Свет Дивояра

Глава 21

В замке Финиста их явно не ждали: Бакида думала, что зятёк вернётся самое малое через месяц, а он — нате вам! — трёх дней не прошло, как уже примчался.

Удивительно как старуха умудрилась за эти три дня снова захламить все помещения — кругом опять всё неприбрано, все вещи валялись не по местам, на кухне запустение. Перины свалены в кучу посреди коридора, одеяла, простыни и покрывала висят на лавках, перилах, кучей на столе, подушки по углам.

— Да чем ты, Бакида, тут занимаешься, когда меня дома нет?! — сурово спросил князь Финист.

— Да кто же знал, что ты так скоро воротишься?! — не скрывая неприязни ответила старуха, — Только думала прибраться, все вещи повытаскивала, думала проветрить, постирать, а он уж тут!

— Да врёшь ты всё! — отмахнулся князь от тёщи и быстрым шагом направился в трапезную.

— А это что такое? — удивился Финист, обнаружив, что просторный зал тоже стал складом всякого барахла, а стену, в которой был его тайник, заставили какими-то досками, сломанными балдахинами, спинками кроватей.

— Да вытащить не успела! — заголосила подоспевшая следом Бакида, — Одна ведь всё, кому помочь! Сломалась кровать, я её и выставила, да силушки нету! Стараюсь, стараюсь для него, а он… Э-ээх!

Князь не успел ничего ответить, как с лестницы раздался громкий вскрик:

— Финист мой, сокол ясный! — радостно вскрикнула Ленда и стремглав бросилась к мужу — так обрадовалась его скорому возвращению. И вдруг нога её попала на какую-то брошенную на ступеньке мелочь, подвернулась, и девушка с жалобным криком упала, едва успев схватиться за перила.

— Солнце моё! — в ужасе вскричал Финист и, бросив всё, кинулся на спасение своей любимой.

— Жива ли?! — с болью в голосе спрашивал он, схватив жену в охапку.

— Жива, жива, — кивала она, насилу сдерживая слёзы.

— Всё ты, проклятая старуха! — гневно крикнул он оборотясь к Бакиде.

— Я?!! Я всё виновата?!! Опять всё я!!! — и с рёвом кинулась прочь.

Девушка зарыдала совсем отчаянно, отчего Финист прямо-таки потерял голову. Он подхватил жену на руки и попытался отнести в верхние покои, да нога запуталась в каких-то брошенных тряпках.

— Румистэль, ты что ли помоги! — в сердцах обратился он к другу.

Лён пошёл впереди, расчищая князю путь до опочивальни. Как следовало ожидать, разбитая кровать оказалась как раз оттуда. И потерявшую сознание княгиню не на что было положить. Потом искали приличного местечка, пока приводили юную хозяйку в чувство, искали воды в кувшинах — напрасно искали — солей там всяких ароматических (а то мало подарков князь привозил!), платком махали над бледным личиком бедняжки, пытались разобраться что с ногой, нет ли перелома. Князь рычал, а дивоярец едва сдерживал улыбку — вот не повезло мужику с тёщей! Наконец, к ночи всё угомонилось, заплаканная юная жена сомкнула очи, и утомлённый князь прикорнул возле, и зловредная старуха убралась подальше с зятьковых глаз, и гость нашёл среди бардака себе местечко.

Наутро Финист поднял дивоярца — дела того тоже требовали своего, и надо было помочь гостю отыскать троллей, пока те не почуяли погоню и не удрали.

— С моим волшебным зеркалом это будет просто, — говорил князь, спускаясь по лестнице на первый этаж замка, где он оставил вчера суму. Из-за несчастья с женой он забыл спрятать её в тайник, к тому же помешал развал, который устроила в трапезной дурная тёща.

— Где моя сумка?! — рявкнул он, едва сошёл вниз и обнаружил, что за ночь там произошли перемены — неугомонная старуха решила там прибраться и всё стащила в одну кучу перед входом в трапезную. Теперь куча барахла загораживала вход.

"Нарочно она, что ли?" — дивился Лён.

— Опять лается, батюшки мои! — обозлилась старуха, являясь с большой посудиной, полной горячих пирогов. — Ну не успела, пироги пекла! Всё угодить тебе пытаюсь!

— Ну ладно, забудь, — смутился князь.

— Ты, поди, на речку? — подобострастно осведомилась старая ведьма. — Так погоди, пирогов вот в корзинку положу — покушаете там.

— Давай, клади, — миролюбиво согласился князь, который в самом деле собирался прогуляться с гостем, но не на речку, а немного дальше — к пещерам среди высоких скал на той стороне реки. Где-то там ютятся беглые тролли.

— Где моя сума? — покладисто осведомился он, стараясь больше не злить старуху.

На лице последней образовалось выражение глубокого раздумья, она неуверенно посмотрела на завал в проходе.

— А где-то там, зятёк, я не разобрала ночью-то, когда всё собирала.

— Бакида, мне нужна моя сума!

— Да отыщу я! Куда ей деваться!

— Найдёшь — не трогай! Эта штука опасная — руки оторвёт!

— Да я что, воровка что ли?!! Того не тронь, этого не тронь! Туда не ходи, этого не делай!!

— Тьфу! — плюнул князь, покидая дом в сопровождении гостя.

— Пристала с пирогами, — проворчал он, с досадой швыряя в сторону узелок со снедью. Некогда им будет угощаться выпечкой Бакиды — не на прогулку идут, не купаться на речку!

Оба уже спустились с горы и теперь шли протоптанной тропинкой — к реке.

— Ну вот, Румистэль, с зеркальцем бы мы куда скорее сделали дело! — огорчённо сказал Финист, глядя с пологого берега на далеко уходящие скалы с другой стороны.

К сожалению, зеркало осталось в суме, и там же остался Перстень, который мог бы легко добыть из кучи хлама заветную дорожную суму огненного князя.

Сейчас день, а днём гриндрилы спят — их время ночное, когда они выходят на поиски лягушек и прочей живности для прокорма. Так что, увидеть их сверху, летая над местностью на лунном жеребце, не получилось бы.

Князь меж тем осматривался, что-то ища в небе. И вдруг резко свистнул.

— Вон соколы мои летают, — указал он в точку, парящую высоко в зените. — Эх, кабы мои птички были натасканы на троллей!..

— А, я знаю птичку, которая натаскана на троллей, — странным голосом сказал дивоярец и в ответ на удивлённый взгляд князя ловко обернулся вокруг себя и в момент обратился соколом.

— Перебирайся через реку, — проклекотал он довольно отчётливо, и полетел к другой стороне, легко набирая высоту.

Глядя на стремительно улетающую птицу, князь улыбнулся и исчез с места, мгновенно очутившись на другом берегу — на плоском верху каменной гряды, изрезанной глубокими щелями.

Обыкновенному человеку лазать среди этих узких провалов, осыпей и острых гребней было бы очень трудно, но для двоих волшебников это не составляло труда. Один летал поверху, рассматривая местность и ища следы пребывания таких неопрятных существ, как гриндрилы — те обычно обозначали место своего пребывания кучей отбросов перед входом. Другой легко перемещался с места на место моментальными прыжками через пространство — возникал то там, то тут.

Прошло немало времени, пока они обыскивали скалы и лазали по углублениям. Нигде никаких следов бежавших гриндрилов.

— Послушай, Румистэль, — сказал, наконец, уставший князь, — чего зря мучиться — пойдём, достанем мою суму. В ней зеркальце — враз всё разглядим.

Совет был в самый раз, потому что дивоярец тоже устал и проголодался, а пироги они легкомысленно выкинули. Так что оба направились обратно в замок, поглядывая по сторонам: куда они закидали узелок с пирогами?

— Смотри-ка, — позвал дивоярца Финист, указывая в сторону от тропы, — плакали, Румистэль, наши с тобой пироги!

В том месте, куда они кинули тёщин узелок, теперь валялся большой бродячий пёс. Салфетка, в которой были завязаны пироги, растрепанная и измусоленная — голодный пёс явно порвал её, и слопал завтрак. Теперь блохастый бродяга блаженствовал: вольно развалился на солнышке и умильно жмурился.

Широким шагом князь вошёл в свой дом и направился к трапезной. Подойдя же, с удовольствием заметил, что за время его отсутствия Бакида расчистила проход. Всё же, как ни глупа старуха, а что-то делает по дому. Не вовремя только затеяла перестановку.

— Что ты делаешь, Бакида? — спросил он, проникнув в зал и обнаружив свою тёщу усердно роющейся в углу.

Она обернулась, и князя неприятно поразило выражение её лица — старуха смотрела на него, выпучив глаза. И весь вид её казался странно чужим.

— Что с тобой? — удивился он ещё больше, когда она ничего не ответила и продолжала пялиться на зятя.

Тут он увидел в её руках свою дорожную суму — ту самую, заговорённую, за которой шёл. Её он обронил вчера среди развала в трапезной, когда кинулся на помощь своей любимой жене.

— А, не терпится! — понял всё князь: как же, вчера он не поднёс старухе обычного подарка, с каким всякий раз является из странствий, — Ну, прости. Не успел. Да и отсутствовал недолго.

Старуха оскалилась, и князь с изумлением увидел, каковы её зубы — длинные, кривые, синеватые, отдельно друг от друга! Как он доселе не замечал такого?! Ну и тёща у него! Настоящая ведьма!

— Давай сюда, Бакида, — сдержанно сказал он, протягивая руку и медленно подходя к ополоумевшей старухе. — Опасная это штука. Говорю же: руки оторвет.

В ответ раздался такой зловещий смех, и потащило странным запахом — как будто от мертвеца!

Бакида на глазах менялась — вместо обычной пожилой женщины перед глазами изумлённого витязя являлась жуткая тварь: серое морщинистое лицо, покрытое множеством волосатых бородавок. Огромный синий рот с торчащими зубами и фиолетовым языком. Глаза провалились и теперь сверкали из глубоких нор, как горящие угли. И ростом она оказалась гораздо выше — едва ли не с рослого сына саламандры.

— А кушал ли ты пирожки, зятёк? — прорычала жуткая тварь.

— Нет, не кушал… — невольно ответил Финист, ошеломлённый этой метаморфозой.

— То-то и гляжу: не кушал! — зловеще расхохоталось чудище.

— Финист, сокол мой ясный! — вскричал кто-то позади витязя, и странен был этот голос — хрипло-визгливый, как ржавая пила.

Князь стремительно оборотился и увидел Ленду, вбегающую в зал. Но — ужас! — что за вид был у неё!

Прекрасного лица как не бывало — на его месте была жуткая серая харя, похожая на свиную, а вместо золотых волос, волнами сбегающих на плечи и за спину — бурые космы, висящие сальными прядями. Была она в чудесном платье, что привёз ей из странствий муж, но платье расходилось в боках по швам, и торчали из прорех свисающие складки грубой, серой кожи.

— О, рыцарь мой! — прорычала она кошмарным голосом и протянула к нему когтистые лапы, поросшие серой шерстью.

— Ай, не старайся, доченька! — насмешливо закаркала мамаша. — Твой муженёк сегодня пирогов не ел.

— Как не ел? — опешила красотка, — Ты его опять забыла накормить?

— Да наплевать! — махнула лапой серая тролльчиха, — мы получили что хотели. Теперь, доченька моя, ты у нас будешь королевой, богатая будешь! Мы с тобой ещё покажем им всем!

— Моя жена… — растерянно попятился князь Финист, не в силах оторвать взгляд с чудовища в платье его жены. Он в ужасе смотрел на отвратительное существо — с ним он проводил ночи любви, ему дарил ласки, поцелуи! Как они его околдовали!

— А, так мне больше не надо притворяться?! — взревело чудовище, обильно обрызгав Финиста вонючими слюнями. — Урод проклятый, сколько я из-за тебя вытерпела! Твои поганые объятия! Только и лез в спальню! Чайник медный! Горячий, гад — едва терпела!

— Щас, доченька, — свирепо сопела мамаша, — мы его прикончим. Теперь наша взяла.

Немой от изумления и ужаса Финист обратился взглядом к тёще и снова увидел в её руках свою суму.

Заговорённая сума — с ней троллям не справиться. Он не шутил, когда говорил, что Бакиде руки может оторвать, вздумай она искать что-то в его суме. Но в следующий момент случилось иное: Бакида одним движением разорвала суму — непонятно как тролльчиха сумела снять заклятие.

Из нутра заговорённой сумки посыпались магические принадлежности князя, все его тщательно сберегаемые вещи. Обычно он прятал их в тайник в стене. А теперь эта добыча досталась троллям.

У серых, которых называют грау, тоже есть своя магия — троллья. Это не гриндрилы, основное оружие которых — вонь. Эти владеют тёмными силами — магией, подобной демонской. Одно из самых сильных их умений — приворотная магия, за которой некоторые отчаянные люди ищут троллей грау. Только опасная это штука — любовное наваждение.

Старуха-тролль и её дочка околдовали князя, приняв человеческий вид и внушив ему любовь к беззащитной девушке. Наваждение поддерживалось заговорённой пищей, которую Бакида усердно подавала князю. Наевшись, он становился добр, его бдительность притуплялась, а влечение к жене усиливалось. Так они и водили его в потёмках почти полгода. Надо думать, старуха прогнала из замка всех людей — на всех наводить заклятие сложнее. Удалила всех собак и лошадей — они чувствуют враждебных существ. Чего ж она искала все время, пока Финист был в отъезде?

— Вот оно! — сказала тролльчиха, вперившись алчным взглядом в раскатившиеся по полу эльфийские сокровища — зеркальце, гребёнку, дудочку, камень-голыш, зелёный огонёк кристалла и главное — Перстень Гранитэли!

Финист понял, что она искала, зачем ковыряла стену, за которой прятался заговорённый тайник! А он-то думал: откуда все эти царапины на крепчайшем камне? Ох, заполоскала она его мозги своими зельями, а то бы давно догадался! Тролльчиха искала Перстень Гранитэли! Перстень Исполнения Желаний! Она надеялась воспользоваться им! О, глупая тролльчиха! Никто, кроме хозяина, не может пользоваться Перстнем! А сейчас, когда Гранитэль видит, что происходит, она сама вмешается!

— Вот оно! — свирепо смеясь, прорычала Бакида и протянула лапы к… зелёному кристаллу! Не к Перстню — к осколку!

"Ох, дура!" — только и подумал Финист.

Большая серая клешня коснулась зелёного камушка, и в тот же миг Бакида испарилась — кристалл поглотил её. И вот на полу лежит уже не зелёный огонёк, а мутно-пепельный гладкой огранки неровный полудрагоценный камень.

Здоровенная, как бочка, Ленда оказалась проворней князя — она кинулась вперед него и оттолкнула своим толстым телом — он не успел схватить свой Перстень — чёрный бриллиант улетел от пинка троллихи в угол.

— Ну как, мамань? — спросила молодая тролльчиха, жадно хватая камешек и зажимая его в своей грубой ладони.

— Щас сделаю, — ответил голос существа, ставшего пленником кристалла.

И тут ошеломлённый Финист понял, что его провели — тролльчихи знали про свойство эльфийского камня!

Со зловещим выражением на харе Ленда повернулась к мужу: ну, вот теперь она отомстит за все его пылкие объятия и унизительную любовь! Миновать её и схватить Перстень Гранитэли было совершенно невозможно — она загораживала князю путь.

Высокая фигура сына саламандры вдруг окуталась пламенем — яростный огонь рванул от Финиста во все стороны и объял всё помещение, превратив его в адскую топку, в которой сгорело в мгновение всё, что могло гореть. Фигура тролльчихи окуталась пламенем, и из этого огненного кокона раздался пронзительный вопль:

— Мамаша!

— Ну ты и сволочь, Финист! — прогремел под сожжёнными балками помещения голос Бакиды — как будто близкий гром ударил.

А потом разразилась молния: блистающий разряд вырвался из-под потолка и пронзил то место, где был секунду назад князь — он юзом скользнул по полу и чуть не поймал ладонью свой Перстень. Но младшая тролльчиха снова его опередила: пронзительно вереща от боли, со скоростью, странной для такого неуклюжего тела, она дала ему ощутимого пинка в бок — так, что он ударился в стену.

Едва огонь исчез, глазам предстала совершенно голая молодая грау — одежда на ней сгорела от огня, какой наслал князь, и всё безобразие серой тролльчихи теперь предстало перед глазами обманутого мужа.

— О, ужас… — только и промолвил он при виде слоновьих форм свое прекрасной Ленды — серая толстая кожа свисала большими складками с её боков и бёдер, толстые копыта — ногами не назовёшь, кожа вся в пупырьях и огромных бородавках. А в следующий миг отвратительная особа вдруг оказалась разряжена, как императрица — в совершенно безвкусное платье из сияющей парчи, щедро украшенное драгоценностями. На шее — десятка два ожерелий, руки по локоть в золотых браслетах. Высоко поднятые сальные волосы забраны в хвост, а тот схвачен гигантским алмазным бантом. И громадные серьги по обе стороны закопченной хари — маманя приукрасила дочку по своему вкусу.

— Что, получил, скотина?! — радостно запрыгала Ленда, громко шлёпая по полу босыми лапами.

Миг — и Финист исчез с места.

— Нет, урод, не скроешься! — гулко разнёсся по опустевшему помещению голос невидимого существа. Теперь Бакида обладала мощью, равной Гранитэли, и свою ярость она желала обратить на ненавистного зятя.

Лён ждал князя во дворе, а тот что-то задерживался. Меж тем до дивоярца вдруг дошло, почему они не обнаружили гриндрилов в пещерах. И почему приметы, показанные зеркалом ещё в Дивояре, оказались неверны. Ну конечно! Он погрузился в далёкое прошлое — зона наваждения уже второй раз играет с ним в какую-то странную игру! А гриндрил с похищенной принцессой остался в своем времени — когда от замка на этой горе останутся развалины! Вот так всё объясняется! Как сразу не догадался! Просто удивительные события пошли одно за другим, так что только удивляться оставалось!

Ему захотелось поскорей вернуться. Снова обладать своими волшебными вещами и своим заветным мечом Джавайна. Хотелось посмотреть в зеркальце и узнать, куда девалась Наташа, чтобы отыскать. Как он неразумно позволил ей бежать — надо было сделать это совсем иначе. Ещё навестить Лембистора — как-то язык не поворачивался назвать его Лаваром Ксиндарой. Хитрая сволочь этот Лембистор — ведь он наврал тогда Лёну: сказал, что встречался как-то давно с неким Лаваром Ксиндарой, и тот порассказал ему что-то. А ведь сам и есть Ксиндара! Горько и обидно было оттого, что так повернулось дело: Лён два года тайком казнит себя за гибель друга, а оказалось, что всё не так. И радоваться надо, что Ксиндара не погиб, и веселиться нечему: вот как Лембистор получил драконье тело! Типа, согласился один дракон отдать ему свое тело, пожалел беднягу! А как было на самом деле — вот это и узнать. Как он обманул Горая? Только выбраться из этого времени. Скорее отыскать беглую принцессу и покончить с этим делом.

Звук топота, как будто князь бежал — торопился к дивоярцу с зеркальцем. Лён обернулся, чтобы сказать Финисту, что не стоит так спешить: напрасно искать гриндрилов среди скал, потому что…

— Беги, Румистэль! — крикнул Финист, налетая на дивоярца и увлекая его прочь от дома — в раскрытые ворота.

— А что такое?.. — растерялся тот.

— Беда! — выкрикнул князь, останавливаясь на секунду и оборачиваясь к дому.

И тут крепкое здание, сложенное из гранитных кирпичей, покоящееся на фундаменте из громадных блоков, вдруг как содрогнется! Стёкла в окнах посыпались дождём, крыша с главного корпуса слетела прочь, башни покосились, а соколятня отвалилась и стала осыпаться.

— Что это? — потрясённо пролепетал Лён, на его глазах происходило нечто необъяснимое.

— Это тролли! — вскричал князь и снова потащил гостя прочь.

Гриндрилы? Откуда им тут взяться? Как тролли могут такое делать?!

Из перекосившейся двери замка вылетело на двор нечто странное — не то женщина, не то чучело. Блестящие тряпки, надетые на ней и множество всяких украшений говорили в пользу первого, но фигура, рост, лицо… При ярком свете дня это существо выглядело отвратительно и комично. Оно завертелось вокруг себя, словно что-то искало, потом увидело князя и его гостя — дивоярца, вытянуло в их сторону толстый когтистый палец и завизжало:

— Мамаша, вот они!

— Зови Сияра, Румистэль, — шепнул Финист, — надо удирать — это тролли.

— Но это грау! — удивился дивоярец, не понимая, что происходит. Бежать от тролля, хоть и от грау? Откуда здесь взялась троллиха? И что случилось с домом?

Крепкая каменная кладка дома вдруг дала сразу десяток трещин — как будто что-то неудержимо распирало её изнутри. И вдруг словно взорвалась — во все стороны полетели кирпичи. Посреди дома вырастало что-то, оно ширилось и стремилось вверх, только разглядеть, что это такое среди клубящейся пыли было невозможно.

Оба человека остановились и оцепенело смотрели на совершенно невероятную картину: из оседающей постепенно пыли выступила гигантская фигура. Сначала проявились бешеные глазки, потом запылённая физиономия с непропорционально толстым носом и торчащей на макушке крышей, а затем и всё огромное тело.

— Да, грау! — крикнул в ответ Финист, — Они меня околдовали! И тебя тоже! Бакида нашла осколок кристалла!

Громадина высотой метров пятьдесят выставила из развалин чудовищную ступню — босую ногу грау! Как ступит — только гром пошёл! Второй шаг — пошёл оползень с вершины.

— Я их раздавлю! — густым басом проревела чудовищная тварь в то время, как младшая троллиха в восторге прыгала среди падающих балок, кирпичей…

— Мы сделаем больше, — продолжала сотрясать землю Бакида, — мы уничтожим небесный город. Теперь они все ничто против меня, потому что я чувствую в себе страшную силу. Я могу всё! Эта земля будет нашей! Здесь не будет ни одного человека! Я их всех убью! Не будет никакой дряни — только мы, тролли!! Только грау!

— Я буду королевой! — рычала и гримасничала Ленда, нечувствительно топая босыми пятками по развалу.

Внезапно от Бакиды пошёл густой дым, широкими полосами он обвивался вокруг гигантской фигуры троллихи, закручивался всё стремительнее, создавая удушливый ветер. Шум быстро перешёл в рёв, и вот уже на месте жуткой фигуры образовался громадный торнадо и продолжал расти, уходя в небо и широко раскидывая грязно-серые клочья туч. На земле сразу потемнело, понесло холодом, промозглой сыростью. В верхней части воронки раскрылся громадный толстогубый рот и показались длинные зубы. Затем прорезались глаза и посмотрели вокруг.

— Ну всё, Финист, тебе конец! — проревела Бакида и с бешеной скоростью ринулась на двоих людей.

Визжа, как циркулярная пила, только раз в сто громче, громадный столб пронёсся по холму вниз, пропахивая глубокий след в почве.

Две крылатые тени стремительно скользнули сверху — к сыну саламандры и дивоярцу — таинственный грифон, какой когда-то служил Гедриксу, и летающий лунный конь — Сияр. Эти двое, верные друзья своим хозяевам, сами пришли на помощь.

С двух сторон в мутный, грязный столб торнадо ударили мощные снопы огня — оба огненных мага послали такой силы потоки пламени, что трава вокруг загорелась от жара. Огонь самый большой ужас троллей — они его панически боятся.

Но Бакида была уже не троллем, а кристаллом, подлинной силы которого никто не знал. Откуда берутся эти чудовищные энергии, откуда черпается магическая мощь?

Жуткая пасть раскрылась в голове воронки.

— Э, — презрительно проревела Бакида, — слабаки!

И тут разразилась потоком молний, которые, казалось, испепеляли самый воздух. Горел лес, река расплескалась, и обнажилось русло, в воздухе витали густые клубы пепла. Тьма застила всё вокруг. Дрожала земля.

— Я отвлеку её, а ты убей младшую тролльчиху, — не отводя глаз от страшного зрелища, сказал вдруг Финист.

— Убить Ленду? — поразился Лён.

— Тролльчиху! — яростно крикнул князь. Среди грохота катящихся с горы камней, свиста ветра и стонов земли его голос едва был слышен, но выражение лица, огонь в глазах — всё говорило о том, что битва ожидается не на жизнь, а насмерть.

Там, наверху, где несколько минут назад был замок огненного князя, среди развалин неистово плясала мерзкая тролльчиха, ревя от радости и исторгая гнусные ругательства. Там, под грубыми копытами грау, под тоннами обломков, где-то глубоко лежали магические вещи князя и самое главное — Перстень Гранитэли. Чёрный бриллиант слеп и глух, пока не находится в руках хозяина. Принцесса ничего не знает о происходящем и не может придти на помощь. Они двое против мощи одушевлённого эльфийского кристалла, и жилец его — грау. Там где-то лежит под развалинами меч Джавайна — оружие, призванное истреблять чудовищ. Что может сделать тут магия дивоярца? Как выдержать Финисту убийственный напор владеющей теперь всеми стихиями злобной твари? Она даже не с ними воюет — она уничтожает саму землю!

Убить Ленду — это выход! Она и лишь она есть движущая сила для кристалла. Для неё творит Бакида свое разрушение, потому что даже троллям ведома любовь. Родительская любовь к своим потомкам.