Тень и её демон

Глава 21. Шут в раздаче — гарантия поражения… или победы

Акато-Риору, Верхний город, глубокая ночь

— У тебя будто глаза завязаны. Идёшь и на каждом шагу спотыкаешься, — услышала я за спиной. Обернулась, намереваясь ответить резко на это неожиданное обвинение. Хотя и справедливое. Я так устала, что ноги и впрямь плохо держали меня, цеплялись за каждый камень и друг за друга.

Волк поймал меня за запястье, ловко привлек к себе и заглянул в глаза, мягко придерживая рукой за поясницу.

— Устала? Давай выйдем из игры, пока здесь не стало слишком весело? — в хриплом голосе убийцы появились новые мурлыкающие нотки, от которых у меня по коже пробежали ледяные мурашки.

Я вырвалась. Волк и не держал меня, так что чрезмерно яростное сопротивление едва не опрокинуло меня в лужу.

— Ты не понимаешь. Я не могу уйти, не выполнив приказ. Магия…

— Магия-шмагия, — Волк презрительно изогнул губы. — Там, откуда я родом, тебе быстро вправили бы мозги. Король отравил тебя, заточил и сунул в ножны, как этих, которые продали ему свою свободу за пачку синей бумаги с его портретом.

Волк указывал пальцем на патруль, который караулил хорошо освещенный участок улицы. Не обойти, ни прошмыгнуть. Причем, не городские псы — элитные, королевские. Стоят и ждут чего-то. Выстроились цепью, будто облава в завершающей стадии.

— Ты тоже присягнул ему. Небось, и деньги получил за патент? — огрызнулась я и вновь спряталась в тени, прижалась спиной к каменной кладке. Пришлось мириться с тем, что мы стояли практически в обнимку. В тенях никогда не было слишком много места, чтобы работать в паре.

Желтые глаза сверкнули в полумраке: Волк качнул головой, и на мгновение свет упал ему на лицо. Выглядело впечатляюще и прекрасно заменяло слова.

— Твой, — он выделил это слово насмешливой интонацией, — король не так уж богат, как ты думаешь. Князь может объяснить лучше, я не вникал. Новость в том, Фиалка, что все эти люди в красивых мундирах не получили ничего сверх той первой пачки денег. Он платит им большую сумму за то, что они надевают черно-золотой мундир, а потом, — Волк наклонился к моему уху, — знаешь, что происходит потом?

От горячего дыхания, коснувшегося шеи, мне стало холодно. Меня передернуло.

— Они исчезают? — догадалась я.

Волк чуть отстранился, с торжеством глядя на меня сверху вниз.

— Их якобы направляют в гарнизон при Арде, чтобы они охраняли границу с Империей О-Диура и пропивали мифическое жалованье в местных трактирах. Как думаешь, много ли гвардейцев требуется в гарнизоне?

— Смотря сколько боевых частей. Но в небольшой Арде? Сотни две? Три? — я пожала плечами.

— Я прижал в архиве кое-кого. За последние три года туда направили почти две тысячи человек. И еще пять сотен — в Риордан, вообще в другую сторону. Там винокурен поменьше, и туда не слишком-то рвутся наши бравые королевские псы, — Волк прервался, чтобы оценить, изменилось ли что-то на освещенной фонарями улице. — Здесь глухо, Птенчик. Будем ждать веселья или обойдем?

— Так ведь за нами такая же картина. «Ночной дозор», — мрачно пошутила я. Волк не улыбнулся. Глянул наверх, нахмурился. Рассеянно похлопал себя по поясу. Я не сдержала короткий смешок. Кажется, кто-то забыл, что сегодня вырядился в костюм, плохо приспособленный для хранения нужных вору мелочей в карманах. Гвардейская униформа и то лучше подошла бы по этому случаю: там есть пояс с зельями. Вспышка сейчас пришлась бы как нельзя кстати.

— У тебя верёвки нет?

Я покачала головой.

— Кто тебя только ночному делу учил? — возмутился Волк. — Кто выходит на заказ без верёвки, перчаток и маски?

Я только фыркнула, не удостоив замечание ответом. Надо ли уточнять, что у самого Волка ничего из перечисленного при себе не имелось. Мы оказались запертыми на небольшом клочке безопасной тени между двумя снопами света. Всё, что мы могли сделать в этой ситуации, если вариант терять время в ожидании не подходил — вскарабкаться наверх, по каменной стене. Без веревки. А Волк ещё изранен, весь в крови и порезах. У него тоже выдался тяжелый день, и этот день не думал заканчиваться.

— Так вот, девочка-бастард, что ты скажешь на то, что нарыли ищейки-искатели? На довольствии в Арде держат всего лишь три сотни военных собак. А в Риордане и того меньше — сотню. Где остальные, смекаешь?

Я прикусила губу. Высказывать предположения не хотелось. Волк вытер рот тыльной стороной ладони.

— Ма-агия! — передразнил он меня. — Ты уши на заборе сушила, пока князь искателю про похищения выродков толковал?

— Слишком много получается. А ему нужны лишь полукровки и чистокровные, сам говорил. Запретная магия живет в Древней крови, разве я неправильно поняла? Зачем ему остальные?

— Демон его знает! Что ж ты не уточнила у папаши, пока с ним трепалась? Это нам здорово помогло бы сейчас.

Я только вздохнула. Никогда прежде мне не хватало духу задавать королю сложные вопросы, а уж сейчас, когда вскрылось его преступное увлечение запретной магией, и подавно.

— А ты? Рассказал гвардейцам о том, что узнал? Что они думают?

Волк цокнул языком.

— Ничего, красотка, они уже не думают. Король сформировал вокруг себя круг телохранителей, с которыми говорить не больше смысла, чем с табуреткой. Ты видела, как он управляет ими без слов, одними жестами? Они такие же, как ты, когда смотришь влюбленными глазами на хозяина. Изменённые.

Демон неразборчиво прошипел что-то на самой границе сознания. Я не желала прислушиваться. Пусть проваливает в Бездну со своими комментариями! Я отгородилась от него так же, как от Тени. Я хотела выгнать потусторонние сущности из головы и разобраться в происходящем сама.

— А как же их семьи? Неужели никто не заметил?

— Про семьи я не знаю, не путай меня с искателем. Держу пари, все скрыто военной тайной, но воняет так, что все так или иначе в курсе, где зарыт кусок мяса. Так вот, вернемся к тому, с чего начинали. Оно тебе надо: лезть в Академию? Ради кого? Ради больного ублюдка, который растирает жизни своих людей сапогами?

Я поняла, что ноги меня не держат. Сползла по стене. Прижала затылок, в которым гудели разъяренные осы, к прохладной каменной кладке, надеясь тем самым утихомирить головную боль. В правый глаз будто иголку вонзили — наверное, лопнул сосуд. Закрыла его холодной ладонью.

— Я не могу не выполнить приказ. Это сильнее меня. Магия всегда дает срок до рассвета, — прошептала я.

Волк опустился рядом со мной на корточки. Достал из кармана Связной браслет, задумчиво повертел его в руках.

— Давай подождём, пока Старый Лис сделает ход. В конце концов, отсутствие сигнала — тоже сигнал.

Время шло, тянулось, наматывалось само на себя, а ничего не происходило. Две дюжины гвардейцев, вооруженных короткими веслами с металлическими рукоятками, закрывали нам проход. Я вообще не имела понятия, что куда они все собрались плыть без лодок. А Волк в ответ на мой острожный вопрос закатил глаза.

Они не видели нас, а мы не рисковали высовываться. Точнее, я бы рискнула, но Волк удержал меня за руку. Он был уверен, что стоит нам высунуть хотя бы нос, как его тут же оторвёт загадочное немагическое оружие. Я не спорила с Желтоглазым. Придерживаться чёткого, пусть и чужого, плана оказалось даже приятно. Оставив попытки прорваться мимо гвардии, я отдыхала, прижавшись спиной к стене, прикрыв глаза и положив локти на колени. Волк сидел рядом, сложив ноги, как делают степняки-южане. От его крепкого плеча исходило приятное тепло. Мне нравилось сидеть вот так, почти касаясь его своим плечом, и молчать.

Если бы ещё Волк не пытался разговорить меня и выведать того, что я не знаю!

— Как это работает? Я про всякое слыхал, но чтобы человек отращивал когти из воздуха — про такое у нас даже сказки не рассказывают.

— Как работает? — эхом переспросила я. Зябко потерла запястья холодными ладонями. — Как марионетка танцует на ниточках, так и я тоже… танцую по воле хозяев. А когти отращивает демон, не я.

— Откуда в тебе этот демон вылупился-то, знаешь? — Волк избегал смотреть на меня, в этот момент он отчего-то заинтересовался своими раскисшими от воды ботинками. Это в Разлив-то ботинки надевать? Точно чужак. А выставляется таким умным, таким предусмотрительным! — Когда кукуха летит, куда глядит — это паршиво, но хотя бы объяснимо, а вот когти и трещины на глазах — уже попахивает протухшим зельем.

— Тре… трещины на глазах?!

Я вскочила на ноги, сжимая кулаки. Волк отзеркалил, да ещё с опережением.

— Что это зна?..

Жесткая рука зажала мне рот и нос, перекрыв доступ воздуха. Я протестующе замычала. Замотала головой.

— Тихо! Слышишь, громыхалки едут? Или у меня тоже кукуха летит?

Я прекратила сопротивляться: тоже услышала ровный гул моторов, питающихся от энергии магических кристаллов. Такой звук ни с чем не спутаешь. Особенно когда их едет несколько и с разных сторон. И хотя упомянутые «трещины на глазах» занимали меня по-прежнему весьма и весьма, я забыла обо всём, когда услышала хлопки, какие бывают, когда перебродившее зелье разрывает колбу с такой силой, что может убить человека осколками.

Мы с Волком высунулись из укрытия и наблюдали за тем, как гвардия палит из своих дымных палок-вёсел в темноту боковых улиц, оставаясь на залитом светом проспекте. Им в ответ летели бутылки, разбивались о землю и выпускали разноцветные облака газа. Сухо потрескивала чистая магическая энергия, красными всполохами отражаясь в укладывающемся слоями тяжёлом газовом тумане.

— Магия даст им всем прикурить, — сощурился Волк. — Все-таки без глушилок, эти пукалки ничего не стоят. Король лучше бы по старинке снарядил своих марионеток, больше проку было бы. Нет ничего проще и надежнее старого-доброго арбалета из Онхонны, верно, Цыплёночек? — спросил он, будто я имела хоть отдаленно представление, о чем он говорит. Но я все равно кивнула, завороженная его осведомленностью.

С недавних пор мне стали особенно симпатичны люди, которые понимают, что происходит. Вот если бы эти люди сочли за труд объяснить мне все по порядку вместо того, чтобы тратить время на то, чтобы вытянуть какую-то информацию из меня — мир сразу же озарился бы тёплым светом!

Гвардейцев и впрямь довольно скоро положили всех. Мы с Волком не стали дожидаться, пока туман короткой, но ожесточенной войны рассеется и, закрыв лица ладонями, чтобы не надышаться смесью атакующих зелий, проскользнули мимо тел. Волк вдобавок умудрился найти и добить тех, кто подавал признаки жизни.

«Профессионал тем и отличается любителя, что всегда доводит начатое до конца», — прошелестел демон. Даже изгнанный на самый краешек сознания, он продолжал ёрничать!

Впереди вспыхнули два фонаря самоходной кареты. Даже ожидая чего-то подобного, я ослепла. Первая реакция на опасность была отнюдь не «замереть на месте». Закрываясь от света ладонью, ничего не видя перед собой, я отпрянула назад и в сторону. Разорвать дистанцию и уйти в глубокую тень — эта стратегия всегда выручала меня в подобных ситуациях. Но только не сегодня. Я угодила прямо в гостеприимные объятия Волка.

— Не поздно ли прятаться, мышка? — в мягком голосе ненадежного союзника я уловила угрожающие нотки. Я принялась остервенело тереть пострадавшие глаза, которые не видели ничего, кроме расплывшихся пятен.

— Где-то я уже видел эту кралю! — весело удивился смутно знакомый вкрадчивый баритон. — Волк, а ты, никак, опять за старое: видишь юбку — не видишь препятствий?

— Заткнись, Красавчик, — нелюбезно прохрипел Желтоглазый. — Много ты понимаешь!

Я вспомнила, когда в прошлый раз слышала это прозвище. Вспомнила, как незащищенной кожи коснулась молния, которая выбила из крови магию, и на некоторое время отрубила связь с Тенью. Заглянуть к Старому Лису — это было мое решение, но, как только я увидела, на что способны бандиты, собственная идея уже не показалась такой уж блестящей. Волк правильно истолковал перемену в моём настроении и легонько подтолкнул меня в спину.

— А ты, Древний, чегой-то Связного не слышишь? Мы уж думали, взяли тебя, скинулись на тризну, как подобает, — долговязый худой брюнет в засаленной клетчатой кепке заводского рабочего неспешно сматывал на локоть кнут.

Волк поднял обе руки, как делают преступники при задержании. Манжеты сползли вниз, открывая взгляду тускло блеснувшие металлические полосы, туго сидящие на запястьях.

— У меня уже есть набор браслетов. Надеюсь, твои ребята знают, как они снимаются, Шило. А на тризну, извини, пока не приглашаю. Дел полно.

Я прислушивалась к перебранке, а сама нерешительно топталась на границе света и тени.

— Может, сразу в Академию? Бездна с ней, с сумкой… — попросила я.

— Все нормально, крошка, считай, что карета подана, — быстро шепнул он, и тут же добавил громко, чтобы его услышали все. — Думаю, Старому Лису будет интересно узнать из первых рук, что замышляет король.

— Ничего я не знаю о планах короля, — зло прошипела я.

— Зато я знаю, что нам может дать матёрая лиса для вылазки в курятник. Ты еще «спасибо» скажешь, — промурлыкал Волк, почти не размыкая губ.

Каждый шаг давался с трудом, потому что магический контракт не одобрял отклонение от маршрута, но мне было наплевать. Ничего, кроме назойливого покалывания в ступнях, мне не грозило — до рассвета. Глаза до слез резал свет, я пыталась прикрыть их ладонью, и почти не различала силуэт возницы рядом с самоходкой.

Зато очень хорошо, в мельчайших подробностях разглядела в руках у толстяка кнут, свернутый в многослойное кольцо. Короткое кнутовище было все оплетено красными толстыми жесткими нитями, да не просто вкруговую, а с соблюдением симметрии и закономерности в узоре. А на кончике хлыста, который в свернутом виде покоился на кнутовище, были нанизаны один за другим разные по размеру металлические шарики. На вид оружие напоминало прирученную гремучую змею. Меня передернуло от отвращения.

Волк открыл мне дверь, как благородной, и подал руку, чтобы помочь взойти на ступеньку. Я чуть было не пропустила знак внимания, которого не ждала. А потом подумала: «Какого демона он ко мне подлизывается?» — и обошлась без его помощи. Ухватилась за специальную ручку и забралась внутрь новехонькой, еще пахнувшей мануфактурой господина Талли, самоходной кареты. Волк сел рядом со мной. Занял свое место за рулевым колесом и Красавчик. Обернулся, сверкнул улыбкой, обнаружив обаятельные ямочки на щеках.

— Видел, что за груз пришел на «Непобедимом»? А говорил: «Одарённый то, одарённый сё». Накось! Это же те самые штуковины, которые расползаются контрабандой с вашего побережья, с Резервации. Южане такой ерундой не балуются. Мы больше добрую сталь уважаем.

— Видел. Впечатлён, — напряженно отозвался Желтоглазый. — Заводи свою громыхалку. Нет времени на пустой трёп.

Возница молча проглотил грубый ответ. Отвернулся. Пощёлкал переключателями, дождался, пока магический кристалл напитает механизм энергией, и мягко тронулся с места. Самоходка постепенно набирала скорость, а я бездумно смотрела в окно, расплетая порядком измочаленную косу.

Поездка вышла короткой. Я только и успела, что привести волосы в порядок, чтобы не мешали. Бандиты молчали, каждый думал о своём. А я размышляла о том, почему до моей персоны есть дело решительно всем в этом безумном городе? Кто я? Ненужный ребенок без имени, который вырос и стал бесполезным человеком. И вдруг такое внимание, почти преследование, как лестно.

Самоходка остановилась возле запертых кованых ворот, за которыми продолжалась дорога по небольшому собственному парку. На здоровенной медной табличке рядом с воротами даже в полумраке можно было прочесть, что поместье принадлежит семье Риэн. Я недоверчиво протерла глаза, которые, видать, все еще обманывали меня. Мне было отлично известно, что Первого советника короля звали Амир Риэн, и он приходился близким родственником Эриена. Может, кузеном — я не вникала в эти тонкости. Но фамилия, начинавшаяся на слог «ри», сама за себя говорила о принадлежности к основной ветке королевского рода Риору.

Некстати в памяти всплыла история про оскандалившуюся на первом же вечере дочь Амира. Что такое она сказала, что все предпочли не замечать опростоволосившуюся бедняжку? Воображение тут же в красках разыграло сценку, в которой двоюродная племянница короля неосторожно выдает в разговоре, что ее отец приютил в своем поместье Ночную гильдию. А все вокруг делают вид, что это несмешная и неумная шутка. Забавно. Жаль, меня там не могло быть. Я бы хотела видеть это своими глазами. А еще лучше: заранее знать, в чем соль.

— Семью советника держат в заложниках? — негромко спросила я, обращаясь только к Волку. Но ответил почему-то Красавчик:

— Ну да, прогулки по расписанию, ночной горшок три раза в день. Старый Лис привык в гостях чувствовать себя, как дома, а это значит, что хозяевам приходится слегка потеснится, — хохотнул он.

— Открывай ворота, болтун, — процедил Волк.

Красавчик отбил пальцами по рулевому колесу незатейливый ритм, повторяющий прилипчивый мотивчик портовой песни о второй кружке, которую никто не замечает.

— Ножками через сад пройдете, чай, не благородные господа. А мне велено за улицами следить, чтобы гвардейцы в нашу сторону не надумали свернуть. Демон их знает, что у них на уме.

— Это точно, — выдохнул Волк. Выразительным жестом велел мне выбираться из кареты, и сам спрыгнул с подножки следом за мной.

Я подняла глаза к светлеющему небу. Звезды гасли. Время, отведённое мне на выполнение заказа, таяло.

— Успеем, крошка. Мы все успеем, — ответил на мой невысказанный вопрос Волк.

В темноте с металлическим лязгом сдвинулась задвижка. Вырезанная в больших воротах дверь сама собой отворилась нам навстречу. Нас встретили двое мужчин в черных хламидах с закрытыми лицами. Я стиснула кулаки и тиши прошипела самое грязное портовое ругательство, какое знала. Старый Лис и впрямь ждал нас с новостями? Откуда такая осведомленность у всех вокруг? Мне вот интересно, хотя бы зад подтереть можно, чтобы об этом тут же не стало известно всему городу?

По мелким камешкам, которые слуги богачей рассыпали по садовым дорожкам, чтобы уберечь обувь хозяев от грязи, нужно уметь ходить так, чтобы они не сопровождали каждый шаг громким шорохом. Наши спутники будто и вовсе не касались ногами земли. Переступали совершенно бесшумно, как бесплотные тени, молчаливо следующие за нами. Я даже позавидовала. Несмотря на то, что именно я тут настоящая Тень, и при необходимости умею растворяться в воздухе, больше всего шума производили именно мои сапоги. А всё потому что пришлось надеть старые: те, что с жёсткой подметкой. Все лучшее забрала Эсстель, это уж как водится.

Особых причин соблюдать тишину у нас не было: нас ждали, любезно встретили и провожали. Однако это не мешало мне злиться, что Волк шагает тише. Скрип камешков под сапогами раздражал безмерно. Сказывалось чрезмерное нервное напряжение бесконечных суток. И ужасно хотелось есть. Даже жёсткие подошвы старых сапог уже казались неплохой закуской к хорошему вину: если дать потомиться под крышкой часок и подать с острым соусом.

Мне на нос упала капля. Я подняла голову. Лихие весенние ветра успели пригнать откуда-то рваные хмурые тучи, в которых было больше дыр, чем в моей рубашке. Непредсказуемо небо над Белым городом, правду люди говорят. Стоит ли удивляться тому, что нами правит Безумный король? У него тоже что ни час, то новое настроение. Разве что прежде мне казалось, что пролетают они столь же быстро, как шторма, но нет.

Как выяснилось, есть некие грандиозные планы, которые король вынашивает подолгу и прячет ото всех до последнего момента. И Волк о них знает. Чужак, который не прожил здесь и сезона, знает намного больше чем я, хотя выросла в тени трона. Я нахмурилась.

«Что-то тут не сходится. Не слишком ли хорошо осведомлен этот пришлый о грязных тайнах короля Акато-Риору? Про таких, как он, чужаков у нас говорят „вырос под другим небом“ и не особенно доверяют. Мало ли, что там на уме у таких людей. Как там король говорил? Волк всегда действовал в интересах Императора?» — я с подозрением наблюдала за убийцей исподлобья. Волк выглядел спокойным, хоть и вымотанным. Уголки жёсткого рта тянулись вниз. Тень, реагируя на мою злость, немедленно взбеленилась и запустила когти под рёбра: «Убей Др-ревнего! Он всё сказал! Ты обещала!»

Я сосредоточилась на правильном дыхании. Если успокоить дух, то и мысли перестанут беспорядочно скакать. Длинный вдох, пауза, длинный выдох.

— Ты делаешь успехи, — Волк неожиданно замедлил шаг и приобнял меня за плечо. — Не совсем ещё отбитая на голову.

— Ну, спасибо, — буркнула я, мгновенно заводясь из-за того, что Волк нарушил мою концентрацию. Зеркальная гладь мыслей пошла волнами раздражения. Если это был такой план, то он удался блестяще.

— Дыши размеренней, крошка, чего ты дёргаешься опять? Всё будет, как надо. Твой король слишком долго тянул со своим планом, мы вбили достаточно кольев, чтобы его телега развалилась, не доехав. Ты, главное, держись меня, и всё будет путем.

— Что ты знаешь о его планах? Можешь нормально объяснить, без недомолвок и своих словечек?

Волк посмотрел на меня с удивлением.

— Перехвалил, что ли, опять? Ты подумай головой, а не тем, чем обычно. Гвардейцы короля окружат Академию, он врубит свою глушилку, если ещё не врубил, отключит купол и начнется кошачья охота. Куда податься жирным мышкам, если норка разрыта? Все их магические палки работать не будут. Твои соображения по этому поводу?

Я заглянула в яркие желтые глаза, пытаясь по размеру зрачка определить, не под веществами ли мой провожатый. Ведь все время был на виду, когда успел-то?

— Ты это серьезно сейчас? Кошки-мышки? Ты так это всё воспринимаешь?

— Ага, — Волк широко улыбнулся, но улыбка без «веселых морщинок» у глаз выглядела скорее хищным оскалом. Для пущего устрашающего эффекта на лицо Волка упал свет от красных фонариков, оставленных на ночь украшать террасу дома Первого советника.

— Будут работать зелья, — вполголоса предположила я. При мысли об удушающих тяжелых газах меня затошнило. Слишком свежи были воспоминания о том, как меня отравили, как больно было в груди — и до сих пор больно — при каждом вдохе.

Волк мрачно кивнул.

— Король тоже не дурак обзавестись собственными зельями, — проворчал он. — Я из-за вони едва не отправился к Предкам. Бутылки видела? — я покачала головой. Волк пояснил, сопровождая слова языком жестов, — Здоровенные. На каждой пробке фитиль от масляных ламп.

Мы поднялись по высоким ступеням. Нас попросили оставить обувь у дверей. Волк с непередаваемым наслаждением скинул чавкающие от воды ботинки, а вот я, как обычно, расстроилась. В прошлый раз бандиты не требовали соблюдения правил этикета, видимо, мешок на голове пленника освобождал от условностей. Если бы спросили меня, я сделала бы выбор в пользу мешка, но меня, как всегда, не спрашивали, а просто поставили перед фактом наличия домашних тапочек на девичью ногу. Немного большую по размерам, чем моя.

«Это какая-то глупая шутка. Считанные часы остались до рассвета, а я должна играть роль благовоспитанной девочки? — я поразмыслила и, пользуясь полумраком скудно освещенного коридора, незаметно спихнула к стене нелепую обувь. — Герои не носят домашние тапочки, это просто смешно».

Нас привели в небольшую комнату. Волку пришлось пригнуть голову, чтобы войти и не удариться лбом о притолоку. Напротив двери стоял письменный стол, за ним сидел неприятный старик с жёсткими рыжими волосами и оливковой кожей. Темные глаза смотрели остро и внимательно, кустистые брови нависали над затененными провалами глазниц. Волк вежливо поздоровался, пожелав Старому Лису снискать милость Пророка. Безгубый рот чуть дрогнул в затаённой усмешке.

— И тебя, сын мой, пусть не минует благодать Единого. Ты пришел пожелать старику удачи перед охотой или принес что-то полезное? — темные глаза скользнули по ободранной рубашке Волка и остановились на моём лице.

Я независимо вздернула подбородок. Улыбка лидера Ночной гильдии растеклась по лицу, преображая его в маску, которую рисуют для бога коварства. Такой же был морщинистый пройдоха и рот до ушей. Разве что не южанин, хотя кто их, Древних богов, разберет, какой у них цвет кожи и разрез глаз.

— Я помню тебя, девочка, которая ворует книги, потому что не сдала экзамен. Я предлагал тебе все, что пожелаешь, в обмен на твою верность, а ты предпочла уйти. Волк заставил тебя передумать?

Я медленно кивнула. Волк ответил быстрее:

— Да, отче. Она с нами. Король заказал ей пару бирюлек из Академии. До рассвета. До этого рассвета, отче. Времени нет. Где Алишер, где искатели?

— Сын мой, всё будет. Уважь старика, присядь рядом, — Старый Лис указал на ряд простых стульев, стоящих у стены. — Девушка пусть тоже сядет. Стоит, как сиротка, бедное дитя. Босая, худая, такая молодая, а уже седая, — он покачал головой и с укоризненным видом погрозил мне сухим пальцем.

Я не веря, провела ладонью по волосам, собирая с них легкие капли влаги. Перебросила длинную косу на грудь, украдкой проверила, что ничего не изменилось. Седыми их можно было назвать только сослепу или с издевкой. Проводила взглядом Волка, который молча прошел вглубь комнаты и пододвинул стул ближе к столу. Сел на него задом наперед, положив локти на спинку.

— Мне нужна только моя сумка, кусок хлеба и бутылка воды. Я не намерена сидеть здесь до рассвета и тратить время на разговоры, — я и не подумала последовать примеру Желтоглазого, вместо этого независимо сложила руки на груди и подперла плечом косяк. Про сухую и чистую одежду, такую же как у наших молчаливых конвоиров, на которую я втайне рассчитывала, постеснялась упоминать. Начало разговора сложилось таким своеобразным, что я уже начала беспокоиться, что и сумку не отдадут, и без ошейника не отпустят.

— Она никого не боится, — Волк доверительно подался навстречу Старому Лису так, что две ножки стула оторвались от пола.

— Я заметил, — Старый Лис сложил пальцы домиком и коснулся кончика носа, скрывая неприятную улыбку за этой «конструкцией». Меня, по понятным причинам, всегда выводили из себя подобные жесты, а этой ночью особенно. Закрывают рот тогда, когда знают больше, чем собираются сказать. Закрывают рот лжецы.

— Либо вы прямо сейчас отдадите мою сумку, либо я ухожу, — я развернулась, взялась за дверную ручку, но мне на плечо опустилась тяжёлая ладонь одного из убийц, закутанных в черную хламиду. Грубая демонстрация силы. Именно то, что нужно, чтобы разъярить внутреннего демона.

Я прищурилась. Над маской, закрывающей лицо до переносицы, сияли яркие синие глаза. На бледной коже выступили капли пота. А вот этот парень не южанин, а наш, из Акато-Риору. Мне стало горько и противно. Страна предателей.

— Убери руку, — скрывая за спокойным тоном рвущиеся струны терпения, попросила я.

— Ваше Высочество, мы благодарны вам, — человек Старого Лиса обезоружил меня одной умело подобранной фразой. Я не поверила своим ушам. Бандиты Ночной гильдии благодарны Её Высочеству? Что она успела натворить, пока я носилась по залитому водой городу туда-сюда? Я открыла рот, чтобы что-то спросить, но не нашла слов. Человек в маске продолжил вполголоса:

— Вы многое уже сделали, чтобы остановить бессмысленную бойню. Теперь вы должны довериться нам.

— Парень, как тебя там, эм… Рогатый? Сохатый? Не задеерживай гоостью. Хочет уйти, пусть уходит. У неё, в отличие от нас всех, есть честно заработанная свообоода, — издевательским тоном и, утрируя акцент растягиванием звуков, распорядился Старый Лис.

— Отче, она на ногах не стоит от голода, потому и срывается по пустякам, — хриплый баритон, как оказалось, мог звучать проникновенно в нужной ситуации. — И одежонку бы ей сухую подобрать на ночное дело. А сумка её в моей комнате. Зачем играть на всё и рисковать, если можно разделить банк ко всеобщему удовольствию? Мы побеседуем, девочка подготовится.

— Хорошо. Пусть так. Рогатый, проследи, чтобы ни одна минута драгоценного времени нашей сиятельной гостьи не прошла зря. Перед уходом пусть заглянет к старику. Хочу пожелать ей доброй охоты.

— И сделать подарок, — негромко добавил Волк.

Старый Лис высоко поднял брови. Морщины на лбу собрались в глубокие складки.

— А не мноого ли ты на себя берёшь, Воолк? — задумчиво протянул старик.

Выяснить, насколько много берет на себя Волк, мне не удалось, хотя искорка любопытства вспыхнула в последний момент. Интересно, что ответит слуга князя Алишера матёрому бандиту, который держит в страхе всю гвардию Акато-Риору: и городскую, и королевскую. Гильдиец со странным прозвищем «Рогатый» закрыл за нами дверь. Коротко поклонившись, велел следовать за ним.

Пока мы шли, я вертела головой по сторонам, цепляясь взглядом за мелочи обстановки. Интересно было сравнить здешнее убранство с привычным интерьером Белого дворца, ведь впервые оказалась в поместье высокородного.

«Без мешка на голове», — я не замедлила уточнить этот принципиальный момент и невесело усмехнулась. Представлять традиционную архитектуру по рассказам Архивариуса и видеть ее своими глазами — два совершенно разных впечатления. Акато-Риору за свою тысячелетнюю историю почти утратил древний облик. Например, дом на улице Каменщиков, в котором жили князь с Волком, был построен в новом стиле: практичном и лаконичном. А поместье Первого советника хранило приметы старины: было одноэтажным, с террасами, с внутренним двориком и даже небольшим прудом, в котором плавали сонные рыбы.

Я не удержалась и на секунду опустилась на колени, оперлась одной рукой на плоский камень, а другую опустила в прохладную воду, чтобы коснуться серебристого бока лениво перебирающей полупрозрачными плавниками рыбины. Воплощение озерного духа, живущее в доме высокородного, чтобы хранить его семью от несчастий, такое святотатственное обращение терпеть не стало. Изящный серебристый силуэт ускользнул от пальцев и скрылся в глубине. Рыбы рио любят и понежиться в теплой воде поверхности, и спрятаться в пропасть с бьющим со дна холодным ключом, поэтому домашние прудики как колодцы: их раскапывают едва ли не до грунтовых источников, а потом следят, чтобы уровень воды не опускался ниже второго бортика.

Гильдиец обернулся через плечо. Заметил, что я стою, преклонив колено перед одной из домашних святынь, оставшихся с тех времен, когда Слово Создателя ещё не вытеснило старую веру. Вернулся ко мне и опустился рядом, коснулся лбом низкого каменного бортика и вслух попросил духов об удаче: для себя и для «Её Высочества».

Я молча встала и пошла дальше. Человек Старого Лиса в два шага нагнал меня и коснулся плеча.

— Мы почти пришли, — с этими словами он открыл дверь, за которой оказалась просторная трапезная с длинным столом. Намётанный глаз сразу же отыскал с противоположной стороны невысокую дверь, замаскированную деревянными панелями, за которой должна была оказаться кухня.

— Присядьте, госпожа, и обождите немного. Я приготовлю вам что-нибудь, — для вора и охотника за головами синеглазый уроженец Акато-Риору на службе у бандита-южанина был поразительно вежлив.

— Я не госпожа, — холодно ответила я, и решительным шагом направилась в сторону кухни. Я не собиралась подавать вида, что у меня дрожат руки при мысли о еде. Где уж там подождать, пока мне принесут еду в господскую трапезную! Я планировала найти что-нибудь, что можно сунуть за щеку и начать жевать сырым! Холодным! Лишь бы съедобным.

Гильдиец заспешил за мной, на ходу поправляя на лице тканевую маску.

— Ваше Высочество! — он только вздохнул, глядя на то, как я поочередно заглядываю на полки с продуктами в поисках чего-нибудь съестного. Нашарив на одной из верхних полок хлебную корзину, я запустила руку под плетёную камышовую крышку. Вытащила остывшую лепешку и откусила сразу большой кусок. Обычно в такие лепешки заворачивают начинку, но меня такие нюансы уже не волновали. Пережевывая тонкое мягкое тесто, я прислонилась к столешнице. Сделала жест рукой, чтобы гильдиец продолжал говорить. С некоторых пор фразы, начинающиеся с обращения «Ваше Высочество» мне нравились. От них веяло безопасностью.

— Не всё нам удалось подготовить. Мы ожидали, что у нас есть ещё время в запасе на воплощение вашего плана с шефом-искателем. Это был отличный план, но «Непобедимый» пришел сегодня. Изменённые сошли на берег и рассредоточились на улицах во всех направлениях… трудно сказать, что на уме короля.

— Фласть, — подсказала я, давясь второй лепешкой. Всухомятку есть уже не хотелось. Я опять начала рыскать по кухне, поисках того, чем бы утолить жажду. Странным образом первым на ум пришло вино, не иначе сказался дурной пример короля, но я скоро нашла большую бочку с колодезной водой. На крышке лежал деревянный черпак.

— И страх, — добавила я, вдоволь напившись вкусной холодной воды. — Он одержим внутренними демонами, — увидев, как округлились синие глаза над черной повязкой, закрывающей половину лица, я тут же уточнила, — фигурально выражаясь.

— Простите, что я непочтительно говорю о вашем отце, но нам повезло, что вы вовремя раскусили его черные планы, Ваше Высочество. Подумать только, что было бы, случись это внезапно! Гражданская война! Сотни, нет, тысячи погибших. И соседи бы нам этого не спустили просто так. Империя тоже имеет свои интересы в Академии. Взорвать Сияющий квартал — то же самое, что уничтожить Акато-Риору. Но не переживайте. Лансель всё сделает, как надо, он надёжный человек. И Рин…

— Лансель не справился. И он, и Рин — оба под арестом, — перебила я торопливый доклад гильдийца. И вновь потянулась к хлебной корзине. На дне, оказывается, ещё лежала пышная сдобная булочка, обсыпанная белыми семечками.

Лицо под черной тряпкой потрясенно вытянулось. Гильдиец поднял руку и стянул повязку, обнажая свежий, но аккуратно заштопанный длинный порез поперек скулы.

— Тогда дела плохи, Ваше Высочество. Во дворце у Сопротивления не осталось людей, которые смогут обезвредить Машину Смерти до рассвета. Сияющий квартал уже не спасти.

Я надкусила булочку и задумалась, глядя на расстроенное молодое лицо. Где-то я уже видела его. У меня паршивая память на имена, но внешность я запоминаю раз и навсегда. Главная проблема: вытащить из мешанины воспоминаний хотя бы обстановку, в которой я в прошлый раз видела эти черты. Парень был красив, но не так, как Терри. В правильных гармоничных чертах чистокровного риорца не прослеживалась и толика королевской крови. Я отругала себя за глупую привычку повсюду искать следы Древней крови. Мало мне что ли этих фиалкоглазых? Нет уж, спасибо Создателю, что хотя бы иногда попадаются люди, не имеющие никакого отношения к Тысячелетней династии.

— Ты своими глазами её видел? Машину Смерти. Она не выглядит как оружие. Просто жужжащая штуковина со шпилем и парой рычагов. Головную боль она вызывать умеет, но взорвать что-то… не знаю, — я пожала плечами, вспоминая, как искренне хохотал король, когда Лансель пересказал свою версию плана по уничтожению Академии. — Волк называл ее «глушилкой», что бы это ни значило.

С искренним сожалением я заглянула в опустевшую корзинку, зачерпнула в последний раз полный ковшик воды и выпила всё до последней капли.

— Хорошо, Рогатый, веди в комнату Волка. А ещё мне нужна одежда, как у тебя.

Парень поклонился и вновь натянул маску до переносицы.

— Для вас Тарс, Ваше Высочество. Тадеуш Тарс.

Тарс не закрывал рта ни на минуту. Я держала ухо востро, рассчитывая получить важную информацию, но очень быстро разочаровалась. Тарс вместо горячих новостей кормил меня черствыми корками: ухитрился вложить в доклад ровно все то, что я и без него знала. А я-то думала, как здорово оказаться на месте того, кого вводят в курс дела специальные люди.

Тарс со всеми подробностями рассказал мне, что Старый Лис держит у себя князя Алишера, что тот изранен, очень сильно, но лекаря к себе не подпускает. Никто не знает, что с ним случилось. Вроде кто-то неожиданно напал, причем намного сильнее Волка, а все в гильдии боятся и уважают Желтоглазого. Подозревают, что это сделали магистры, ведь кому, как не им, мстить за убийство одного из умников. Алишер впускает в свою комнату только Волка. Больше никого не хочет видеть, разве что искателя, но беседуют они недолго. Очевидно, что Алишер просто раздает указания и снова запирается в своей комнате изнутри.

А мы тем временем оказались перед запертыми дверями одной из гостевых спален. Тарс дернул за ручку, дверь не поддалась.

— Заперта, моя госпожа. Отойдите, я сейчас, — он отошёл подальше и примерился плечом.

— Вы с ума сошли! Нельзя шуметь! Мы же среди убийц и воров, — шепотом воскликнула я и огляделась, ожидая, что сейчас со всех сторон выскочат и те и другие. — У вас есть отмычки?

Легко было невежливо «тыкать» врагу и предателю, но, когда я поняла, насколько этот человек доверяет мне, у меня язык не повернулся продолжать в том же духе.

Тарс помотал головой и огорчённо развел руками.

— Мне жаль, Ваше Высочество. Отмычек нет. Запертые замки открывать не научен. Воры и убийцы неохотно делятся секретами с новичками. Тем более если новички уверяют, что и сами в курсе, — приглушенный голос из-под повязки звучал виновато.

Я опустилась на колени, чтобы вблизи оценить устройство замка. Замочная скважина не просматривалась на просвет. Опять эти новомодные замки, которые стали так популярны во дворце! Все богачи страсть как охочи до новых изобретений Академии, особенно если дело касается запоров, магических щитов и прочих неприятных вещей вроде кодовых замков.

Нервничая, я бросила быстрый взгляд через плечо. За окном уже светлело, а я тут стою в неприличной позе перед запертой дверью. Если так пойдёт, сумка и одежда мне будут уже без надобности.

«А какие есть варианты? Призвать Тень, чтобы развоплотиться и пройти насквозь двери? А получится ли? Не решётка, все-таки. И потом, Тень ясно дала понять, что помогать даром больше не намерена».

— Комната князя Алишера неподалеку, верно? — я встала, смахнула с колен пыль. План действий уже приобрел некие обобщённые черты.

— Ваше Высочество, я бы не советовал, — брови над синими глазами трагически изломились, будто их обладатель жалел меня, но я ответила решительным взглядом, так что Тарс оставил свои возражения при себе. Подбородком указал на следующую дверь по коридору.

Я подошла к ней и, замешкавшись на мгновение, постучала. Память, цепкая на ничего незначащие детали, воспроизвела условный стук, который я слышала на улице Каменщиков. Тарс взглянул на меня с удивлением. Кажется, ему тоже был знаком этот сигнал.

Мне не пришлось долго ждать. Дверной замок щелкнул. Я повернула ручку и толкнула дверь. Внутри царил полумрак, но прямо напротив двери стоял высокий человек и… держал в руках подсвечник с зажженной свечой. Где взял только в поместье аристократа свечу-то? Он поднял руку на уровень лица, позволив мне рассмотреть землистого цвета кожу на иссушенном лице. Под единственным уцелевшим глазом залегла глубокая тень. Здоровый глаз лихорадочно блестел.

— А! — только и сказал князь. И всем весом налег на трость, опасно накренившись. Создавалось впечатление, что князь вот-вот упадет, не удержав равновесие.

— Мне нужна моя сумка, — я не потрудилась добавить холодному тону хоть капельку вежливости.

Князь тонко улыбнулся.

— Спасибо, что уведомили меня об этом, дражайшая племянница. В свою очередь, сообщаю, что мне нет никакого дела до ваших нужд. Где Волк? — он сузил глаза, и отбросил издевательскую учтивость.

— У Старого Лиса. Волк обещал, что отдаст мне сумку. Она у него в комнате. А ключа нет.

Алишер, не переставая неприятно улыбаться, поставил подсвечник на ночной столик и положил одну руку поверх другой на ручку трости.

— Обещать не значит жениться. Если бы Волк хотел, чтобы ты забрала сумку, он дал тебе ключ. Это было бы последовательно с его стороны, верно, племянница?

Мне не понравился такой ответ. Я шагнула внутрь и встала так, чтобы князь не мог захлопнуть дверь перед моим носом. Мне показалось это необходимым. Такое намерение ясно читалось в его беспокойном поведении.

— Что это значит? — с нажимом спросила я.

— Это значит, что я умираю, — с обескровленных губ ушла нелепая улыбка, — и мне наплевать, что будет с остальными. Я своего шута из колоды уже вытащил. Скоро и вы ко мне присоединитесь, в этой партии особая раздача: шутов на всех хватит… А ключа у меня тоже нет, девочка. Ступай, умри ради того, что ты считаешь правильным.

— Я же предупреждал, — шепнул Тарс, наклонившись к моему уху.

Я сложила на груди руки. Перевела взгляд на дрожащий и просительно тянущийся к потолку огонёк свечи.

— Вам легко говорить. У вас хотя бы правда своя есть, а я что? У меня слишком мало времени, чтобы слой за слоем снимать чужую ложь.

— Мне тоже так казалось, когда я был на твоем месте. Создатель всегда отводит на выбор слишком мало времени… Посмотри под ковриком. Волк редко берет такие вещи с собой.

Я медлила, хотя было очевидно, что теряю драгоценные минуты напрасно. Алишер из тех лжецов, которых не исправит даже могила — он может говорить и говорить, что воду лить. И всё же я не могла вот так просто развернуться и уйти — после того, что он сказал. Он умирает. Из-за меня. А я даже не попытаюсь выслушать его и понять, что побудило его вернуться в город, в котором его ждала только смерть. Я спросила, надеясь, что в этот раз он ответит честно.

— Я хотел исправить… Демон, что-то мне нехорошо, — князь покачнулся и точно упал бы, но я успела поддержать его и помогла дойти до кресла, в которое он опустился со вздохом облегчения.

— Тарс, нужна вода, — коротко распорядилась я, не оглядываясь. Тарс уже показал, что выполнит всё, что ему прикажет фальшивая принцесса, так что ни повторять, ни пояснять приказ не требовалось.

— Вот видишь, что делает с больным человеком откровенность, — Алишер улыбнулся странно: одной стороной рта. Другая сторона лица выглядела мертвенно неподвижной, особенно теперь, когда зеленый глаз был закрыт повязкой. — Я и слова не успел сказать, а ноги уже подкосились.

— Вы так и не ответите ни на один мой вопрос? — я выпрямилась. — Если так, я уйду прямо сейчас.

Алишер стиснул рукой подлокотник кресла с такой силой, что побелели пальцы. Ладонь второй столь же крепко держалась за трость, которую он отчего-то не выпустил.

— Я умираю, а терпения у меня куда как больше, чем у тебя, девочка. Стыдись своей несдержанности.

— Я тоже, — отрезала я. — Будем сидеть здесь и укоризненно смотреть друг на друга, пока оба не свалимся замертво? Или наконец вскроем карты?

— Хорошо, — Алишер откинулся на спинку кресла, разжал сведенные судорогой пальцы и положил ладонь на живот. — Я вернулся, чтобы остановить брата. Эсстель рассказала мне о том, как этот олух ведет себя на переговорах и задирает влиятельных людей Акато-Риору. О том же самом мне говорили и другие люди, которые не имеют отношения… не надо на меня так смотреть! Император О-Диура — вот кто был этим человеком, можно подумать, трудно догадаться. Терпение у всех подходило к концу, и я понял, что либо будет война, либо трон займет кто-то более здравомыслящий. Может быть, даже я.

Вернулся Тарс, принес кувшин с водой и черпак. Сказал, что удачнее посуды не нашел и слишком торопился, чтобы искать. Алишер посмотрел на него с досадой, но от воды отказываться не стал. Сделал пару глотков, поблагодарил за заботу.

— Что вы пообещали Императору в обмен на его помощь? — напряженно спросила я. Самые худшие опасения оказались явью. Могу ли я что-то сделать, чтобы не допустить войны с Империей? Сказать королю? Но он же и впрямь с каждый годом все больше позволял себе. Я сама была свидетелем того, как он разговаривал с людьми, равными ему если не по положению, то по значимости. Если он позволял себе в таком же тоне разговаривать с Императором, тот и впрямь мог бы обозлиться.

— А ты видишь какую-то помощь с его стороны? — тусклым голосом отозвался князь. — Не стоит на границе со своими войсками — считай это уже жестом доброй воли. Мог бы. Кстати, передай принцессе… то, что я тебе рассказываю. Сам я, боюсь, не успею. Пусть будет готова. Или ты… займёшь её место? Чего хочешь ты, одержимая?

— Уж точно не этого, — пренебрежительно фыркнула я. — Я хочу жить. Или хотя бы умереть не напрасно.

— Что значит «передай принцессе»? — мрачно спросил Тарс. Я мысленно застонала. Нет, только не снова! Ещё одного Терри мне сейчас как раз недоставало! Обернулась к нему.

— Я не принцесса. Просто похожа на нее. Но сейчас это не важно, — скороговоркой проговорила я.

— А еще она демон, — с мстительным удовольствием добавил Алишер, — и легко вспорет тебе живот, если будешь плохо себя вести.

Тарс попятился и едва не уронил ночной столик, на котором стояла свеча. Столик устоял, а вот позеленевший от времени подсвечник не удержался на единственной «ноге» и с глухим стуком опрокинулся. Но даже упав, свеча продолжала гореть, упрямо задирая огонек к потолку и капая бесцветным воском на пол.

— Решили спалить нас, господин городовой? Свежая мысль, — бесцветным голосом одобрил Алишер.

Тарс очнулся и бросился поднимать свечу, пока от нее и впрямь не занялся пожар.

«Вот это ещё одна причина, почему я предпочитаю пользоваться Светляками. Они не умеют поджигать. Светят внутренним светом, но не оборачиваются в уничтожающего всё живое на своем пути… демона. Точно! Как мне это раньше в голову не пришло?» — меня даже затрясло от страшной догадки, которую не терпелось проверить.

Если всё работает именно так, как я подумала, значит, любой магический экран мог спалить Тень. Любой.

А еще я испугалась — по-настоящему испугалась за свою жизнь. Едва ли не впервые. Одно дело — рисковать фальшивой монетой, и совсем другое — поставить на кон реальное, бесценное и единственное богатство. Жизнь не отражения, но человека, который виноват лишь в том, что запутался в чужой лжи.

— Мне пора, — бросила я и выбежала из комнаты.

— А как же сумка? — крикнул мне вслед Тарс.

— Ключ под ковриком! Принесите в кабинет главаря! Пожалуйста!

Я промчалась по коридору, не заботясь о том, чтобы топать потише. Каблуки на старых подметках были чересчур уж звонкие, хоть и удобные. Плевать. Вряд ли кто-то сегодня мирно спал в постели.

Нужную дверь найти было несложно: рядом переминался с ноги на ногу закутанный в черный балахон гильдиец. Темноглазый. Под повязкой отчетливо горбился нос. Горец? Старый Лис просто поразительно терпим к другим народам: собрал у себя всех, судя по всему. Мужчина преградил мне дорогу.

— Притормози. Оружия нет?

Я покачала головой, но горец этим не удовлетворился. Подошел, быстро и ненавязчиво провел ладонями по рукам от запястий до предплечий и по бокам вниз до талии. Посторонился, пропуская. Я открыла дверь, задумавшись о том, почему гильдиец не проверил высокие голенища сапог. Вроде бы такое очевидное место для того, чтобы прятать оружие. Иглу я всегда пристегивала именно к лодыжке. Я снова не могла вспомнить, при мне ли стилет. На ноге он никак не ощущался. Ноги вообще онемели от колена до пяток, но зато еще слушались, шагали. Пусть так. Небось, не упаду. А если и упаду, магический контракт дотащит. До барьера — дотащит.

«Марионетке не обязательно иметь силу в мышцах, чтобы танцевать по воле кукловода», — мелькнула чужая мысль. Я не обратила внимания. Теперь для меня стало очевидно, как работает одержимость, и я не собиралась повторять свои старые ошибки. Не буду я кормить демонов — даже если они кажутся безобидными собеседниками.

Волка и Старого Лиса я застала за стратегической трапезой. Они отхлебывали из маленьких чашек, склонившись над картой. Волк указывал куда-то в левый нижний угол пальцем.

— Вот отсюда, — сухо сообщил он в тот самый момент, когда я вошла. Поднял голову, окинул меня неодобрительным взглядом. — А где сумка? Одежда? Ты хоть поела?

— Слишком много вопросов, — я потерла подушечками пальцев виски. — Сумка и одежда под замком, ключей нам не выдали, отмычек тоже не запасли… Я бы тоже хотела чай, но еще помню, на какой траве вы его завариваете, — я демонстративно потянула носом воздух. Мышами, разумеется, не пахло — болиголов Старый Лис припасал для особенно «дорогих гостей». Для тех, кто отказывался на него работать.

Волк протянул мне свою чашку.

— Выпей это. Тебе поможет. А ключ под ковриком, разве я не сказал?

Я нырнула носом в чашку и улыбнулась теплоте и щемящим ноткам заваренных трав, от которых пахло не мышами, а детством. Оказалось, что Волк заварил напиток из простых и скромных цветочков, которые пробивались из любой мало-мальски пригодной почвы и цвели всё лето. Аромат этого напитка сам по себе прогонял любое горе и болезнь. Архивариус тоже любил такой чай и меня обычно им потчевал, стоило мне подхватить простуду. Говорил, что эта упрямая травка делится с людьми своим жизнелюбием и несгибаемой волей.

— Я была у князя. Он говорит, что умирает.

Волк ничего не сказал, опустил голову и вновь вернулся к карте. Пальцем прочертил прямую линию.

— Нужно отрезать вот здесь. Это важно. Там дальше склады.

— Я понял, — кивнул Старый Лис, следя за движением рук Волка.

— Ему нужна помощь, — опять подала голос я, не понимая, почему нет никакой реакции.

— А тебе вдруг есть какое-то дело до самочувствия князя? Напомнить, кто из него внутренности достал и по чьему приказу? — Волк недобро ухмыльнулся.

— Я. По приказу Эсстель. Это не значит, что мне все равно. Человек в одиночестве ждет помощи, отправьте ему хотя бы лекаря, — настаивала я.

Волк позабыл о карте. Уставился на меня так, будто я уже превратилась в красноглазого демона. Они со Старым Лисом обменялись встревоженными взглядами.

— По чьему приказу? Повтори! — потребовал Волк.

— Эсстель приказала вернуть браслет любой ценой: убить, если потребуется, — я допила последний глоток и с сожалением поставила опустевшую чашку, еще хранившую тепло напитка, на столешницу.

— Какой еще браслет? — нахмурился лидер Ночной гильдии.

— Который читает мысли. Его Терри смастерил. В качестве выпускной работы, он сам сказал. Терри, кстати, все бросил и убежал вместе с принцессой. Где они оба — могу только догадываться, — я пожала плечами. — Она уже какое-то время не выходит со мной на связь.

Старый Лис покачал головой.

— Браслет читает мысли, чушь какая-то… — он опёрся локтем о стол, ладонью отёр рот и подбородок, погрузившись в глубокие размышления. — Ты точно в этом уверена? Потому что браслет не может читать мысли. В него встроен механизм передачи голоса. — Старый Лис показал на свой браслет, постучал ногтем по утолщению. — Вот здесь браслет «слышит» слова, а дальше магия заботится о том, чтобы «услышанное» передать по адресу.

— Откуда вам знать, вы не магистр.

— Не нужно быть магистром, чтобы понимать, как работают эти игрушки. Магистры их изобретают, собирают на своих мануфактурах, а мы ими пользуемся. Или ты думаешь, мы взяли бы на вооружение то, в чём ничего не смыслим?

Я промолчала. Ничего не скажешь. Сама-то таким здравомыслием и предусмотрительностью похвастаться не могла. Волк выскользнул из-за стола и подошел ко мне вплотную.

— Ты слышала её голос в своей голове, верно? — мягко спросил он, взяв мою руку в свою. — Вот с кем ты разговаривала тогда, в парке. А я не просёк. На тебе нет браслета, но это не помешало тебе разговаривать с принцессой. И ты ничего не заподозрила?

— А что я должна была заподозрить? — слабым голосом прошептала я, испытывая жгучее желание сбежать подальше, лишь бы не чувствовать на себе прожигающий взгляд Желтоглазого.

— Что он тебе мерещится? — скрипуче подсказал Старый Лис и расхохотался.

Я отступила. Волк держал крепко, не отпускал.

— Вы издеваетесь? Вы и лысого демона не смыслите в магии, оба! Я знаю такое, что у вас волосы дыбом встанут. Магия Академии — всего лишь игрушки, тут вы правы, но есть ведь запретная магия крови. Она может ломать волю, забирать жизнь. Читать мысли на расстоянии — почему нет? — Я балансировала на краю запрета. Отдавала себе отчет, что не смогу переступить через него, но надеялась, что имеющий уши услышит: «Король владеет запретной магией, он сломал мою волю, может забрать жизнь одним словом, а принцесса легко читает мысли».

«И это не мои домыслы, она ведь пришла тогда к архивариусу!» — убеждала я себя.

— Ты не заподозрила, что это все её игра? — Волк настойчиво притянул меня к себе и обнял. — Только её и ничья больше? — шепнул он мне на ухо. И осторожно поправил выбившийся локон.

Я окаменела, снося непрошенную ласку как пытку. Волк отстранился, поднял двумя пальцами мой подбородок, изучая лицо с таким вниманием, будто пытался прочесть что-то написанное мелкими буквами в области переносицы. Мне оставалось только гадать, каким образом одержимость отражалась на внешности, потому что с недавних пор все смотрели на меня с подозрительным пристрастием. Еще эта тревожащая ремарка насчет трещин в глазах… Я хотела и боялась спросить.

— Как узнать наверняка? — Губы и горло пересохли, поэтому и вопрос мой прозвучал подчеркнуто сухо.

— Мы найдем ее и зададим пару вопросов. Ей и Терри, — пообещал Волк. Провел большим пальцем по ложбинке под нижней губой. Я затаила дыхание. Мне пришло в голову, что он смотрит на меня точь в точь как змея глядит на кролика, стискивая пушистую шубку холодными гибкими кольцами.

— В любом случае нужно остановить короля. А судьба его дочери не в ваших руках. Ты знаешь, Волк. Волос не должен упасть с головы… — проскрипел Старый Лис.

Волк не стал спорить с тем, кого почтительно называл «отче». Выпустил меня, склонил голову, соглашаясь со стариком. А тот в это время закончил:

— Одной из этих девушек. Две принцессы — это слишком много для такого маленького королевства. Одной из них придется исчезнуть.

Голос Старого Лиса обрел глубину и… вес. Я едва не задохнулась под тяжестью произнесенных слов. Грудную клетку сдавило словно в тисках. Я открыла рот — беззвучно, потому что голос внезапно пропал, а потом сглотнула комок и всё же выдавила через силу:

— Останется Эсстель.

Старый Лис аккуратно сложил пальцы домиком. Склонил голову к плечу, выдержал паузу, чтобы обдумать ответ.

— Мне всё равно, кто. Главное, чтобы каждая из вас понимала, что Старый Лис крепко держит её за горло.

Я кивнула, стиснув зубы с такой силой, что заныла челюсть.

«Будь я проклята, если не попробую вышибить лисицу прочь из Акато-Риору, если выживу! Слишком вольготно она себя чувствует здесь. Думает, зубов хватит, чтобы всех перекусать. Посмотрим», — мрачно пообещала я, глядя в глубокие темные омуты глаз под набрякшими веками.

— Я понял, отче. Ты обещал девушке подарок, — напомнил Волк.

Старик расплылся в хитрой улыбке, от которой его глаза превратились в две чёрные щелки, и достал из внутреннего кармана что-то размером с ноготь большого пальца. В искусственном свете магической лампы блеснула золотая искорка. Мастер Ночной гильдии эффектным жестом растопырил пальцы и в воздухе закачалась подвеска на почти невидимой цепочке. С аметистом!

Я отшатнулась, будто камень мог броситься и впрыснуть яд. Прижалась спиной к двери. Воистину Создатель ненавидит меня. Почему этот проклятый аметист? Волк вопросительно вскинул густые брови.

— Это Камень разума, — торопливо пояснил он. — Носи на теле, и тебе будет проще противостоять магии.

— Мне не нужны подарки от Ночной гильдии, — я скривилась. Только не после того, как их шеф угрожал мне на пустом месте! — У меня уже есть защита Древней крови.

Волк выхватил подвеску из руки Старого Лиса и без разговоров накинул мне на шею.

— Попробуешь снять — я заставлю тебя проглотить его, — прошипел он, яростно сверкая глазами.

— Аметисты приносят неудачу, — недовольно проворчала я, но первый порыв сорвать цепочку одним дерзким жестом, почему-то прошёл.

— Это не просто аметист. Точнее, совсем не аметист, — усмехнулся старый бандит.

В дверь постучали. Дождавшись приглашения войти, внутрь ввалился Тарс, держа под мышкой черный сверток, а в другой руке на длинном ремне болталась моя сумка, связанная из спряденных в нити волокон жгучей зубчатки.

— Ключа не было. Я выбил вашу дверь, — виновато объяснил он своё появление, обращаясь к Волку. А потом посмотрел на меня и пожелал удачи.