Тактик.5

Глава 15 Антикоррупционные методы

Ночь — время воров и влюблённых. Наша банда не была влюблена, мы собирались нарушать закон. Правда, когда в кармане есть полномочия амнистировать кого угодно, включая самого себя, это убирает уголовную составляющую, оставляя только силовую.

От стен тюрьмы несло аммиаком и дешёвым курительным зельем.

Мы стояли в тени чахлого леска, максимально близкого к стене и массивным воротам тюрьмы. Тем самым, которые всего несколько часов назад не стали открываться мне. Тогда я был просителем. Теперь я скорее рассерженный ОМОН.

Я и банда Лося, а их было двадцать четыре человека, которые топтались в некотором отдалении от нас, вот и все силы вторжения.

Тактическое управление группой Лося было на нём. Но вообще-то после того, как он сказал, что они нанимаются, Рой включил их в управляемую группу и я мог командовать ими напрямую. Это, конечно, не гарантировало, что они станут меня слушать, поэтому прямое управление — это план «Б». Кроме того, Рой послушно предоставил мне подробные сведения о его банде, в том числе об их не блестящем физическом состоянии. Половина банды были хронически больна, в том числе — алкоголизмом.

— Фомир, ты как? — повернулся я к магу.

Тот напряжённо стоял над мешком, в котором лежал загутай-камень, и вид у него был, как у хирурга перед сложной операцией. Впервые за всё время нашего знакомства он был абсолютно серьёзен, совершенно трезв, и от этого его лицо казалось ещё более несчастным.

— Готов ли я? — неверяще пробормотал он, раскладывая на земле какие-то рунические мелки и пузырьки с порошками. — Готов ли я взять нестабильный минерал, доверху накачанный концентрированной магией Смерти, и ткнуть в него палкой, чтобы посмотреть, что будет? Конечно, я не готов! Я в своём уме! Это всё равно, что пытаться разжечь камин, плеснув в него ведро масла!

— Но ты же можешь это сделать? — уточнил я.

— Могу ли я? — Фомир вскинул на меня взгляд, и в его глазах блеснул огонёк профессиональной гордости. — Я могу заставить этот камень спеть арию из оперы! Я могу сфокусировать выброс так, что он не просто снесёт ворота, а аккуратно выпарит их из реальности, оставив на их месте идеальный прямоугольный проём с оплавленными краями. Но это требует тончайшей настройки и подготовки! Малейшая ошибка в рунической обвязке, и нас всех размажет по этому лесу тонким слоем вибрирующей протоплазмы!

— Ой, не бухти. Ты же знаешь, нам не нужна тонкая работа. Хороший бабах и дырка в воротах, — отрезал я. — Меньше искусства, больше эффекта.

— Дикари… Мы с тобой дикари, Рос. — уничижительно проворчал Фомир, но продолжил чертить вокруг мешка сложный узор. — Помни, что ты обещал написать на моём надгробье в случае моей гибели. Мне кажется, что мои бесславные похороны сегодня ближе, чем тогда, когда мы столкнулись со скелетами.

Он сделал сложные пассы руками и узор поднялся вверх и наложился на мешок как рисунок, только светящийся и пульсирующий.

— Весьма занимательное зрелище, — раздался из темноты мелодичный голос Фаэна. Эльф стоял, прислонившись к дереву, и с лёгкой усмешкой наблюдал за приготовлениями мага. — Взрывать парадный вход — в этом есть определённая поэзия. Грубая, варварская, но поэзия. Это как наглый и внезапный крик посреди чопорного бала. Не элегантно, но внимание привлекает гарантировано.

Братья-квизы, Мурранг и Хрегонн, молча проверили своё оружие. Мурранг подбросил на ладони свой массивный боевой молот. Хрегонн провёл пальцем по лезвию огромного топора. Они не нуждались в словах и объяснениях. Они были готовы.

— Всё, — выдохнул Фомир, отступая от мешка, который теперь покрывало слабо мерцающее синим светом кружево рун. — Я создал резонансный контур. Теперь достаточно одного импульса, чтобы запустить цепную реакцию. Я швырну в него простейшее заклинание «света», и…

— Фаэн, друг… — обратился я к скучающему эльфу.

Эльфы вообще быстрые и ловкие. В этот раз Фаэн сработал как ближневосточный шахид, он сцапал мешочек и ловкой неприметной кошечкой добежал до ворот. Для того, чтобы там отложить свой сюрприз туда, как в домашний лоток, после чего всё той же лёгкой неслышной поступью оттуда сбежал.

Мы осторожно присели.

Если стража тюрьмы и заметила эти странные ночные метания, то среагировать не успела.

Маг вытянул руку, его пальцы сложились в сложную фигуру.

— Люкус уно тенебрису! — прошептал он, и с его пальцев сорвался крошечный, с небольшую сливу, огонёк.

Огненная магия — это не его, но даже такого фокуса было достаточно.

Фаербол летел неспешно, почти лениво, и на мгновение мне показалось, что ничего не произойдёт. Но как только огненная слива коснулась мешка, тот взорвался.

Ну, мы вообще народ бывалый, такое уже видели, на примере сарая.

Не было огня. Был гул. Низкий, вибрирующий, проникающий не в уши, а прямо в кости. Воздух перед воротами на мгновение стал мутным, исказился, как от жара, а затем сжался в одну точку. А в следующую секунду эта точка развернулась, выплеснув наружу волну чистой, концентрированной силы, окрашенной в кислотно-фиолетовые всполохи.

Массивные, окованные железом ворота не разлетелись на щепки. Их просто вдавило внутрь, вырвав с мясом из каменной кладки, извратило, исказило, смяло, словно они были сделаны из картона. Ударная волна сбила с ног стражника на стенах и подняла в воздух тучу пыли и каменной крошки.

— Кажется, у нас есть технология для штурма замков, — удовлетворённо пробормотал я.

— Вперёд! — заорал Мурранг, увлекая за собой брата и эльфа. Кроме того, взрыв был сигналом и для банды Лося.

Мурранг и Хрегонн огромными бронированными шарами ворвались в пролом.

Первый же отряд стражи, который ошалело выбежал им на встречу с дубинками наперевес, был просто сметён как кегли, разве что без характерного звука.

Стражники, привыкшие дубинками усмирять голодных и безоружных каторжников, оказались совершенно не готовы к столкновению с двумя разъярёнными гномами-полукровками.

Пока братья устраивали на первом дворе избиение, в пролом ворвались и бандиты Лося.

Задача была простой, и я координировал её выполнение при помощи Роя, не покушаясь, впрочем, на авторитет Лося.

Все стражники, которые пытались оказать сопротивление, получали незначительные ушибы, удары по голове наиболее активных, у них неделикатно отнимали оружие, чаще всего просто валили на землю.

За счет сведений от Деция я имел представление о том, где казарма стражи и сейчас её блокировали братья-гномы.

Оружейку захватил эльф, ранив стрелой единственного стражника, который дремал у её входа.

Бандиты выбивали тех стражников, которые метались по двору, а Фомир магией погасил огни большого масляного светильника в центре двора. Мне с моим Роем свет был почти не нужен, я даже птицу в небе не запускал.

В какой-то момент во дворе появился Фаэн. Он не шёл, он плыл, лёгкий, плавный и стремительный. И он был не один. Одной рукой он без видимых усилий тащил за собой упирающегося, визжащего и абсолютно перепуганного начальника тюрьмы Грола. Его дорогой мундир был порван, руки связаны за спиной, а на жирном лице застыла маска чистого, животного ужаса, из носа текла струйка крови.

Эльф выволок его на середину двора, прямо в центр хаоса, который устроили квизы, и швырнул на землю к моим ногам, как фашистские флаги оземь у стен Кремля.

В какой-то момент драка, а точнее избиение, прекратилось. Стража не могла оказывать сопротивление, они изначально были не смелы и не сильны, удерживали заключённых через страх, но никак не могли сопротивляться воинам.

Бандиты стащили стражников в центре, предварительно проверив, чтобы никто не был вооружён. Им принудили сесть на пятую точку, некоторые члены банды вязали им руки за спинами.

Банда Лося была в масках, потому что в отличие от нас, им предстояло и дальше как-то жить в этом регионе. Но, будучи преступниками и потенциальными «клиентами» этой тюрьмы, особой жалости к стражникам они не питали и это чувствовалось в их действиях.

Мне же было достаточно того, что я и мои союзники не убиваем без нужды.

Тишина, нарушаемая лишь стонами раненых и испуганным хныканьем Грола, опустилась на тюремный двор.

Я медленно подошёл и присел на корточки перед бывшим хозяином этого места. Он лежал в грязи, дрожа всем своим массивным телом, и смотрел на меня снизу вверх. В его глазах больше не было высокомерия. Только липкий, всепоглощающий страх.

Фомир вернул в большой светильник в центре двора свет, после чего, устало сглотнув, расслаблено присел.

Ситуация с подрывом ворот, работа с магической взрывчаткой, да и само по себе участие в штурме тюрьмы, а тут он смог убедиться, что основной метод решения мной проблем — это военный путь, утомили мага.

…

— Привет, приятель, — я присел рядом с Гролом и изобразил самую дружелюбную улыбку, на какую был способен. — Кажется, у нас с тобой утром не задался разговор.

Грол лежал в грязи, дрожа всем своим массивным телом, и смотрел на меня снизу вверх. В его глазах больше не было высокомерия. Только липкий, всепоглощающий страх.

— Ну, что, если у тебя нет каких-то более важных дел, давай поговорим. Спокойно. Обстоятельно. О нашем взаимодействии при исполнении королевской воли.

Грол захрипел и закашлялся. Из его рта вместе со словами вылетали брызги слюны.

— Ты… ты не посмеешь! Я… я начальник тюрьмы! Я служу короне! Это мятеж!

— Мятеж? — я удивлённо усмехнулся, поднимаясь. — Глупости ты сказал. У меня есть право на помилование кого угодно, включая самого себя, даже если я тебя и всю стражу порежу ломтями. А то, что я к тебе пришёл таким способом, называется «аудит». Я ведь представился утром: герцог Ростислав Голицын, уполномоченный королём Назиром сформировать армию. А ты, — я небрежно ткнул в его нос пальцем, — ты всего лишь препятствие. Коррумпированное, наглое, жирное, проворовавшееся препятствие. Ты ведь сам сказал: король далеко, а ты — здесь. Так вот, а теперь я здесь. И твоя власть валяется рядом с тобой в грязи.

Я позволил ему оглядеть тюремный двор.

Хаос, устроенный братьями и бандитами Лося, медленно утихал. Уцелевшие стражники, лишившись оружия, осторожно жались к земле, боясь поднять на нас глаза.

Потеряв власть, они боялись лишиться жизни и их опасения были вполне оправданы.

Пока мы тут шумели, проснулись заключённые.

Из-за решёток на верхних ярусах за нами наблюдали десятки, если не сотни, других глаз. Каторжане, пленники. Мои будущие «кадры». Они молчали, с любопытством изучая происходящее.

Я понюхал воздух, так, как учили меня гномы, определяя время внутри туннелей по запаху. Скоро начнёт светать. В принципе, небо уже стало серым, а не чёрным.

Мой взгляд зацепился за предмет в центре двора. Грубо сколоченная, почерневшая от времени и непогоды плаха. Рядом с ней валялся огромный топор с зазубренным лезвием. Инструмент для поддержания дисциплины. Символ власти Грола.

И в этот момент мой мозг геймера, привыкший искать нестандартные решения, выдал идеальный ход. Не убить. Унизить. Сломать. Перехватить символ власти и сделать его своим.

— Какая ирония… — произнёс я вслух, поворачиваясь к Гролу. — Ты так любишь порядок, не так ли, начальник? Любишь, когда всё по правилам. По твоим правилам. Думаю, пора и мне установить свои.

Я кивнул братьям-квизам.

— Мурранг, Хрегонн. Отнесите господина начальника на его рабочее место.

Я дал дополнительное пояснение посредством Роя, но не стал говорить это вслух.

Гномы переглянулись. В глазах Мурранга мелькнуло понимание, смешанное с жестоким удовлетворением. Они не задали ни одного вопроса.

Хрегонн подошёл и схватил Грола за шиворот, вздёрнув его на ноги так, словно тот был мешком с требухой. Жирный тюремщик взвизгнул, его ноги беспомощно засучили по земле.

— Нет! Пустите! Вы не можете! — вопил он, но его крики тонули в железной хватке гнома.

Мурранг тем временем подошёл к плахе, поднял топор и с оглушительным стуком вонзил его в дерево рядом с выемкой для шеи. Просто, буднично, словно дровосек, пришедший на работу.

Этот звук подействовал на стражников отрезвляюще. Они смотрели, как их начальника, их грозного, всесильного хозяина, волокут к месту казни, и на их лицах отражалась вся гамма чувств: от шока и неверия до зарождающегося ужаса.

— Весьма… наглядно, — раздался за моей спиной тихий, мелодичный голос Фаэна. — Зачем убеждать словами, если можно использовать столь выразительные предметы интерьера? В этом есть своя первобытная эстетика.

— По-моему, это перебор, — пробормотал Фомир, с опаской глядя на происходящее. — Нас же потом повесят за убийство королевского чиновника! Хотя, с другой стороны, я же слышал, что он творил с заключёнными, он садист и жестокий мучитель.

Хрегонн подтащил Грола к плахе и с силой швырнул его на колени. Тюремщик упал в грязь, рыдая и что-то бессвязно бормоча. Мурранг подошёл сзади, схватил его за сальные волосы и с силой приложил лицом к щербатому дереву.

— Нет! Пощадите! Я всё отдам! Деньги! Забирайте всё! — его голос срывался на визг.

Я медленно подошёл и встал рядом, глядя сверху вниз на трясущуюся тушу. Я видел, как из окон казарм и тюремных блоков за нами наблюдают сотни глаз. Это был своего рода театр.

— Деньги? — переспросил я, и мой голос разнёсся по мёртвой тишине двора. — Ничтожный торгаш, ты всё ещё думаешь, что дело в деньгах? Ты смешал власть короля с грязью. Ты назвал его подданных своим товаром. Ты оскорбил меня и мою честь. Ты думаешь, это можно купить?

Я помолчал, давая словам впитаться в сознание каждого, кто меня слышал.

— Ты был здесь законом. Ты был здесь властью. Эта плаха была твоим главным аргументом, — я положил руку на холодную рукоять топора. — Теперь это мой аргумент.

Я обвёл взглядом замерших стражников.

— Ваш начальник считал, что его власть абсолютна. Он ошибся. Абсолютна только власть его величества короля Назира Четвёртого. Есть кто-то, кто сомневается в этом? С этой минуты Принстаунская тюрьма переходит под моё прямое командование. Все, кто служили здесь, отныне служат мне.

Я снова посмотрел на Грола и кивнул Хрегонну.

Тот сцапал безвольного начальника тюрьмы и поставил на деревянный барашек под виселицей, а Мурранг накинул на него петлю, ловко подтянув её так, что можно было бы вздёрнуть этого немолодого садиста в любую секунду.

— Ты хотел денег, тысячу серебром за тысячу жизней…

При этих словах среди заключённых прошёл гул и это дало мне понимание, что они слышат буквально каждое слово.

— Я заплачу больше, — продолжил я, — Но, само собой, не тебе. Я дарую этим людям свободу, тем из них, кто согласится проливать свою кровь за Маэн. А вот твоя жизнь, начальник…

Грол заскулил, его тело билось в конвульсиях от ужаса.

— Я не собираюсь тебя убивать… — сказал я, и в наступившей тишине это прозвучало ещё страшнее, чем угроза. — Хотя, как герцог, я вправе. Казнь — это слишком быстро. Слишком почётно. Ты останешься здесь. Как напоминание. Напоминание всем о том, что бывает с теми, кто ставит свой карман выше долга, а свою гордыню — выше королевской воли.

Я отпустил рукоять топора и повернулся к стражникам.

— Капитан стражи! Выйти из строя!

Один из них, немолодой мужчина с суровым лицом и нашивками капитана, после полусекундного колебания сделал шаг вперёд. Он был бледен, а под глазом сиял свежий бланш, но держался с достоинством.

— Я! — твёрдо сказал он.

— Признаешь ли ты мою власть, как герцога?

— Признаю, но…

Он красноречиво посмотрел на банду Лося:

— Они нарушили закон и напали на королевское заведение.

— Ничего подобного, они выполняли волю герцога и на них нет преступления. В любом случае и во избежание недоразумений, наделённой королем властью я амнистирую их и дарую юридический иммунитет по факту этого жёсткого визита на территорию тюрьмы. Есть вопросы?

Капитан стражи сделал неопределённый жест, но Рой стал отображать его и стражников как моих союзников. Забавно.

— Собери своих людей. Окажите помощь раненым. Своим и нашим. По возможности почините и заприте ворота. Выставьте двойные посты на стенах. С этого момента вы охраняете не заключённых от побега. Вы охраняете мою армию от внешнего мира. Всё ясно?

— Так точно, Ваша Светлость! — отчеканил капитан. В его глазах я видел не страх, а уважение. Уважение к силе, которая не просто разрушает, но и немедленно начинает строить новый порядок.

— Выполнять.

Капитан развернулся и начал отдавать приказы. Стражникам позволили развязаться, но они действовали без оружия.

От писаря Деция мне было известно, что капитан человек простой, что у него в голове, то и на языке. Простой, если не сказать — недалёкий, но мне-то главное, чтобы он исполнял мои временные приказы и не попытался контратаковать

В короткий момент в тюрьме воцарился хрупкий мир, частью которого был эльф Фаэн, который занял позицию в районе оружейки и по его виду было понятно, что они никого туда не подпустит.

Заключённые по-прежнему молча наблюдали за тем, как разгром сменился организованной деятельностью.

Я остался стоять у плахи. Грол перестал визжать и теперь просто тихо всхлипывал, с трудом балансируя и сохраняя опасное вертикальное положение.

Мне было важно показать его низвергнутым. Проще всего было бы казнить, но я по возможности избегал этого.

Пока что он живой символ изменчивости мира, не абстрактной, а вполне реальной.

Небо стало светлее.

Я поднял глаза к баракам. Несколько сот глаз, среди которых были те, кто интересен мне. И я уже произвёл на них впечатление.

Рекрутинговая кампания в аду началась. И, кажется, я только что провёл самую успешную презентацию в своей жизни.

Тюремный двор застыл в оглушительной тишине.

Я активировал Рой и призвал к себе капитана, который явился один и быстро, с готовностью и небольшим страхом.

— Капитан, — мой голос прозвучал ровно и спокойно, разрезая тишину. — Прикажите своим людям открыть камеры с первой по четвёртую барака номер один. И построить заключённых оттуда. Я понимаю, что до подъёма ещё далеко, но мне кажется, там всё равно уже никто не спит.

И началось. По всей тюрьме разнёсся скрежет металла — это стражники, подчиняясь приказам своего капитана и под бдительными взглядами двух гномов-гигантов, отпирали тяжёлые замки. Вскоре на плац начали стекаться люди.

Привели первую группу. Мутная, зловонная река человеческого отчаяния. Они выходили из своих тёмных нор, худые, бледные, заросшие. В рваных лохмотьях, с потухшими или, наоборот, горящими безумным огнём глазами. Убийцы и воры, должники, разбойники, мятежники, мошенники и неудачливые контрабандисты, крестьяне, не поделившие межу с соседом. Люди, орки, гоблины, некоторое количество угрюмых гномов. Сотни сломленных судеб, обид и причин ненавидеть этот мир и друг друга.

Они строились на плацу, сбиваясь в группы, с недоверием и ненавистью глядя на стражников, на меня, на моих людей. Воздух наполнился их запахом: смесью пота, грязи, страха и застарелой злобы.

Когда последний заключённый занял своё место в строю, я поднялся на деревянный помост для казни, который теперь служил мне трибуной.

Рядом со мной встали братья-квизы, всем своим видом демонстрируя, что любое неверное движение будет последним.

Некоторое время я молчал. Да, задал мне король Назир и долбаный Эрик задачку.

Мда…

Наконец, я заговорил. Мой голос в наступившей тишине был весомым, как приговор судьи.

— Меня зовут Ростислав Голицын. Для некоторых из вас в недалёком будущем — «сэр Рос» или просто «командир», — я сделал паузу, обводя их взглядом. — Вы все знаете, почему вы здесь. Вы — уголовники и отбросы. Мусор, который корона смела в эту яму, чтобы вы сгнили и не портили воздух в приличных городах. Каждый из вас в чём-то виноват или просто не повезло. Результат один — вы здесь, чтобы умереть тут и лишь немногие из вас могут дожить до конца своего срока.