Тактик.5

Глава 8 Обитатели болот

— Да, напрямую. Здесь была ключевая битва Второй магической войны, тут пролилось столько магии, что она прокляла саму землю и сделала её непригодной для большинства живых существ.

— То есть, проклятие — это негативная магия, как отравление?

— Аналогия не особенно точная, но да, проклятие — побочный эффект мощного убийственного заклинания, остаточный эффект, но такого масштаба, что он уже никуда не может деться. Это как отравление и яд сам по себе никуда не исчезает, а раз уж если его пролили целые моря, то он останется тут, никуда не денется. Кстати, раньше тут было вполне цветущее место, никаких болот.

— И зачем тогда сюда приходить магам в этот магический Чернобыль?

— Что за Чернобыль? А затем, что маги ищут и способны найти артефакты прошлого, которые в изобилии разбросаны по болотам.

— Но они же утоплены, погребены?

— Ой, да велика ли сложность поднять боевой посох, клинок, артефакт силы или, лучше всего — знаний из жижи или грунта? К сожалению, по краям Кмабирийских болот их собрали уже сотни лет назад. Что ещё хуже, большинство артефактов, несмотря на своё могущество, пришли в негодность.

— Но вы всё равно их искали, как чёрные копатели?

— Что за чёрные копатели? Это какой-то клан, гильдия?

— Нет, это просто термин такой. Чёрный копатель — он как археолог, только не вполне законный, ищет оружие, ценности старины, но оставляет их себе.

— Ну конечно себе, герцог. А кому? А почему чёрные? Они носят чёрные одежды или у них кожа тёмная, как у нэби?

— Хрен его знает, почему. Ты мне лучше расскажи, что за кракозябра твоих товарищей порешила?

— А ты скоро увидишь… Дело в том, что враждебная магия поднимает из болот магические конструкты.

— Что за конструкты?

— Говорю же, сам увидишь.

В целом говоря про проклятие маг, конечно же, не врал.

Даже я, не обладая особенной чувствительностью, ощущал это. Невидимое давление, гнетущую тишину, которая была громче любого крика. Деревья здесь росли уродливыми, скрюченными, их ветви тянулись к свинцовому небу, как руки утопленников.

Туман, цеплявшийся за стволы, казался не просто испарением, а мыслящим, хищным существом, выжидающим своего часа.

Большая часть местности — без топей, просто кочки и чёрная водичка между ними, колючки, серая трава, редкие насекомые, а местами — кусты и деревца. Попадались и пугающе круглые дыры в земле, наполненные чёрной водой. И если по краю болот водились лягушки, ящерицы, тритоны, длинноногие птицы, то в глубине болот их уже не водилось. Место было преимущественно мёртвым.

Мы шли уже несколько часов, причём карта была какой-то странной, схематичной, купленной Фомиром на чёрном рынке пару месяцев назад и не факт, что достоверной.

Птиц, чтобы задействовать Птичьего пастуха, в округе не было, приходилось довольствоваться только собственными глазами и чутью мага, которые время от времени обходил совершенно ничем не примечательные участки унылых болот.

Нашей целью были руины древней крепости, отмеченные на карте как «Форт Смелых». По словам колдуна, это далеко не сердце болот. Однако одно из ключевых мест сражений, которой привело к гибели большей части как магов, так и простых смертных, которые приняли в нём участие, поэтому там наверняка должны были быть артефакты.

Ну а ещё я понимал, что не всё так радужно, приди, поищи и собери.

— Вот сюда мы тогда дошли… — прошептал Фомир, останавливаясь так резко, что я едва не налетел на него сзади. Он указывал дрожащим пальцем вперёд.

Сквозь пелену тумана проступили тёмные, щербатые силуэты стен. Каменные нагромождения, почерневшие от времени и покрытые серым мхом, торчали прямо из трясины. Разрушенная сторожевая башня, похожая на гнилой зуб, криво смотрела в небо. Это и был Форт Смелых.

При этом крепость стояла на крупном участке твёрдой земли посреди топей, то есть любые артефакты целы и прекрасно себя чувствуют, если не сгнили от влаги из воздуха, хотя, по идее, напитавшая их магия одновременно защищала от разрушений.

Болота тут тоже не были такими уж непроходимыми, полно поросших травой и деревцами участков.

Но Фомир не шёл вперёд. Его лицо исказилось от ужаса.

— Нет… нет, нет, нет… Мы должны уходить. Прямо сейчас! — забормотал он, пятясь назад. — Здесь… здесь слишком много их. Слишком сильный фон. Мы условились с тобой, герцог, что сходим на разведку, чтобы ты своими глазами увидел, а то ты не поверишь мне.

— Кого увидел? — я шагнул вперёд, выходя на небольшую поляну.

И я увидел, мне не потребовались объяснения.

Сначала это показалось игрой света и тени. Но потом одна из теней шевельнулась. Потом другая. Из-за полуразрушенных стен, изгибов уродливых деревьев и кустов, из-за груд камней выходили существа… конструкты… твари… скелеты.

Их были десятки. Они не были похожи на киношные скелеты, как в фильме «Зловещие мертвецы 3».

Их кости были толстыми, прочными на вид, имели желтоватый, светящийся и налитый мощью оттенок, а в пустых глазницах горел тусклый, мертвенный огонёк. Большая часть скелетов была одета в истлевшие остатки доспехов. В костяных руках сжимали ржавое, но всё ещё представляющие не иллюзорную опасность оружие, чаще всего мечи и копья. Они двигались не хаотичной толпой, а слаженно, поднимаясь и двигаясь в нашу сторону, потому что, к гадалке не ходить, они нас чувствовали.

Фомир пятился и оказался за моей спиной. Я не могу обвинить его в трусости, более того, трусость спасла его в прошлый раз, сейчас он тоже не был настроен меряться силами с теми, кого он называл магическими конструктами.

…

Маг издал звук, похожий на предсмертный хрип, и я услышал, как он лихорадочно бормочет какое-то защитное заклинание.

— Не паникуй! — рявкнул я шёпотом, затаскивая его за огромный, поросший мхом валун. — Давай хотя бы посмотрим на них.

— Тебе что, это всё любопытно? — выпучил глаза он.

Мы замерли. Скелеты отошли на двадцать шагов от крепости, на сорок, но потом замедлились примерно на дистанции в шестьдесят и остановились.

Они двигались бесшумно, и лишь тихое пощёлкивание костей нарушало мёртвую тишину. Бледные огоньки в их глазницах безразлично скользили по окрестностям. Они не показались мне особенно агрессивными.

Я смотрел на них, и первоначальный шок сменился холодным, аналитическим любопытством. Это нежить. В принципе, приняв существование эльфов и орков в мире Гинн, а также магии, я должен был быть готов и к тому, что существует всякая нездоровая фигня вроде нежити.

А эти вообще торчат тут не случайно. Это гарнизон. Дисциплинированный, неутомимый, вечный гарнизон, скорее всего они погибли тут и по остаточному принципу охраняют крепость. И если зайти в неё, они атакуют. С другой стороны, Фомир что-то там сказал про «фон». Нужно больше информации.

— Хватит дрожать, как осиновый лист! — прошипел я, тряхнув Фомира за плечо. — Ты маг или кто? Думай! Что их оживляет?

— Э-э-эхо… — заикаясь, выдавил он, не отрывая полного ужаса взгляда от костяных воинов. — Эхо великой бойни! Магия… она впиталась в кости, в землю… Она не успокоится никогда! Трупы тоже стали прокляты и это проклятие держит кости вместе, как магический конструкт, только чрезвычайно прочный.

— Не особенно понятно, если скелет меня укусит, я тоже стану скелетом как зомби?

— Что такое зомби?

— Не отвлекайся, давай по существу.

— Если он тебя схватит, укусит, то удавит, загрызёт. Нет никакого превращения или там, заражения. Это тебе не болезнь какая, иначе маги бы не боялись. Твой труп пролежит тут какое-то время на болотах и восстанет как конструкт, потому что проклятие разлито в воздухе. Потребуется несколько месяцев на напитку, но поднимется. Больше скажу, живой, даже маг — не может находиться на болотах бесконечно долго.

— А Штатгаль? Остров Штатгаль?

— А что тебе тот остров? Он не отравлен, там даже жили гоблины до недавних пор. Там нет проклятия. Грубо говоря, во время сражения там не было никого, вот он и не пострадал. Но и артефактов там нет, мне он не интересен.

— А туда ведёт дорога?

— Не знаю, я не краевед, вроде бы ведёт, вроде сравнительно безопасная, но одна. И на острове водятся болотные кабаны, которые чуют магию и в глубину топей не забредают.

— Получается остров «экологически» безопасен. Чёртовы болота из Собаки Баскервилей. Значит, король Назир и советник Кориан меня хотели засунуть в Штатгаль вполне себе осознанно. Это место — природная тюрьма, оттуда заключённые не сбегут, а если сбегут, их пожрут скелеты и сами трясины. Ладно, это я понял, но мне не показались особенно безопасными даже окраины болот.

Маг неопределённо пожал плечами, поглядывая в стороны скелетов, который потоптавшись в болотной жиже развернулись и стали возвращаться обратно к своим лёжкам.

— Давай вернёмся к скелетам. Фомир, почему они не выходят из болот?

— Как почему? Тут нет фона, проклятие только там, в болотах и даже там оно неравномерно.

— То есть большая часть болот не населена скелетами?

— Почём я знаю, я тут не ходил, как королевский лесник? Значит, фон ниже. И вообще, магия повышена отдельными участками, но там магию применяли сильнее, там же и артефакты.

— Но фон выше как раз там, где артефакты? Такая для вас, копателей, засада. А природа конструктов?

— Ну… Я не некромант. У меня общие теоретические знания, — протянул Фомир. — Кости удерживаются магией, но в данном случае она не закреплена на скелетах, они питаются той магией, что вокруг них.

— Не душа, не кости, а по сути, превышение ПДК враждебной магии поднимает скелетов.

— Ты говоришь много странных слов, кайеннец.

— Я такой, со мной сложно. Ничего, привыкнешь, если не помрёшь. Выходит, кости — это механизм, а магия — энергия, которое его питает. Правильно я понимаю?

— Тут магия, герцог! Тёмная, древняя, нестабильная! Она пронизывает здесь всё! Она ищет сосуд, любой сосуд, чтобы проявить себя! А кости павших воинов — идеальный сосуд! Они помнят битву, помнят приказы! Магия просто заставляет их повторять одно и то же снова и снова, веками!

— А если убрать магию? Механизм остановится? — допытывался я.

— А как ты её уберёшь? — Фомир истерически хихикнул. — Как ты собираешься убрать магию, разлитую по всему болоту, как вино из пробитой бочки? Чтобы это сделать, понадобится артефакт божественной силы или тысячи магистров с могущественными заклинаниями! У нас нет ни того, ни другого! У нас есть только ты, я и почти пустая фляжка из-под самогона! Мы покойники, герцог, нам надо бежать!

— Тебе бы лишь бы побегать, спортсмен-литроболец. А если локально убрать магию, поглотить?

— Ну, некоторые шаманы и ведьмы могут поглощать магию, артефакты могут… Но магия просто перераспределится и восстановит. Допустим если ты вычерпаешь в луже воду, вода из других мест заполнит пустоту. Только в нашем случае лужа размером с небольшое море.

— Не гони лошадей. А быстро магия «перетекает» в пустоты? Воде потребуется меньше секунды, например.

Фомир задумался, на некоторое время он даже перестал бояться. Я не спешил уходить от Форта Смелых, хотя этим самые смелые и внушали мне определённые опасения.

Я осознанно не спрашивал про боевые характеристики скелетов, потому что понимал, если Фомир пришёл сюда с двумя другими магами и скелеты их положили, то я драться не спешил. Скелеты не чувствительны к боли, не истекают кровью, а их физическая прочность зависела от магии, которой тут полно. К тому же у них численное преимущество. Способ пободаться со скелетами должен быть другой.

— Ну, магии нужно время, это тебе не вода. Надо пробовать, как быстро она заполнит опустевшее пространство.

— Уже что-то. Я так понял, есть артефакты, поглощающие магию?

— Ну, — почесал подбородок Фомир, — Давай мы отсюда пойдём? Я лучше буду думать.

— Ладно, пошли.

И мы пошли обратно, неспешно, но теперь я требовал с него пояснений и задавал вопросы касательно магии.

— Рассказывай самый дешёвый способ поглотить магию, — напирал я.

— Ну смотри, герцог. Если у тебя есть место силы, откуда магия плещет, как водичка из ключа, ты приходишь туда с напитываемым артефактом, на худой конец, с загутай-камнем. И напитываешь их.

— Что за «камень»?

— Это просто минерал, не особенно прочный и не красивый, но он впитывает магию, как губка воду, — машинально ответил он. — Но, чтобы осушить болота его понадобилась бы целая гора, буквально. И притом, загутай-камень не меняет природу магии, у тебя будет гора камней, напитанных магией ненависти и смерти. Что ты с ней будешь делать?

— Гора мне не нужна. Где взять такой камень?

— Купить, само собой, он не является чем-то редким или ценным.

— Что нужно, чтобы он начал напитываться?

— Просто положи его и он сам впитает магию.

— И быстро?

— Пара дней.

— Херня идея. Надо быстрее.

— Ну, блин, тогда тебе надо начертить пентаграмму, или иную напитывающую звезду, созданную магом, ведьмой или каллиграфом. Есть звёзды, которые тянут энергию, как клещ кровь.

— Допустим. Ты умеешь такую штуку чертить?

Фомир выставил вперёд руки и показал, что они у него дрожат, то есть ровные линии — это вообще не его сильная сторона.

— Алкаш, — проворчал я.

— Но-но, это у меня с детства, семейная особенность!

— А какая нужна фигура? У тебя есть книги по магии?

— Нет у меня книг. Книги мы тут, кстати тоже искали. Знания бесценны.

— Согласен, бесценны. Значит, если начертить магическую звезду и положить в центр загутай-камень, он напитается. Большой камень?

— Не особенно, камушек размером с фалангу пальца может впитать гору энергии, но загутай-камень — штука нестабильная и одноразовая, поэтому он не особенно ценится. Но для разовых ритуалов так и делают. Делаешь пентаграмму, помещаешь в ней предмет воздействия и колдуешь. Или поглотитель, он напитывается. Ритуалом можно попробовать поменять природу магии.

— Что такое «природа магии»?

— Ну, магия — это тебе не вода, вернее, вода тоже разная. Магия заведомо напитана своей школой магии, как след от зверя, как стиль художника.

— В этом месте поподробнее, какие есть школы магии?

— Зачем тебе? Их много, самые распространённые — это по стихиям, вода, огонь, земля, воздух. Есть ментальная магия, некротическая школа, магия жизни и противовес её — магия смерти, магия иллюзий, это кстати моя специализация, пространственная, символьная вроде гномьей рунической.

— Не пойму, ты так рассуждаешь, будто определённой классификации нет?

— Нет, ты можешь хоть свою школу магии создать. Наполнение и методика будет разной.

— Понял. Но магия как эмоция, если она злая, то загутай-камень будет злым?

— Да, злым, на благое дело ты его не пустишь, это точно. Если истолчёшь такой камень и посыплешь порошком соседский огород, там сто лет не будет расти пшеница. Потому что зло не будет её пускать.

— Любопытно. А кто может управлять магией?

— Есть большое различие между магами, жрецами, ведьмами и шаманами.

— Можешь не объяснять, мне один знакомый в замке Берден Кош раскладывал на пальцах.

— Да? Ну хоть что-то ты знаешь.

— Я не маг, Фомир, я рыцарь, меня всё это интересует с практической точки зрения. А можешь ты набрать учеников и обучить?

— Книги нужны, ритуал посвящения нужен.

— Что такое посвящение?

— Блин, всё тебе интересно!

— Я создаю армию, маг, поэтому да, мне всё интересно. Рассказывай, как штампуют магов.

— Ну, видишь ли, у многих представителей благородных семей есть магическое зерно с рождения. Однако после того, как боги решили, что маги не могут править, магию в классическом смысле не развивают. Можно посвятить себя богам и тогда ты дворянин-жрец. Можно магию контроля, чтобы править, но всё чаще рыцари развивают природную силу, скорость, точность. Это усиливает их как воинов.

— Знаю такое, — я вспомнил про Мейнарда.

— Дворянин может даже стать героем, на которого обратят внимание боги.

— И про такое слышал, — неопределённо ответил я.

— Но нам, магам, — продолжил он, — Приходится питаться объедками. Маги-вербовщики странствуют и высматривают среди крестьян и бедноты тех, у кого есть скромные ничтожные задатки. Они покупают таких детей у родителей и везут в школы орденов. Там таких детей учат.

— И они становятся магами?

— Вообще-то одна десятая их часть. Чтобы проявить в них магию их подвергают испытаниям, от которых они либо становятся сильнее, либо умирают, причём чаще второе. Учёба требует кучу сил, денег, плюс питание, зарплата педагогам, дорогие артефакты и сырье, поэтому любой маг должен своему клану до гробовой доски.

— Поэтому твой клан на тебя зол?

— Из-за этого тоже. Ты вкладываешь в дарование силы, деньги, артефакты, проводишь ритуалы…

— Которые его могут убить.

— А он сбегает от тебя, — проигноривал колкость он. — Обидно.

— Значит, за тобой будут гоняться? — я прикинул, что проблемы в лице мстящих колдунов — это плохо.

— Не будут, я слабый маг и ценности для них не представляю. Гордыня требует, чтобы я сказал иначе, но это именно так. Я не ценен, а моя специализация — иллюзии, тоже больше подходят для зарабатывания денег на праздниках, чем для чего-то серьёзного. Но я тебя предупреждал.

— А артефакты… Ты же за ними гоняешься? Как они сочетаются с твоей магией?

— Никак. Это ведьминский метод. Я же маг? Я способен чувствовать артефакт и управлять им, если только он не слишком для меня силён. Я буду применять магию артефакта, считай, чужую.

— Как ведьмы, которые пользуются силой ритуалов и артефактов? — блеснул знаниями я.

— Да. Такое среди магов считается позорным, надо десятилетиями развивать собственную силу, каналы и прочее. Тренироваться, наращивать запасы маны в каналах. А просто схватить посох и кидать молнии — это стыдно. Но я-то уже и так изгнанник. К тому же, это крупные королевства такие щепетильные, а всякие вольные приморские города, орочьи торговые республики — тем плевать, умеешь геморрой лечить, проживёшь в сытости. А на то, что твои коллеги будут в твою сторону плевать, можно не обращать внимание.

— Понял. Вернёмся к вопросу о Фомире-педагоге. Ты можешь набрать учеников?

— Нужны деньги на выкуп детей. Где их взять? Опять-таки дети с магическим зерном штука редкая.

— А если не дети, а подростки?

— Они не будут пластичны, плохо обучаемы.

— Но пару фокусов навесить на них можно?

— Герцог Рос, куда ты клонишь?

— Мне нужны боевые маги. Мне нужна армия. Вот я и перебираю варианты.