Старый, но крепкий 4

Глава 19

Я хожу по комнате, собирая все необходимое. Сверток с куском мяса уже лежит на дне рюкзака, как и аптечка. Кладу туда же компактный сверток с едой (обернуться туда-обратно планирую за час, но еду и флягу лучше взять), две гранаты из запасов, пару бутыльков с зельем верности: таки сделал вчера на основе воспоминаний отставного стражника.

Накидываю на плечи безразмерный кожаный дождевик, надеваю на голову капюшон, закрывая лицо.

Копье уже ждет у двери. Подхватываю его, толкаю дверь и выхожу в коридор. Пара секунд, чтобы запереть замок, и вот уже сапоги стучат по полу коридора.

Из комнат доносятся разговоры. Сегодня практики предпочитают сидеть по комнатам, в уюте и тепле. Камни пустых плацев мокнут под дождем. Никто не хочет выходить под холодный ливень — даже самые рьяные из наших, вроде Сеоны, предпочли остаться внутри.

Шаг за шагом пересекаю пустые коридоры, миную двери дома учеников и выхожу на улицу, откуда доносится оглушительный шум дождя.

Ливень обрушивается на меня сразу же. Тяжелые капли барабанят по плащу, срываются вниз с края капюшона. Воздух влажный, свежий, пахнет сырой землей с клумбы и озоном. В низких черных тучах мелькают вспышки молний, оттуда доносится глухой рокот.

Из приоткрытых дверей столовой доносится запах чая с лимоном. Мельком замечаю, как несколько учеников сидят за столами в свете магических светильников, живо переговариваются о чем-то. Выходит, не все разошлись по комнатам.

Прохожу мимо тренировочного зала, откуда доносятся глухие удары и зычный голос Валеона, слышимый даже в ливень.

Если бы сейчас не знал, чем заняться, свернул бы туда. А так у меня сегодня есть другие планы.

Киваю промокшим хмурым практикам на воротах секты — вот кому точно не повезло.

Выхожу на большак. Вдоль дороги бурлят потоки грязной воды, несущие с собой ветки, листья и мелкий мусор. Сапоги чавкают в грязи при каждом шаге, но сшиты хорошо и вода не просачивается внутрь.

Ливень разошелся еще сильнее. Видимость почти нулевая — дождь накатывает волнами, скрывая все вокруг, оставляя лишь размытые силуэты деревьев вдоль дороги. Всего пять минут иду, но штаны уже промокли, а по руке, в которой держу копье, течет под плащ тонкий ручеек.

Если бы не дракон, если бы не готовое зелье, я бы ни за что не вышел из дома в такую погоду.

Наконец-то сворачиваю с дороги на тропинку, а потом захожу под кроны деревьев леса Туманов. Здесь, в лесу, все иначе. Грязь, которая липла к ботинкам и чавкала при каждом шаге, осталась позади, ее сменил мягкий ковер из листвы и мха.

Дождь здесь уже не барабанил так яростно — густые кроны брали на себя удар стихии, но капли все равно просачивались сквозь листву, падая на капюшон плаща. Зато несомненный плюс от ливня есть: туман пропал, будто и не было его.

Я остановился на мгновение, вглядываясь в тропинку, петляющую между деревьями.

Пора.

Если раньше я перемещался через печати, то теперь «врата ночи» открыли для меня еще одну функцию. К сожалению, я не мог «прыгать» по всему лесу — украденная у духа техника изменилась и слегка ослабла.

Ночные пути.

Ранг: редкий.

Техника позволяет ставить в тенях печати, к которым можно переместиться. Длительность поставленных печатей зависит от вложенной силы. Расстояние, на которое возможен перенос, зависит от имеющейся Ци.

Техника позволяет сокращать путь. Требует постоянного контроля.

Теперь я мог не только ставить печати и перемещаться между ними, но и мог очень быстро ходить по прямой.

Стоило только пожелать, и тени окружающих деревьев зашевелились, словно оживая, и начали стекаться ко мне. Они сплетались под ногами в узкую черную тропу. Я сделал первый шаг.

Лес колыхнулся и начал стремительно смещаться назад. Каждый мой шаг по теневой тропе переносил меня на десятки метров. Пять-семь шагов — и я уже в двухстах метрах.

Деревья мелькали перед глазами так быстро, что казалось, будто я лечу сквозь лес на бешеной скорости, но тело ощущало совсем другое: я просто шел, размеренно и спокойно. Это несоответствие вызывало легкую тошноту.

Тропа сама огибала препятствия — кусты, овраги, упавшие деревья. Я даже не замечал их до тех пор, пока они не оставались далеко позади. Пространство само складывалось передо мной, выстраивая идеальный путь, без оврагов, кустов.

Прошло всего несколько минут такого хода, и вот я уже на краю большой поляны перед особняком. В обычных условиях дорога сюда заняла бы добрых полтора часа, но с этой техникой я преодолел ее быстрее чем за десять минут.

Я остановился у калитки, оперся на холодный металл и прикрыл глаза на пару секунд, чтобы прийти в себя. Голова кружилась от странного ощущения перемещения, резерв был наполовину израсходован.

Эта техника невероятно удобна, но я все еще не привык к ней.

Я встряхнул головой, отгоняя остатки головокружения, и пошагал к особняку.

Пока шел, размышлял: разумен ли дракон?

Он дважды отпустил нас, хотя мог убить. Хм… А мог и не убить. Может, он не стал преследовать нас потому, что боялся оставить кладку без защиты. Или — приучен, что на место убитых людей прибегает толпа в два раза больше. Или — не хотел битвы, в которой мог повредить дом, где обосновался. Одного-двух раз, когда он нас «отпустил» недостаточно, чтобы назвать его разумным. Если бы он осознавал угрозу, то давно бы уже покинул особняк, а не ждал, пока его навестят снова и снова.

Осторожно тяну тяжелую дверь особняка. Петли скрежещут, но звук тут же тонет в громком перестуке капель дождя.

Дверь нехотя открылась.

Я осмотрел через щель пустой коридор и скользнул внутрь.

Запахи влажной земли сменились нотками гнили и трухлявого дерева. Но главное — здесь было относительно сухо. Если не подходить к дыре в потолке, то еще и сверху не лилось.

Сегодня особняк был особенно неприветлив. Слабый сероватый свет лился из окон и дыры в потолке, но по углам сгустился сумрак. Только здесь все равно в разы лучше, чем снаружи.

Первым делом я стянул с себя промокший насквозь плащ. Вода с него ручьями стекала на старый пол, оставляя темные пятна на древесине. Я огляделся и заметил покосившийся крючок на стене. Подойдя ближе, повесил плащ, который тут же начал капать, образуя небольшую лужу под собой.

Пол под ногами скрипнул, но я не обратил на это внимания. Провел рукой по лицу, вытирая остатки дождевых капель.

И все же равномерный шум дождя снаружи оказался не единственным звуком. Со второго этажа доносились глухие стуки, будто там по коридорам вальяжно передвигался дракон.

Я достал из рюкзака сверток с мясом, размотал и ухватил пальцами шмат холодной говядины. Внутри, аккуратно зашитый, прятался бурдюк с зельем верности.

Мои шаги эхом разнеслись по пустому холлу, когда я двинулся вглубь особняка, к лестнице.

Вспоминая прошлые неудачи, я невольно скривился. Первая партия мяса и рыбы, которую мы принесли дракону, не вызвала у скотины ни малейшего интереса. Ящер игнорировал её, пока она не начала разлагаться и привлекать вонью мелких падальщиков. Только тогда, когда падальщики не умерли, сожрав половину принесенного нами, дракон соизволил выйти к лестнице, но не за мясом — за добычей, что сама пришла к нему.

Вторая попытка была удачнее: вчера мы принесли ему говядину, преимущественно кости с остатками мяса на них. Оголодавший дракон начал жрать мясо на наших глазах.

Сегодня я пришел один, без сопровождения, чтобы не вызывать у приятелей вопросов.

Я поднялся по скрипучим ступенькам, медленно положил мясо на пол, где мы оставляли кости. Затем отступил к лестнице. Когда что-то пойдет не так (нет, если что-то пойдет не так), у меня будет миг, чтобы переместиться к печати, которую я оставил с внешней стороны двери.

Не то чтобы этого расстояния хватит, чтобы гарантированно спастись от дракона, но находясь на улице, я уже смогу использовать теневую тропу.

Тишина. Я стоял неподвижно и прислушивался. Где-то в глубине дома послышался глухой стук когтей по деревянному полу. Сначала медленный, размеренный, затем чуть быстрее. Учуял мясо.

Из темноты показалась массивная фигура дракона. Чешуя тускло блестела в полумраке, а глаза — два янтарных огня — внимательно следили за мной.

Ящер остановился на мгновение, настороженно втянул воздух ноздрями, и медленно двинулся вперед.

Когти стучали по полу с каждым шагом, чешуйки с едва слышным скрипом терлись друг о друга.

Дракон посмотрел на меня искоса, наклонил голову к пятикилограммовому куску мяса и принюхался. Я затаил дыхание.

Секунда.

Вторая.

Наконец дракон раскрыл пасть, схватил мясо зубами и запрокинул голову. Лязгнули челюсти, по горлу дракона прошел вниз едва заметный комок.

Я замер в ожидании. Несколько долгих секунд ничего не происходило, а потом дракон посмотрел прямо на меня. Его горло издало низкое рокочущее ворчание — звук, сродни раскату грома после молнии, ударившей на горизонте. Он прищурился и оскалил зубы, обнажив острые клыки.

Я отступил на шаг, не смотря в глаза духовному зверю — он мог принять это как вызов.

Прошло несколько минут. Дракон не гнал меня дальше: ящер сел на задние лапы, продолжая смотреть на меня искоса. Его взгляд изменился — он больше не полыхал угрозой. Или я себя так успокаиваю?

Вдобавок ко всему ситуацию осложняло то, что я не мог определить, когда заработает зелье верности, и каким будет эффект. В описании зелья верности, как и зелья эйфории, было указано, что оно действует около двух часов. Когда я ставил опыты на добровольце, эффект измененного сознания длился чуть меньше полутора часов (понятное дело, что здесь не компьютерная игрушка, и каждый человек обладает своим сопротивлением, своей массой тела и прочими индивидуальными характеристиками, которые влияют на время работы зелья.

Но дракон — это не человек. Если на него и подействует зелье, то драконья сопротивляемость может нейтрализовать его буквально за минуты. А значит, времени у меня будет мало.

Я сделал шаг вперед — медленный и осторожный, чтобы проверить, действует ли эликсир.

Дракон тут же напрягся: издал низкий вибрирующий звук из глубины груди и поднял повыше целое крыло.

— Понял-понял! — медленно поднял я руки вверх в примирительном жесте и отступил на шаг. — Стою на месте. Социальная дистанция.

Дракон не сводил с меня взгляда ещё несколько секунд, а потом снова опустил крыло.

Можно считать это прогрессом, хоть и маленьким. При первой встрече мы вместе не сидели.

Янтарные глаза пристально смотрели на меня. Я не мог понять, что он испытывает — любопытство, настороженность или безразличие, но допускал, что когда я использую заклинание кражи памяти, он придет в ярость.

Я медленно выдохнул и закрыл глаза, сосредотачиваясь на том, чтобы задействовать заклинание без слов — я уже делал так пару раз.

Если он хоть немного разумен, если его воспоминания хоть чем-то напоминают человеческие, тогда оно сработает.

Я максимально сосредоточился и мысленно дотянулся до заклинания, которое, как верный пес, всегда готово было прийти на помощь. Медленно поднял руку.

Ци вокруг медленно пришла в движение. Теплая энергия окутала мое тело, а затем потянулась к дракону. Моя ладонь дрогнула, когда я почувствовал сопротивление. Заклинание словно наткнулось на стену — гладкую и непроницаемую.

Время не замедлилось, и дракон даже не шелохнулся: продолжал сидеть, глядя на меня с тем же выражением. Заклинание не сработало.

— Ладно, — пробормотал я. — Попробуем ещё раз.

На этот раз я чеканил слова, вкладывая в них как можно больше Ци. Дракон насторожился, крыло снова пошло вверх, а массивный зад дракона оторвался от пола, но заключительные слова сорвались с моих губ и заклинание сработало.

Время замедлилось и остановилось. Заклинание работало, но странно, через силу, будто шестеренки заржавевшего механизма. Со скрипом, с натугой, тратя гораздо больше духовной энергии на поддержание себя, но работало.

Табличек с навыками я не увидел, заклинание работало кое-как, так что разумность дракона оставалась под большим вопросом.

Я не стал терять времени: воздвиг вокруг себя мысленные стены: если его память взбунтуется, я не хочу пострадать. И закрыв глаза, нырнул в его воспоминания.

Сначала было пусто. Никаких образов, никаких звуков — только глухая тишина и ощущение вязкости, как будто я двигался в густом черном тумане. Я напрягся, пробиваясь дальше и наконец вокруг меня появились огоньки образов. Они не напоминали человеческую память, структурированную и понятную — скорее обрывки образов, эмоций и ощущений.

Вот он парит над горами, ветер бьет в перепонки крыльев. Внизу пролетают леса и реки, а где-то вдали виднеется человеческая деревушка. Сердце ящера не наполняет гордость, он не чувствует себя хозяином этих земель. Он ищет только что бы сожрать. Мысли простые и примитивные, как речные валуны.

В следующем воспоминании громадная туша приземляется посреди поля битвы. Люди в доспехах бегут от дракона в панике, практики обгоняют обычных людей, и все кричат от ужаса. Духовный зверь не мешкает: цепляет ближайший труп пастью, хватает лапами два других тела и рвется ввысь, уходя от запоздало брошенных техник.

Ещё одно воспоминание: дракон лежит на скале, тяжело дыша. Его тело покрыто ранами. День сменяется днем, и раны помаленьку затягиваются прямо на глазах. Порезы рубцуются, нарастает новая чешуя взамен старой. Дракон регенерирует, медленно, но верно.

Я перебирал воспоминания и размышлял о моральной стороне применения зелья верности.

Если зелье привязывает дракона через эссенцию чувств, то может ли считаться такой подход порабощением?

Думаю, если дракон не разумен, как в моем случае, эту манипуляцию можно считать скорее приручением. Мое зелье действовало временно. Скорее, оно просто поможет мне закрепить у дракона нужный рефлекс — «кто кормит, тот хороший». Зелье перманентной верности я пока не получил. С другой стороны, получить его наверняка можно, причем не только мне, а любому достаточно опытному алхимику — любовные зелья тоже бывают разной силы и длительности, наверняка есть и перманентные.

Я погрузился глубже в воспоминания ящера, перебирал образ за образом, пока не нашел нужное: вчерашний день, когда он стоял передо мной, Лиссой и остальными. Мы как раз только опустошили рюкзаки.

Дракон рыкнул, и мы отошли. Ящер ухватил пастью ближайшую кость, и…

Так, это воспоминание нужно усилить, но выборочно. Долить Ци во вкус мяса, добавить яркости воспоминанию, как мы вытряхиваем рюкзаки. Только случайно не слить ощущение «вкусности» с нашими образами.

Я мысленно засучил рукава и принялся за работу: вкладывал духовную энергию, усиливая в этом воспоминании любимые драконом тепло и свет, делал его ярким и запоминающимся для ящера. Теперь оно должно было остаться с ним надолго.

К сожалению, у меня было только два инструмента: затенять воспоминание, и делать их ярче. Особо не разгуляешься.

Наконец я вынырнул из воспоминаний дракона в реальность: Ци оставалось немного, на пару перемещений к печатям.

Дракон всё ещё сидел на том же месте. Он внимательно смотрел на меня и не спешил нападать.

Я шагнул к нему ближе. Потом — шагнул еще раз.

Дракон не рычал и не двигался с места.

Только когда я обогнул его по широкой дуге, он тихо фыркнул, продолжая провожать меня взглядом. Он выглядел расслабленным, но я не знал, насколько он расслаблен на деле. Одно неверное движение — и он окажется на ногах быстрее, чем я успею моргнуть — я видел, насколько он может быть прытким.

Я оказался в той части особняка, которую мы еще не исследовали.

Пыльные шторы свисали от потолка до самого пола, а деревянные балки под потолком опутывала паутина. Половицы угрожающе скрипели при каждом шаге.

Стараясь ступать тише, я промчался через несколько комнат, двигаясь по дорожке, где было больше всего следов от когтей.

В одной из комнат я заметил стащенные в угол портьеры, пара гобеленов и перина с рваными дырами, из которых торчал пух.

Гнездо. Огромное гнездо из переплетённых веток, обломков мебели и старых костей. А в центре — яйцо размером со страусиное, переливающееся всеми оттенками золотого и красного.

— Боже… — вырвалось у меня.

Это была самка. И у неё здесь кладка. Она защищает потомство.

Метрах в десяти по коридору раздался скрип старого дерева под тяжёлым весом. Я даже оборачиваться не стал — сразу телепортировался прочь.

Дракон не стала преследовать меня, как и рычать на весь особняк. Я уселся медитировать на первом этаже. Мыслями я был уже в секте: ужинал чем-нибудь горячим, а потом приглашал к себе в комнату теплую мягкую Лиссу, чтобы поваляться с ней на теплой мягкой кровати. И клянусь драконьей кладкой, что для продрогшего и вымокшего меня этот вечер будет особенно восхитительным, чем если бы я сюда не пошел.