Свобода как повод влюбиться

Глава 31

Меня проводили до кабинета. Именно проводили, тщательно следя, чтобы я никуда не сбежала по дороге.

В кабинете горела одна единственная лампа, выгодно оттеняя фигуру хозяина за столом. Я не спешила садиться, подходить или говорить, а наслаждалась моментом, зная, что из-за моего молчания граф рано или поздно придет в смятение. Однако он сказал очень спокойным тихим и ровным голосом:

— Джейн, присядь, пожалуйста.

Это спокойствие меня насторожило. Не было в его голосе сожалеющих интонаций.

Между тем, я выполнила указание, заметив, что он одет безупречно и ничего не напоминает о том, что некоторое время назад в доме произошел конфликт между двумя темными.

— У тебя должны быть вопросы, — слабо выговорил он.

О, я едва не сползла со стула под стол, глотая ртом раскаленный воздух.

Вопросы? Да, несомненно!

— Где господин Скотт?

— Он больше никого не побеспокоит.

Я возвела глаза к потолку с мыслью, что де Вер снова отвечает на вопросы в известной ему одному манере.

— Он жив?

— Еще дышит, — этому хладнокровие можно позавидовать.

— Что вы будете с ним делать?

— Я еще не решил, — отозвался собеседник, — но отпускать точно не собираюсь.

— Вы меня использовали, — наконец, сказала я то, что меня интересовало больше всего.

— Это не вопрос. Во всяком случае, не похоже на вопрос, Джейн. Ты опять утверждаешь, вместо того, чтобы спросить напрямую.

Сделав глубокий вдох, я терпеливо произнесла:

— Хорошо, милорд. Вы меня использовали?

— Нет.

— Наш брак был не настоящим?

— Джейн, ты — моя жена. Это правда. И, пожалуй, это то, что меня интересует больше всего.

— Но вы решили, что из меня выйдет чудесная приманка. Разве нет?

— Ты о том письме? — произнес он. — Я не хотел напугать тебя, но, поверь, все было под контролем. Он бы не причинил тебе вреда.

Я глянула в его невозмутимое лицо:

— Я вылетела в окно. Вот это контроль! И да, я все-равно испугалась. Не только падения, черт побери. Я… боялась за вас!

— Со мной все хорошо.

Однако, он выглядел уставшим, будто потратил разом столько жизненных сил, что едва способен говорить.

— Вы можете подняться?

Он отрицательно качнул головой.

— Останься со мной, Джейн… — совсем тихо попросил, и у меня сжалось сердце. — Ненадолго…

— Вы ранены?

Он снова отрицательно покачал головой, будто говоря «не стоит беспокоиться за меня, Джейн».

— Может быть, позвать Себастьяна? — говорю уже обеспокоенно. Сердце стучит набатом. — Роберт… все в порядке?

— Просто побудь со мной.

Я села на ворсистый ковер у его кресла. У его ног… Его рука, свисающая с подлокотника, зарылась мне в волосы.

— Джейн, — хрипло позвал он.

Я развернулась, схватила его за руку и прижалась к ней губами. Его пальцы были совсем холодные. Как лед!

— Ты замерз?

— Все хорошо, — сказал он, — больше между нами не будет тайн.

— Роберт, — произнесла, покусывая губы. — Я, на самом деле… я давно… мне кажется с самой первой встречи… боже, как сложно все это… Ты, наверно, имеешь право знать… ты и так знаешь… — и голос дрогнул. — Я так сильно… сильно…

Пожалуй, я любила его так самозабвенно, что, если было бы нужно, умерла вместе с ним.

Я положила голову ему на колени.

Не помню даже, как уснула, но проснулась от того, что кто-то нес меня на руках. Открыв глаза, увидела своего мужа, который заметил мое пробуждение и улыбнулся.

— Не дергайся, Джейн, а то я тебя уроню, — насмешливо проговорил он.

Он внес меня на руках в спальню и уложил прямиком на кровать. Сам сел рядом.

— Как вы себя чувствуете? — обеспокоенно произнесла я, гладя в его глаза.

— Замечательно.

— Черт бы вас побрал, милорд! — я приподнялась на локтях. — Я подумала, вы умираете! Я чуть не поседела от страха! Вы… вы… мерзавец! Эгоист! Богатенький аристократ…

Он обхватил мое лицо руками, притянул к себе и поцеловал. Я задохнулась от возмущения, захотела отстраниться, но вместо этого мои руки обвили его шею. Роберт лег рядом, его ладонь медленно заскользила вдоль моего тела. Он скинул камзол, а я подумала, что еще утром была совершенно права — о брачной ночи он не забыл.

***

Жизнь Джейн Хоткинс подобна калейдоскопу, как ни посмотри — всегда непонятный цветной хаос. С этого и стоило начать, чтобы, подойдя к финалу, осознать, что ничего в этом калейдоскопе не складывается случайно.

В коридорах зала суда уже было полно народу. Они что-то кричали, протискиваясь сквозь ограждения. Я не слышала ничего, кроме ударов собственного сердца. Очнулась, когда секретарь возвестил:

— Всем встать! Председательствует судья ким-Аварский!

С последними словами на меня обрушилась чудовищная действительность. Я обнаружила себя в зале суда среди рокота голосов. Обернулась на Эдварда, которого тоже заметно потряхивало, затем взглянула на Роберта, в глазах которого было дьявольское спокойствие. И тотчас расслабилась.

— Как прошла встреча? — спросила у мужа, присаживаясь рядом.

— Устроили небольшую полемику по поводу закона, чести и долга, — скривился Роберт. — Потом перешли к угрозам. Обоюдным. И обвинениям. И, кажется, не достигли компромисса.

— Еще бы, — хмыкнула я. — Ты проник туда ночью.

— Я преодолел самую сильную магическую защиту. Стоило бы гордиться своим мужем.

Я улыбнулась, едва удержавшись от желания прижаться к нему.

— Я, надеюсь, — сказал Роберт, — его устроят новые условия сделки. Или нам придется менять тактику. Ты готова к этому, Джейн?

— Ради вас, лорд де Вер, — сказала насмешливо, — и в огонь, и в воду… Быть вдовой мне очень не хочется.

— А весьма обеспеченной вдовой? — припомнил мне мои же слова.

Я не успела парировать, ибо меня и Эдварда призвал судья. В зале за нашими спинами воцарилась тишина — всем хотелось услышать, что скажет сторонам ким-Аварский.

— Лорд де Вер слишком не постоянен, — заявил он, глядя на меня, — надеюсь, больше менять защитников он не будет?

Я быстро оглянулась, увидев в числе зрителей Клейтона.

— Нет, ваша честь.

— Тогда желаю вам удачи, — традиционно завершил нашу беседу судья, и мы с Эвардом разошлись по разные стороны.

Мое сердце вновь колотилось, как сумасшедшее.

Вступительное слово Эдварда было фееричным. Полагаю, к его написанию приложили руку не менее десяти законников. Я даже заерзала на стуле, видя, как раскрываются в изумлении рты присяжных.

— Я хотел бы вызвать первого свидетеля советника Миртела де Бьорка, — сказал Эдвард.

Де Бьорка старшего было сложно чем-либо смутить. Он прошествовал до трибуны, сел на стул с присущим ему аристократическим достоинством.

— Скажите, милорд, — начал его сын, — вы были свидетелем разговора между его величеством и лордом де Вером, когда графу было приказано жениться на леди Амелии?

— Да. Этот брак был необходим для продолжения ветви семьи де Веров. Род семьи леди Амелии тоже очень древний. Кроме того, брак был обусловлен политической необходимостью. Но лорд де Вер отказался, объяснив свой отказ нежеланием подчиниться воле монарха.

— То есть он отказался, не имея никаких объективных причин?

— Да.

— Благодарю вас, лорд де Бьорк, — Эдвард кивнул мне, — свидетель ваш, леди.

Я чувствовала себя неуверенно. В моих руках было нечто большее, чем жизнь аристократа, в моих руках была жизнь любимого человека.

— Лорд де Бьорк, вы сказали, что этот брак был обусловлен политическими мотивами.

— Да, — его глаза сузились, впиваясь мне в лицо.

— Какими?

— Я не обязан обсуждать приказы короля.

Ким-Аварский прочистил горло и сказал:

— Леди, у короля могут быть любые причины.

— Верно, — согласилась я и повернулась к присяжным, — у короля могут быть любые причины, о которых он не обязан никому говорить. Он же король, — в голосе почувствовался сарказм.

— Протестую, ваша честь, — вскипел Эдвард, — защитник спекулирует ситуацией.

Тем временем Миртел оскалился, наклоняясь вперед. Кажется, моя реплика вывела его из себя. Ему, вообще, было невдомек, как такая выскочка, как я, смеет задавать ему, первому советнику, вопросы. Поэтому он не стал юлить, а зашипел с ненавистью:

— Король может отдать любой приказ своему вассалу!

— Спрыгнуть с башни, к примеру?

— Приказ в интересах государства! — повысил голос свидетель, ударяя ладонью по столу. — И мы обязаны выполнить этот приказ!

Я стала мерить площадку перед сидениями присяжных шагами.

— В интересах государства, — повторила я тихо, — лорд де Бьорк, — сказала, вновь сталкиваясь с его презрительным взглядом, — брак лорда де Вера был в интересах государства?

— Да.

— Тогда скажите, брак вашего сына тоже был в интересах государства?

— Протестую! — воскликнул Эдвард, но его отец был разгневан моим вопросом настолько, что выпалил:

— В отличие от де Вера, моему сыну не давали приказов! В отличие от де Вера, мой сын женился на благородной женщине, а не на деревенской выскочке!

На ноги вскочили Эдвард и мой супруг, а судья крикнул:

— К порядку! Леди де Вер, не знаю, чего вы добиваетесь, но прошу, заканчивайте!

— У меня больше нет вопросов, — я поспешила к Роберту, видя, что он едва сдерживается, чтобы не разнести все в пух и прах.

Несколько минут судья пытался утихомирить зал. Я сказала мужу:

— Сейчас Эдвард вызовет тебя. Ты должен делать все так, как мы проговорили утром: отвечать быстро, уверенно и кратко. Если нужно, лги.

Он едва заметно улыбнулся. Эта улыбка означала, что он все равно сделает по своему.

Допрос обвиняемого Эдвард начал с классических вопросов:

— Лорд де Вер, расскажите нам, что послужило поводом отказа от брака с леди Амелией?

— Мое нежелание, — отозвался тот.

— Вы отказались исполнить приказ короля из-за нежелания? — язвительно протянул обвинитель.

— Я свободен сам распоряжаться своей жизнью.

— Говорят, у вас есть определенные убеждения. Расскажете нам о них?

И он рассказал. Все затихли, слушая его. Включая меня. Я никогда столь остро не чувствовала его желания донести свою философию до толпы так, как сегодня. Мы все превратились в немой, свободный от предрассудков орган слуха, готовый доверчиво внимать человеку под следствием.

Когда Роберт замолчал, в зале стояла звенящая тишина.

Эдвард закашлялся, глядя в свои записи и не понимая, что делать дальше с этим потоком информации. Он глянул на своих помощников, которые активно жестикулировали.

— Лорд де Вер, ваши работники получают деньги? — этот вопрос вернул всех в реальность.

— Да. Вознаграждение за труд определяет качество работы. Именно так, а не наоборот.

— Что было бы, если бы кто-то из них не исполнил ваш приказ?

Эдвард нащупал опасную ниточку. Я напряглась, глядя на де Вера и внушая ему: «Ты справишься, справишься!»

— Какой приказ? — усмехнулся он.

— Ну, не знаю, — впал в ступор Эдвард, — к примеру, собрать урожай раньше из-за жары…

Роберт рассмеялся.

— Вы не совсем понимаете, лорд де Бьорк, что значит работать на плантациях.

— Что это значит?

— У меня нет желания объяснять вам это сейчас. Если вы хотели провести параллель между моими приказами и приказами короля, то могу вам сказать одно — мои приказы не лишены смысла.

Я побледнела. В зале стало так тихо, что можно было услышать жужжание мухи.

— Хотите сказать, — сузил глаза Эдвард, — что приказ короля на ваш брак был бессмысленным?

— Хочу сказать, — Роберт медленно терял контроль над своей злостью, — что все, что делается против воли, бессмысленно.

— То есть?

Я поднялась на ноги.

— Протестую! Обвинитель задает вопросы, не относящиеся к делу.

— Хочу узнать отношение обвиняемого к приказу короля, — сказал Эдвард.

— Мы все уже слышали, как относится обвиняемый к приказу короля! — протараторила я.

Судья несколько растерялся.

— Ваш протест, защитник, отклонен. Продолжайте, лорд де Бьорк.

Я села за стол, чувствуя, что Роберт может наговорить лишнего. Он слишком горд, чтобы увиливать от каверзных вопросов.

— Милорд, — Эдвард скрестил на груди руки, — вы считаете, что любой вассал может ослушаться приказа монарха?

Де Вер некоторое время молчал, затем ответил:

— Нет.

— Но вы ослушались.

— Да.

— Не понимаю.

— Любой вассал обязан законом исполнять волю короля, — произнес де Вер, — наверно, поэтому я здесь. Я не бегу и не прячусь. Я перед вами.

Эдвард пожал плечами и с видом полнейшего удовлетворения, кивнул мне. Я поднялась, раздавленная гнетом царившего вокруг молчания.

— Милорд, что такое долг? — спросила я, подходя к трибуне обвиняемого.

— Обязанность, — кратко отозвался граф.

— Можно ли считать долгом службу в королевской гвардии?

— Да.

— Можно ли считать долгом смерть во имя Вергилии, если она необходима?

— Да.

— Во имя короля, закона и справедливости?

— Да.

— А во имя прихоти?

Роберт слегка удивился.

— Нет. Никому не захочется умирать ради прихоти.

— А жениться?

Теперь на ноги вскочил де Бьорк.

— Протестую ваша честь, леди де Вер играет понятиями!

Монотонный голос судьи заставил его сесть на место:

— Протест отклонен.

Я ждала ответа графа с напряжением.

— Жениться ради прихоти никто бы не стал, — произнес он.

— А если это прихоть короля?

— То нужно иметь железные нервы и незаурядную смелость, чтобы отказать.

— Что самое ценное в браке, милорд?

Он не колебался ни секунды.

— Любовь.

— У меня нет вопросов, ваша честь.

Судья вздохнул, потирая подбородок, и посмотрел на часы.

— Сегодня работаем без перерыва. У вас еще есть свидетели? — спросил он у меня.

— Нет, ваша честь.

— У вас, обвинитель?

— Нет.

Ким-Аварский вздохнул.

— Суд удаляется для вынесения приговора. Объявляется перерыв.

Газетчики оживились. Эдвард победно вскинул брови.

В этот момент хлопнули двери, и по коридору между сидений чинно прошагал королевский посланец. Он молча приблизился к судье и передал конверт, скрепленный личной печатью короля Вергилии Георга Сеймура четвертого.

Вскрыв его, Ким-Аварский изменился в лице.

— Стороны, — сказал он, — прошу за мной.

Кажется, ночное посещение Робертом дворцовой опочивальни, когда он застал его величество совершенно беззащитным в королевской постели, принесло свои плоды.