Свобода как повод влюбиться

Глава 22

Клянусь, многие из сидящих в зале, приподнялись, чтобы увидеть, что же такое скрывается в тубусе. Что за чудо-карта, которая может спасти де Вера от обвинения в убийстве.

Минуточку, господа! Все в свое время.

— Я купила эту карту в лавке. Каждый из присутствующих тоже может это сделать, — я передала карту господину Скотту, и он поспешил развернуть ее и зафиксировать таким образом, чтобы она была всем видна. — Очень занятная вещь, — произнесла я с улыбкой, видя недоумевающие взгляды присяжных, затем указала Вильнусу, чтобы он подошел к констеблю и продемонстрировал карту ему. — Вам знакома эта карта, сэр?

— Да, — хмыкнул он, приподняв брови и глядя то на меня, то на Эдварда, будто вопрошая: «что происходит?»

— Это вы отметили на ней место преступления?

— Ну, да, — ответил констебль, — ваш помощник… вот этот господин… господин Скотт, кажется, попросил сделать это.

— Все верно, — отозвалась, — но вы уверены, что это то самое место?

— Конечно, я уверен, — в голосе представителя правопорядка почувствовалось возмущение.

— Не хотите взглянуть внимательнее?

— Я уже видел вашу карту, госпожа Хоткинс.

— Хорошо. Думаю, ни у кого не возникнет сомнений относительно вашей компетентности, — я сделала знак господину Скотту, и он свернул карту, я же направилась к своему столу.

— Госпожа Хоткинс, это все? — судья удивленно моргал глазами.

— На данном этапе, да.

Из зала раздался дружный вздох, а Эдвард громко усмехнулся.

Когда я присела, лорд де Вер коснулся моей руки и склонился ко мне. Его прохладные пальцы замерли у меня на запястье, и кожа под ними принялась гореть, будто от ожога. Его губы зашевелились, касаясь моих локонов.

— Джейн, что вы задумали? — этот шепот разлил по моему существу приятную теплую волну. Сердце забилось чаще.

— Выиграть хотя бы эту часть дела, — ответила ему шутливо и повернула голову, встречая потеплевший взгляд. — Вы же не станете вмешиваться?

— Это у вас тактика такая? — спросил он насмешливо.

— Да. Я нарушаю все правила, милорд. По-другому нельзя.

Мы смотрели друг на друга. Долго. Кажется, я перестала понимать, что происходит. Невероятным усилием заставила себя отвернуться. В ушах звучало лишь: «Потому что я влюблен в вас…» Влюблен! Его слова… Как же хочется услышать их еще раз!

— Обвинение вызывает господина Адама Фолка, дворецкого лорда де Вера!

Я проследила за тем, как распахнулись двери, как Адам неуверенной походкой вошел в зал суда, сел на место свидетеля и принялся отвечать на вопросы. Он рассказал все то, что произошло в действительности: как меня привезли трое негодяев, как обменяли на графа, прихватив деньги, и как уехали в сторону Нокса.

— Господин Фолк, — затаенно произнес Эдвард, — вы ведь находитесь в зависимом положении от лорда де Вера?

— Простите? — не понял тот.

— Вы получаете за свою работу деньги, верно?

— Да, милорд.

— И, говорят, де Вер платит весьма хорошо. Не скупится?

— Да, его сиятельство отлично платит нам.

— То есть вам и другим его работникам будет невыгодно, если графа осудят?

— Протестую ваша честь! — взбрыкнула я. — Это давление на свидетеля.

— Протест принят.

— Хорошо, — согласился обвинитель. — Начнем с другого: лорд де Вер угрожал тем троим мужчинам?

— Он сказал… — Адам побледнел и вопросительно взглянул на меня.

Я прикрыла веки в знак согласия, мол, можно говорить.

— Он сказал, что если кто-нибудь тронет госпожу Хоткинс, то он убьет их.

— Это была угроза?

— Наверно, — Адам опустил голову и стал нервно перебирать пальцами.

Я терпеливо дождалась, когда Эдвард совершит свое победное шествие до стола обвинения, где его окружат помощники, впихивая в руки какие-то документы, передавая воду и платок, чтобы стереть горячую испарину со лба, и подошла к Адаму.

— Вы знали покойных?

— Нет, госпожа.

— Тогда позвольте, немного информации из материалов дела, — я деловито распахнула папку, которую держала в руках и зачитала: «Мелкое хулиганство, умышленное нанесение легкого вреда здоровью, мошенничество», — захлопнула папку, обернулась к присяжным: — Интересно, зачем им понадобилось золото, если они решили сопроводить лорда де Вера к констеблю? Для чего приказали ему снять родовое кольцо? Для чего им нужна была веревка, длинною в двадцать футов, и холодное оружие? — вновь обернулась к Адаму.

Он растерялся и пожал плечами.

— Для чего, — продолжила я, — они напали на меня?

— Ваша честь! — Эдвард буквально материализовался из воздуха. — Эти вопросы не несут никакой смысловой нагрузки.

— Ошибаетесь, — категорично заявила я, — они помогают установить моральный облик убитых и мотивы их действий. И я думаю, мы все понимаем, для чего они совершили все это. Месть и жажда наживы. И если бы я хотела запутать вас и увести следствие по ложному пути, то могла бы сказать, уважаемые дамы и господа, что лорд де Вер оборонялся, пытаясь спасти свою жизнь от разбойников, но это не так.

Публика в очередной раз замерла.

— Это не так, потому что граф не убивал этих мужчин.

— Протестую, ваша честь! — воспротивился Эдвард.

— Протест отклонен, — произнес судья, — продолжайте, госпожа Хоткинс.

— Спасибо, ваша честь. У меня еще несколько вопросов к господину Фолку, — и я прошагала к стойке, за которой находился дворецкий. — Я попыталась показать суду и присяжным, кем были убитые, а теперь расскажите, господин Фолк, кто такой лорд де Вер.

Адам жутко смутился, но сумел совладать с эмоциями:

— Я не знал в своей жизни более порядочного и благородного человека.

Сощурив глаза, я пристально глядела на дворецкого, и в какой-то момент поняла, что он говорит правду.

— Благодарю вас, господин Фолк, — тепло улыбнулась ему, — у меня больше нет вопросов.

Судья взглянул на часы, возвестившие о том, что давно минуло время обеда.

— Объявляю получасовой перерыв, — он поднялся, а следом все, кто присутствовали в зале.

Я склонилась к Роберту, он сделал тоже самое, и мы замерли, глядя друг другу в глаза.

— Почему вы улыбаетесь? — наконец не выдержала я, немного оскорбившись.

— Вы обворожительны, Джейн, — вдруг выдал он и коснулся моей щеки. — Я очень вами горжусь.

Он умел вывести меня из состояния равновесия. Я чудовищно покраснела и сделала шаг в сторону, врезаясь в чью-то спину. Это был Вильнус, который без зазрения совести подслушивал наш разговор.

— Господин Скотт! — упрекнула я, затем перевела дыхание и распорядилась: — Пусть его сиятельство сопроводят в зал для подсудимых, я скоро буду там, — а сама протиснулась в проход и поторопилась к выходу.

Спасаясь от публики, я свернула за угол и направилась в сторону судейских кабинетов. Шмыгнула в приоткрытую дверь, услышав за спиной жаркий спор двух газетчиков, оказавшись в приемной судьи Гардсона, отца Эми де Бьорк. Намереваясь поскорее уйти, ибо все, что было связано с именем Гардсон наводило на меня тоску, я потянулась к дверной ручке, но вдруг услышала голос Эдварда, доносящийся из коридора. Путь к отступлению был отрезан. Я оглянулась, впав в такую панику, что заметалась по кабинету и едва ли не залезла под стол. Впрочем, меня спасла длинная штора. Едва я юркнула за нее, раздался глухой удар, будто дверь шибанули ногой, и прохрипел гневный возглас Миртела де Бьорка:

— Что это за чертова карта? Каким образом она имеет отношение к делу?

— Вы гарантировали мне, что де Вер не выйдет из тюрьмы! Только не сейчас! — этот истеричный визг принадлежал Эстеру. — Продажи его специй упали, он скоро будет разорен!

— Я прошу всех успокоиться, — это говорил Эдвард, который держался более уверенно, — мы все знаем, что де Веру конец, это дело времени.

— То же самое вы говорили по поводу его заключения, а теперь я узнаю, что готовится ходатайство о его освобождении! — не унимался Эстер. — Чертов колдун как-то получает сведения о состоянии своих дел даже в тюрьме, хоть я купил всю стражу!

— Лорд Эстер, я уверен, что трюк с картой всего лишь провокация Хоткинс и ее неумелая игра на публику. Она ведь законник из деревни, — эти ужасные слова произнес Эдвард. Чтоб его! — Она спасует перед первым же серьезным фактом. Я-то ее знаю…

За шторой я покрывалась пунцовыми пятнами, желая выскочить со словами: «Попались!» Но их разговор стоил того, чтобы постараться не уличить себя в подслушивании.

— Если бы я знал, я бы заплатил больше, чтобы его прикончили еще в тюрьме, — писк Эстера сменился разочарованным вздохом. — Жаль, что его лишь слегка потрепали!

— Оставьте свои деньги при себе, — судя по голосу, заговорил де Бьорк старший, — де Вер все равно уже покойник. Дело в другом — в этой женщине. Она слишком упорствует. И почему граф не приструнит ее, имея все возможности?

— Де Вер — глупец, — усмехнулся Эстер, — Я бы уже давно ее использовал по назначению. Женщина нужна только в постели!

— Джейн — недотрога, — сказал Эдвард, и я едва не взвыла от досады, — она лучше умрет, чем даст к себе прикоснуться.

— Умрет? — задумчиво протянул Миртел и подошел к окну, встав в опасной близости от меня, — если она продолжит копать, это ей будет обеспечено.

Эдвард рассмеялся, но быстро умолк, поняв, что его отец предельно серьезен.

— Смерть этой простушки бросит тень на репутацию Георга. Уверяю, дешевле купить эту дрянь, чем разводить грязь. Кроме того, что бы она ни нашла, исход дела изменить нельзя, — Миртел распрямился, достал сигары и закурил.

Эстер, видимо, остался недоволен этой репликой.

— Что у де Вера за договоренность с королем?

— Не думаю, что мы можем обсуждать это здесь, — ответил де Бьорк старший, — я не знаю, есть ли, вообще, договоренности между ними, но Георг убежден в том, что де Вер предпочтет смерть. И я тоже на это рассчитываю. Поэтому, если графу хоть немного дорога жизнь этой девчонки, в его интересах приручить ее.

Я стиснула зубы. Клубы табачного дыма окружили меня со всех сторон, и я едва сдерживалась, чтобы не закашлять.

Миртел вдруг отошел от окна и сказал сыну.

— Твоя победа станет решающим шагом. Ты займешь место королевского советника. Ты не должен облажаться. Ты понял?

— Я не проиграю девчонке, отец, — пафосно заявил Эдвард.

— Надеюсь, де Вер сгниет в тюрьме, — произнес Эстер.

Раздались шаги, затем хлопок двери и воцарилась тишина. Я выглянула из-за шторы, затем высочила на середину комнаты, отгоняя от себя табачный смрад. Меня разбирала злость — лютая и свирепая. Была б моя воля, я бы придушила Эдварда голыми руками. Впрочем, все трое присутствующих здесь ранее — редкостные мерзавцы.

Подойдя к двери, дернула за ручку. Затем еще. И еще.

Черт бы их побрал. Они меня заперли!

Я снова заметалась по кабинету. Не время паниковать. Нужно все обдумать. Интересно, а что подумают присяжные, если я вдруг не явлюсь на слушание? Черт! Вот и нейтрализовали меня де Бьорки, а надо было самую малость — запереть в кабинете.

Если позвать на помощь, меня разоблачат, а я не хотела, чтобы о том, что я все слышала, узнала «коварная троица». Должен быть выход из дурацкого положения. Где ж его найти?

Я порылась на столе и в ящичках в поисках ключей. Отчаявшись, стукнула по столешнице. Времени у меня не больше пятнадцати минут. Решительно прошагала к окну, глянула вниз — второй этаж. Интересно, кто-нибудь обратит внимание на даму, лезущую по карнизу?

Открыв окно, я некоторое время наблюдала за парковой аллейкой, которая находилась напротив и была безлюдна. Ни капли сомнений, Джейн, ты должна это сделать!

Я вскарабкалась на подоконник, уперлась руками в раму, выдохнула весь воздух из легких, и без колебаний сделала шаг по другую сторону, встав на карниз. Жаркий летний ветер подхватил подол моей пышной юбки, раздув его, как парус. Решимость поубавилась, когда я поняла, что мне совершенно не за что держаться. Одной ногой я все еще находилась на подоконнике, и могла в любую секунду юркнуть обратно.

— Джейн Хоткинс никогда не сдается… — прошептала я, переместившись на карниз.

Я переступила ногами, прижавшись спиной к стене. Солнце слепило глаза. Я постаралась унять бешенное биение сердца, выровнять дыхание. Еще один шаг, и моя нога соскальзывает, я срываюсь, едва успев подумать — ну, вот и все!

Но вместо того, чтобы упасть, я вдруг лечу вверх и, к моей полной неожиданности, оказываюсь в руках какого-то человека, который втаскивает меня обратно в кабинет.

— Джейн! — позвал знакомый голос. — Джейн, ты цела? Испугалась?.. Скажи мне что-нибудь… Джейн…

Я вскинула глаза, и мое сердце остановилось. Клянусь, оно не сделало больше ни единого биения. Все замерло.

— Дже-е-ейн, — тихо позвал Роберт, — девочка моя, все хорошо. Не бойся, — прохладные руки скользнули вниз по плечам до локтей, затем обняли за талию.

— Роберт?

— Да. Я здесь, я рядом, Джейн.

— Как вы здесь оказались?… — с трудом верилось, что все происходит на самом деле, в точности так, как в видении в северном крыле.

— Прошел сквозь пространство.

Де Вер поддел пальцами мой подбородок, а затем — без промедления — поцеловал. Без разрешения. Напористо. Сладко.

Это был наш первый поцелуй, который полностью лишил меня разума. Я с ужасающей откровенностью поняла, что хочу большего. Недотрога и зубрилка, вроде меня, чурающаяся мужчин, сейчас дрожит от смеси чувств и предвкушения. Мое тело немыслимым образом откликнулось на бережное дразнящее прикосновение к пояснице.

Я склонила голову, уперлась лбом в грудь графа и попыталась прийти в себя. Это было трудно. Я медленно опустила руки, затем отступила на шаг и взглянула на Роберта. А затем за его спину, чтобы убедиться — дверь все еще заперта.

— Так это была магия? — спросила, избегая необходимости смотреть ему в глаза.

— Не удержался, — он улыбнулся уголком губ, говоря двусмысленно то ли о том, что применил магию, то ли о том, что поцеловал меня. — Что здесь произошло, Джейн?

— Хотела подышать свежим воздухом.

— Стоя на карнизе?

— Я эксцентричная особа, — невинно похлопала глазами. — А теперь я вам разрешаю еще раз использовать ваши магические штучки, потому что нам нужно выбираться отсюда.

Роберт хмыкнул.

— Разрешаете?

— Не придирайтесь к словам. Я серьезно.

— Вы же боитесь всего магического, Джейн? Не испугаетесь, если я унесу вас отсюда, пройдя сквозь стену?

Я нервно сглотнула, и Роберт, заметив это, улыбнулся шире.

— На самом деле, это не страшно и не больно. Дайте мне руку.

На размышления не было времени, поэтому я не колебалась.

— Думаю, это не страшнее, чем падение со второго этажа здания суда, — сказала, касаясь мужской ладони.

Не успела я сделать вдох, будто перед погружением в воду, как меня подхватил ледяной ветер, закружился вокруг, и в следующий миг я уже стояла в зале, отведенном для обвиняемого, в объятиях Роберта. Я изумленно подняла голову, глянула на него.

— Действительно не страшно…

— Вот видишь, Джейн, я не солгал, — он заключил меня в объятия. — И я никогда не лгал тебе.

Он склонился с весьма определенной целью и остановился у моих губ, будто бы спрашивая: «Можно я вновь поцелую вас, Джейн?» Я заглянула в его глаза, которые сейчас были насыщенного изумрудного цвета. Но в этот момент — момент полный романтики — я вдруг вспомнила слова де Бьорка старшего, будь он неладен, по поводу моего приручения. Может ласка де Вера это всего лишь средство приручения? Может, он исчерпал все доводы и решил вразумить меня вот таким вот образом?

— Лорд де Вер? — хрипло спросила я.

Он с жадностью проследил за движением моих губ.

— Да, Джейн? — его рука переместилась с талии, прошлась по моим волосам и замерла у подбородка.

— Помните наш эксперимент?

— Эксперимент, Джейн? — переспросил он хрипло. — Да, кажется, помню.

Я собрала всю решимость и выпалила на одном дыхании:

— Вы любите меня?

Он тихо рассмеялся.

— Да, Джейн, люблю.

— И женились бы на мне? Скажем, завтра в полдень в церквушке за вашим поместьем. В присутствии свидетелей.

Граф не просто не ожидал такого поворота, а был ошарашен моим вопросом. Но вскоре снисходительная улыбка снова тронула его губы.

— Я сделаю это с огромным удовольствием.

— Но я не шучу, милорд, — удивилась я.

Роберт мягко провел пальцами по линии моей челюсти.

— Я тоже, Джейн. Я еще никогда не был так серьезен.

В этот момент дверь приоткрылась, и внутрь вошел господин Скотт, который на секунду превратился в статую.