Стажер магического сыска 2

Глава 7

Анна как обычно проснулась затемно и села на кровати. Взглянула на часы, стрелки которых точно указатель вытянулись в прямую линию, вспомнила, что сегодня на работе ее не ждут и с вздохнув вновь откинулась на подушки.

Вчерашний вечер прошел как в тумане. Анна уехала за город, желая оказаться как можно дальше от места который осквернил своим присутствием Князев. Однако бегать от самой себя самое бессмысленное занятие в мире. Остановившись у реки, Анна некоторое время остервенело бросала в воду камни, представляя, что каждый из них попадает аккурат в Алексея Леонидовича, что б ему хворать не перестать. А затем, уставшая и несчастная, вернулась домой с четкой целью не позволить случившемуся испортить ей жизнь.

Десять лет она почти ежедневно ездила в участок, кроме тех дней, когда случался отпуск, но даже тогда она старалась найти повод появиться на работе. Десять лет она строила карьеру, доказывая, что женщина-маг может служить империи не только в госпитале, но и в других отраслях. Десять лет коту под хвост.

Закрыв глаза, Анна попыталась уснуть, но сон не шел. Тело, привыкшее к режиму, жаждало действий, а валяться под одеялом ему совсем не подходило.

Еще раз вздохнув она встала, умылась остывшей за ночь водой, почистила зубы и сев за туалетный столик принялась расчесывать волосы.

Дверь скрипнула, Марфа глянула в щелку, убеждаясь, что хозяйка не спит.

— Входи, я уже встала, — отозвалась Анна, меланхолично проводя щеткой по волосам.

— Встали и славно. А то я думала может подольше поспите. Почитай выходной у вас, чего не поспать? — тут же затараторила служанка. — У меня ежели выпадает выходной, так я сплю себе до скольки хочу. Впрок отсыпаюсь, вот и вы бы тоже так, а?

— Не могу. — Анна дернула плечом. — Не привыкла.

— А и тоже правильно, — тут же согласилась Марфа. — А тогда давайте я вам с прической подмогну, а?

Анна покачала головой.

— Тоже верно, — не сдавалась служанка. — Тогда скажите-ка мне, чего на завтрак желаете, а то вечно все бегом, бегом, почитай и не завтракаете. А сейчас что захотите, так все и приготовлю, а?

— Да мне так-то все равно, — призналась Анна и видя, как насупилась служанка добавила: — Хотя давай блинчики. Как ты умеешь. Тонкие, да узорчатые, и начинку к ним разную, чтоб я сама не знала, где какая.

— Это можно, это я быстренько! — обрадовалась Марфа. — А еще яишенку сделаю с ветчиной, и холодных закусок разметаю по столу, а к кофе сливок налью.

— Лучше без них, простой черный хочу, — решила Анна и улыбнувшись служанке добавила: — Ну, чего стоишь? Раззадорила разносолами, а теперь голодной оставить хочешь?

— Что вы! Бегу! — Марфа взмахнула руками и исчезла за дверью.

Анна вновь повернулась к зеркалу и молча закончила приводить волосы в порядок. Затем махнула пуховкой по лицу. Сама надела платье, застегнула туфли и подошла к окну.

Светало. Парогорск кутался в дымку, как в пуховый платок. Снег, выпавший за ночь, еще не растаял, оттого казалось, что пришла зима. Однако алый диск, поднимавшийся за рекой, предсказывал слякоть, грязь и лужи на весь день.

Прислонившись лбом к стеклу, Анна закрыла глаза. Примерно такая же погода была в тот день, когда её мечты рухнули. В тот день, когда она юная и глупая, сбежав из отцовского дома, стояла в маленькой деревянной церкви, ожидая жениха, и дрожала от холода, переживаний и страха перед батюшкой. Мыслимо ли ослушаться и пойти под венец без его согласия? Но любовь зла, а Алексей Леонидович, хоть и не имел капиталу или чину, но говорил так сладко и складно, что Анна поверила ему и отдала сердце.

Он не пришел. Уехал тем днем в Елизаветинск, но об этом она узнала, когда в слезах вернулась домой. Тогда отец и принял решений сосватать ее за Морозова. И слава богу, что она заартачилась. Уже тогда он отличался диким нравом, вот в итоге оказался убийцей.

Вспомнив ненависть в глазах не сложившегося жениха, Анна усмехнулась. Что ж кто-то ломал жизнь ей, а кому-то она.

Но вот Князев, зараза. Десять лет назад лишил ее покоя, а вчера лишил работы, смысла жизни! Да что там, семьи, которой она считала всех работников участка.

— Тварь, — коротко резюмировала Анна и отвернувшись от окна направилась завтракать.

А белая дымка, как разорванная фата невесты, таяла с каждым новым лучом солнца, покуда не исчезла совсем.

К удивлению Анны за столом уже сидел гость. Рыжая шубка кота выделялась ярким пятном в ее скромной обители, будто солнечный зайчик, проскользнувший в комнату.

— Порфирий Григорьевич, какими судьбами? — спросила Анна, садясь за стол.

— Да вот. Птичка на хвосте принесла, что вы нынче отдыхать изволите. Думаю, дай навещу давнюю подругу, а то вся в делах, вся в делах, — промурлыкал кот и опершись лапами о стол поинтересовался: — А что же, тунца не будет?

— Не планировалось, — призналась Анна. — Но для вас сей же миг. Марфа! — крикнула она прислугу.

Та будто ждала за дверью, появилась тут же, да не с пустыми руками, а с аппетитной рыбой:

— Тута я, барышня, я ж как Порфирия Григорьевича увидела, сразу ж поняла — надобно рыбку достать.

— Умница ты, Марфа, одно слово, умница, — заурчал кот, облизываясь в предвкушении. — Я знал, что стоит прийти в этот приветливый дом на завтрак.

— Неужели вы пришли исключительно за тунцом? — удивилась Анна. — Мне казалось наша дружба это нечто большее, чем рыба.

— Вкусная рыба, надо заметить, — поделился кот. — Но вы правы, в первую очередь я пришел к вам и хочу сказать, что имею планы прийти в участок и расцарапать Князеву его наглую рожу вот этими вот когтями.

— И как это вы все узнаете, — вздохнула Анна.

— У нас, котов, свои источники. Ну так что, позволите ли мне отомстить?

— Бросьте, Порфирий, все пустое. — Анна махнула рукой. — Хоть целый, хоть расцарапанный, он не вернет мне место. Знаете, у меня ощущение, что он планировал это все десять лет.

— А я и не удивлюсь, — согласился кот. — Такие люди, с гнильцой, они злопамятные, что жуть! Не удивлюсь, если он и кошек не любит!

— Вы, конечно, верно говорите. Да вот только мне на него надобно обиду затаить. А уж никак не наоборот.

— Подумайте, душа моя, возможно он ожидал, что вы кинетесь следом. Станете слать письма пропитанные слезами, сожжете фату и посыпаете голову пеплом. А что вместо этого сделали вы? Взяли жизнь в свои руки, поступили на службу в полицию и выдержав все нападки окружающих дослужились до кресла начальника!

— Которое у меня отобрали при первой же возможности, — напомнила Анна, хмуро мешая кофе ложечкой.

— Это, кстати, очень интересный момент. Мое кошачье любопытство не дает мне спать, заставляя думать, с какой это радости данного хлыща прислали заменить вас. К тому же так внезапно. — Кот пристально взглянул на Анну. — Вам не кажется это подозрительным?

— Мне кажется, что я сплю и вижу кошмар, но увы, мое желание проснуться не меняет реальности, — призналась Анна. — Давайте уже трапезничать, вас ждет тунец.

— Что же вы так, Анна Витольдовна, — возмутился Порфирий.— Думаете, ежели я кот, так только о еде думаю? Как вам это в голову пришло! Не ради тунца я пришел к вам в гости, а ради поддержки.

— Верю, друг мой, верю, но если мы сейчас же не примемся за еду Марфа огорчится, не любит, когда я остывшее ем, — поделилась Анна.

— Ну если Марфа огорчится, тогда ладно. Давайте приступим, опять же не пропадать же такому славному куску рыбы, ежели мы с ним встретились. — И Порфирий урча принялся за еду.

Анна ела молча, то и дело поглядывая на кота. Его присутствие заставляло ее чувствовать себя не столь одинокой. Впрочем, что зря жаловаться на судьбу, у других она и того хуже. Анна вспомнила про Лизу, находящуюся в доме скорби. Вот где несчастье. Отец в бегах, она не в себе и некому навестить бедняжку. А ведь когда-то Анна играла с Лизой, когда их отцы навещали друг друга по праздникам и именинам.

Торопливо допив кофе, Анна решила, что непременно стоит навестить Елизавету: и дело доброе сделает и себя займет. А там, глядишь, и день закончится.

На пороге распрощавшись с Порфирием Григорьевичем, Анна, оставив машину у дома, отправилась к больнице пешком.

По дороге она зашла в цветочный магазин, выбрала в нем простенький, но красивый букет из ромашек, привезенных из Елизаветинских теплиц, прижала его к груди и продолжила путь.

— Анна Витольдовна! — знакомый голос окликнул её, когда она шла по парку. — Анна Витольдовна, вы ли это?

Анна оглянулась. Чуть запыхавшись к ней быстрым шагом, придерживая цилиндр, подходил вчерашний знакомец.

— Господин Чигвинцев, — улыбнулась Анна, вспоминая имя лекаря. — Рада вас видеть. Гуляете или спешите на встречу?

— Что вы, сударыня, я бы и рад просто так пройтись по парку, подышать осенью, да дела-дела. Вот сегодня вызвали в больницу для душевно больных, просят консультацию по одной пациентке.

— Значит, спешите по делу, — кивнула Анна. — Ну что же, не смею задерживать.

— Полно вам, разве это задержка? Наоборот рад, что встретил вас. — Петр Сергеевич привычно подкрутил ус. — Считай, день не зря прожит.

— Да вы, оказывается, умелый льстец. — Анна прищурилась. — А так и не скажешь.

— Говорю только правду! — Чигвинцев прижал руку к груди. — Я так вижу вы с цветами, видимо встречались с поклонником?

— О нет, это для моей подруги. — Анна взглянула на ромашки. — Она, к сожалению, больна и находится в стенах скорбного дома. Вот выдался выходной, решила её навестить.

— Так нам еще и по пути, воистину сегодня чудесный день! — обрадовался лекарь.

— Видимо так.

— Что ж, тогда позвольте предложить вам руку и сделаем вид, будто это все же прогулка двух замечательных людей, — предложил Петр Сергеевич и тут же насторожился. — Конечно, если вы не против.

— Я не против. — Анна взяла его под руку.

Снег полностью исчез. Из небольших лужиц воробьи пили воду. По небу плыли белые облака, обещая погожий день и в целом все было не так уж плохо. Но тут вдали задребезжал свисток городового и Анна резко оглянулась, готовая поспешить на помощь.

— Анна Витольдовна, вы же сегодня выходная, хоть на день забудьте о работе, — тут же произнес на ухо Чигвинцев. — Лучше расскажите, любите ли вы осень, так, как люблю ее я.

Обернувшись к нему, она одарила его спокойным взглядом и согласно кивнула. Что ж, полиция и впрямь покамест обойдется без неё.

— Да, пожалуй, мне нравится осень, — осторожно поддержала она разговор, и лекарь расцвел белозубой улыбкой.

Ведя непринужденную беседу о погоде и природе, они дошли до больницы. Желтые стены издали виднелись среди черных росчерков деревьев, скинувших листья.

Этот тревожный неприятный цвет заставлял прохожих обходить данное место стороной. Дом скорби пугал людей, пожалуй, больше, чем тюремное заключение.

Анна и Петр Сергеевич шагали по дорожке ведущей к главным дверям. По поводу погожего дня некоторых больных вывели на прогулку. Несчастные осунувшиеся люди, одетые в одинаковые телогрейки, бродили среди кустов под присмотром сестер милосердия. Один мужчина, уже совсем пожилой, стоял обняв ствол карагача и что-то шептал ему, будто доверяя тайны. Другой, сев прямиком на брусчатку, что-то собирал в ладошку, копаясь в грязи, и имея при этом столь серьезный вид, словно как минимум читал лекцию на кафедре университета.

— Ванечка, Ванечка, вставай, не надо так, Ванечка, — увещевала его сестра милосердия пытаясь заставить встать. — Идем, Ванечка, я тебе другое место покажу, там забавнее.

Ванечка хмуро взглянул на девушку в темном платье и белом переднике, отмеченном алым крестом, чуть подумал и кивнув пополз прочь.

— Все же как интересно устроен человек, — заговорил лекарь. — Еще вчера он, скажем, важный чиновник. А на другой день не разумнее дитя. А все потому, что нечто в нем, в человеке, надламывается. И это не орган и не кость, это столь тонкое и незримое, что недоступно даже лекарям, ведь магия может излечить тело. Но увы, не может излечить душу.

— И все же вы идете на консультацию к пациенту с душевной травмой, хотя знаете, что не сумеете ему помочь? — уточнила Анна.

— Как знать, как знать. Я не исключаю, что однажды найду подход и к таким больным, и тогда этот мир изменится. — Чигвинцев подкрутил ус. — Впрочем, не переживайте, Анна Витольдовна, я уверен, что ваша подруга скоро пойдет на поправку.

— Дай-то бог, — отозвалась Анна и первой вошла в здание больницы.

Заметив пришедших, к ним поспешила дежурная сестра.

— День добрый, — обратилась к ней Анна. — Я бы хотела навестить Елизавету Михайловну Шмит, если это возможно.

— Да, конечно, Лизонька из тихих будет, я вас к ней провожу, — кивнула сестра и повернувшись к Чигвинцеву поинтересовалась: — Вы вместе?

— Желал бы того, но нет, я лекарь, Петр Сергеевич Чигвинцев, меня просили приехать на консультацию.

— Тогда вам к главврачу надо, это вверх по лестнице, второй этаж, первая дверь направо. Найдёте?

— Само собой, — заверил лекарь и повернувшись к Анне добавил: — Был рад встрече и прогулке. Предлагаю как-нибудь повторить.

— Все может быть, — ушла от прямого ответа та. — До свидания, Пётр Сергеевич.

— До свидания, Анна Витольдовна.

Распрощавшись Анна в сопровождении сестры милосердия двинулась по коридору. Двери в палаты были открыты и там за порогом виднелись несчастные люди, сломанные души, потерявшие связь с этим миром.

У последней двери сестра остановилась и приоткрыв её, пустила вперед Анну:

— Вы не бойтесь, Лизонька только лежит, да завязками играет. Совсем как дитя.

— Я ей цветы принесла, — прошептала Анна, глядя на давнюю подругу.

— Давайте я их в воду поставлю. Лизонька рада будет.

— Она понимает? — удивилась Анна.

— Каждый из них что-то да понимает, — улыбнулась сестра и исчезла за дверью, оставив Анну наедине с Елизаветой.

От бывшей красавицы, губернаторской дочки, остались разве что глаза. Белокурые локоны коротко обстригли, щеки впали, нос заострился. Взгляд метался по комнате, точно пытаясь уследить за кем-то недоступным взору. Анна нервно огляделась, но ничего не приметила. Осторожно опустившись на край стула, она поприветствовала подругу и замолчала.

Лиза же в свою очередь будто почуяла гостью. На миг она замерла, взглянув прямо на Анну, а затем, выудив из-под сорочки какой-то кругляш с бусинами, принялась щелкать по нему ногтями.

Клац. Клац. Клац. Анне захотелось уйти, но вместо этого она заставила себя встать и подойти ближе. Лиза тут же замерла и протянув ей подвеску замычала.

— Что там у тебя, Лизонька? — шепотом спросила Анна. — Игрушка?

— ММММММыыыыы, — отозвалась та и дернула за веревку так, что та едва не порвалась, потянулась к Анне.

— Да-да, я сейчас погляжу. — Анна чуть наклонилась и увидела, что это амулет.

На деревянной кругляшке был рисунок, напоминающий перечеркнутые наискосок вилы. Но стоило Анне протянуть руку, чтобы рассмотреть вещицу поближе, как Лиза резко откинулась назад и зашипев на нее отвернулась.

Анна отпрянула, готовая бежать, но в этот момент дверь отворилась и в палату вошла приведшая ее сестра с вазой, в которой теперь стояли ромашки. Следом зашел незнакомый врач в сопровождении Чигвинцева.

— Вот так дела, — сверкнул улыбкой Петр Сергеевич. — Оказывается, мы здесь ради одного и того же человека, совпадение? Не думаю.

Анна натянуто улыбнулась и отошла обратно к стулу.

— Вот, Петр Сергеевич, сами видите, какая ситуация. Девица подверглась сильным переживаниям и с тех пор все больше лежит и бездействует, на контакт не идет.

— Что ж, давайте посмотрим, чем я могу помочь. — Чигвинцев стал серьезен. — Если вас не затруднит, то мне легче работается один на один с пациентом.

— Да, конечно, как вам будет угодно, — согласился доктор, выходя из палаты.

Однако Анна замешкалась:

— Петр Сергеевич, понимаю, что это не в ваших правилах, но позвольте мне остаться. Отчего-то мне кажется, что мое присутствие ей в радость.

Лекарь на миг замешкался, но все же кивнул.

Повернувшись к Анне спиной, он встал возле кровати Лизы, совсем так же, как вчера господин Чигвинцев стоял подле трупа Мельникова в морге. Он возвел руки и Анна прищурившись увидела свечение, исходящее из его ладоней. Петр Сергеевич провел ладонями над притихшей Лизой назад и вперед, задержался подле головы. Вдруг в оконном стекле Анна заметила, как Петр Сергеевич изменился в лице. Всего лишь на мгновение черты его исказились, будто он увидел нечто неприятное, противное глазу. Но в следующий миг черты его вновь стали спокойными и он продолжил манипуляции с магией.

Однако эта перемена отчего-то зацепила Анну, заставляя задуматься о том, что же такого почувствовал лекарь в несчастной девушке.