Свобода как повод влюбиться

Глава 15

Я нашла в себе силы вернуться в комнату. Прикинула время, за которое де Вер смог бы переодеться, выждала и постучала в дверь. У нас оставалось еще около десяти минут, чтобы поговорить, а присутствие господина Скотта давало надежду, что разговор будет чисто деловой. Я больше не хотела слышать о чувствах Роберта, и себе не хотела давать повод верить, что нас с этим человеком может связывать нечто, помимо общего дела.

Отец всегда говорил, что у законника голова должна быть «холодной». Эмоции слишком долго не давали мне мыслить здраво.

Я застала де Вера за последними приготовлениями. Скотт поправлял шейный платок его сиятельства и был всецело увлечен этим занятием.

— Лорд де Вер, вы должны мне кое-что объяснить, — спокойным голосом произнесла я.

Вильнус помог его сиятельству надеть жилет и камзол. Теперь Роберт выглядел прилично. Ссадина на скуле придавала ему странной привлекательности. Он не повернул головы, а произнес вежливым, но ледяным тоном:

— Ну, допустим, госпожа Хоткинс.

— За последние два дня произошло очень многое: встреча с королем, с лордом Эстером… Знаете, я подумала, что такие люди, а особенно король, не станут снисходить до провинциалки, даже, если она ваш защитник. Но ведь они сделали это.

— К чему вы клоните?

— Они хотели понять, что я собой представляю. Они хотели заставить меня молчать на суде и сделали все, чтобы я полностью вас возненавидела.

— А разве у них не получилось?

Роберт бросил на меня быстрый взгляд.

— Я не откажусь защищать человека, будь он даже…

— Кем?

— Ну…

— Развратником, ловеласом, лжецом? — подсказал мне лорд. — Убийцей?

Вильнус слушал наш разговор, молча. Он перешел к манжетам, пытаясь расправить их таким образом, чтобы скрыть израненные пальцы.

— Не стоит беспокоиться, я возьму перчатки, — отчеканил Роберт. — Что-то еще, госпожа Хоткинс?

Он говорил со мной жестко и холодно. Впрочем, именно этого я и добивалась.

— Вы специально выбрали себе в защитники женщину из провинции? — задала я, наконец, главный вопрос. — Чтобы она ни у кого не вызывала опасений? Чтобы выполняла ровно то, что ей скажут? Чтобы не лезла туда, куда ее не просят?

— Вы очень верно перечислили все свои обязанности, — вымолвил Роберт.

— Не понимаю тогда, к чему этот суд? Все дело в ваших убеждениях?

— Вам не нужно понимать. Вернитесь к обязанности номер два, Джейн: выполнять ровно то, что скажут.

Он повернулся ко мне. Сейчас его глаза были насыщенного темно-синего цвета. От прежней теплоты не осталось и следа. И я едва не отпрянула, изумившись, каким жестким и даже опасным он может быть.

— Госпожа Хоткинс, вы не раз говорили мне, что вы защитник, — надевая перчатки, он стал приближаться ко мне. — И я плачу конторе за то, чтобы вы меня защищали.

— Да.

— В таком случае научитесь слушать то, что вам говорят. Мне нужно, чтобы вы выступили на суде. Мне плевать на исход дела. Делайте то, что я вам сказал.

Я замерла, перестала даже дышать. Вильнус тоже обмер, раскрыв от удивления рот.

Граф остановился передо мной, властно и строго глядя в глаза.

— Вы меня поняли?

— Да, но…

— Я спросил — вам ясно?

— Да, ясно.

Я вынесла обращенный на меня взгляд лишь благодаря тому, что опиралась на спинку стула. В груди клокотало, не давая сделать ни единого вдоха.

— У вас еще остались ко мне вопросы, Джейн?

— Нет, ваше сиятельство, — глухо отозвалась я.

Граф прошел мимо и покинул зал. Следом за ним направился господин Скотт, задержался рядом со мной, положил на плечо руку.

— Госпожа Хоткинс, пора идти. Вы в порядке?

— Да, — тихо ответила.

— Вы не должны раскисать.

— Может быть он прав, господин Скотт? Может, я должна остановиться?

— Возможно и так.

Вильнус похлопал меня по плечу и вышел из комнаты.

***

— Защитник, вам понятен ответ кандидата? — я очнулась, услышав голос судьи.

Мой растерянный взгляд скользнул на ответившего, затем на ким-Аварского.

— Да… — я откашлялась.

Отбор заключался в том, что понравившихся кандидатов стороны должны будут согласовать друг с другом и прийти к компромиссу. Это сложная задача, учитывая, что у нас разные цели. Де Бьорки слишком опытны, чтобы спасовать в самом начале и не понять, чего я добиваюсь.

Больше часа мы отбирали претендентов, пока не были сформированы довольно сносные списки с обоих сторон и представлены судье. Тот долго рассматривал их, затем вскинул взгляд, протянул: «Н-да…», а затем озвучил:

— Ни одного совпадения, господа! Наверно, день предстоит долгий.

— Я могу обратиться к своему защитнику? — вдруг спросил де Вер, и я стиснула зубы.

Ким-Аварский глянул на меня, я отрицательно качнула головой, но он пожал плечами:

— Конечно, ваше сиятельство, у вас есть право всегда советоваться с вашим защитником.

Я медленно поднялась и подошла к де Веру, наклонилась:

— Что-то не так, милорд?

— Дайте согласие на список де Бьорка, — бросил он приказным тоном.

Меня прошиб пот. Склонившись еще ниже, я осведомилась:

— Могу я узнать, почему?

— Потому что для меня не имеет значения, кто будет в числе присяжных.

— Это просто смешно! — изумленно прошептала я. — Я не стану этого делать!

Де Вер взглянул на меня. Я все еще возвышалась над ним, но, клянусь, показалось, что я уменьшилась до размера букашки.

— Тогда мне придется найти другого защитника.

— О! Можете начинать поиски.

Наша странная беседа, кажется, перестала быть приватной, когда я сказал последнюю фразу громче, чем следовало.

— Защитник, вы со всем определились? — вскинув бровь, спросил судья.

— Да, — ответила я, несколько смущенно оглядывая окружающих.

— Нет, — заявил де Вер. — Я хочу заменить защитника.

Я буквально выпала из реальности. Когда спохватилась, в зале поднялась шумиха.

— Его сиятельство шутит! — объявила первое, что пришло в голову.

— Лорд де Вер! — обратился судья к моему подзащитному, заставляя собравшихся затихнуть. — Вы действительно хотите заменить защитника?

— Возражаю, ваша честь! — завопили мы в один голос с младшим де Бьорком.

— Обвинитель, — дал Эдварду слово судья.

— Это затянет дело на неопределенный срок, — отчеканил тот. — Прошу оставить преимущественное право за госпожой Хоткинс до формирования списков.

— Возражаю! — раздался мой оклик.

— Возражаете? — судья тяжело вздохнул. — И чему же?

И чему же, право слово?

— Ваша честь, дайте минуту, — я склонилась над графом и зашипела: — Что вы делаете? Скажите сию же секунду, что другой защитник вам не нужен.

— Скажу, если вы утвердите список де Бьорка.

— Самоубийство!

— Мне все равно.

— Пожалуйста…

— Нет.

— Прошу…

— Я сказал — нет, Джейн. Своих решений я не меняю.

— Ненавижу вас, — рыкнула я.

Я распрямилась, быстро вернулась на свое место, плюхнулась, сложила на груди руки и нахмурилась. Кровь бурлила внутри, не давая успокоиться.

Когда я объявила, что принимаю список де Бьорка, де Вер подтвердил, что оставит меня в качестве защитника.

— Вы даже не взгляните? — удивленно спросил судья, указывая на лежащую на его столе бумагу.

Я чувствовала себя полной дурой. Для этого ли я два часа корпела над перечнем фамилий, задавала уточняющие вопросы, влезала в душу к каждому, чтобы послать все к чертовой матери?

— Нет, ваша честь, меня все полностью устраивает.

— Хорошо. Список утвержден. Предварительное слушание по делу «король против де Вера» состоится завтра в полдень.

Из зала я вышла последней, не сказав графу ни слова. Заметила краем глаза, что на него надели кандалы и повели к двери, которая располагалась справа от судейского стола. Я знала, что его проведут по длинному коридору, затем посадят в карету, и та унесет его в тюрьму Холк-стоун. Тюрьму, сплошь пропитанную королевской властью — место, где может случиться все, что угодно.

Оказавшись на улице, я глубоко вздохнула, расправила плечи, но меня тут же обступили газетчики. Волна их тел захлестнула, утянула вниз по ступеням. Они галдели, дергали меня за рукава, настойчиво хлопали по плечу. Слава провидению, что Вильнус оказался рядом. Вместе мы протиснулись к карете и, усевшись в нее, плотно захлопнули дверь. Господин Скотт крикнул вознице, и карета дернулась и поколесила по улицам Нокса.

— Вы знамениты, госпожа Хоткинс. Даю руку на отсечение, что подобного не было даже на суде нокского маньяка, — переводя дыхание и располагаясь на сидениях, изрек мой спутник.

— Быть известней маньяка — сомнительный комплимент, господин Скотт.

— Вы для них вроде серой мышки, получившей счастливый билет.

— Счастливый ли? — устало пробубнила я.

— Кажется, это уже неважно. Вы сенсация дня.

— Второй сомнительный комплимент от вас за сегодня.

Вильнус снял шляпу, взлохматил темные волосы на затылке и глянул в окно.

— Куда направляемся?

— Скажу, если окажете услугу.

Он оторвался от окна и вскинул брови, всем видом вопрошая: что надо делать?

— Вы должны выкупить все оставшиеся места на завтрашнее слушание и обеспечить присутствие работников плантаций.

— Сколько выкупать мест?

— Сколько получится, — уверенно заявила я, — все свободные. Не жалейте денег. Если возможно, перекупите. Расплатитесь чеком, — передав ему чек без суммы, кисло улыбнулась. — Надеюсь, эта маленькая хитрость сработает.

— А вы?

— А я должна исхитриться, чтобы попасть к одной леди. Было бы очень занятно поговорить с ней.

— О какой леди речь?

— Леди Селена, бывшая невеста лорда Эстера и возлюбленная его сиятельства.

— О-у, — надул щеки Господин Скот, — это было бы можно устроить, попади вы на прием ее величества, ведь леди Селена Берквел — одна из ее фрейлин.

Я с изумлением воззрилась на Вильнуса.

— Вряд ли кто-то в здравом уме выдаст мне пригласительный.

— Знаю, королева принимает как раз сегодня. Вы можете пойти, как спутница. Пригласительный джентльменов всегда подразумевает даму.

Я хмыкнула, признав, что идея Вильнуса имеет под собой разумное основание. Но кому, извините за наглость, навязать свое общество?

— Для начала мне нужен наряд, — проговорила я, неожиданно для себя придя к решению, — откровенный и легкомысленный.

— И против кого будет направлено сие орудие? — улыбнулся господин Скотт.

— Всему свое время, — проговорила я, замечая за окном яркую вывеску модного дома.

Кажется, мне сюда.