, если подумать. Недаром я не запоминала этих людей в лицо — они менялись слишком часто, чтобы я могла их узнавать. Кого-то потом видела в Службе безопасности дворца, а кто-то исчезал бесследно. „Королевский вестник“ из-за закона о военной тайне никогда не писал о том, что случилось с представителями особого полка, поэтому исчезновения не бросались в глаза. Мне, по крайней мере. Интересно было бы разведать, из-за чего они всё-таки пропадают. Отправляются на „ночную рыбалку“ или…? — я перевела взгляд на короля. — Как ни крути, все нити ведут к нему. Накануне принцесса приказывала выяснить, что замышляет её отец — значит ли это, что она сама не до конца представляет себе, что он задумал?»

Рин сбросил мешок на пол и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Зря я боялась, что он будет смотреть на меня, как Арри. Он на меня вообще не глянул: смотрел только на Ланселя, скрючившегося в три погибели со связанными за спиной руками. Я переводила взгляд с одного рыжего на другого. Кажется, они и впрямь родные братья. Почему-то Рин никогда прежде не упоминал, что у него есть брат, который учится в Академии. Хотя… тогда, когда мы общались, брат ещё не мог жить в Сияющем квартале. Он должен был учиться в школе, но и здесь что-то не сходится. Рин говорил, что он сирота, поэтому был вынужден искать работу вместо того, чтобы продолжать обучение. Устроился на кухню, потому что кто-то из высокорождённых похлопотал о мальчишке перед мажордомом.

Простая, на первый взгляд, история предстала в ином свете. Рин из своей невеликой зарплаты поварёнка оплачивал школьные взносы для младшего брата вместо того, чтобы тратить их на свои нужды? Понятно теперь, почему он часто оставался на ночную смену приглядывать за хлебным тестом. А я, глупая, думала, что он уже тогда приметил девчонку-посудомойку, которая спит там же, где оттирает от жира горшки и сковородки. Ох, сколько же ещё открытий чудных готовит мне благой Создатель в великой милости своей? Примерещился романтический интерес там, где был хладнокровный расчёт или всего лишь скука и ничего больше. А потом поварёнок оттолкнул меня и в тот же день получил повышение. А я ушла с кухни и получила в подарок Иглу.

«Так Рин стал человеком короля, если не был им с самого начала. Как и я сама. Король развёл прямо целый марионеточный театр, если посчитать ещё и Терри, например. Действуя кнутом и пряником, заставлял нас плясать под свою мелодию», — я почти слышала, как мешанина отдельных звуков складывается в замысловатый, но стройный марш. А ведь ещё вчера мне казалось, что дирижирует оркестром именно Эсстель.

«Будь это так, разве стала бы она бегать и прятаться? Вот где она сейчас? Я не знаю. А король знает, но не говорит. У него ключи от всех дверей, он осведомлён о каждом участнике Большой Игры куда лучше, чем я могу себе вообразить», — признала я неохотно.

«Хозяин сильнее всех», — подтвердила Тень, заглядывая мне в лицо. — «Хозяин победит, а мы — вместе с ним».

— Тень, ты сегодня на редкость молчалива, — король весело подмигнул мне, — Я хочу, чтобы ты объяснила своему рыжему другу, что здесь происходит. Тебя ведь не затруднит?

Рин перевел взгляд на меня. Вопреки моим опасениям, он не выглядел ни удивленным, ни раздосадованным. Встревоженным — да, но я подозревала, что тревогу в нем вызывала судьба младшего брата.

— Рин… — непросто было стряхнуть оцепенение, в которое я успела погрузиться, занятая поиском ответов на бесконечные вопросы. — Лансель хотел остановить… эту штуку. Он думал, она нужна, чтобы взорвать Академию. Тебя привели, чтобы заставить его выдать заговорщиков. Мне очень жаль, Рин…

Король неодобрительно поцокал языком, покачал головой.

— Эсстель на твоем месте не была бы столь откровенна. Не во всем стоит брать пример с меня, д… девочка.

Рин воспринял новость с завидным спокойствием. Создавалось впечатление, что это для него совсем не новость. Лансель ещё больше съежился и вообще, судя по всему, мечтал позаимствовать у меня Тень на минутку, чтобы провалиться под землю. Он настолько низко опустил голову, что мне были видны только красные кончики ушей. Я обратила внимание, что королю и госпоже Паташ одинаково сильно не понравилось, что Рин отреагировал на выходку брата без удивления. Король свёл брови к переносице. Госпожа Паташ поджала губы и смерила моего старого друга презрительным взглядом поверх оправы.

— Лансель пытался убедить меня, что у него нет брата, — вкрадчиво сказал король, — И это после всего, что вы для него сделали, мой дорогой друг. Воистину, иметь младшего брата — испытание, а иногда и смертельный риск.

Повинуясь легкому жесту правителя, сотник шагнул к Рину со спины и беспрепятственно коснулся набалдашником парализатора прямо там, где проходит яремная вена. Рин дёрнулся, задохнулся и мешком повалился на пол. Я прикусила губу, наблюдая за тем, как он тщетно пытается сглотнуть комок в горле и вдохнуть воздуха. Подлое, неожиданное нападение! Не в силах терпеть то, как на моих глазах мучают друга, я бросилась к Рину. Упала перед ним на колени. Положила ладонь ему на плечо. Другой подняла подбородок. И утонула в глубоких омутах зеленых глаз. Сердце заныло от тревоги за человека, который по-прежнему был дорог глупой доверчивой мышце.

— Успокойся. Дыши, — уговаривала я, стараясь звучать спокойно. Сотник отпихивал меня носком сапога, я с трудом сдерживала Тень, готовую порвать наглеца на куски за оскорбление.

Не сразу Рину удалось вдохнуть. Парализатор действует тем сокрушительнее, чем ближе и дольше держат набалдашник на шее, виске или в области сердца. Я коснулась лбом его лба и на миг прикрыла глаза, набираясь решимости.

— Тень! Не усложняй! У меня нет времени на ваши детские выходки. Если Лансель прямо сейчас не поведает нам все, что знает о плане заговорщиков, я прикажу тебе убить обоих. И ты знаешь, что не сможешь сопротивляться моему приказу.

Слова могут ранить больнее хлыста. Я послушалась. Отвела от лица ладони Рина, которыми тот успел обхватить мои щёки, пока я прижималась к нему лбом. Встала, всем своим видом выражая покорность высочайшей воле. Но внутри меня бушевал пожар. Я почти ничего не видела перед собой, глаза затуманила Тьма. Я ждала. Подушечки пальцев ощущали жесткую шерсть на вздыбленном кошачьем затылке. Вроде, такие огромные кошки зовутся как-то иначе, но дырявая память не позволила вспомнить, как именно. А ведь всего лишь пару дней назад у Тени была лишь пара красных глаз да зубастая ухмылка.

Лансель, на которого сейчас были устремлены взгляды всех присутствующих, шмыгнул носом.

— Её Высочество, — прошептали обкусанные, окровавленные губы. Я бы не услышала, не будь я уже наполовину демоном. Король заставил студента повторить громче. Тот повторил во весь голос, и неожиданно звонко:

— Её Высочество принцесса Эсстель попросила меня остановить Машину Смерти этим вечером, дабы вы уже не успели восстановить разбитое сердце!

— Мальчишка, — странно спокойным голосом промолвил король, — что ты можешь знать о том, как разбивается сердце. Впрочем, ты сейчас поймешь…

Король обернулся ко мне. Я затаила дыхание, ожидая, что скажет мне человек, который в буквальном смысле потерял лицо в противостоянии с юношей.

И он сказал именно то, что я больше всего боялась услышать.

«Тень. Убей».

Я не шевелилась. Смотрела в одну точку. Сосредоточилась на том, чтобы не позволить Твари вырваться. О, она-то всегда не прочь выполнить подобный приказ. Ей-то незачем прикрываться временным молчанием магического контракта, как последним щитом против сокрушительного воздействия чужой воли. Я игнорировала её недовольное ворчание и считала вдохи.

Воля против воли. Жажда крови против нежелания убивать. Ярость против спокойствия.

«Я больше чем Тень. Тень — всего лишь часть меня. Мое тело, сердце и разум принадлежат мне. Не Владетелю. И даже не королю. Для него мой ответ будет сюрпризом. О да. Интересно будет посмотреть на его лицо, когда я скажу ему „нет“».

Я открыла глаза и встретилась взглядом с Ланселем. Приговорённый смотрел на меня как очарованная мышь на змею. Не отводил глаз. Не дышал. Не верил, но боялся.

«Жди своего часа, Тварь», — подумала я, глядя прямо в горящие пламенем злые щелки на угольно черной морде. — «А лучше проваливай в Бездну, пока я не нашла способ от тебя избавиться. Я скорее убью себя, чем позволю тебе творить, что вздумается».

«Я подожду, когда ты умрешь, и займу твоё тело», — насмешливо фыркнула в усы черная кошка. Она оставила попытки захватить контроль, уселась на задние лапы и склонила голову набок, выражая заинтересованность.

Меня отвлек от спора с Тварью сухой звук нескольких щелчков пальцами прямо перед лицом. Король пытался привести меня в чувство.

— Ты меня слышала? Я сказал «убей», — повторил Эриен. Кажется, он был всерьез озабочен моим состоянием, как мило.

— Нет, — холодно ответила я.

— В каком смысле «нет»? — король заглянул мне в лицо, потом обернулся на госпожу Парлас и повторил свой вопрос, адресуя ей.

Она поправила на носу магические очки и воззрилась на меня. Оценивающий взгляд скользнул от макушки до пяток. Стёкла ловили блики фальшивого света, рассеивали голубоватые лучи на разноцветные пятна.

— Сеть на месте, Ваше Величество. Но… кое-где потоки не замкнуты. Они восстановятся сами через некоторое время, — очень тихо сказала госпожа Парлас.

«То есть, вы хотите сказать, что есть магические очки, которые позволяют видеть запретную магию? Ох, Арри, ты либо многого не знал, либо бессовестно лгал мне! „Магия так не работает“, — постоянно твердил ты в ответ на мои вопросы. Ха! Три раза ха!»

— Я вам что, лампа? — горько поинтересовалась я. — Собираетесь меня чинить? Я человек! Пока что. И я не хочу никого убивать.

Реакция короля была предсказуемо страшной. Он скривил рот в припадке ярости. Зрачки сузились, почти потерялись в потемневшей радужке. Он замахнулся, но не ударил, потому что госпожа Парлас цеплялась за рукава короля. Тот нетерпеливо сбрасывал её руки.

— Ваше Величество, слишком многое идёт не так, как мы планировали. Девчонка ещё не готова. Будьте благоразумны! — вполголоса втолковывала она.

Король отпихнул женщину и принялся подворачивать рукава рубашки, будто был не наследником Тысячелетней династии, а всего лишь задиристым моряком в портовом кабаке. Я в своё время на таких вволю насмотрелась.

— Тень! Я жду объяснений! — грохотал он. Я вздёрнула подбородок, бесстрашно глядя ему в глаза. Смертоносная молниеносность безжалостной ярости уже позади. Хотя расслабляться ещё слишком рано. За королем стояли два гвардейца. И вот они смотрели молчаливо, цепко, внимательно, как и положено боевым псам, натренированным убивать, а не лаять.

Хозяин, впервые столкнувшийся с неповиновением, горел жаждой жестоко расквитаться. Он железной хваткой схватил меня за подбородок, второй рукой отпихнул Рина в сторону, словно тот весил не больше щенка.

— Ты должна подчиняться моим командам, Тень. Если я скажу тебе «убей», ты убьёшь. Если я скажу тебе «умри», ты умрёшь. Что. Значит. «Нет»?

— «Нет» значит «нет», мой король, — прохрипела я, не делая никаких попыток вырваться из болезненного захвата.

Я прокручивала в голове любимую поговорку про то, что двум смертям не бывать. Она слегка успокаивала меня. Дарила надежду, что смерть позволит закрыть счёт игры в мою пользу.

— Иногда смерть — это не самое страшное, — я не удержалась и выпалила эту фразу вслух. Правда, удовольствие оказалось изрядно подпорчено тем, что услышав крамолу, король отпустил мой подбородок и вцепился в горло.

— Я зря тебя жалел, девчонка! — прошипел король, сдавливая стальными пальцами мою шею. — Надо было ломать без жалости, чтобы не осталось ни воли, ни достоинства. Не будет от тебя пользы, глупая, своевольная…

Я цеплялась обеими руками за его пальцы, тщетно пытаясь разжать мёртвую хватку. Но в руках уже не было силы. Сознание гасло. Чужие голоса звучали в голове смазанно, неясно, почти полностью заглушённые шумом крови в ушах и частым стуком сердца. А потом всё закончилось.