Стажер магического сыска 2

Глава 3

В участок прибыли уже к полуночи. Дежурный встрепенулся, увидев в столь поздний час начальство. Но поняв, что не по его душу, вновь устроился за своим столом и прикрыл глаза.

Работники доставили тело в морг и положив его на свободный стол, удалились.

— Стакан оставьте тут, — Анна указала на тумбу в углу, — да подпишите, чтобы проверили на яд и как можно скорее.

— А вы чем займетесь? — поинтересовался Глеб, вытаскивая стеклянную добычу из кармана. — Домой поедете?

— Для начала напишу рапорт, а потом посмотрим, — отозвалась Анна, покидая холодную.

Глеб глянул ей вслед, пожал плечами, сел за стол и принялся с усердием студиозуса выводить на листке записку, макая перо в чернила. Несколько раз он начинал сначала, сажая кляксы и чертыхаясь так, что краснели даже мертвые, но наконец ему удалось составить записку коротко, понятно и почти без помарок.

Пожалуй, отсутствие авторучек было одним из тех моментов за которые Глеб ненавидел этот мир. Когда ему впервые пришлось писать отчет чернилами он проклял прогресс за его медлительность.

Теперь же, оставшись доволен проделанной работой, Глеб положил записку у стакана и зевая так, что аж челюсть хрустнула, поднялся наверх.

В отличие от морга, тишину участка нарушал храп дежурного. Басистый и раскатистый, он проносился от стола к столу, отражался от ламп и после исчезал в коридорах. Зевнув еще раз, Глеб хотел было направится домой, но решил заглянуть к Воронцовой.

Остановившись у двери ее кабинета он прислушался — тишина. Слегка повернув ручку, стажер заглянул внутрь и не сдержался от улыбки. Анна спала прямо за столом, подложив под голову руку.

Рядом, присыпанный песком, лежал законченный документ и выпавшее из пальцев перо. Решив не будить начальницу, Глеб начал закрывать дверь, но едва замок щелкнул, как послышался ее голос:

— Буянов, это вы?

Глеб вновь открыл дверь и зашел в кабинет:

— Именно что я, хотел узнать, вы домой едете или тут ночевать станете?

— Домой, там всяко лучше, чем тут за столом носом клевать, — призналась Анна. — Идемте и вас подвезу.

— Ну уж нет, — Глеб покачал головой, — час поздний, пока меня, потом сами, как раз время наступит на работу возвращаться. Так что, если вы не против, я сам доберусь.

— Как скажете, — согласилась Анна, накидывая на плечи отороченную мехом накидку. — Мое дело предложить.

— Моё отказаться, — откликнулся Глеб.

Они вместе вышли из участка, пройдя мимо спящего дежурного. Затем Анна уехала на своем паровике, а Глеб, ежась от пронизывающего ветра и поглядывая на мутный лунный диск, плывущий между тучами, отправился пешком. Он надеялся по пути поймать извозчика или такси, но, как назло, первый снег разогнал всех по домам.

Шагая по дороге, он размышлял, что неплохо бы перекусить остатками ужина, да выпить вина. Однако к моменту, когда Глеб добрался до дома, он настолько вымотался, что, мельком отметив отсутствие в квартире Порфирия Григорьевича, завалился спать. Последней мыслью, пришедшей в его голову перед сном, было воспоминание о широкой кровати усопшего. Которая была не только в три раза больше его собственной, но и наверняка в столько же раз удобней.

Утро наступило как обычно внезапно. Проснувшись и взглянув на часы, Глеб понял, что безобразно опаздывает, а потому, едва плеснув на лицо водой и пригладив влажной рукой волосы, кинулся ловить машину.

Когда он прибыл в участок, тот уже жил своей обычной жизнью. Как костяшки домино щелкали клавиши печатных машинок. Раздавались недовольные крики арестованных и ругань городовых. Все сновали туда-сюда с такой скоростью, что околоток стал напоминать растревоженный улей. Даже дежурный у дверей так старательно делал какие-то записи в книге учета, что не обратил на Глеба ни малейшего внимания. Впрочем, и ему было не до окружающих. Буянов скривился, едва представив себе, как начальница станет отпускать подколки по поводу его опоздания.

Пробежав через приемную, он не задумываясь бросился в сторону прозекторской и не ошибся.

Анна была тут. Стоя у стола с давешним усопшим, она беседовала с местным судмедэкспертом Казимиром Игнатьевичем и еще одним типом, которого Глеб раньше в участке не видел. Однако белый халат, такой же как на Казимире Игнатьевиче, однозначно подсказывал, что незнакомец врач.

Внимательно слушая судмедэксперта, он то и дело бросал взгляды на Анну и подкручивал напомаженные усики. Светлые волосы, явно знавшие расческу, в отличие от прически Глеба, были набриолинены, а когда он улыбался, виднелись все тридцать два зуба.

— И вот значит прихожу я в приёмную, и что же вижу, — продолжал свой рассказ Казимир Игнатьевич, — этот бедолага, снимая в порыве страсти с возлюбленной дамский корсет, уж извините за подробности, Анна Витольдовна, исхитрился крючком оного зацепиться за веко! Да так славно зацепился, что ни туда, ни сюда! Так и привезли с корсетом на голове! О, а вот и Глеб Яковлевич пожаловал, славно, славно, только вас и ждем, голубчик.

— Доброе утро, виноват, опоздал, — кивнул Глеб собравшимся и, повернувшись к незнакомцу, протянул руку. — Буянов Глеб Яковлевич, детектив.

Усатый вновь сверкнул улыбкой и ответил на рукопожатие:

— Петр Сергеевич Чигвинцев, целитель.

Глеб потряс его руку, одновременно ощущая любопытство, увлеченность и легкое, почти незаметное, беспокойство, видимо по поводу новой компании.

— Что же целитель делает в морге? — удивился Глеб. — Местных посетителей лечить уже поздно.

— Вы абсолютно правы, голубчик! — обрадовался Казимир Игнатьевич, поправляя свою шапочку, чудом держащуюся на лысой голове и оттого делающую его похожим на Айболита. — Я ведь так ему и сказал: «поздно, батенька, их лечить». Но Петр Сергеевич не из белоручек, жаждет знаний, что крайне похвально, ведь обычно целители имеют куда более приятную клиентуру.

— Так и у меня своя практика имеется, — отозвался Чигвинцев. — Так-то я частный целитель, но тут оказия вышла, Феофан Лукич с семьей на воды поехал и попросил меня его подменить. А узнав, что Казимир Игнатьевич берет часы в вашем морге, я просто не мог отказаться от шанса лишний раз прикоснуться к сокровенному, к человеческому телу, но, так сказать, изнутри.

— Вы удивительный человек, Петр Сергеевич, — Анна чуть улыбнулась. — Других сюда и палкой не загонишь, или опаздывают точно нарочно, а вы вот сами пришли.

— Мне важно получать знания из любых источников. Понимаете? — лекарь посмотрел прямо в глаза Анне и, вновь подкрутив ус, добавил: — К тому же я познакомился с вами. А это стоило посещений всех холодных города.

Глеб, поймав камень в свой огород, не сдержался:

— А что скажет на ваше новое увлечение госпожа Чигвинцева? Не прогонит ли, сказав, что от вас смертью разит?

— Простите, кто? — Петр Сергеевич, кажется, растерялся и прищурившись посмотрел на Глеба так, словно сомневался в его умственных способностях.

— Ваша жена, говорю, как к этому относится? — пояснил Глеб, ощущая неловкость момента.

— Господин Чигвинцев не женат, — ответила вместо лекаря Анна. — Представляете, такая партия и один.

— Я ищу ту самую, что поразит меня в самое сердце, — тут же улыбнулся ей Петр Сергеевич и вновь блеснул зубами.

— Ну, давайте-ка отложим мирские дела и познакомимся поближе с нашим гостем, — предложил Казимир Игнатьевич, которому, кажется, не терпелось рассказать о том, что он узнал. — Василий Семенович Мельников, тридцати двух лет отроду, был доставлен вчера вами в одиннадцатом часу. Судя по степени окоченения, смерть наступила вечером, примерно около семи часов по полудню. Видимых повреждений не имеется. Кожные покровы и слизистые чистые, без патологических изменений. Лицо отечное, имеет характерный фиолетовый оттенок. В глазах капиллярное кровоизлияние, что говорит нам о тромбоэмболии или остановке сердца в результате закупорки легочной артерии.

— Магическое воздействие имеется? — уточнила Анна.

— Увы, голубушка, следов нет, и поверьте, я тщательно осмотрел и внутри, и снаружи, даже в рот заглянул, — заверил ее Айболит.

— Отравление? — предположил Глеб.

— И снова нет, ткани взял на анализ и ваш стаканчик так же проверили в лаборатории, чистейшая питьевая вода, ни мышьяка, ни цианида.

— Что же вы хотите сказать, что он просто так умер? — Анна нахмурилась.

— Именно это я вам уже и сказал. У молодого человека не выдержало сердце, вскрытие подтвердило мою теорию, показать вам место тромба?

— Нет, благодарю, — Воронцова покачала головой. — И все же я не могу поверить, что в таком возрасте и сердце.

— Анна Витольдовна, что вы знаете об усопшем? — поинтересовался лекарь. — Возможно он курил сигары и наверняка не пренебрегал алкоголем. А уж от жареного и вовсе редко кто откажется. И вот результат, как говорится, за деяние его соразмерна и расплата, — Петр Сергеевич улыбнулся, будто удачно пошутил, и вновь подкрутил ус.

— А что же вы скажите? — обратился к нему Глеб. — Не зря же вы сюда пожаловали. Может поможете открыть нам тайны смерти господина Мельникова с помощью своей магии?

— Что ж, давайте попробуем, — обрадовался Пётр Сергеевич и, взглянув на коллегу, уточнил. — Казимир Игнатьевич, вы не против моих манипуляций?

— Только за. Хотя, увы, я и не смогу понять, что вы делаете. Для меня мир магии непостижим и оттого не видим, — вздохнул тот.

Лекарь кивнул, как бы соглашаясь, затем встал рядом со столом, на котором лежал труп, и вытянув руки начал водить ими вдоль тела усопшего. Глядя на эти действия, Глеб подумал, что именно так выглядят мошенники в его мире. Однако стоило ему настроить магическое зрение, как он увидел, что от рук лекаря исходит свечение, и он им просвечивает тело, будто делает МРТ.

Петр Сергеевич несколько раз провел руками, а затем встряхнув их грустно вздохнул:

— Увы, Анна Витольдовна, сами видели, ни единой зацепки. Будь тут применена магия, высветился бы след её проникновения в организм, но здесь пусто. Примите, что эта смерть естественная, как и многие другие.

— Скажем прямо, не этого я ожидала, — Анна прошлась по залу, и эхо подхватило стук ее каблуков. — Впрочем, ладно, будем работать с тем, что имеется. Дайте мне заключение и не забудьте прикрепить к нему результаты анализа тканей и содержимого стакана.

— Ох, голубушка моя, я бы рад, но я все уже отдал начальнику, — Казимир Игнатьевич развел руками.

Анна резко остановилась и обдав его холодным взглядом тихо переспросила:

— Я, может, ослышалась. Кому вы отдали бумаги?

— Начальнику, сегодня с раннего утра пожаловал, из самого Елизаветинска прибыл. Я был уверен, что вы уже в курсе.

— Нет, я не в курсе, — Анна вздернула подбородок, но Глеб видел, что сдерживать эмоции ей сложно. — И кто же, позвольте узнать, у нас теперь за главного?

— Вы его, возможно, знаете, — Айболит замялся. — Сам бы я не поверил, скажи мне, что он когда-нибудь вернется в Парогорск, а нет же, прибыл.

— Кто? — начальница повысила голос.

— Князев Алексей Леонидович, — признался Казимир Игнатьевич и, ласково взглянув на Анну, добавил: — Не волнуйтесь вы так, голубушка, вы еще молоды, успеете в начальниках засидеться.

— К тому же, коль вы будете за главную, едва ли я смогу видеть вас чаще тут, в холодной, а так может еще забежите к нам. Покамест Казимир Игнатьевич знакомит меня с mundus mortis, что означает с «миром смерти», — предположил лекарь.

Однако Анна словно не слышала его слов. Не сводя глаз с Айболита, она тихо переспросила:

— Князев? Вы уверены?

— Куда уж увереннее, в одну дверь сегодня заходили, обознаться не мог, — признался пожилой врач.

— Что ж, господа, благодарю вас за информацию и приятную компанию. Но сейчас вынуждена покинуть вас. Кажется, мне стоит представиться новому начальнику, — Анна улыбнулась, и Глеб про себя отметил, что улыбка вышла необычно натянутой, ненастоящей.

Едва Анна вышла за порог прозекторской, как Глеб не удержался от вопроса:

— Что еще за Князев?

— Что, о чем вы? — Анна бросила на него колкий взгляд и устремилась вперед по коридору.

— Я о новом начальнике. Что с ним не так? Вы очень странно отреагировали.

— А вы стали наблюдательны, Глеб Яковлевич, однако сейчас не тот момент, когда ваша наблюдательность уместна, — отрезала Анна, шагая к кабинету начальника.

— Внимательность уместна всегда, — не сдавался Глеб, однако начальница не удостоила его ответом. Вместо этого она на миг задержалась у двери кабинета, на которую рабочий прикручивал новую позолоченную табличку с фамилией, затем провела ладонью, поправляя прическу, отряхнула юбку и, глубоко вздохнув, постучала.

— Войдите, — послышался приятный мужской баритон.

Анна послушно повернула блестящую дверную ручку и шагнула через порог. Глеб не задумываясь последовал за ней.

За столом, который не так давно занимал вечно потеющий Боровой, теперь сидел интересный мужчина лет тридцати пяти, обладатель бакенбард, тонких усов и ухоженной бороды, делающей его похожим на актера.

Увидав вошедших, он вышел из-за стола, шагнул к Анне и одарил ее улыбкой.

— Анна, — тут он слегка запнулся, что не укрылось от Глеба, будто бы этот человек не привык звать ее по отчеству. Однако наваждение ту же прошло.

— Анна Витольдовна. Бог мой, надо же, вы и впрямь тут! — обрадовался Алексей Леонидович, приглаживая темные волосы, разделенные аккуратным пробором. — Когда я услышал, что тут работает Воронцова, я сразу подумал о вас, но не был уверен, и вот вы предо мной, — он не спрашивая взял Анну за руку и коснулся ее пальцев губами.

— Доброго дня, господин Князев, — Анна, забрав руку, убрала ее за спину. — Прошу прощения, что не пришла сразу же, но была занята вчерашним делом.

— Что вы, такие мелочи, — отмахнулся Алексей Леонидович. — А вы у нас кто будете? — обратился он к Глебу.

— Помощник госпожи Воронцовой, Буянов Глеб Яковлевич, — Глеб пожал руку нового начальника и ощутил почти пьянящее самодовольство, небольшую нервозность и твердую уверенность в себе.

— Очень приятно. Радостно, когда вижу, как молодые люди идут служить отечеству, — Князев похлопал Глеба по плечу и тут же, будто позабыв про него, вернулся к Анне. — Дорогая моя Анна, — вновь заминка, — Витольдовна, что же мы стоим? Присаживайтесь, ведь сколько лет прошло, сколько зим! — Князев направился к шкафу и открыл створку. — Мне, так сказать, на новоселье принесли отличнейшее шампанское, так может как раз нужный момент?

— Не думаю, — спокойно ответила Анна, держа осанку так прямо, точно она кол проглотила.

— А зря, зря, ведь мы с вами, скажем так, не чужие друг другу люди, — Князев закрыл дверцу и одарил Анну таким взглядом, что Глеб окончательно понял — эти двое знакомы, причем давно и близко.

— Скажу прямо. Удивлена, что вас поставили к нам начальником, но раз так, то давайте перейдем к делу.

— Да что же вы все о делах, Анна Витольдовна, расскажите о себе? Я вот, видите ли, и сам не ожидал таких перемен. Место в Елизаветинске меня вполне устраивало, и вдруг вот велено сорваться и вернуться в родные края. Поистине судьба наша причудлива и непредсказуема!

— Более чем, — пробормотал Глеб, наблюдая за попытками начальника расположить к себе Анну.

Проигнорировав его замечание, Князев продолжил:

— Ну так что, как вы, Анна Витольдовна?

— Благодарю, замечательно. Итак, по вчерашнему делу я только что была в морге…

— Морг. Слово-то какое неприятное. Ну отчего вы всегда так серьезны, вам не идет, — Князев погрозил Воронцовой.

— Возможно оттого, что я нахожусь на службе, — предположила та.

— А ведь вы правы, чертовски правы! Это я на радостях забылся. Да, давайте сейчас обсудим все дела. Вы передадите мне бумаги, расскажете о том, как протекает работа в участке и общая обстановка в Парогорске. А вот вечером мы встретимся и за бутылочкой игристого сможем пообщаться как прежде.

— Я сейчас же занесу вам все нужные бумаги по текущим делам, но от приглашения вынуждена отказаться, а теперь, если вы позволите, прошу, вернемся к вчерашней смерти.

— Ладно, как хотите, — Алексей Леонидович дернул головой. — О ком вы так желаете поговорить?

— Мельников Василий Семенович, якобы смерть от естественных причин. Но чутьё мне подсказывает, что здесь что-то не так.

— Мельников. Мельников, — Князев глянул на документы, раскиданные по столу. Затем как бы случайно взял тот, что лежал сверху, и пробежав по нему глазами вернул назад. — Не о чем говорить, помер от сердца.

— Но в его возрасте… — начала было Анна.

— И в его возрасте мрут, — перебил ее начальник. — Не вижу причин для продолжения расследования. Давайте-ка закрывайте это дело и занимайтесь действительно важными преступлениями, мне ли вам объяснять это?

Анна несколько секунд молча смотрела на Князева, затем коротко кивнула:

— Как скажете, сейчас вам принесут все необходимые бумаги.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Князев. — А это, — он еще раз взял листок от судмедэксперта, потряс им в воздухе и, положив его в кожаную папку, добавил: — Дело закрыто!