Свет Дивояра

Глава 25

— Это я заметил что-то странное в земле наваждения, — сообщил молодой Магирус, — Мы думали, что это ещё одно вторжение, а послать было некого — все отправились на оборону прорыва, и в Дивояре остались только библиотекари, декан и мы, наблюдатели.

Второй или третий раз слышит Лён это слово, но только сейчас задумался: а что это значит? Они как-то видят что происходит в зонах сказок?

Магирус подвёл его к стене, взял за руку и легко провёл через сплошную поверхность, похожую на белый кварц, испещрённый тонкими прожилками. И вот опять он очутился в знакомом кольцевом коридоре с массивными полупрозрачными колоннами и высокими арками. Снова прошёл во внутреннее помещение и оказался в зале, который в его время служил собранием Совету. Опять эти огромные окна, но перед каждым окном сидят в высоких креслах молодые дивоярцы и глядят в эти окна, в которых меняются картины. Но видно там не улицы Дивояра, а с огромной высоты наблюдается земля Селембрис!

— Вот это кресло моё, — с улыбкой указал на пустое место Магирус Гонда, — а вот мой сектор наблюдения. Он повёл рукой перед гладким стеклом, и изображение стало приближаться. Потом повёл вверх, и поплыла по окну картина дальних земель — всё чётко и ясно. Так вот что такое эти окна — они наблюдательные экраны! Значит, тогда, когда его позвали в Совет для направления на службу, эти экраны специально были замаскированы под окна?! Выходит, ему не доверяют, если даже Магирус Гонда, который не был членом Совета, знал о назначении этих экранов, поскольку был наблюдателем! Наверно, эти молодые юноши и девушки, которые сидят в креслах, тоже недавние выпускники Университета, и они посвящены в эту тайну, которая, может, вовсе и не тайна!

Он сдержался и с честью вынес этот удар: ничто в его лице не дрогнуло и не выдало смятения. Слишком много за последнее время ему приходилось притворяться и лгать. Он увязает в тайнах, они множатся, придавливая его. И вот теперь дорогие учителя — Брунгильда и Магирус оказались скрытны с ним и не посвятили его в простые вещи, доступные каждому молодому дивоярцу. Или это оттого что он не доучился?

Вошедший в зал Корс Филфхариан прервал эти невесёлые размышления. Архимаг тоже выглядел посвежевшим — наверно, за многие дни, проведённые за осадой заражённых земель Дерн-Хорасада, он был, как все остальные, лишён нормальных условий.

— Идём, Румистэль, — сказал он, — я покажу то, что мы нашли среди сокровищ, оставленных эльфами.

И он пригласил гостя с собой, выведя его из зала.

Здесь, внутри Запрещённой Зоны, было много всяких помещений, и они подчинялись какому-то единому плану, располагаясь по кольцевым линиям, в центре которых царило помещение Совета. В одном из кольцевых коридоров скрывались закрытые помещения, в одно из них и провёл Лёна Корс.

Там на столе находился точно такой предмет, какой был изображён в книге. Только на странице он был выполнен в виде грамотного чертежа: прекрасно сделанная изометрическая проекция с полным соблюдением пропорций. По форме преобразователь походил на усечённый конус с чуть выпуклыми боковыми поверхностями из непонятного материала, по звуку похожего на металл, а по полупрозрачности — на минерал. Поверх усечённой верхней части располагались кругом разноцветные прозрачные шары. А внутри шариков размером с мандарин скрывались высокие сбоку, но просматриваемые сверху цветные символы эльфийского письма! Это точно была эльфийская вещь. Но выполненная в такой безупречно технической форме! Сквозь чуть прозрачный корпус преобразователя слабо просматривались сложные внутренности, только ничего разобрать было невозможно. Рядом лежала раскрытая на той же странице книга — всё было готово к работе.

Лён приступил к переводу инструкций на общепринятый язык, каким все пользовались на Селембрис и к которому он сам давно привык. Он объяснял значение каждого шара, и это для него самого было открытием: сейчас он узнавал что означают те или иные символы. Инструкция была составлена толково и грамотно: лучше не придумать.

Таких преобразователей должно быть двенадцать. Их врывают в землю или углубляют в камень, или опускают на морское дно — абсолютно неважно. От конфигурации установки зависит то, что получится. Если поставить два преобразователя, то между ними получится защитная сеть, своего вида поле, имеющее ориентацию на вход и выход. То есть, войти можно, выйти нельзя. А поставленные по кругу двенадцать сообщают непроницаемость заданной области. Это идеальная защита, образующая сферу, и работает она без видимых источников энергии практически вечно.

Вот теперь Лён понял, почему сейчас дивоярцы понятия не имеют о магической сети — они сейчас ещё не знают о ней. А во время Финиста такой сетью был закрыт вход в Портал Миров. И такие же устройства, очевидно, создали вокруг области Дерн-Хорасада непроницаемый кокон, со временем стянувшийся в нуль. Не Гранитэль, а именно он был причиной этому явлению. Сколько он носил в душе тяжести из-за этого, сколько раз думал: если бы не эти непроницаемые границы, то несчастным была бы оказана помощь от Дивояра. И вот оказалось, что волшебники не смогли бы ничего исправить: случившееся несчастье превосходило их возможности. И вот теперь он сам помогает установить над этой областью пространственный кокон, как будто выполняет то, что наказал ему герцог Даэгиро: пойди и сделай это. Как будто знал прозорливый учёный, каким-то мистическим путём учуял, что именно Румистэль свернул и уничтожил пространство вокруг Дерн-Хорасада.

Он проглотил комок, застрявший в горле, и продолжал диктовать старательно записывающему на всеобщем языке Корсу:

— Таким образом, поворот регулятора со знаком"…" на пол-оборота делает ограниченную область непроницаемой изнутри.

— Изнутри… — по-ученически договорил старательный Филфхариан, тщательно выводя знаки всеобщей письменности.

"А поворот регулятора на полный оборот заставляет пространство области постепенно сжиматься, где полное сжатие зависит от площади охвата", — прочитал Лён про себя дальше.

— И? — спросил архимаг.

Секунду Лён помедлил, но в ушах так явственно звучало: пойди и сделай это!

— Поворот регулятора на полный оборот заставляет пространство области постепенно сжиматься, где полное сжатие зависит от площади охвата, — закончил он читать инструкции.

— Что это значит? — спросил Филфхариан.

Лёну было все ясно — этот язык был для него родным, и все понятия укладывались в его представление, а для Корса это было абракадаброй — ему всё приходилось разъяснять.

— Это значит, что через некоторое число лет заражённая область стянется, как портниха стягивает ниткой прошитые края прорехи, — терпеливо объяснил он. Это архимагу было понятно.

— Вы останетесь с нами, Румистэль? — неожиданно спросил Филфхариан, отчего-то сменив форму обращения из дружеской на официальную.

— Здесь, в Дивояре? — растерялся он. Нет, его это не устраивает, он должен искать способ вернуться в свое время.

— Конечно. Ваш дом всегда ждёт вас, — серьёзно ответил военный вождь.

Наверно, они за ним наблюдали, ведь экраны зала Советов могут переключаться на внутренний обзор Дивояра. Могут ли они видеть то, что происходит внутри дома, и если так, то плохое убежище избрал он для хранения кристаллов.

— Я ухожу, Корс, — ответил он, — я странник по другим мирам. Когда-нибудь я вернусь в наш небесный город.

— Да, понимаю, — согласился тот, — мы благодарны тебе, Румистэль, и твое имя будет внесено в списки Героев Дивояра.

Вот этого не будет, подумал Лён. Он видел списки Героев Дивояра — его имени там не было. И в той единственной записи, где он должен был фигурировать — в упоминании о гибели мага Воронеро — имя Румистэля вымарано. Так что, Лён ошибся: он не присвоил себе чужое имя — он и есть Румистэль. Это он пришёл и убил мага Воронеро и разрушил Дерн-Хорасад, это он однажды вернётся в руины великого творения своего предка, чтобы забрать оттуда спрятанный каменный шар с кристаллами. Отыщет, где Финист спрятал свою долю эльфийских осколков. Найдёт то, что оставил Елисей. И сам соберёт всё недостающее. Надо только найти хорошее место для хранения, чтобы больше никто и никогда не дотронулся до страшных зелёных кристаллов.

Он вышел за ворота Дивояра, сопровождаемый своими старыми друзьями, которых он любил: валькирией Брунгильдой, Магирусом Гондой и будущим деканом Университета — молодым Вольтом Громуром. Они пойдут и установят вокруг области Дерн-Хорасада двенадцать машин, преобразующих пространство, и начнётся сжатие этой области. Тогда уже не нужно будет сутками бдеть на наблюдательных вышках, заполнять рвы лесом и углём, держать из последних сил щиты, терять товарищей и убивать беженцев.

— Не провожайте меня, — сказал он на прощание, потому что не хотел, чтобы они видели, куда он направляется. А его путь лежал туда, где они его нашли. Была надежда, что войдя в зону наваждения, он выйдет в своём времени.

Они остались на грозовом облаке, которое несло Дивояр, как остров несёт волшебный дворец из сказки, а он спрыгнул на своём Сияре вниз и тут же совершил далёкий пространственный прыжок — прямо ко входу в очарованные земли.

Перейдя речку по мосточку, он сразу понял, что не ошибся: налево от мостка выглядывали из холмов остроконечные крыши городка, где встретился он некогда с астрономом Юстом Достасом. Но Лён не стал туда заглядывать — его путь лежал к развалинам замка Финиста, и на этот раз он точно знал, что он там увидит.

Зелёный холм по вершине был украшен старыми, поросшими дерном блоками фундамента, а камни, скатившиеся под гору, давно уже ушли в землю и только неровности напоминали о том, что когда-то здесь было грандиозное побоище.

Конечно, с зеркальцем было бы гораздо проще, но даже так Лён отыскал следы гриндрилов: этих неопрятных существ выдавал хлам возле жилища и крепкий запах козлиного стойла. Итак, наконец-то он нашёл беглую принцессу и её зелёного кавалера.

Оставив Сияра подальше, чтобы брезгливый конь не выдал его гриндрилам, Лён подкрался ко входу в пещеру, откуда перло смрадом. Ого, не думал он, что поимка беглой принцессы будет обставлена такими неудобствами. Он вообще не думал как повезёт её обратно! На Сияре разве?

Чем ближе он подходил, тем более кружилась у него голова. Отчего бы? Ведь когда он отыскал этого зелёного урода в пещере вместе с его избранницей, так не воняло. А ведь они полгода проторчали в той пещере.

Наконец, он решил действовать в открытую и грубо: чем скорее он покончит с этим, тем лучше.

— А ну сдавайтесь! — крикнул Лён, врываясь в пещеру и выпаливая первое, что пришло в голову.

Тут у него в горле запершило, глаза начали слезиться, но всё же он увидел, что принцесса стоит в мешковатом платье и дерюжном переднике возле котла с варевом, в углу сидит и что-то ковыряет зелёный чешуйчатый монстр, а посреди тесной пещеры ползают не то десять, не то двенадцать мелких зелёных тролльчат с лягушками во ртах на манер сосок! Вот почему так воняет: их не двое, а по меньшей мере дюжина!

— Кто тут припёрся?!! — завизжала дурным голосом принцесса, замахиваясь на незваного гостя здоровенной деревянной поварёшкой. Лицо её было ужасно: на нём явно проступали черты тролльчихи: неровно раздутая физиономия с бугристыми щеками и глубоко запавшими глазами, вся в пупырьях, нос картошкой, а волосы, выглядывающие из-под дерюжного чепчика, превратились в скользкие, грязные сосульки!

— Дорогой юноша, — вежливо заговорил из своего угла гриндрил, — Я заколдованный принц. Помогите мне, и вас награжу сундуком золота.

— Щас врежу гаду — будет знать!! — орала принцесса.

— Ты поедешь со мной! — едва не теряя сознание от вони, приказал дивоярец.

— Чего?! — ещё громче завизжала тролльчиха. — А этого ты не хотел?

Тут она бесстыдно задрала юбку, обнажив корявую ногу, обросшую зелёной чешуёй, и выдала такой оглушительный залп!

Зелёный тип в углу заржал и тоже прибавил ядрёной вони к и без того непереносимому амбре. Дивоярца как ветром сдуло из пещеры.

Ближе к берегу он опомнился и продышался. Какой кошмар! С чего он взял, что будет просто взять эту осатаневшую тролльчиху? В Дивояре он читал, что гриндрилы довольно тихие существа, вся деятельность которых сводится к трепотне. Но это про самцов — не про самок!

И как её доставить в Ворнсейнор?! Все думали, что это такое простое дело! Но делать нечего, надо действовать.

Перед входом в пещеру он совершил несколько глубоких вдохов-выдохов, а потом зажал нос, сжал губы и ринулся внутрь. Ему только схватить принцессу и выволочь наружу. А там как-нибудь уж!

Одним прыжком он вскочил внутрь и тут едва не получил по голове деревянным черпаком: принцесса поджидала его у входа. Реакции тренированного бойца хватило: он отбил удар. Но тут ноги Лёна поехали на чём-то скользком, и он под радостный вой всего семейства позорно грохнулся на пол в какую-то густую жижу! Себя не помня, он хотел вскочить, но сверху уже обрушивалось на него толстое, как бочка, тело разожравшейся принцессы!

Непонятно как он увернулся и откатился в сторону, нещадно пачкаясь в липком месиве. Он был так ошеломлён, что даже оглушительный вонизм гриндриловой семейки перестал на него так действовать. Попал наш дивоярец крепко: с гриндрильей мамашкой связываться — ужас!

Он не успел подняться, как все двенадцать крокодилят набросились на него с писком и стали царапать и кусать! А принцесса колотила его половником везде, куда достанет. И сам гриндрил так дико гоготал, что жабы летели из его рта, как из катапульты!

Не понял дивоярец как оказался снаружи — избитый, исцарапанный, перемазанный вонючей и скользкой дрянью. Сияр попятился от него и в страхе заржал.

Нет, так, голыми руками ему с принцессой не совладать. Тут надо использовать какие-то приёмы. Вот, дубовый лист, ничего в голову и не приходит!

Он дотащился до воды, одуревший от вони и взбешенный от такого дурацкого исхода. Едва отмыл в реке куртку и штаны. Если бы он умел творить новую одежду! Но нет, бытовая магия для него, Героя Дивояра, остается недосягаемым умением!

Сев в мокрой одежде на бережку, он едва не плакал от отчаяния. Как вытащить эту чёртову тролльчиху наружу? Как доставить её в Ворнсейнор? Убить, что ли?

Немного посидев, он успокоился и стал мрачно рассуждать: что есть в его магическом арсенале такого, чтобы справиться паршивыми гриндрилами? Потом огляделся и внимание его упало на желтовато-серый песчанник, из которого состояли обточенные ветром скалы. Песчаник — это природный камень, с которым он ни разу не имел дела. Потомок Говорящего-с-Камнем, он умел обращаться с твёрдыми породами: гранитом, кремнем, базальтом, мрамором.

Он встал с места и подошёл к шершавой стене, приложил к ней ладони и начал искать контакт. Песчаник тупой и ленивый, он не поёт изнутри, а тихо скрипит. Сначала он не отзывался, потом неохотно стал подавать признаки послушания. Что от него хочет Говорящий-С-Камнем? Обрушить камни со свода пещеры? Но не убивать этих вонючек? А почему? Он может и убить. Ну ладно, сейчас устроим хорошенький обвал.

Под руками дивоярца мелко задрожала скальная порода — вибрация нарастала изнутри и начала распространяться по всей горе. Лёгкое землетрясение заставило прыгать камни по береговой полосе, потом покатились булыжники с вершины. Вода заплясала у берега. А потом с грохотом пошло что-то рушиться в пещере. Ещё через мгновение мимо Лёна вихрем пронеслись два гриндрила, таща в руках орущих диким визгом зелёных тролльчат.

Монстры быстро улепётывали вдоль по берегу, как вдруг прямо перед ним возник этот настырный тип. Глаза злые, весь мокрый, а в руке — сверкающая полоса стали! Тролли взвыли и, моментально развернувшись, помчались в обратном направлении со своим зелёным выводком. И тут снова непонятным образом этот тип опередил их.

— Чего пристал, дурак?! — плаксиво прогнусавила принцесса.

— Милый юноша, — вежливо картавя, заговорил гриндрил, — если это вы из-за того, что я нажевал лягушек…

— Она пойдёт со мной! — несговорчиво оборвал его обозлённый дивоярец.

— Ещё чего, урод поганый!! — завизжала тролльчиха.

— Но как же так, — деликатно возразил тролль, — нас нельзя разлучать, мы семья, у нас детишки.

— Мне наплевать, — грубо прервал его дивоярец, явно испытывая тошноту от троллячьей вони.

— И что же будет? — рассуждал гриндрил.

— Я отвезу её в Ворнсейнор, и сдам на руки королю.

— Моя жена в объятиях другого?! — воскликнул заколдованный зелёный принц, а принцесса разрыдалась.

— Да не нужна твоя красотка королю! — теряя терпение, как и последние силы, крикнул дивоярец, — Я покажу её, и пусть она отправляется на все четыре стороны!

— Слышишь, дорогая, ты только покажешься королю.

— Я не хочу! — ревела королевна. — Они меня посадят в клетку и будут показывать в цирке!

— Нет, я её заставлю нюхать розы! — сделав страшные глаза, признался наглый маг, чем вызвал новый взрыв страданий.

— Вы не заставите мою бедную жену мыться? — умоляюще проговорил тролль.

Дивоярец обещал, что не заставит.

— Дорогая, представь, это ненадолго: я буду тебя ждать с детишками, — уговаривал принцессу муж.

Он взял рыдающую женщину за руку и торжественно подвёл к мучителю.

— Я вручаю вам мою жену под ваше честное слово, что вы не обидите её, — трогательно заявил гриндрил.

Вот, кажется, он и добился того, чего следовало. Но как теперь конвоировать эту вонючую тролльчиху к мостику? Как доставить её в город короля Алая? Сияр держится подальше, явно показывая, что он возить на себе эту жуткую особу не согласен. А присмиревшая принцесса стоит тут, сложив пупырчатые руки поверх засаленного передника на своём толстом брюхе и чуть сознание не теряет при одной мысли, что этот мерзкий дивоярец начнёт её лапать своими гадкими руками!

О, что же делать?!

— На, набрось на плечи, — с отвращением сказал принцессе дивоярец, доставая свой плащ.

— Что?! Синий?! — возмутилась тролльчиха.

Гриндрил хотел поддержать свою жену в таком деликатном вопросе: уж хуже синего только розовый! Приличной тролльчихе подобает одеваться в болотно-серый, а ещё лучше в дерюжный цвет!

Но тут коварный дивоярец, набрасывая отвратительный атласный плащ на принцессины плечи, чем-то пыхнул ей в нос, отчего она чихнула и мягко повалилась на руки бессовестному дивоярцу.

Это что ж такое? — хотел возмутиться муж. Как можно порядочную женщину лапать чужому мужику? Но тут нахал испарился вместе с гриндриловой женой.

Длинными пространственными прыжками — от одного видимого пункта до другого — Лён переносил бесчувственную зелёную красотку, мирно заснувшую от хорошей порции крысиного зелья, которое завалялось в сумке Лёна. Насколько он помнил из курса дивоярской химии, порошок от крыс служит для мелких троллей хорошим снотворным.

По выходе из зоны сказки его ждал приятный сюрприз: его встречали. Так что, когда он проковылял через мосток с центнером тролльячьего мяса на горбу, то вдруг увидел гвардейцев короля Алая. У него приняли его тяжёлую ношу и затолкали бесчувственную тушу королевны в крепкую железную клетку на повозке. Так что, получилось всё так, как боялась принцесса: она оказалась в клетке.

И вот въезжают они такой блестящей процессией в Ворнсейнор: впереди телега со спящей тролльчихой, по обеим сторонам почётный эскорт, а сзади истерзанный, провонявший гриндрилами придворный маг.

— Долго же ты её ловил! — сказал ему вечером Алай.

Оказалось, что пропадал Лён в своем походе целых две недели. Возможно, это потому, что он выходил из зоны наваждения. Но никогда король Сильвандира не узнает, что именно случилось с его придворным магом и другом детства в этом самом странном из путешествий, которое не сравнится даже с погружениями в Жребии. Однако и в отсутствие Лёна тоже кое-что произошло, но это он узнал потом, а пока следовало разделаться со всеми формальностями.

Итак, принцессу он добыл, и теперь следовало устроить хорошее показательное шоу, которого ждал весь народ Сильвандира, оскорблённый до глубины своей народной души бессовестным обманом со стороны принцессы. Обиженный за своего короля народ требовал полного морального удовлетворения. Так что беглую принцессу ждал позор.

Наутро телегу с проспавшейся тролльчихой выкатили на площадь перед дворцом, где уже собрались огромные толпы сильвандирцев, жаждущие зрелищ. В народе ощутимо воняло протухшими продуктами, предусмотрительно подпорченных заранее и завезённых на народное веселье догадливыми торговцами. Все ухмылялись, поглядывая на ворота королевского дворца, тянули шеи, переговаривались, смеялись. Это был заслуженный триумф и полная реабилитация короля. В конце концов, молодой маг тоже неплохо постарался. Никто ведь не думал, каково это тащить на себе такую тушу! Все полагали, что это очень просто: поймать тролльчиху. Гвардейцы двенадцать дней по приказу короля Алая караулили у выхода из зоны наваждения и как увидали дивоярца, волокущего на себе этакую жирную вонючку! Сначала-то выскочил этот крылатый чистюля — оно понятно, не повезёт на себе лунный жеребец такую нечисть! А потом идёт маг Лён и тащит на себе… Ой, эту историю пересказывали всю ночь по кабакам и борделям, а гвардейцы своими собственными глазами видевшие это знаменательное зрелище, стали прямо героями дня. И вот он, долгожданный момент! Сейчас её вывезут в клетке на площадь и тогда граждане покажут свое верноподданническое рвение.

Городская стража была стянута на площадь и стояла плотным оцеплением, не позволяя народу пробиться на малый пятачок, куда должны были выкатить телегу с клеткой. Сначала хотели привязать зелёную гадину у позорного столба, но передумали: уж больно сильна, сволочь. В клетке тоже хорошо, и вот взволнованная толпа, наконец, узрела процессию: в раскрытые ворота выезжала телега, запряжённая двумя клячами.

Толпа взревела и ринулась вперёд, поближе, чтобы рассмотреть чудовище. Стражники в стальных панцирях едва сдерживали толпу, ругаясь и обещая пустить в ход копья. Да куда там, кто их слушал! Ну, кое-как угомонились и стали смотреть. Конечно, было не так интересно, как могло быть. Всё же такие дела надо устраивать получше: нужна программа, нужен конферансье. В конце концов, не каждый день тролльчиху привозят. Но эта как пошла бесноваться и орать, так сразу всем понравилось. Эх, и крутая принцесса попалась! Ну, и лаяла же! Но это только поначалу, а потом ей показали! Вот это нанесли с собой тогда сильвандирцы! Эх, три дня потом площадь убирали!

Сначала-то она орала, как чумная, потом пошла выть, потом заревела в голос, а потом всю её клетку так забили гнилыми яблоками, протухшими бычьими кишками, прокисшей брюквой, испорченными яйцами, что тролльчихи стало не видать! Стражники сначала сдерживали толпу, а потом как прорвало! Побежали кто куда! Ох, и навеселились тогда сильвандирцы — куда там конферансье! Правда, говорят, кое-кому пальцы-то пооткусало, ну так не надо руками в клетку лазать — есть палки на то! Запомнят этот праздник сильвандирцы, надолго запомнят!

— Великий дуб, за что они её так? — шептал король Алай, глядя из окна на веселье толпы.

Никак не думал он, что месть получится такой жестокой. Никак не думал он, что народ так сильно переживал за его поруганную честь. Но, право, то, что там сейчас происходит, в сто раз хуже предательства принцессы.

Видел он её вчера, когда завезли её клетку на конюший двор. Вышел посмотреть и не узнал в этом страшном обрюзгшем существе прекрасную принцессу. Как быстро происходит превращение!

Вчера она буянила, требовала отпустить её домой — ей-де обещал тот дивоярец. Ей сказали: завтра после церемонии отпустят. Если бы король Алай знал, во что превратится церемония! И друга не было — Лён срочно укатил утром в Дивояр. Теперь король остро сожалел, что так твёрдо потребовал от Лёна найти беглую принцессу и вернуть её назад. Он не представлял, чего это стоило товарищу — думал, легко! Он только и заботился о своем попранном достоинстве, пылал жаждой мести. Принёс несчастную тролльчиху в жертву своим монархическим амбициям!

— Не надо, Ваше Величество, не укоряйте так себя, — проговорил за его плечом герцог Грай Лейхолавен — только он один остался с королём, все остальные кинулись в жестокую забаву.

— Всё ужасно получилось, — покачал головой Алай.

— В этом нет Вашей вины, мой король. Это толпа, у неё дикие инстинкты.

— Это мой народ, дядя, — проговорил Алай Сильванджи, отходя от окна и поправляя тяжёлую портьеру, чтобы хоть как-то отгородиться от беснующейся толпы.

— Что ж ты так долго, Лён? — встретила его в Дивояре Брунгильда.

На миг ему показалось, что это та, другая, ранняя валькирия. И подумал он: как же она его не помнит. Но ведь никто не помнил: ни Вольт Громур, ни Магирус Гонда. Так много лет прошло, кто поверит, что он и тот загадочный Румистэль — одно и то же лицо.

— Так получилось, — уклончиво ответил он, вспоминая свою безудержную ярость оттого, что так был опозорен подлыми гриндрилами — упал, поскользнувшись на жёваных лягушках! Измазался весь, как свинья, и в таком виде явился в Ворнсейнор. Вот смеху-то! Наверно, его и сейчас там обсуждают.

Ему не терпелось поскорее добраться до своего дома: отыскать тайную комнату и решить вопрос — куда спрятать два кристалла. Хотелось скорее добраться до Сумерек и повидать Гранитэль, расспросить её о многом. Прямо зудело скорее достать Лембистора и задать ему пару щекотливых вопросов и посмотреть на его физиономию. Забрать снова свои волшебные вещи! Ну куча, куча дел, а его допрашивают насчёт тролльчихи!

Он даже не заскакивал в свой дом — как переоделся в Ворнсейноре, так и бросился в Запретный сектор. Эх, хотелось ему бежать не в Совет, а в библиотеку и искать там сведения о книге, написанной на современном русском языке — откуда она?

И вот он перед членами Совета — даже не в полном составе! И всё им надо знать!

Ну как? Ну поймал он эту тролльчху, ну доставил — что ещё? А как поймал? Ну, дубовый лист, ну бросил ей в физиономию горсть крысиного порошка, она и вырубилась! А дальше как? Вот всё им расскажи! Ну да, не слишком приятно было. А тролль? Что — тролль? Не слишком сопротивлялся? А кто его спросил? Не надо было переть принцессу! И всё же, Лён? — интересовалась Брунгильда. Да убил я того гриндрилла! Отчего бы не убить этого зелёного мерзавца, если грау он тоже уничтожил — верно? Правда, про грау он только подумал. Но вот Совету это отчего-то не очень понравилось. Переглянулись они, и Вольт Громур так жалостливо спрашивает: чем же ты его убил? Своим мечом убил, вынужден был врать дальше Лён. Дубовый лист, до чего же он заврался, уже не помнит — в чем и что. Ты убил его Карателем? Ну да, а что? Зачем же так жестоко, Лён? Гриндрилы безобидные существа. Ага, конечно, подумал он, вы бы попробовали драться с самкой! Но всё, слово вылетело — не воротишь. Так и остались члены Совета в убеждении, что он убил гриндрила. Но его это уже не занимало. Он обещал вернуть принцессу её семье, он её вернёт. Её только покажут народу и отпустят. А сейчас мысли Лёна были заняты другим. Ему полагался краткий отпуск за героическое возвращение принцессы, и он рвался в дорогу.

Вечером того же дня в Сильвандир прибыли посыльные от Дивояра — студенты во главе с монстрозоологом Вэйвэ Валандером. По приказу Совета они забрали изнемогшую в истерике тролльчиху, чтобы доставить её в Дивояр. Теперь её местом жительства будет экзопарк, потому что мужа у неё больше нет и некому более о ней заботиться. Ей будет обеспечен уход, хорошая кормёжка и просторный вольер с искусственной пещерой.