Тактик.5

Глава 16 Призыв

— У меня на некоторых из вас планы, — я вытащил из-за пазухи королевский указ. Конечно, с такого расстояния они не могли его прочесть, а многие просто не могли, не умели читать, но наличие некоего документа (с таким же успехом я мог бы размахивать ресторанным меню) подкрепляло мои слова.

— Грядёт война и королевству Маэн нужна армия. Армия, которая отправится туда, куда не пошлют благородных рыцарей и сыновей богатых купцов, зажиточных горожан и королевскую гвардию.

Я видел, как они переглядываются. Пока что им не было ничего понятно, но уже интересно, да и вообще — развлечение.

— Король, а если точнее, то я, опираясь на власть монарха, предлагаю вам сделку. Простой такой шанс, аналогичного которому у вас больше никогда не будет.

Я развернул указ и протянул его капитану стражи, который стоял рядом.

— Капитан. Зачитайте. Громко и чётко.

Капитан взял документ, прокашлялся и начал читать своим строевым, хорошо поставленным голосом:

— Именем Его Величества, короля Назира Четвертого, правителя Маэн, защитника веры и так далее… Повелеваю: для защиты рубежей королевства и исполнения особых поручений государственной важности, сформировать Первую Добровольческую армию. Основу армии составить из заключённых королевских тюрем и иных учреждений наказания Маэн, изъявивших добровольное желание служить короне…

Он сделал паузу, и по толпе пронёсся вздох изумления.

— … Каждому, вступившему в ряды Первой Добровольческой армии, — продолжал капитан, повысив голос, — по окончании срока службы, который будет определён командиром армии, даруется полное и безоговорочное прощение всех прошлых преступлений. Их имена будут вычеркнуты из всех судебных книг. Они будут считаться свободными людьми, полноправными подданными королевства Маэн, с правом жить, где пожелают, и владеть собственностью. Указ скреплён личной печатью премьер-министра Кориана и подписью герцога Ростислава Голицына, назначенного командиром означенной армии.

Когда капитан закончил, по площади прошёл гул.

Народ даже забыл про штурм их тюрьмы и арест начальника Грола, новая вводная заполнила их создание. Глаза горели, они живо обсуждали между собой блеснувший перед ними шанс.

— Выбор, — я дал им возможность чуть успокоится, — не так уж и прост. Либо вы продолжаете отбывать наказание в привычных условиях, либо пробуете следовать за мной.

— А какие условия? Будет жалование? — раздался выкрик из толпы.

Капитан стражи зыркнул на любопытного и показал ему кулак, но меня уточняющие вопросы устраивали. Это нормально, что у заключённых есть вопросы. Было бы хуже, если бы они молча согласились.

— А будут кормить?

— А грабить дадут?

Я поднял руку, чтобы воцарилась тишина.

— Жалование — два пенни в месяц до начала войны, пять в условиях войны, десять при условии активного участия в сражениях, кормить будут и хорошо, грабить не дадут. Ещё вопросы?

— А с кем воюем? — сплюнул на пыль площади молодой гоблин.

Я отрицательно покачал головой, такие вещи раскрывать я не собирался.

— Это не подарок, — сказал я холодно, и мой голос мгновенно остудил их пыл. — Это сделка. И у неё есть условия: вы будете служить мне, лично мне и командирам армии, слушаться беспрекословно. Вы будете тренироваться, учиться, стараться с полной самоотдачей. Вы пойдёте туда, куда я вас пошлю, и будете сражаться с тем, с кем я прикажу. Дисциплина будет железной. За малейшее неповиновение — порка. За бунт или попытку дезертировать — смерть.

Я снова обвёл их взглядом, вглядываясь в лица.

— Примерно знаю, о чём вы сейчас думаете. «Мы запишемся, а как только выйдем за ворота — разбежимся, кто куда. Ищи нас потом». Хорошая мысль. Логичная, но она не сработает.

Я прикоснулся пальцами к виску.

— У меня есть колдовская способность найти любого и каждого, герцогская магия. От меня не скрыться.

На площади стояла мёртвая тишина. Первоначальная эйфория прошла. На смену ей приходило трезвое, мрачное понимание. Я предложил им смену одной тяжёлой, но хотя бы понятной жизни, на другую, тяжёлую и рискованную, в абстрактном конце которой маячила свобода и награда.

— Те, кто готов… — произнёс я в тишине, — сделайте шаг вперёд.

Секунда. Две. А потом несколько человек, орков, гномов шагнули вперёд, в том числе, расталкивая остальных.

Я молча наблюдал, как они стоят, не зная, что делать дальше. Они были похожи на стадо, у которого только что сменился пастух. Старый был жесток, но предсказуем. А чего ждать от нового, который появился из дыма и хаоса, говорил о свободе и угрожал карой с помощью неведомой магии?

— Начинаем работу. Мне надо, чтобы добровольцы выстроились в другом конце двора. Те, кто уверен, что не дадут согласие, уходят обратно в свои камеры. Те, кому надо подумать, стойте здесь. Капитан, приведите мне новую группу.

Рой отобразил добровольцев как «потенциальный рекрут» сразу, но не посчитал их за «подчинённых» или «союзников».

…

Далее мне нужно было что-то вроде предварительного медосмотра.

В этом мне помогал Фомир, не то, чтобы он владел лекарской магией, но всё-таки понемногу практически во всём разбирался.

Доброволец становился вперёд и скидывал своё рубище, обнажаясь по пояс, а я оценивал качество «материала».

Через Рой я мог оценить и общее состояние здоровья бойца. Я браковал примерно треть добровольцев, может быть, даже процентов сорок.

Просто отказывал и всё.

— Но я очень хочу! Господин, дайте мне шанс! — один из заключённых бухнулся передо мной на колени.

— Встать! — громко рыкнул я и он поспешил подняться на ноги. — Слушайте все!

Меня слушали, в том числе и вновь прибывшая группа, и заключённые, которые с любопытством теснились у окон внутри бараков, ловящие каждое слово.

— Я этого не люблю. В моей армии никакого лизоблюдства, никаких пресмыканий, вот этих вот целований ступней и битья поклонов. Ничего такого не будет! Либо ты воин и имеешь гордость, и ты даже подыхаешь с этой гордостью, либо ты идёшь ко всем херам обратно в свои лагерные бараки. Только тот, у кого есть хотя бы крупица железа в душе, получит железо в руки, чтобы сражаться. Быть воином — значит быть свободным, даже если через секунду ты сдохнешь, даже если ты выполняешь безумный приказ, даже если теряешь сознание от нагрузки, а кровь и сама жизнь твоя покидает тело.

Заключённый ловил каждое моё слово, а к моему уху наклонился Фомир.

— У этого есть магический дар. Слабенький, но есть, задаток магии земли, на нулевом уровне, но он может быть ценен для меня… — шёпотом сказал маг.

— Да? А ну-ка проверь всех, и кто тебе глянется, тащи в отдельную группу.

Я повернулся к заключённому, который перетаптывался передо мной.

— Как зовут?

— Пьаск Голубь, милорд.

— Статья? За что сидишь?

— Вор-карманник.

— Готов изменяться?

— Да.

— В процессе ты можешь умереть, ты принимаешь риски?

— Да, милорд.

Я указал ему на мага, мол, забирай этого голубчика.

Прогнав через мой примитивный медосмотр большую толпу, я велел им стать обособленно.

…

Процедура началась.

Мне вынесли стол и вместе с ним стражники пригнали заспанного писаря Яшунка, того, что заменил собой уволенного Деция и такого же испуганного. Он проспал драку, но был этому только рад.

Я указал ему место за столом, и он принялся писать списки рекрутов, чтобы потом передать мне.

Это было похоже на конвейер. Первый заключённый, здоровенный детина со сломанным носом и пустыми глазами убийцы, подошёл к столу.

— Имя? — пискнул Яшунк.

— Праввистан, крестьянин из Клоскинлота.

— Статья? За что сидишь?

— Душегуб я, Ваша светлость, — безразлично бросил Праввистан, глядя не на писаря, а на меня.

— Хорошо, Праввистан, — сказал я, встречая его взгляд. — Итак ты вызвался добровольцем и подходишь по здоровью. Теперь подойди ко мне.

Он сделал шаг. Я посмотрел ему в глаза.

— Повторяй за мной: «Я, Праввистан, добровольно вступаю в Первую Добровольческую армию Маэн и принимаю над собой командование герцога Роса».

Он на мгновение замялся, в его пустых глазах мелькнула тень сомнения. Но затем он посмотрел на писаря, сидевшего рядом и на всё ещё хнычущего на плахе Грола, после чего уверенно произнёс слова. Громко, хрипло.

В тот же миг я почувствовал, что Рой ожил. В моём сознании вспыхнул новый огонёк, и перед внутренним взором развернулось досье.

Имя: Праввистан

Статус: Солдат (рекрут)

Навыки: Обращение с дубиной (мастер), запугивание (эксперт), рукопашный бой (адепт), выживание в тюрьме (мастер).

Лояльность: 2%

Надежда: 10%

Готовность действовать по обстоятельствам: 10%

Страх: 78%

Скрытые черты: садист, подчиняется только грубой силе.

Два процента лояльности. Неплохо для начала. Это была не преданность, а скорее признание того, что я теперь самый опасный хищник в этой клетке. Меня это устраивало.

— Иди туда и стой до следующего приказа. Следующий, — бросил я, потирая виски.

…

Рой наполнялся, а когда я кого-то отбраковывал, то он исключал его из временного статуса «потенциальный рекрут».

Я действительно поддался на уговоры некоторых доходяг, хотя как мне кажется, раньше плаца у военного лагеря Штатгаль возникнет своё кладбище, настолько многие были в плохом состоянии здоровья.

Фаэн, который временно покинул свой пост у оружейки, шагнул ко мне. Он двигался мимо сквозь толпу заключенных не как человек, а как дым, как идея. Люди расступались перед ним инстинктивно, не потому что боялись, а потому что его фигура была настолько чужеродной в этом царстве грязи и отчаяния, что казалась нереальной.

— Среди этих разумных есть мои сородичи, — проговорил Фаэн, обводя взглядом толпу. — Немного. Но они здесь. Позвольте мне, сэр Рос, поговорить с ними. Я стану их пастухом для Вас.

Это было умное предложение и вполне устраивающее меня.

— Действуй, — коротко бросил я, давая понять, что оценил его ход.

Фаэн едва заметно улыбнулся и, повернувшись к толпе, произнёс несколько коротких, мелодичных фраз на эльфийском. Его голос, в отличие от моего, не гремел. Он струился, проникая в самые дальние уголки плаца.

И я увидел, как из общей серой массы начали выходить некоторые грязные заключённые. Эльфы. Их было всего четверо. Даже в рваных лохмотьях, худые и измождённые, они сохраняли остатки былой грации. Они собрались вокруг Фаэна, глядя на него с надеждой и почтением и тот стал разговаривать с ними.

Он был для них не просто сородичем. Он был светом надежды и лидером.

Фаэн заговорил с ними на своём языке, но вообще-то я его понимал. Эльфийский, гоблинский, человеческий всеобщий, язык гномов (самый сложный) и орочий — входили в «языковой пакет попаданца» и были вкручены в мой мозг в тот момент, когда я попал в мир Гинн.

Само собой, делиться фактом своей осведомлённости я не спешил.

— Слушайте меня, дети лесов, — начал он, и его голос был полон не власти, а скорее печальной мудрости. — Посмотрите на этого человека. Он не из нас. Он варвар, чьи методы грубы, а слова резки. Он пахнет сталью и озоном после грозы. Но он — сила и он — надежда. Он — буря, и глупо стоять у неё на пути. Куда разумнее стать частью этой бури и направить её в нужную сторону. Но если вы захотите остаться тут, я пойму.

Он обвёл своих сородичей взглядом.

Надо ли говорить, что все эльфы высказали желание присоединится к моей армии?

Я не успел до конца осмыслить этот тактический выигрыш, как земля рядом со мной дрогнула. Это был Мурранг. Он подошёл, и его лицо, казалось, было высечено из гранита. Он с пренебрежением зыркнул на группу эльфов, а затем перевёл взгляд на меня.

— Командир, — пророкотал он, и в его голосе слышался скрежет камней. — Остроухий говорил со своими. Это правильно. Но я прошу такого же права, права поговорить с подгорным народом, пусть я и квиз! Иначе это будет несправедливо и эльфы получат больше прав и привилегий, чем гномы!

— Я не против, поговори.

Я кивнул. Это была та же игра, что и у Фаэна, но разыгранная с прямотой и упорством, свойственными только гномам.

Мурранг развернулся и вышел на середину плаца. Он не стал звать своих. Он просто встал и ударил рукоятью своего огромного молота о каменные плиты. Звук получился глухим, мощным, проникающим в самые кости. И на этот звук из толпы, как железные опилки к магниту, начали стягиваться гномы.

Ирония. Он был квизом, то есть для гномов не совсем «равным», но тюрьма и статус его, как моего спутника, здорово меняли представление о родстве.

Мир полон иронии.

Гномов вышло ровно десять, и они по одному стали задавать вопросы Муррангу, изредка бросая на меня многозначительные взгляды. Для начала они были поражены наличием у меня знака «друг-лучше-гномов». Даже в тюрьме это имело для них впечатляющее значение. Однако гном не был бы гномом, если бы согласился на сделку так просто.

Я понимал и их. Эти гномы в массе своей были «изгоями», понятие, знакомое мне. Само собой, квиз не собирался отказываться от них и относиться к ним как к гномам второго сорта, в том числе, потому что был изгоем с момента рождения.

Гномов интересовало всё, и они живо обсуждали с Муррангом условия сделки и торговались, как неистовые бабки на базаре.

— Они спрашивают о возможности заработка внутри армии, если они будут ковать, изготавливать, могут ли рассчитывать на премии? — с некоторой неохотой спросил меня Мурранг.

— Любая поддержка будет вознаграждена, любая подлость и малодушие повлекут наказание, — округло ответил я.

…

Я потёр виски и продолжил. Постепенно мы просеяли всю толпу, и я смог отобрать четыре сотни добровольцев из примерно двух с половиной тысяч заключённых.

Однако до сих пор были и неопределившиеся.

Этнический состав был разнообразен, основная масса орки и люди, довольно много гоблинов. Эльфы и гномы дали согласие на вступление в армию — все, до единого, их убедили слова соплеменников, этих я взял, не обращая внимание на их физическое состояние.

Хрегонн, пока мы занимались добровольцами, по моему приказу перегнал начальника тюрьмы Грола в отдельный каземат, чтобы он тут не маячил. Кроме того, он реквизировал (то есть украл, стырил, забрал силой) все телеги и подводы тюрьмы. Также проверил качество оружия в оружейке, побрезговал им (но взял часть доспехов), а ко всему прочему, беззастенчиво вынес из кабинета Грола его казну, личную, а не официальную тюремную.

Кроме того, безликие Лось и его банда, следуя договорённости, выдернули из толпы шестерых заключённых, в которых опознали приятелей.

Я тут же амнистировал бедолаг, причем сделал это письменно.

День разгорался вовсю. Хрегонн предложил обнести продуктовый склад тюрьмы, но я решил его не трогать.

Заключённых, которые решили остаться в тюрьме, потому что это более безопасный и привычный им путь или тех, кого я «зарубил» на стадии медкомиссии, а Рой безошибочно подсказывал что в тюрьме просто невероятное количество доходяг, развели по камерам. Моё будущее воинство было выставлено мной в четыре будущие роты, четыре группы, набранные случайным образом.

…

— У вас есть две минуты, — я встал перед большой группой неопределившихся заключённых.

— Ваша светлость, — вышел вперёд худой ушлый живчик, — предложите нам что-то ещё, чтобы наша уверенность в служении Вам окрепла.

— Нет, — коротко выдохнул я. — Я тебе не менеджер по продажам с игрой «продайте мне эту ручку». Я никого из вас не стану убеждать. Скорее всего, вы уже не подходите, раз внутри вас не уверенности и желания что-то поменять в своей дерьмовой жизни. Страх — плохой мотиватор для свободного человека. Две минуты или валите. Вот и весь разговор.

…

Ещё через минуту толпа, как гигантское одноклеточное, стала разделяться на две части. Одна часть, порядка ста человек, вышла ко мне добровольцами и…

Я забраковал половину.

Времени прошло много, все устали, устал и я. А нам ещё уходить отсюда, оставляя за спиной тюрьму с побитыми стражниками и выбитыми воротами.

— Последние слова и распоряжения, — подошёл к капитану и дрожащему от холода или пережитых страхов писарю. — Всех, кого я забрал и амнистировал, списать. Имущество, телеги — списать. Пусть Грол остаётся под охраной, капитан. Я доложу в столице и за ним пришлют проверяющих с функцией судей. Так сказать, за все его прегрешения. А Вы подумайте о своей судьбе, потому что начальник Грол потянет за собой многих из вас.

От этих слов капитан понимающе нахмурился.

…

Я задействовал Рой и дал приказ двинуться.

Порядка четырёхсот пятидесяти новобранцев основного войска, тринадцать потенциальных учеников Фомира (некоторые были старше его), тридцать один гном, четыре эльфа.

Вот такой у нас улов, не считая телег и личной казны Грола.

Для начала я вывел толпу за пределы тюрьмы и так мы шли около получаса, пока не стали у громадного пастбища-поля, которое пересекал ручеёк.

— Привал, болезные. Тут мы остановимся, чтобы навести порядок. Я не хотел это делать в мрачных стенах тюрьмы.

Народ останавливался и пытался выстроиться в некие шеренги, их так учили в тюрьме, они были поделены на отряды и имели заключённых-командиров.

Я потёр виски.

— Мурранг, могут твои ребята заняться завтраком для нашей честной компании?

Накормить толпу в пятьсот человек — задача нетривиальная, но идти на голодный желудок было бы большой глупостью.

Хрегонн ходил по рядам, выдергивал заключённых, отводил в сторону и выдавал им обувь (которую стащил с тюремного склада) взамен их негодной обувки.

Мурранг и гномы взяли котлы, которые, как и продовольствие, мы заготовили заранее, набрали в них воду из ручья и стали готовить кашу на всех.

Я расставлял войско при помощи Роя, потому что их шеренги были кривые, как турецкая сабля.

Эльфы держались вместе за своим безупречным лидером.

Гномы сбились в коренастую, бородатую фалангу вокруг своего молотобойца.

Фомир водил за собой свою странную компашку.

Остальные, человеческое и орочье большинство, пока ещё представляли собой аморфную массу, но мне прямо сейчас нужны были центры кристаллизации.

— Ты, — я ткнул в здоровенного орка.

— Я⁈

— Ну да, выходи.

Орк покорно вышел. Он был большим, широкоплечим и имел ужасные шрамы на предплечье. Впрочем, его руки были целы и он был годным бойцом. А ещё Рой указывал на наличие у него харизмы.

— Стой тут, понятно? Праввистан Убийца, где ты там?

Здоровенный амбал вышел вперёд и глубоко поклонился.

— Ещё раз, никаких нахрен поклонов! Учитесь этому. Вас обучат воинскому приветствию, оно не предполагает поклонов и унижений.

— Но Ваша светлость, позвольте возразить! — просипел какой-то худосочный парень с заячьей губой. — В королевской гвардии кланяются.

— Выйти из строя! — рявкнул я.

Тот поспешил выйти и стать рядом с орком и человеком-убийцей.

— Имя, за что сидел?

— Марк, вонючий бунтовщик я, Ваша светлость.

— Откуда знаешь про гвардию? — я спрашивал с искренним любопытством, потому что Рой не показывал у него ничего особенного, кроме навыка «может управлять телегой» и «бег по пересечённой местности при семейных конфликтах». То есть боевого опыта у него не было.

— Я мечтал поступить в гвардию и узнавал порядки, учился, но… рожей не вышел.

По рядам прошёлся смешок.

— Тихо! — рыкнул я. — Понял тебя. У меня тут нет такого фейсконтроля строгого, но и кланяться мы не будем. Оставайся там, где стоишь.

При помощи Роя я стал тащить из толпы всех, у кого был хоть какой-то боевой опыт, включая странное «участие в вооружённом мятеже против своего графа» и «пиратство».

Кроме того, по показателю харизма я тащил тоже.

Получилось, включая Марка, тридцать два бойца.

Тех, кого дёрнул, назначил «старшими», пока без уточнения статуса.

Потом я снова поделил толпу на четыре роты, примерно одинаковой численности, распределив среди них «старших». По приходу в Штатгаль я произведу старших в капралы… Может быть, посмотрим, как они себя сейчас проявят.

Народ покорно ждал приказов и в целом вёл себя робко, однако многие посматривали на лесочек, который был за полем.

Сколько волка не корми… Кстати, что там каша?

Роты сводили группами в туалет на краю поля, делали это новые «старшаки», хотя я присматривал через Рой. Объективно Рой не давал мне возможности контролировать солдат, а только отдавать им приказ и знать где он, что с ним. Сейчас любая рота могла в полном составе драпануть, и я не смог бы их остановить.

Однако они не сбежали. Не думаю, что они были так одухотворены рассказами про армию и войну, скорее всего, у них не было плана и решительности.