Тактик.7

Глава 1 Нарушение границ

Теперь я понимаю, как магия подсаживает на себя, вызывает зависимость.

Магия — это как девайсы, только круче. После инициации я смог использовать амулет Карна Красного с эльфийской магией, который ускорял меня. Я попробовал и был способен пробежать стометровку за пять секунд в броне и с оружием. Однако был у амулета и мощный минус, он вредил суставам, они не были рассчитаны на такую скорость движения мышц.

То есть, за скорость я плачу разрушением тела. Всё как у наркотиков. Само собой, я амулетом не пользовался.

После инициации я так же мог «гонять» дополнительные возможности Роя. Ну, то есть, они там были изначально, но требовали таких запасов энергии, которых у меня не было.

Врать не буду, сохранять энергию я не научился и сейчас, но теперь у меня был браслет-накопитель с мёртвого лича. Ну и ещё пара приблуд с болот, приданных мне Фомиром со словами «этим может пользоваться даже неграмотный».

За чрезмерное использование Роя я платил заёмной магической энергией из амулетов и собственной головной болью.

Мир над нашими головами озарялся первыми лучами солнца. Рассвет был розовым.

Мы вышли задолго до него, выдвинулась из лагеря ещё до рассвета и не потому, что всегда так делали, а потому что сегодняшний день был совершенно особенным.

Кораблям безопаснее всего в гавани, но строят их не для этого. Ну, так сказал кто-то из «великих» и поспорить с этим трудно.

Штатгаль был создан для войны и не просто для абстрактной, а буквально для этой и сегодняшний день её начинает.

Причём высокородный подлец Назир Четвёртый выкрутил ситуацию так, что войну начинаю конкретно я. Да, Эрик обещал мне, что война будет объявлена по дипломатическим каналам до моего вторжения. То есть, к моменту, когда сапоги моих парней станут маршировать по Бруосаксу, война будет юридически объявлена. Больше того, совершив путешествие по Пустошам, я даже момент начала своего вторжения чуточку подвинул, на несколько дней.

Однако что-то мне подказывало про официальные дипломатические каналы, что конь захромает, в принтере кончится краска и… Объявление войны не будет сделано вовремя.

Это, кроме всего прочего, давало Назиру свободу политического манёвра, возможность сказать потом, что это не он объявил войну, а один из чужаков с бандой головорезов-каторжников, то есть герцог Рос Голицын.

Короче, стрелочник в этой истории я, но я не собирался бросаться под танк и заведомо нарушил планы королей, поведя себя не так, как мне приказали.

Впереди была речка, а за ней Бруосакская земля, но местность тут пустынная, холмистая, народу мало, почти нет населённых пунктов, войск тоже мало или их нет. То есть, я нападал на заведомо на стратегически не важный участок.

Восемь тысяч восемьсот воинов Штатгаля растянулись змеёй на несколько километров по холмистой местности края маэнской земли. Мы шли уже пятый день после развилки, и сейчас перед нами показалась река Двинн.

Река была извилистой, капризной, не судоходной и все же важной — это была естественная граница между королевствами.

Я поднял руку, и колонна начала группироваться у холма, за которым был мост.

Воины двигались слаженно, без лишнего шума и суеты. Месяцы муштры не прошли даром.

Въехав на ближайший холм, я позвал за собой «отцов-командиров» своей армии и спешился.

Мой конь, старина Гром, был послушен и спокоен, не пытался удрать и не нуждался в опеке. Поняв, что образовалась остановка, он лениво пытался щипать пожухлую травку на оголившихся от снега местах, поглядывая на меня.

Я же осматривал передний край Бруосакских земель. С холма открывался хороший обзор на долину реки. Вдалеке виднелась небольшая деревенька с каменным мостом через Двинн. Дым из труб поднимался прямыми столбами в безветренном воздухе.

Фомир подъехал следом и тоже спешился.

— Деревня Акчим, — констатировал он. — Согласно данным карты, там должен быть гарнизон у моста. Пятьдесят клинков.

— По картам многое должно быть, но контрабандисты говорят, что ни таможни, ни гарнизона тут давно нет, — ответил я, усаживаясь на запасное седло, заботливо положенное Хрегонном на ещё холодную землю. — Сейчас узнаем, кто прав.

Хрегонн и Мурранг заняли позиции по обе стороны от меня. Их руки легли на рукояти оружия. В такие моменты я особенно уязвим, и братья это знали, потому что умели определять момент, когда я полностью ухожу в навыки…

Закрыв глаза, я погрузился в Рой.

Рой открывался мне с новой стороны, но это было скорее связано с изменением меня, чем его. Изначально навык вообще могут апгрейдить только боги, а с ними я в последнее время редко общался.

Изначально Рой давал мне способности управление как юнитами в стратегии: отдавал приказы, получал базовые отчёты о состоянии и местоположении.

А сейчас куда более ценным была способность Роя формировать стратегическую карту… Сейчас я превратился в паука в центре огромной паутины. Каждый боец превратился в живой датчик. Информация хлынула потоком.

Через глаза эльфа-разведчика из роты Фаэна я увидел деревню Акчим вблизи. Три десятка домов, загоны для скота, небольшая площадка с колодцем. Никакого гарнизона у моста. Только полноватый дедок-смотритель в будке собирает пошлину с редких путников.

Я переключился на восприятие орка-следопыта из арьергардной роты Зойда. Арьергард следил, чтобы наши задние железные тылы были в порядке.

Теперь гоблинская лесная разведка… Гоблин Ойкхо Утконос полз по заснеженному склону в полукилометре от деревни. Река в этом месте узкая и контрабандисты не пользовались мостом, они переходили по камням в полумиле от него. То же самое сейчас проделал взвод Утконоса, оказавшись вблизи деревни. Гоблинский чуткий нос улавливал запахи: дым из труб, свежий хлеб, навоз, старое железо. Никакого запаха масла для доспехов или конского пота в больших количествах.

Нет тут никакого гарнизона, даже казармы под него нет.

Орк из передового дозора транслировал вид на лесную дорогу восточнее. Пустая, заросшая, со следами телеги недельной давности.

Я расширил сеть, подключаясь к десяткам, сотням сознаний одновременно. Каждый передавал свой кусочек мозаики. Эльфы на деревьях видели дальние подступы. Гномы крутили носами, ощущая запахи земли и были способны даже и так примерно понять, какие полезные ископаемые тут можно добыть. Гм. Ну, гномы даже перед вторжением верны себе, думают о прибыли. Их мыслей я не знал, Рой такой возможности не давал, но ощущения вполне понятные.

Информация накатывала волнами. Вот крестьянин у края поля чинит забор. Вот женщина перегоняет корову из одного двора на другой. Вот дети играют у незамерзающей реки, бросая камни в воду на спор, кто дальше. Мирная картина. Никто не напряжён.

Я активировал Рой, чтобы попытаться углубился дальше, расширяя радиус. Рой давал способности к изучению, не такие крутые, как у Фомира с его заклятьями, но тоже кое-что.

Птичий пастух.

Я перехватил одинокого сокола и погнал делать облёт. Армия будет ждать, пока я не соберу информацию.

В десяти милях южнее я заметил пыльно-морозное облако на дороге. Отряд всадников, человек восемь, движется на запад, не к нам. Воины-лучники. Обычный патруль, судя по расслабленной посадке и отсутствию разведчиков.

Ну что же… Выходит, что Бруосакс не ждал вторжения здесь. А скорее, что война вообще не объявлена.

Да, Король Бруосакса Вейран Милостивый из династии Анхальтов тоже не дурак, он готовится к войне, как и его соперник Назир Четвёртый.

Но основные силы королевства стянуты к традиционным маршрутам. Широким долинам и торговым трактам, например, дороге Каменных Пескарей, куда посылал меня королевский штаб. Там армии воевали столетиями. И не удивляюсь, если Вейран имел в штабе Маэна своих шпионов и предателей. Ещё одна причина не выполнять приказы нанявшего меня монарха.

Наш путь через пустоши и заброшенные дороги остался незамеченным.

Я начал выныривать из Роя, отключаясь от периферийных связей. Сотни становились десятками, десятки — единицами. Последним отпустил эльфа у деревни. Его глазами ещё раз окинул мирные дома и старый мост без единого стражника.

Открыл глаза.

Мир закачался. Фомир успел подхватить меня под локоть. В висках стучало от информационной перегрузки, перед глазами плясали цветные пятна. Голова побаливала.

Мурранг протянул флягу. Холодная вода омыла горло и помогла вернуться в реальность.

— Ну как? — нетерпеливо спросил Фомир.

Я утёр губы тыльной стороной ладони.

— Мы пройдём. Охраны практически нет. Ближайший гарнизон в двадцати километрах и не ждёт гостей.

— Странно это, — пробурчал Хрегонн. — Война вот-вот начнётся, а границу не охраняют.

— Дураков нападать по этой дороге нет. Тут Пустоши, холмы, провизию негде взять, некого грабить, тут даже деревень почти нет, одни замки небогатых кланов и ящерицы между камней. К тому же вы знаете наш приказ? А кто даёт гарантию, что они об этом приказе не знают тоже? — пояснил я. — Теоретически Бруосакс вообще не знает про надвигающуюся войну и если говорить про простых подданных, то так и есть. А знать… Она там же, где обычно. Сидит за столами богатых замков у проторенных маршрутов для больших армий. А мы идём козьими тропами.

Фаэн беззвучно подкрался к нам, так что я заметил его только в последний момент. Иногда я забывал, насколько бесшумно могут двигаться эльфы.

— Мои эльфы тоже считают, что деревня не готова к обороне. Жители занимаются обычными делами.

Все понимали, что это могла бы быть очень хорошая ловушка. Полной определённости никогда не будет. Я повернулся к своим командирам.

— Господа, этим утром мы вторгаемся в чужое королевство и начинаем кампанию, которая изменит представление о том, как ведутся войны. Никаких грабежей, никаких бессмысленных убийств. Мы не мародёры и не орда дикарей.

— А кто мы? — спросил Фомир с искренним любопытством.

Я усмехнулся.

— Мы политическая сила. Фаэн!

Эльф чуть склонил голову, ожидая приказа.

— Сможешь найти мне местного старосту? И не пугай его до смерти. Скажи, что командир армии хочет поговорить о мирном проходе через деревню. Пора начинать.

Фаэн ушёл так же бесшумно, как появился. Остальные переглянулись. Мирный проход? Армия вторжения договаривается с деревенским старостой?

Но никто не задал вопросов вслух. За месяцы они привыкли доверять моим странным решениям.

Я снова сел в седло, на этот раз на спину Грома. Информация, полученная через Рой, всё ещё укладывалась в голове. Тысячи деталей, сотни наблюдений.

Я снова активировал Рой.

«Воины… Изображаем мирный караван, просто очень большой. Оружие не без приказа не доставать».

— Торговый караван из восьми тысяч вооружённых людей? — хмыкнул Мурранг.

— Типа того. Везём товар на большую ярмарку. Главное — не дать им разглядеть нас слишком близко до нужного момента.

Армия зашевелилась, перестраиваясь в менее воинственный порядок. Большая часть оружия была в обозе, но то что было, убиралось из виду. В принципе, мои бывшие каторжане такое тоже умели.

Издалека действительно можно было принять за большой обоз. На сразу пятьдесят цыганских таборов из представителей всех рас.

Через десять минут Фаэн вернулся. С ним семенил пожилой мужчина в потрёпанной одежде. Староста. Его лицо выражало смесь ужаса и любопытства, он бросал на громадную толпу разномастного народа испуганные взгляды.

Я спешился и подошёл к нему, стараясь выглядеть как можно менее угрожающе.

— Добрый день, господин…

— Вильгельм, господин, — пролепетал староста. — Вильгельм из рода Биссенов к Вашим услугам.

— Мастер Вильгельм, мне нужен Ваш совет. Мне и моим друзьям нужно пересечь реку. Мост у вашей деревни выдержит?

Староста заморгал. Явно не такого разговора он ожидал.

— Мост? Да, господин, мост крепкий. Ещё прадеды строили. И ещё сотни лет простит, даст Сфемата. Но… простите за дерзость… У Вас очень много друзей.

— Восемь тысяч восемьсот человек, — подтвердил я спокойно.

Вильгельм побледнел ещё сильнее.

— Не бойтесь. Мы не собираемся грабить вашу деревню. Мы мирные путники.

— Мирные? — растеряно сглотнул староста, против воли глядя на пугающего виду морду Хайцгруга.

— Ну да, религиозные паломники, причём не бедные. Такие знаете… Любящие тишину, покой, готовые заплатить за проход и за молчание.

Из кошеля я достал золотой — королевский, с профилем Назира. Монета блеснула в утреннем свете.

— Двадцать золотых марок за проход и за то, чтобы никто не узнал, что мы здесь проходили. Справедливо?

Староста смотрел на золото как завороженный. Для деревни в два десятка домов это было целое состояние.

— Более чем справедливо, господин. Но… а сборщик пошлин? Старик Гницц у моста?

— А сколько просит этот милый дедушка? — пожал плечами я. — С каждого по медяку, как обычно?

— По два медяка с человека, по пять с телеги, — машинально поправил Вильгельм.

— Пересчитывать нас долго. Скажем, десять серебряных марок за нас за всех? Хорошая математика?

Староста закивал.

— Я с ним поговорю, Ваша милость.

Он заковылял обратно к деревне, сжимая кошель с золотом в кулаке.

Фомир подошёл ко мне.

— Ты серьёзно собираешься платить пошлину? Как купеческий караван?

— Ой, я тебя умоляю, почему бы и нет? Два десятка золотых, десять серебром — это ерунда по сравнению с тем, что мы бы тут залили кровью мост, если бы тут был гарнизон. К тому же…

Я обвёл взглядом долину.

— К тому же, когда через неделю сюда прискачут разведчики Бруосакса, что им расскажет староста? Что прошла огромная армия захватчиков и он не попытался нас остановить, собрав народ, чтобы они прыгали на нас с вилами и все полегли? Или может он не такой дурак, спрячет подальше кошель и скажет, что были группы паломников, ничего серьёзного. Ну, кто знает, что истинно, а что нет?

Маг понимающе хмыкнул.

— Дезинформация?

— Она, родимая. Пусть думают, что мы прошли холмами, козьими тропами или использовали транспортно-портальную магию. Пусть гадают. А мы к тому времени будем далеко.

Следующий час колонна медленно просачивалась по мосту.

Старик Гницц у моста чуть не упал со своей табуретки, когда увидел приближающуюся колонну. Но староста с ним поговорил, к тому же рядом с ним стал я с деньгами, а с другой стороны стал маг-менталист Воррак, который спутал его мысли и сделал довольным, как старый кот, объевшийся сметаны.

Воррак воздействовал на всю деревню, чтобы местные не лезли под колеса и отводили взгляды.

Мост действительно оказался крепким. Старая имперская работа эпохи богов: прочное устойчивое основание, толстые каменные опоры, широкий настил. Такие строили на тысячелетия.

Потянулась первая рота. Орки Гришейка шли молча, сосредоточенно. Старик расслабленно кивал.

Крестьяне выглядывали из домов, но на улицу не выходили. Вильгельм сдержал слово, предупредил всех. Только пара собак лаяла из-за заборов.

Переправа заняла почти два часа.

Штатгаль собирался в одном месте, в широкой долине в паре миль дальше по дороге.

Нас провожал староста Вильгельм, стоял на краю деревни и прижимал в груди кошель.

— Может, Вы хотите забрать кошель, милостивый государь? Вы же… говоря между нами…

Он осёкся.

Мы остались одни, мимо меня прошествовала рота Зойда. Арьергард стыдливо прятал мечи, но дураку было понятно, что они воины.

— Армия?

— Ну да… Простите, что говорю это вслух.

— Армия и что?

— Ну как что… Вы мне заплатили? — переспросил он. — Но… вы же армия. Вражеская армия. Вы могли просто…

Он не договорил, но все поняли. Могу просто приказать сжечь деревню и вырезать всех жителей. Стандартная практика войны в этих землях.

— Мог, — кивнул я, — а зачем? Я заплатил тебе за жизни твоих людей, а конкретно за то, чтобы их не отнимать. Хорошая сделка. Нападать на вас? А вы разве мне враги? Делали мне что-то плохое? У меня есть деньги платить за провиант. Мои солдаты дисциплинированны. А сожжённая деревня не согреет мне душу. Напротив, я буду крепко спать этой ночью зная, что староста Вильгельм жив, здоров и весел. И даже продаст мне хлеба, если я попрошу.

Холодно.

Ветерок лениво нёс жёсткий как крошка снег по дороге, обнажая каменистые холмы, из которых торчала прошлогодняя жёсткая травка. Закатное солнце окрашивало камни и снег в багровые тона.

Световой день зимой короткий, и все же, с учётом раннего подъёма мы смогли совершить двенадцатичасовой марш.

В мире Гинн никто, за исключением мелких местечковых стычек, зимой не воюет. Это была моя вторая зима в Гинн.

Мы с Эриком и Мейнардом попали в горы Кайенн в середине лета, почти сразу же нас под угрозой виселицы записали добровольцами в пехоту ордена Ре Бахтал. Ну а уже весной после сражения на Ржаных полях нас оттуда попёрли, правда, присвоив рыцарские титулы (вообще-то это скорее результат наших махинаций). Потом я воевал в Туманных горах Оша, это было весной, но под горами это не имеет принципиального значение. Потому что в сражении, где погиб отец нынешнего короля, мы вообще поднялись на высокогорье и попали в буран, чуть не погибли. Потом, весной, я совершил лёгкую смену власти в одном небольшом королевстве — Южний Инзер, потом попал в Каптье, это была поздняя весна… И вот я уже полгода торчал в большом, но не особенно дружелюбном ко мне королевстве Маэн (оно было размером с полторы Франции) и только теперь его покидал. И снова зимой, эта зима ничем особенно не отличалась от зимы в средней полосе Евразии, такая же непредсказуемая и неуютная.

Зимой никто не воюет, в моём случае король тоже был не дурак. К гадалке не ходи, послал армию каторжан и голодранцев, чтобы навредить противнику, а сам начнёт боевые действия только когда весной подсохнут дороги. Классика.

Кстати, как его Первая добровольческая армия должна воевать в условиях зимы (и отсутствия финансирования), его не волновало, он был слишком благороден для этого.

Но моя армия к зиме была готова, я снарядил её отменно, в том числе и в плане одежды, снаряжения, обуви, даже водостойкие палатки были для всех и тёплые на кожаной с мехом основе спальники для каждого.

Сейчас Штатгаль устал, но расслабляться на вражеской территории было смертельно опасно.

Разведка нашла подходящее место для лагеря — естественную котловину между тремя холмами, которую использовали местные скотоводы и охотники. С юга её ограничивал глубокий незамерзающий ручей, а проход в котловину был узким.

Веками здесь останавливались пастухи со стадами, судя по остаткам старых кострищ.