Существует несколько версий, кому Людвиг ван Бетховен посвятил фортепианную пьесу «К Элизе», но однозначного ответа на этот вопрос нет
ㅤ
(Instrumental)
ㅤ
Beethoven’s Last Night, «Für Elise» [14]
ㅤ
Я мчался на мотоцикле по узким улочкам Токио и чувствовал, как сжимается время. Скоро Окаду сан попросят об отчёте, а ему нечего сказать. Дело в его первоначальном виде развалилось напрочь, а нового нет. У нас есть призрак, на которого — только косвенные улики и мыслеобразы. Достаточно пришить Мацууру и для надёжности обоих менталистов из нашей группы — и всё, все концы в воду. «Садовник» похоронил абсолютно все материальные улики.
А у Мацууру и так уже течёт крыша. Тем более завтра его в любом случае казнят.
Что же касается тех улик, что есть — они указывают на меня, Артёма Чернова. Не так чтобы абсолютно доказательно, но… для японского общества хватит.
Я набрал Разумовского по спутниковому, подключив к нему шлемофон.
— Ну слава богам, ты жив, — с облегчением выдохнул тот.
— Времени мало, Алексей Петрович. Как обстановка?
— Держимся, — вздохнул он. — Но вопросы нам задают даже те, кого условно можно назвать друзьями.
— Это понятно, — хмыкнул я. — А что Мусасимару говорит? И как вообще настроения в японском обществе?
— А что он может говорить? Да я тебе сейчас включу, послушаешь! Есть минутка?
— Пока еду.
Разумовский что-то пощёлкал.
— Вот, слушай.
Раздался голос Мусасимару. Скрипучий, преисполненный боли и страдания. Император часто прерывался, кашлял, но не стонал.
— То, что я выжил… это… божественное знамение! Теперь я вижу их всех! Нет больше сомнений! Это не преступление одного безумца! Это сигнал! Сигнал к началу кровавого переворота! Тщательно подготовленный акт террора! Они хотели…
— Сейчас он тут от боли морщится, весь перевязанный, — прокомментировал Разумовский.
— Они хотели этим поджогом создать панику и неразбериху, чтобы в час «Икс» начать гражданскую войну! Но этому положен конец! Народ Японии больше не должен страдать от этой чумы! Никакой пощады! Никакой жалости к этим убийцам! Годами мы проявляли непростительную, преступную мягкость! Годами я слушал этих… либеральных болтунов, которые говорили о диалоге с предателями! И вот результат! Пламя в самом сердце Токио!
— Хочет встать, его пытается поддержать медсестра, но он её отталкивает, — Разумовский решил мне пересказать весь этот театр одного актёра.
— Каждый функционер, — снова послышался голос Мусасимару, — связанный с этим заговором, будет казнён! Каждый, кто смел поднять руку на божественный порядок, будет предан мечу завтра на рассвете! Мы больше не будем терпеть! Если кто-то думает, что сможет снова заболтать меня сладкими речами — он ошибается. Отныне я не признаю ничего, кроме одного: истребления! Это не имеет ничего общего с местью. Это — суд! С этой минуты… любой, кто встанет на нашем пути, будет раздавлен. На то воля Аматэрасу!
Он захрипел и, судя по звукам, куда-то упал.
— Дальше уже не так интересно, — Разумовский выключил видео.
— Мда… совсем у сумоиста фляга засвистела! — нахмурился я. — И что, это работает?
— Наши очень немногочисленные агенты говорят, что вполне. Япония же. Даже те, кто сомневается — готовы за императора погибнуть. А тут такое святотатство. Ладно, у тебя что?
— Есть зацепка, — уклончиво ответил я.
— Нам нужны не зацепки, а что-то такое, от чего даже этот скользкий гад не отвертится, — в голосе Разумовского звякнула сталь. — Документы, улики, живые свидетели.
— Будут, — пообещал я. — У меня, знаете ли, свой интерес.
— Звони, как что найдёшь. Я так понимаю, в следственную группу ты внедрился?
— Да мы с ними лучшие друзья, — хмыкнул я. — Нормальные кстати, следователи, серьёзные, профи. Служат не за страх, а за совесть.
— Сильно не привязывайся, — предупредил Разумовский. — Они так-то тебя ищут.
— Уже нет, — хохотнул я. — Они уже поняли, что эту кашу заварил не Чернов, только ещё не разобрались, кто настоящий повар. Всё, я приехал.
— Ждём-с.
Ограбленный магазин Гиндза Тёсюя, расположенный внезапно в квартале Гиндза, выглядел вполне целым. Вокруг входа была натянута сигнальная лента, дежурил полицейский, в остальном об ограблении ничего особо и не говорило.
Я остановился неподалёку, заглушил мотоцикл и, убедившись, что на меня никто не смотрит, скользнул в тени. Можно, конечно, и ксивой побряцать, но это долго, тут пока со всеми раскланяешься… Да и следить за магазинчиком могут, кто им заинтересуется.
Внутри был погром. Такое впечатление, что искали что-то конкретное, но не могли найти и всё перевернули вверх дном.
Но мне в тенях пофиг.
Я призвал свою любимую гончую. Умная собачка преданно заглянула в глаза, мол, что искать.
«Мужчина с зубастой палкой», — отправил я ей запрос.
Она искала с минуту, но потом признала, что его здесь не было.
Значит, работала группа. В принципе, логично. «Садовник» должен было оставаться в доме. А мы в студии прямого эфира были меньше часа, и за это время надёжные люди должны были разработать и провернуть целую операцию.
И для начала ещё сообразить, что придумать! Это ведь не так просто — за полчаса всё перекроить, когда почти месяц готовились!
Вот поэтому и напортачили в самом конце. Тёрли хвосты как могли, но так до конца и не подтёрли. Мацууру в живых остался, хотя обязан был погибнуть. Лабораторию пришлось выбрасывать, фарфоровую бомбу закапывать. В общем, когда всё идёт не по плану — оно идёт не по плану.
Подумав, я достал из криптора прихваченный из дому тубус с «Диким огнём» и дал понюхать гончей.
Реакция была мгновенной!
Псина завертелась на одном месте, не зная куда кидаться, а потом привела меня к… холодильнику. Старому такому, с ручкой-защёлкой. В принципе, как дешёвый сейф для защиты от случайного возгорания — вполне сойдёт. Но в случае пожара — не поможет.
Я аккуратно заглянул внутрь этого импровизированного сейфа, так, чтобы не прикасаться к ручке. И — да. Внутри было пусто. Выгребли весь запас подчистую. Хотя, может, здесь всего два тубуса и было?
Гончая аккуратно потянула меня дальше, и я нашёл то, что даже и не чаял увидеть!
Оторванная акцизная марка валялась на полу, смятая. А чуть подальше — ещё одна. И лежали они — в тенях. Неглубоко, но при обыске их точно не заметили. Что ж… я аккуратно выдернул их из теней и оставил лежать на том же месте. Теперь заметят.
«Искать круглые вонючие дрова?» — спросила гончая.
Почему дрова?
А, дошло. Круглые, горят, ближайший образ — дрова.
«Да, дрова. И запомни тех, кто их отсюда унёс».
«Тени вынес один и один, — сообщила гончая тут же. — Принёс в пещеру под землёй».
О как!
«Как ты это поняла?»
«Помню запах».
«Отлично! Хорошенько его запомни! Кто ещё выносил вонючие дрова?»
«Тот же и ещё один и один мужчина, дрова и много-много унесли».
«Ты хочешь сказать, что мужчина тенеходец, пришёл, унёс отсюда два тубуса, отнёс их в тот дом, где мы были, а потом вернулся с подмогой и изобразил ограбление, вынес кучу всего разного?»
«Да!»
«И ты можешь отследить, куда они всё это добро повезли?»
«Пфффф!»
Гончая натурально хрюкнула, только что откровенно не заржала. Ну конечно может. Это же гончая. Сложнее было бы, если бы прошёл сильный дождь. Снег тоже не очень хорошо, но «грабители» вынесли отсюда столь редкие и специфические вещи, которые пахнут не только обычными запахами, но и сильной, убийственной магией, что шансов спрятаться у них просто нет. Разве что телепортом.
Выйдя на улицу, я набрал следователя — благо свой номер он мне дал как раз на такой случай.
— Хай, это Окада.
— Окада-сан, это Танака. Пожалуйста, пришлите к магазинчику группу сканеров.
— Что-то нашли?
— Возможно, они найдут. Я же не сканер. Но это не похоже на ограбление. Магазин выглядит целым, а внутри кавардак, как будто искали что-то конкретное. Когда грабят — берут всё подряд, или самое дорогое и то, что не отследить, и можно легко продать. Например, ядра. Но ядра не надо искать, их хранят в холодильнике. Это точно не обычное ограбление.
— Логика в этом есть, — согласился Окада. — Тем более мы проверили зарегистрированные покупки — там обычные егеря, готовятся к рейдам, ничего необычного. Сейчас на рядовых егерей нагрузка сильно возросла…
— Потому что дети императора в командировке, — хмыкнул я.
— Мы можем обсудить это при встрече, — уклончиво ответил Окада. — Ито-сан уже выезжает.
— Хай, Окада-сан.
Я сбросил звонок и дал команду гончей. Двигатель мотоцикла взревел, и мы снова понеслись по улицам Токио — здесь уже широким и с плотным левосторонним движением. Хорошо, что номера с мотоцикла убрал — наверное, было бы не очень хорошо, если бы по камерам отследили появление в столице Японии мотоцикла, зарегистрированного на моё имя. Даже если пробить принадлежность займёт время — в Японии сейчас вся полиция на ушах.
Ну а то, что без номеров — не проблема. С какой скоростью я езжу — меня всё равно не остановят.
Хорошо. Акцизные марки Ито найдёт. А вот то, что фальшивый Чернов тенеходец — не очень хорошо.
А впрочем, это его проблемы.
И тут гончая остановилась напротив большого многоэтажного здания из серого бетона, с узкими окнами и охраной на входе. И никаких вывесок.
Я мысленно представил путь, который проехал. Квартал Минато, потом квартал Гиндза, и вот теперь квартал Канда. Да это же практически прямая линия! Они что, те, кто поехал подставлять меня, просто в первый попавшийся егерский магазин по дороге заскочили?
Подумав, что спрашивать, где я нахожусь, будет очень тупо, а палить егерский телефон российского производства — ещё тупее, я набрал Разумовского.
— Можете отследить, где я сейчас нахожусь?
— Минутку… да, район Канда. Решил сувениров прикупить? Или пару редких книг? Вся карта в этих значках.
Я оглянулся. Повсюду кругом и правда находились ремесленные лавки и книжные магазины. Даже не понимая надписей, об этом проще простого было догадаться по оформлению витрин и вывесок.
— Прямо напротив меня — большое серое бетонное здание. Что это?
— Это… кхм… Вообще, офис твоего начальника, — хохотнул Разумовский. — Окада адрес дал?
— Нет, те, кто организовал теракт.
— Акхкхакха!..
— Князь, не ешьте во время разговора, — усмехнулся я, — а то ещё подавитесь.
— Да, спасибо.
— Так что в здании?
— Штаб-квартира Токко-кэйсацу, особой тайной полиции. И, Артём, послушай меня. Это точно не то место, куда стоит заходить без приглашения.
ㅤ
──────────
[14] Музыкальный трек этой главы: https://music.yandex.ru/track/3901982