Тактик.7

Глава 17 Все что сказано до «но», не считаетс

— Привет, бойцы!

— Здрав будь, командор! — отреагировали они не по уставу, но поскольку и я их и приветствовал не по уставу, их ответ был более чем адекватен и показывал, что с каждым из них я не только кашу рядом кушал, но и дрался с кмабирийскими скелетами.

— Короче… Рассказываю в двух словах. Наш противник, а мы можем себе позволить иронизировать над ним только после победы, собирается атаковать Южный мост. И, насколько мы видим, конницей.

По рядам прошел недоверчивый шёпот. Кто-то хмыкнул.

— Командир, они что, совсем глупые? — подал голос капрал Урчврек. — Там же запорные ворота. К тому же конница на мосту — чистое самоубийство.

— Возможно, герцог Гуго не читал учебников по тактике. Или считает, что злобные элитные рыцари порубят в капусту любую оборону. В любом случае, наша задача — доказать обратное.

Обвёл взглядом бойцов.

— Во-первых, я верю, что вы лучше любых рыцарей и плевать хотел на любые ваши кастовые психологические установки и фобии. Во-вторых, у вас выучка и реальный боевой опыт. И в-третьих, лучшая броня. Но! Проблема в том, бойцы, что как докладывает наша магическая рота, укрепления на мостах построены значительно позднее городских стен, то есть там нет непробиваемой энергетической защиты.

Я замолк, давай бойцам время, чтобы понять сказанное.

— Ещё раз. Ворота, которые препятствуют движению по мосту на подходах к крепостным воротам могут быть разрушены. Поэтому по ту стороны этих ворот встречать этих чертей будете вы. К конкретике. Построение фалангой. Четыре линии. Первая выставляет пики от земли и с подъёмом, вторая ровно по горизонту, третья так же, четвёртая на уровне плеча. Первейшая цель — кони. Лошадь упадёт, всадник за ней. Последующие линии готовятся спасать своих и заменять их, прикрывают щитами фланги.

Мурранг добавил:

— Помните, доспехи рыцарей прочные, но не всемогущие. Главное, выдержать первый удар, а потом — пика в стык лат, под руку, в щель забрала. Работайте точно, экономьте силы.

Бойцы закивали. Большинство были закалёнными бойцами, понимали суть с полуслова.

Поднялся обратно на стену.

Гришейка я тоже озадачил, перегнав к нему две роты арбалетчиков и столько же на северный участок.

«Первый залп по коням. Попытайся создать завал на мосту. Если передние рыцари упадут, задние не смогут пройти».

«Понял. Стреляем, как только втянутся на мост».

Враг не дал нам времени на подготовку.

Внизу, в лагере противника, зазвучали боевые трубы. Рыцари пришли в движение. Медленно, величаво, как и положено тяжёлой коннице. Копья подняты вертикально, знамена реют на ветру.

Красиво. Устрашающе. И абсолютно бесполезно в текущих условиях.

Герцог Гуго скакал впереди на белом жеребце. Даже отсюда было видно золотое сияние его доспехов. Выскочка любил показуху.

Первая сотня рыцарей встала перед Южным мостом, как спортсмен перед забегом. Кони фыркали, роя копытами снег. Всадники опустили копья в боевое положение. За ними выстраивалась вторая волна.

Герцог Гуго выехал вперед, поднял меч. Его голос донесся даже до нас:

— За герцогство! За короля! Вперед!

Первая тройка рыцарей ворвалась на мост. Копыта загрохотали по каменному настилу. За ними хлынули остальные, стараясь втиснуться в узкое пространство.

И в то же время из вражеских тылов поднялось нечто, напоминающее призрачную стрелу, только такую — метров пятьдесят длиной.

И эта стрела, тут наиболее подходящим словом является «стремительно», ринулась вперёд, к воротам мостовых укреплений.

Пронеслась она прямо над головой рыцарей, но среди тех никто даже головы не повернул.

Раздался удар, ворота разбило буквально в щепу, которую отбросило на сотни метров вокруг. Тем, кто был внутри, пришлось несладко.

Ещё через полминуты рыцари ворвались в тесноту укреплений.

Мои фалангиты были ранены, оглушены, ошарашены, ещё и попали под рыцарский удар, но не такой и сильный, потому что рыцари действительно смогли втиснуться и ударить лишь передними тремя конниками.

На чём основана вера в непобедимость тяжёлой конницы? Ну то есть, когда с одной стороны стоит толпа одетых в шкуры и с бронзовым оружием дикарей, а с другой стороны такая же, но вместе с несколькими колесницами, то это оказывает психологический эффект, да и против коня в чистом поле ты попробуй повоюй.

Там да, там конница (а ещё лучше не кони, а верблюды или даже слоны) — аргумент весомый. Но в тесноте моста, против тяжёлой пехоты, не всё так просто.

Там в тесноте и началась свалка. Пики вонзились в грудь боевых коней. Животные взвились на дыбы, завопили в агонии. Всадники вылетали из седел, грохаясь о камни площади в своих тяжёлых доспехах.

Второй ряд врезался в первый. Лошади спотыкались о тела павших товарищей, рыцари падали под копыта собственных коней. Мост превратился в месиво из бьющихся животных, кричащих людей и звона металла.

Надо сказать, что рыцари бились в пешем строю против фалангитов, а мои воины пятились назад, утаскивая своих раненых и перемещая их по мосту в тыл.

В какой-то момент бойцы с щитами выровняли строй, закрывая промежутки между пиками и стали синхронно бить. Удар первого ряда, потом удар второго, потом удар третьего ряда. Рыцари прикрывались щитами, да и броня была у них отменная, но от ударов они падали. Упавшие рыцари пытались подняться, но вес доспехов мешал. Копья наших бойцов находили стыки лат, щели в забралах.

— Арбалеты, по рыцарям!

Стрелки Гришейка ударили синхронно, собирая щедрый урожай. Воинам Гуго стало понятно, зачем фалангиты отошли на пару десятков шагов, чтобы подставить врага под огонь со стены.

Тут же подтянулись и маги, которые ударили по задней части моста. На рыцарях вспыхнули гирлянды защитных амулетов, так что магия в этот раз не сработала, а «пропитки» у моста не было.

Стрельба из арбалетов стала беспорядочной, но массированной. Били без приказа, но на поражение, болтов было много, позиция удобной.

Конница на мосту остановилась и только беспокойно двигалась, создавая хаос.

Болты били по рыцарям, застрявшим на мосту. Тяжёлые доспехи держали выстрелы в лоб, а вот кони оказались уязвимы. Животные падали, создавая новые препятствия, выпадая с моста.

Через десять минут западный мост превратился в груду мёртвых лошадей и раненых рыцарей. Передние ряды атакующих лежали перед нашим строем, залив камни кровью. Задние не могли пройти через завал на мосту.

И тогда фалангиты перешли в контратаку, причём в первых рядах сражался сам Мурранг. Шаг за шагом они стали вытеснять рыцарей с моста, одновременно утаскивая раненых рыцарей в плен. Боясь оказаться у меня в плену, раненые стали отступать, чем создали волну движения от города.

Атака на Северный мост так и не последовала, вероятно ситуация с Южным мостом показала губительность этой идеи.

Вероятно, поняв, что и тут они не добиваются успеха, Гуго скомандовал отступление. Боевые трубы противника взревели отбой. Уцелевшие рыцари начали отступление, пятясь задом, потому что развернуться было негде.

— Не преследовать! Держать строй!

Фалангиты Мурранга заняли мостовые укрепления и утянули в плен с десяток рыцарей с моста, но не перешли на берег и остались с изрядно потрёпанном и залитом кровью мостовом укреплении.

Я не стал гнаться за отступающими. Цель была выполнена. Элита герцогской армии понесла тяжелейшие потери, даже не достигнув реального боя. Большая часть жертв от стрел.

На Северном мосту атака не началась, зато наши маги стали бить по позициям противника и его выстроенной к атаке конницу.

Несмотря на обилие защитных амулетов, часть зарядов достигала целей и ранила пехоту, которая стояла за рыцарями, прислугу.

Перевёл взгляд на Северный мост. Там история повторялась с небольшими вариациями.

Мурранг призвал взвод сапёров и стал наглухо закрывать пролом на месте выбитых ворот на мосту.

К полудню оба моста были под нашим контролем.

Вода, которую так и не подёрнуло льдом, окрасило красным. На берегу остатки герцогской конницы в беспорядке отступили к основному лагерю.

Пехоту и ополчение Гуго продержал в выстроенном состоянии и без всяких приказов ещё два часа, прежде чем зазвучали рожки и ей дали команду отходить к лагерю.

— А ведь лагерь-то Гуговский близенько, — усмехнулся поднявшийся ко мне на стену Хрегонн.

— Стрелами не достать, магия от такого расстояния развеивается, — неопределённо ответил я.

— Стрелами, да, не достать, — многозначительно хохотнул квиз.

Я не мог посчитать потери противника и коснулись они почти исключительно рыцарей. Но, с учётом пленных и того, что мне удалось увидеть, из трёхсот элитных рыцарей полегло по меньшей мере шестьдесят, ещё вдвое больше получили ранения, а плену у меня оказалось девятнадцать рыцарей из которых семеро со статусом «хозяин замка». Их разместили и оказали медицинскую помощь.

Рыцарь-вассал, попавший в плен, создавал неопределённость для его прислуги, его отряда. Как они будут сражаться? Не должны ли они выйти из войны и вести переговоры о выкупе своего босса?

Часть рыцарей не были «хозяевами замка», то есть это ненаследные рыцари или рыцари без надела. Тоже ребята опасные и ценные, но своего «копья» (то есть набранного в феоде отряда) не имели, хотя могли иметь «друзей», подчинённую нанятую пехоту.

То есть потери второго дня на первый взгляд не такие существенные, но с точки зрения стабильности армии ведущие к упадку морального духа и брожениям в войсках.

Я гонял Птичий пастух, выясняя какие войска где стоят, где рыцари, наёмники, где окопался Гуго, а где ополчение и так далее.

Вечер второго дня застал меня в гномьем квартале, где мастер Гримли с подручными гномами разбирал трофейные доспехи рыцарей. Металл был качественный, жаль оставлять ржаветь на мостах. Вот орки его и утащили, использовали штурмовые морские кошки, зацепляли и тащили, а потом передали в тылы.

— Хорошее железо, генерал, — одобрительно хмыкнул Гримли, постукивая молотком по нагруднику. — Можем собрать доспех назад, продать. А может переплавить на стрелы или гвоздей отковать.

Я усмехнулся. Само собой, гномы так шутят, никто не станет разбирать и плавить доспех, который стоил целое состояние, переделывая его в простой строительный материал.

— Показывайте лучше, что вы там с Хрегонном и Муррангом изготовили.

— А да, кое-что есть. Сапёры и местные, с чертежами и большим энтузиазмом Вам подарок подготовили.

В три часа ночи под стеной, в расчищенном малом прирыночном районе было оживлённо. Горели факела, сновали гномы.

Там, выставленные по ведомым одним гномам математическим правилам, стояли десять требушетов.

Расчёты заняли позиции. Снаряды сложены рядом с каждой машиной. Маги проверили защитные чары и готовность к бою.

Я и ряд офицеров были на стене с видом на вражеский лагерь. Мне через Рой предстояло корректировать огонь.

Там, за рекой, горели сотни костров. Палатки герцога Гуго раскинулись широко, без особой заботы об обороне. Он не ожидал контратаки.

А я, напротив, понимал, что ситуация становится подходящей, чтобы ударить. За два дня враг не достиг успеха, а сегодня потерял цвет офицерства.

Примерно в четыре утра я связался с ключевыми командирами и убедился, что мы готовы. Десять флагманов на требушетах замерли в ожидании.

Опустил руку:

— Понеслась! Пли!

Десять противовесов рухнули вниз. Десять балок взметнулись вверх. Десять камней взмыли в предрассветное небо.

Считал про себя. Три… четыре… пять…

На стене у меня были сапёры из старых и вредных гномов, они наперебой оценивали траектории и корректировали полёт, для того, чтобы требушеты поворачивались так, чтобы вести огонь точнее.

Два выстрела, три, четыре, пять.

Лагерь герцога взорвался криками. Заряды стали попадать по целям. Теперь моя очередь.

Камни обрушились на центральные палатки, проламывая крыши, круша опоры. Одна из палаток полностью сложилась, погребя под собой спящих офицеров.

— Меняем снаряды на разрывные! — скомандовал я.

Расчеты работали слаженно. Загутай-снаряды, обёрнутые промасленной тканью, заняли места в пращах. Маги подняли посохи, готовые поджечь в момент выстрела.

— Огонь!

Следующий залп был завершён не камнями, которые сами по себе были способны наделать шуму, а магической взрывчаткой.

Балки взметнулись. В воздухе вспыхнули десять огненных шаров. Они пролетели над долиной яркими метеорами и упали точно в центры трёх лагерей на Южном берегу.

Взрывы. Один за другим. Магический огонь разорвал ночь. Лошади заржали в панике, рвали привязи, носились по лагерю, давя палатки и людей. Огонь стал охватывать лагерь, но его никто не тушил.

Солдаты выскакивали из палаток полуодетые, не понимая, что происходит. Кто-то пытался ловить коней. Кто-то бежал к оружию. Большинство просто металось в панике.

— Второй залп, по скоплениям!

Вообще-то обслуга требушетов понятия не имела, куда они били, ведь для них цели находились за стеной, но верили своим коллегам и мне на слово.

Снова огненные шары в небе. Снова взрывы, но на этот раз в дальней части лагеря, где находился обоз, телеги.

Теперь каждый требушет работал в своём ритме. Обычный камень, взрывной заряд, снова камень, снова взрыв. Противник не мог предсказать, куда прилетит следующий снаряд и будет ли он гореть.

Мы стреляли только по лагерям на южном берегу, понимая, что обитатели северного не могут так запросто прийти на помощь своим товарищам.

Хаос нарастал. Офицеры пытались организовать тушение пожаров, но следующий же разрывной залп разжигал новый огонь, ранил людей и вот уже сотни людей, в первую очередь из ополченцев, устремились прочь из лагеря. Началось бегство, но я не выдавал желаемое за действительное, панике поддадутся только воины массовки, ополчение, часть наёмников, но не костяк армии из рыцарских отрядов.

Маги как могли добавляли в этот хаос свою ноту.

Одна из палаток взорвалась. Вероятно, там хранили запасы алхимических зелий. Взрывная волна снесла десяток соседних палаток, подбросила людей в воздух.

— Командир, у них паника! — крикнул Фаэн, наблюдавший со стены и явно раздосадованный тем, что эльфы-стрелки не могут осыпать лагерь тучей стрел — слишком велико расстояние.

— Продолжать огонь! Не давать опомниться!

Вместе с этим я дал команду Хайцгругу.

Мой расчёт был прост и оттого надежен. В панике Гуго забыл про охрану периметра, про контроль за мостом и то, что моя армия всё ещё представляла для него не иллюзорную опасность.

Паника нарастала, и когда достигла апогея, я отдал достаточно рискованный приказ. Роты первого полка под командованием бесстрашного Хайцгруга устремились по мосту к лагерю герцога Гуго.

Тысяча клинков — это немного, против двенадцати-то.

Но здесь и сейчас моё войско было организовано и вооружено, а их представляло собой паникующую толпу вооружённых людей без строя и представления о том, что делать.

Ротам первого полка потребовалось всего шесть минут, чтобы пересечь мост и выстроится в три «коробки» на берегу после чего перейти в наступление.

Я бы соврал, если бы сказал, что не волнуюсь. Ведь первый полк действует в буквальном отрыве от основных сил.

Но, не то, чтобы я совсем оставил их без опеки.

Требушеты прекратили обстрел и стали разворачиваться, чтобы начать обстрел малого лагеря на северном берегу реки Дана. Ну, чтобы его обитатели не чувствовали себя обделёнными.

Орки и люди ворвались в основной лагерь Гуго и стали сеять смерть и разрушения. Да, то там, то тут возникали островки сопротивления, офицеры собирали вокруг себя паникующих воинов, но это было слишком мало, чтобы остановить продвижение батальонов — коробок. В течение двадцати минут Первый полк прошёлся по позициям Гуго, как огненный каток или комбайн по полю с подсолнухами.

Дисциплина, выучка и умение держать строй давали свои плоды, потери были минимальны, враг был разгромлен и по большей части бежал.

Некоторые отряды наёмников сбивались с кучи подальше от лагеря, чтобы понять, что им делать лучше. Хайцгруг не распалялся, ему надо было выполнять конкретный приказ по уничтожения лагеря и обоза.

За это время требушеты начали обстрел малого лагеря. Там и без того была паника, а сейчас воины стали попросту разбегаться кто куда.

Теперь как бы ситуация ни стала развиваться, разгром основного лагеря почти что ставил крест на военных планах Гуго, немного ты навоюешь, когда твой обоз разгромлен, награбленная провизия втоптана в грязь, украдена или сожжена, а войско понесло такой моральный и физический урон.

Однако рано было сбрасывать герцога со счетов

Он показал, что не просто так имеет статус герцога и чего-то стоит в военном деле.

Пока Хайцгруг громил лагерь, Гуго собрал конницу в мощный ударный кулак, намереваясь нанести удар по Первому полку.

Немало этому способствовало и то, что небо начало светлеть, то есть враг будет видеть, куда бить.

Я следил за ситуацией при помощи Птичьего пастуха и в какой-то момент скомандовал Хайцгругу отход.

Причём они этот приказ выполнили чётко, без лишних вопросов, теми же порядками отойдя к реке, но не пытаясь форсировать реку по мосту.

В момент, когда роты рассыпаются и теряют строй, они максимально уязвимы. Понимал это и Гуго. Более того, он наверняка рассчитывал ворваться на плечах отступающих в город и захватить Южные ворота и Южный мост. И тогда его поражение обернётся удачей, тогда он станет сгонять всех, какие окажутся под рукой войска в города, чтобы навязать нам городские бои, где не последнюю роль сыграет численность. И если дать ему повоевать в таком режиме полдня, он отыщет по лесам и полям разбежавшееся ополчение и получит убедительный численный перевес.

Но…

Как говорил Бенджен Старк из «Игр престолов»: «Мой брат как-то сказал мне, что всё, что говорят перед словом „но“, не считается».

С этим трудно поспорить.

«Но» заключалось в том, что я рисковал и не отдал приказ Первому полку, усталому после почти часа непрерывного сражения в лагере Гуго, пересечь мост. Они выстроились в коробки и стали стоять.

Гуго помедлил ещё минут пять, его разведка явно донесла что полк, совершивший вылазку, как это ни странно, стоит на его берегу.

И тогда наш решительный герцог решил атаковать.

Конная лавина, тяжёлая конница, а за ней и лёгкая конница устремилась по зимним полям, чтобы ударить в уставшую тяжёлую пехоту Хайцгруга. Ну и дела бы у моих ребят были бы хреновые, если бы не одно «но».

Всё что сказано до «но», не считается.