Свет Дивояра

Глава 1

Весна пришла так внезапно, словно долго готовилась преподнести сюрприз: пряталась, таилась, скрывалась среди лесной глуши, хоронилась под высокими речными берегами, а потом как нагрянула, словно обрушилась на землю. Ещё вчера мело по затвердевшему насту, и небо скрывалось в тяжёлых, мутных облаках, а утром всё пошло таять, да так резво, что в снег ступить нельзя — проваливалась нога, а под настом уже текли ручьи. Дороги превратились в сплошную слякоть, и, в общем, к вечеру стало ясно: весна пришла — окончательно и бесповоротно.

Два месяца друзья провели в скитаниях по Селембрис — Паф спешил наверстать упущенное время, потерянное за четыре года. Он неутомимо рыскал на своем крылатом жеребце с востока на запад, и частенько наведывался в южные районы, где зима была мягче, а то и вовсе её не было. Товарищи посетили многие города, но одного Паф избегал: он не желал входить в зоны наваждений — ему претила сама мысль снова примерить на себя судьбу иного героя, прожить его историю и вынести по выходе память о нём, как о самом себе. Влияние зон наваждений порой оказывало очень сильное действие, так что пережитые приключения неохотно отделялись от собственной памяти.

Лён понимал состояние товарища — смерть в образе Алариха оставила в его душе страшное, неизгладимое впечатление. Паф ни словом не обмолвился более о том, как был герцогом Вероньярским. Но иногда Лён замечал, как друг его похож на этот испарившийся из самой истории образ. Так же черны длинные, чуть вьющиеся волосы Пафа, так же смугло его красивое лицо, так же щурит он тёмно-серые глаза. Он так же высок, так же статен, как Аларих.

Да, Паф изменился с тех пор, как они расстались в замке Гонды — он вырос, словно в том кристалле, что скрыл его в себе, он жил таинственной, непостижимой, призрачной жизнью. Испытание Гранитэли наложило на его облик черты умершего героя. И, как в той прекрасной и трагической истории, в которой Гедрикс был подданным Алариха, Лён чувствовал и видел, что сам он, также, как его далёкий предок, уступает другу во внешности. Паф превратился в эффектного, красивого и явно аристократичного молодого человека. И, как тогда же, он был явно слабее своего товарища в магическом искусстве. Как был он на момент исчезновения учеником магистра, так и остался, а Лён за прошедшие четыре года необыкновенно возрос в своих силах — это говорили и Магирус, и Брунгильда.

Удивительно, насколько же не шло Пафу его имя.

Поздним вечером два друга торопились на своих летучих скакунах, чтобы до ночи успеть найти места в какой-нибудь гостинице. Будь с Лёном его волшебный перстень, все было бы просто: можно было бы раскинуть тёплую палатку прямо посреди леса, или на обочине дороги. Там нашлись бы постели с меховыми одеялами, жаровня, и друзья спокойно провели ночь в тепле, а утром могли улететь, не заботясь об оставленных вещах. Сейчас же приходилось беспокоиться о ночлеге — всё-таки не лето. Но даже так нынешние странствия их отличались необыкновенными удобствами — совсем не, что двое мальчишек, ночующих в снегу под елкой и постоянно озабоченных поисками пищи. Теперь у них была волшебная скатёрка и полные кошельки золотых монет.

Завидев издали огни, оба послали коней к земле — запрет появляться в городах на лунных жеребцах был по-прежнему в силе. Да и сами они понимали, что появление волшебников среди людей может привлечь к ним ненужное внимание. А так просто два богатых молодых человека путешествуют на прекрасных белых жеребцах. Обычно Лён для полной уверенности прикрывал волшебных скакунов лёгкой завесой незаметности, тогда масть коней не привлекала вообще ничьего внимания. Вот и теперь оба поспешно гнали к большим городским воротам, которые обычно закрываются на ночь. Одна створка уже стоит на месте, и лишь во вторую половину прохода протискиваются редкие прохожие и проскакивают припозднившиеся верховые.

Друзья придержали коней у самых ворот, и Лён уже приготовил монету, чтобы бросить её стражникам — те укажут, где можно быстро найти хорошую гостиницу. Но отчего-то оба человека, и пожилой, и молодой, смотрели мимо припозднившихся гостей и даже не обратили внимания на золотой — оба увлечённо глазели вверх, над головами всадников.

— Что там нашли? — недовольно спросил Паф, раздосадованный задержкой.

— Да вон звезда какая-то странная, — ответили ему стражники, продолжая пялиться на небо.

В той стороне, откуда прибыли друзья, на небе действительно горела очень странная звезда.

Весь день светило яркое весеннее солнце, как было всю неделю. Снега растаяли и сошли, оставив за собой распутицу. Но к вечеру подул холодный ветер, небо заволоклось тучами, как это нередко бывает весной. И вот теперь все звёзды скрывались за глубоким облачным покровом, и лишь в разрывы синих туч прорывался бледный свет луны. Тем более странно, что в другой стороне сияла на небе одинокая звезда, лучам которой не были препятствием холодные непроницаемые облачные массы. Между мрачными клубами прожигала себе путь яркая точка света, а вокруг неё ходила волнами полупрозрачная радужная пелена. Зрелище было удивительным и совершенно непонятным.

— Что ж это такое? — с любопытством спросил молодой стражник.

— Не знаю, — со страхом отвечал пожилой.

Два молодых волшебника тоже не знали, что это такое, поэтому, не задерживаясь на разговоры, поспешили проскользнуть в ворота и отправиться на поиски гостиницы, на которую им указали привратники.

— Давай завтра отправляемся к Магирусу, — сказал Паф.

— А почему не к Брунгильде? — спросил Лён, отпуская Сияра, чтобы тот вместе с братом отправился летать в ночное небо, ловить атласными боками свет луны, взбивать копытами густые тучи, дышать кристальным холодом высот.

Появление этой удивительной звезды явно что-то означало. Вот только что? Завтра же они отправятся в долгий перелёт и к вечеру достигнут замка на Шеманге. А пока долгий путь с юга измотал обоих, и друзья, едва перекусив, упали в тёплые постели, что располагались в гостиничной комнате.

Утром молодых людей разбудил шум внизу гостиницы — на первом этаже явно было слишком много народу для буднего дня.

— Эй, вставайте! — постучал у дверей хозяин. — Ваши кони прилетели!

— Наши кони — что?… — изумлённо вскрикнул Лён.

— Требуют вас немедленно позвать!

Что такое?! Как их кони, Сияр и Вейко, могли нарушить запрет и появиться без зова хозяев прямо у гостиницы?

Лён и Паф быстро одевались. Неужели это как-то связано с необычной звездой, вчера взошедшей среди неба? Или случилось что-то ужасное? Но почему-то в это никак не верилось.

Друзья выскочили из своей комнаты, причём, хозяин, полный, рыхлый человек, поспешно отскочил, чтобы дать им путь. Оба поспешно скатились с лестницы и вылетели в большое помещение первого этажа, в каких обычно собирается проезжая публика, чтобы перекусить с дороги или просто гуляют весёлые компании.

В трапезном зале находилось множество людей разных сословий и разного достатка. При виде двух молодых постояльцев, прибывших вчера под ночь, все замолчали и уставились на них во все глаза.

Что случилось? Чего там натворили их летучие жеребцы?

— Здрассьте… — с загадочным видом поклонился какой-то местный олух.

— Здрассьте, — отрывисто бросили друзья и устремились на выход, пока чего-нибудь не произошло.

Выскочив на улицу, они обнаружили большое скопление народу — люди стояли широким кругом, посреди же нетерпеливо кружили два сказочных белых жеребца с серебряными копытами, такими же гривами и хвостами. И крылья — крылья-то видны! Огромные, пяти метров в длину, оперенные белоснежными перьями, они так и нагнетали ветер.

Толпа расступилась, пропуская двух молодых господ.

— Хозяин! — раскатисто заржал Сияр, — Летим скорее! Наши собираются!

— Куда? — оторопело спросил Лён.

— К волшебникам! — заголосил Вейко.

— Зачем? — растерялся Паф — его конь ни разу с ним не говорил.

— Дивояр возвращается!!! — пронзительно затрубили оба жеребца.

Тут Лён и Паф догадались посмотреть наверх — взгляды толпы то и дело поднимались в небо.

Вчерашняя звезда перешла в зенит и теперь переливалась ярким светом, с которым едва могло соперничать восходящее светило. Разноцветная корона, вчера бледная, нынче играла множеством насыщенных цветов. А тонкие иголочки лучей превратились в мощное сияние. Дивояр возвращается! Вот почему лунные кони более не прячут крылья!

Два красивых рослых молодых человека, одетых, хоть не слишком богато, но достаточно солидно, на глазах у всей толпы вскочили на своих диковинных коней. Зачарованные зрелищем зеваки в испуге отступили, когда неземные жеребцы ударили копытами в серый камень мостовой.

Развернувшись друг от друга, кони резко взметнули огромными крыльями, нагнетая воздух. Со свистом разлетелась пыль, и люди бросились прочь, закрывая руками головы, глаза. Ещё один могучий взмах, и оба жеребца поднялись в воздух, унося прочь своих таинственных и странных седоков. Кружа друг против друга по широкой расходящейся спирали, летающие кони восходили в небо, к ослепительно сияющей звезде. И взяли курс на север.

Когда улёгся ветер, поднятый крылатыми конями, то люди посмотрели в небо и увидали, как высоко, почти под облаками скользили лёгкие белые птицы, они неслись на север — туда, куда ушла зима.

Глухие, непроходимые, не знающие ни голоса, ни вида человека, северные мрачные леса. Дикие скалистые утёсы да бурное течение реки Шеманги, каким оно бывает выше по течению — лишь дальше речная гладь раскинется и приобретет степенность, полноводность и обрастёт по краю городами, селеньями, деревнями. Но здесь, где выбрал себе место для жилья Магирус Гонда, нет ни селений, ни троп людских. Вот он, крутой и неприступный сланцевый утёс — навис вершиной над речной стремниной, доступен лишь для птиц и лунных жеребцов. Но что это?! Где замок?! Где резные каменные стены?! Где башенки, где крытый черепицей двускатный гребень крыши?! Где переходы, лесенки, мосточки?! Где плитчатый прекрасный пол двора?!

Два всадника растерянно кружили над пустой вершиной — нет ни следа стоящего недавно здесь дворца. Чудесный замок, любовь Магируса, приют Зоряны — всё исчезло!

Нет, они ошибиться не могли! Десятки раз Лён летал над этим местом, он знал подступы к Зоряне с любой стороны — с воды и с суши, снизу, сверху по течению, с юга, запада, востока! Он много раз в любую, самую плохую погоду находил сюда дорогу! В любое время дня и ночи, в любой сезон!

— Как такое может быть? — изумился Паф, посылая своего Вейко на плоскую вершину, где камня не осталось от прекрасного и неприступного жилища дивоярца Гонды. Разрушили враги? Тогда где остатки камня — не унесла же их река!

На ровной поверхности горы всё чисто — нет ни камушка, ни пыли. Лишь посреди ровно срезанной площадки лежит оброненная кем-то вещь — изящный вышитый кисет из тонкой замши. Этот маленький мешочек из бордовой кожи Лёну, кажется, знаком. Нет, Магирус не курил табак — за дивоярцами такого не водится обычно. Но что-то такое было…

— В таком кисете, я помню, хранилась у Магируса одна вещица, — припомнил Лён.

Да, это точно — в этой штуке держал Магирус под подушкой маленький серебряный шарик-колокольчик с волшебным камешком внутри — аквамарином! Давно как это было — столько лет назад! Когда были они с Пафом мальчишками и отправились однажды на поиски Натинки!

Лён поднял с земли кисет и удивился: в нём что-то было! Внутри мешочка лежала серебряная табакерка, какие иной раз Магирус покупал у мастеров по серебру в те дни, когда бывал со своими учениками в городах.

Если бы не тяжесть табакерки, кисет давно бы сдуло прочь — такие здесь в холодные сезоны гуляли ветры и такие завывали бури. Но в серебряной вещице вместо табаку лежала краткая записка: летите к Дубу. Гонда.

Друзья подняли глаза к небу — там, среди несущихся холодных туч бестрепетно сияла новая звезда.

— Летим к Брунгильде!

Великий дуб располагался намного южнее и западнее утёса на Шеманге. Тут тёплые низинные места, непроходимые чащобы, могучие дубравники и строевые сосны ловят ветры и гасят их разгульные порывы. Пока летишь на лунном жеребце над тёмными массивами лесов, над плавными изгибами равнинных рек, то видишь на огромных друг от друга расстояниях, как возвышаются волшебные дубы — выше самых рослых братьев. Они царят над самым старым лесом, зелёными кудрями ловят тучи, раскидисто-корявыми руками останавливают ветер и кажется, что корни их насквозь пронизывают землю и выходят с обратной стороны, свисая в недра мироздания. Из всех величественных великанов, чьи предки населяли этот мир, особо выделялся дуб Брунгильды — он самый старый был среди своих собратьев.

Уже на подлете к лесной школе стало ясно, что тут действительно собираются маги — над дубом так и кружили летающие жеребцы. Товарищи послали коней вниз и вскоре опустились на зелёную поляну сбоку дуба. Тут уже вовсю заявила свои права весна, хотя все окрестные леса ещё только освободились от снегов, и друзья своими глазами видели, что крестьянские поля ещё покрыты серой пеленой.

С высоты виднелись мелкие человеческие фигурки — они перемещались по поляне, собирались в кучки. Тут же располагались цветные шатры, расставлены столы и мебель — прямо под небом, на холодной по-весеннему земле. Их увидали и замахали платками.

Едва высадив всадников под дубом, Сияр и Вейко тут же взмыли вверх — на встречу с братьями. У них тоже был праздник, и белая стая лунных жеребцов принялась весело летать кругами, гоняясь друг за дружкой.

Оказавшись на земле, они с волнением огляделись. Кругом были незнакомые люди, большей частью молодые ребята, не старше лет двадцати. Они гуляли по поляне, или сидели кучками, часто посматривая вверх, на сияющую дневную звезду. Другие, старше и степеннее, сидели у самого дуба, за столами и беседовали. А ещё вокруг мельтешела ребятня с сияющими от восторга глазами — ученики Брунгильды, которые жили в дубе.

Вот из-за стола поднялась знакомая фигура — это Магирус Гонда машет им рукой, приглашает к себе.

— Мои ученики, — сказал он собравшимся магам, и те с одобрением окинули взглядами фигуры молодых волшебников.

Сидевшие у стола Брунгильды люди были настоящими дивоярцами, это сразу ощущалось — в манере разговора, в стройности фигур, в выражении глаз, в благородстве лиц, в явном интеллекте. Выглядели они вроде молодыми, и в то же время взглядом выдавали в себе большой опыт и многие годы. У некоторых были пепельные волосы, как у Магируса. Другие сохранили естественный цвет волос. Все они явно принарядились для такой встречи, и выглядели празднично.

Сидело их тут, под великим дубом, восемь человек, и было в них нечто очень сходное, выдающее принадлежность к некоей высшей породе. Не та явная царственность монархов, которая выдает привычку повелевать, а некая глубокая посвящённость в тайны мира, что возвышало их над всеми обитателями Селембрис, ставило выше королей. Надо же, сколько дорог изъездил на своём коне Лён за эти годы, сколько повидал городов, через сколько королевств проехал, а даже не знал, что в волшебной стране помимо Брунгильды и Магируса есть другие дивоярцы. Просто не догадался, вот что удивительно. Но, если тут есть и другие магистры, то должны быть и их ученики, такие же будущие маги небесного города, как Лён и Паф.

Компания молодых людей, гуляющая в стороне от дуба, на поляне, которая служила ученикам, живущим в дубе, классом в тёплое время, оказалась состоящей из юношей и девушек не старше двадцати лет. Самый младший выглядел лет на пятнадцать. Были они как раз учениками магов, прибывших на встречу к Брунгильде. Здесь все дожидались прибытия Дивояра.

Никто не спал, и просторный шатёр с коврами, лежанками и одеялами пустовал — все находились снаружи. Прямо на траве располагался низкий столик с самоваром и угощением. А гости сидели вокруг кто на чём — кто на подушках, добытых в палатке, кто на каких-то низеньких скамеечках, кто просто на траве. Здесь состоялось первое знакомство тех, кого ждёт долгий век на службе великому городу. Это были тщательно отобранные среди множества учеников кандидаты в дивоярские маги.

Были они внешне разными, как их наставники, и в то же время удивительно походили на своих учителей. Так в двух немного высокомерных юношах, явно аристократического вида Лён сразу признал учеников того мага, что очень тепло беседовал с Гондой. Их звали Фабиан и Алатрез. Эти двое жили со своим учителем Вэйвэ Валандером в его великолепном замке высоко в горах и происходили из семей знатных горцев, что было заметно по их тонким благородным лицам. Они как раз рассказывали своим новым знакомым о жизни в горах.

Приземистый крепыш Турайк, похожий на гнома, с широким простым лицом и сильными руками, жил со своим наставником в холме, в подземных хоромах. Этот парень учился у своего учителя оружейному искусству, весьма редкому и очень ценимому среди магов, потому что оружие, которое они изготовляли, было поистине бесценным — настоящие дивоярские клинки, именуемые небесной сталью.

Среди девушек, красивых, нарядных и порядком высокомерных, одна очень отличалась и внешним видом, и манерой поведения. Энина была невысокой, скромно одетой и простенькой. Рядом с прочими она проигрывала своей хрупкостью, застенчивостью и неяркой внешностью. Её личико с узким подбородком, слишком светлой кожей и бледными веснушками украшалось только пышными светло-русыми волосами, их придерживал простой деревянный гребень, в то время как у других девушек волосы были искусно убраны.

Пока все остальные с азартом рассказывали о своём житье-бытье, о приключениях и чудесах, какие видели в своих путешествиях по волшебной стране, Энина подобралась к Лёну и Пафу сзади и тихонько спросила:

— А правда, что вы жили в этом дубе?

— Правда, — с улыбкой ответил Лён.

— А я знаю вашу учительницу, — просто сказала Энина, — Она к нам прилетала. Я жила в лесной школе, только не такой, как ваша. У нашей Виринеи просто большой деревянный дом, тоже в лесу. Она с Фифендрой часто встречалась, когда они собирались на Лысой Горке, чтобы выпить зелья и полетать.

Вот здорово как оказалось! Энина была ученицей одной из тех колдуний, с которыми встречалась Фифендра!

— Твоя учительница тоже там? — спросил Паф, кивнув в сторону стола магистров.

— Нет, её там нет, — качнула головой Энина, — Она не дивоярская волшебница, просто собирает детей и учит их мастерству. Мне кажется, она сама из вашей школы, только говорить об этом не любит. Фифендра не всех ведь оставляет у себя, многих просто передает своим бывшим ученицам — они содержат такие же лесные школы.

Это было интересно, и Лён с Пафом, ничего не знающие об этой стороны жизни лесных волшебниц, внимательно слушали Энину. Теперь многое из прежних событий получило своё объяснение и стало выглядеть иначе.

Одним из первых воспоминаний Лёна о лесной школе была история о том, как они с Пафом тащили к Лысой Горке котёл с варевом. И про ведьм, которые там встречались. Тогда два ученика лесной колдуньи думали, что собираются в полнолуние на этой горке старые карги, настоящие бабы Яги. А оказалось, что ведьмы вовсе не старухи, это они просто пугали учеников. Чтобы те не вздумали когда не надо шататься куда не следует.

Все эти старухи, которые были вовсе не старухами, хотя и жили удивительно долго, ранее были ученицами Фифендры и продолжали её дело — собирали у себя детей с магическими данными. Тех, в ком талант был явно заметен, передавали в школу великого дуба, где продолжался отбор. Энину же не передали только потому, что у неё оказался особый дар, которым Брунгильда не обладала и, следовательно, учить ему не могла. Энина владела редким даром целительства.

Они отвлеклись от тихой беседы и прислушались к тому, что с большим увлечением обсуждали остальные. Фабиан и Алатрез увлечённо рассказывали о том как они со своим учителем, магистром Вэйвэ Валандером отбивали атаки вурдалаков в тот год, когда случилось нашествие чёрного войска Лембистора. Все помнили эти события и с огромным интересом дополняли повествование деталями.

"Вот интересно, — подумал Лён, — Что они сказали, если бы узнали, что демон теперь живёт себе тихонечко в одном хорошем городе под видом скромного лекаря?"

— А я слышала, — снова зашептала Энина почти в ухо Лёну, — Что Лембистора победили двое учеников Брунгильды.

— И кто тебе сказал такое? — так же тихо спросил он.

— Виринея. Она сказала, что демона убил парень с мечом из небесной стали.

— Ну да? — с лёгким самодовольством заметил Лён, — И кто он?

— Наверно, он сидит там, с учителями. Или, может, ещё не прибыл? Ты его видел, Лён?

— Не знаю. Нет, не видел, — обескуражено ответил он.

— Жаль. О нём рассказывали истории на ярмарке, когда мы были на Кудовае. Говорили, что он нашёл дивоярский меч сам, ещё до того как попал в Дивояр.

— Да? А как вообще-то находят дивоярские мечи? — спросил совсем сбитый с толку Лён. Может, рассказы эти ходят вовсе не о нём, а о ком-то другом? К тому же, он ни разу не удосужился побывать на Кудовае с того памятного раза, как Брунгильда выводила их на ярмарку.

— Ну ты смешной, — засмеялась Энина. — Их не находят. Их выковывают в Дивояре. Только магистр может обладать мечом из небесной стали.

Ближе к ночи волнение среди магов усилилось — они собирались группами и застывали, глядя на небо, где в глубокой бархатной тьме, украшенной щедро рассыпанной алмазной крошкой, сияла нарастающим светом самая большая звезда. Её лучи теперь затмевали звёзды, мантия света расширилась, в центре пульсировала уже не точка, а пятно. Луна казалась бледной рядом с этим новым светилом, лучи которого заливали поляну и близлежащий лес переливающимся светом. Зрелище было неописуемо прекрасным, таинственным и даже страшным. Вся жизнь как будто замерла в лесах, не летали птицы, и только лунные кони кружили в опалесцирующих лучах нарождающегося портала — меж двух миров раскрывался пространственный проход.