Ст. лейтенант (Часть 2) Назад в СССР. Книга 11

Глава 9 Чрезвычайная ситуация

Телефонный разговор с майором Игнатьевым был недолгий.

Он сразу дал понять, что свободного времени у него мало и все прошло быстро.

— Ладно, Гром! На данный момент, это все. — в трубке послышались ещё чьи-то посторонние голоса. — Так! У тебя ещё почти девять дней отпуска, да? Самарин с тобой?

— Был со мной. Разошлись сорок минут назад. Связь с ним есть, без происшествий.

— Хорошо. Тогда, отдыхайте. Не думаю, что вы будете нужны — пока все очень неопределенно. А я этого очень не люблю. Подробности пока оглашать не буду, да пока толком и нечего. Все в подвешенном состоянии.

— Понял. А как с кишлаком дела? — я намеренно не употреблял слова, которые могли бы навести на что-то подозрительное. Архив, Калугин, компромат… Нас могли слушать. В теории. На практике — не знаю, слишком неудобно. С другой стороны, генерал вполне мог распорядится, чтобы за мной вели скрытую прослушку.

Для специалистов комитета не составит труда тихо и незаметно проникнуть в квартиру, когда тут никого нет и аккуратно подсадить «жучка». Без всяких следов. А потом уйти.

— Я подумаю над этим вопросом… — отозвался Кэп. — Все, мне пора. Если что, я свяжусь. На крайний случай, телеграмма.

— Принял!

Кэп отключился, а я положил трубку обратно на корпус аппарата. Сжал кулаки, двинул по стене.

Конечно, то что я услышал меня ощутимо взбесило.

Да как они могли выдать обоих американцев после того, что было? Я уверен, за такой относительно короткий срок их и разговорить толком не удалось. Ну, ладно Вильямс — того давно КГБ обрабатывает и за прошедшее время наверняка удалось узнать немало. Да что там, львиная доля полученной от него информации касательно сил оппозиции и планов ЦРУ относительно Афгана, была использована для того, чтобы форсировать ход афганской кампании. Али Хадид, секретные документы, ПЗРК Стингер… Это ключевые моменты!

А теперь получалось… Что, выудили из него все нужное и отдали обратно за ненадобностью? Мол, жест доброй воли⁈ Но эта гнида просто так не успокоится — мы с ним еще встретимся! И теперь разговор с ним у меня будет короткий — пуля.

Ладно. Но второго-то американца зачем отдали? Тот наверняка ещё более важная персона, был в Сирии незаконно и действовал совсем не на благо с сирийского народа. Важнейшие документы при нем наверняка касались положения сил и ближайших планов относительно всей республики. Не зря же он пытался их сжечь! Да его нельзя было так просто отдавать, ни при каких обстоятельствах. А если и так… То в обмен на что? Что такого ценного могло предложить ЦРУ?

Да, подобные решения и действия, это все в духе СССР периода руководства товарища «Меченого». Что же, опять Горбачев подумал-подумал и лег под Америку? Все надеется с Западом подружиться, добиться нормальных отношений… Тьфу, да этого никогда не будет! Вся история буквально пропитана доказательствами того, что Москва и Вашингтон друзьями не будут никогда!

— Макс, ты чего? — раздался взволнованный голос Лены позади меня. — На тебе лица нет! Что-то случилось?

— Да, так… — я угрюмо качнул головой. — На службе неприятности. Даже не неприятности, а цирк.

— Расскажи! — она подошла ко мне ещё ближе и обняла за пояс.

— Ну, это все долгая история, да и не могу я тебе все подробности рассказывать… Ладно, у меня от тебя секретов нет. В общем, ранее я участвовал в двух сложных операциях, одна была ещё летом прошлого года в Афганистане, другая в Сирии, буквально пару недель назад. Нам удалось захватить ценных американских военных советников, сначала одного, потом другого. И это большой успех. Да только его плоды были под большим сомнением… А сейчас мой командир сообщает, что наше правительство пошло на поводу у Америки и просто обменяло обоих. Как будто бы это такой пустяк — они магазин с хлебом обчистили. Я просто не понимаю, почему… Зачем⁈

— Хм… Действительно, глупо. Ну, может есть обстоятельства, о которых ты не знаешь?

— Не знаю… Боюсь, что в этом деле мы сильно уступили. Буквально продались… А этого делать было нельзя! Никак нельзя! Особенно теперь. Взяв Афган, мы всему миру, всей этой гнилой Европе и Америке жёстко объявили, что нас не волнует то, что они там нам пытаются навязать. Что они о нас думают. Советский Союз — это грозная сила на мировой арене и нас должны уважать и боятся! Что наши решения продиктованы с позиции силы и решительности, что нас не волнует коллективное НАТО-вское тявканье. Если СССР решил, так и будет. Без всяких отступлений… Афган наш, а в Сирии мы по приглашению официального правительства. Что мы пришли туда помочь навести порядок и мы это сделаем без всяких сомнений! А теперь, сделав такой откровенно слабый ход, мы вновь откатились назад. Я уверен, за океаном найдут способ все коварно обратить против нас! Снова… И ради чего мы тогда под пули тогда лезем?

— Какая-то бессмыслица… — отозвалась Лена. — И что теперь?

— Пока ничего. В Сирии все неопределенно. И продлится это еще неизвестно сколько. Республику несколько месяцев накачивали оружием, финансировали банды боевиков-исламистов, хотели сделать вторым Афганистаном… Это не удалось! Однако все очень сложно… Мне интересен, какой же там был ответ ЦРУ…

— М-м… Так, давай-ка сменим тему? — Лена приблизилась ко мне. — Ты сейчас не в Сирии, а здесь. Со мной. Командиру доложил?

— Доложил.

— Значит, все. Ты в отпуске, вообще-то.

— Я помню. Просто забываю.

— Ничего, пройдет. Я помню, когда начиналась война в Афганистане, папа тоже таким был, все время возмущался, переживал и ругался. Сейчас не это главное, тем более, что ты ничего толком и не знаешь.

— Да, согласен. Лейтенант, это вовсе не генерал, много не нарешает. Ладно, все равно я ни на что повлиять не могу.

— Вот правильно! И нечего себя накручивать…

Я выдохнул, затем обнял ее. Мы поцеловались.

— Так, давай-ка чаю выпьем? А то привез в гости, а сам опять мозгами на службе!

— Не откажусь.

Мы отправились на кухню.

У мамы как всегда, когда она была одна, холодильник был полупустой — ну а зачем ей одной себе наготавливать? Много ли надо одной женщине? К тому же, я о нашем приезде ее и не оповещал. Хотел сюрприз сделать.

— Максим, давно хотела спросить, — осторожно спросила Лена. — А где твой отец?

— О! Хороший вопрос… — отозвался я, ставя чайник на печку. — С ним вообще интересная история получается. Когда мне тринадцать лет было, бросил он нас. Был и пропал. Мама всегда говорила, что его обстоятельства вынудили, что иначе было нельзя. Но я не верил. Его не было несколько лет, а в прошлом году он внезапно появился. Приезжаю домой, а он на кухне сидит и чай пьет. Ну, он конечно, все рассказал… Извинялся. Выяснилось, что последние годы он в Германии живёт, что у него там квартира своя. Что, мол, за нами вернулся. История, конечно, очень странная… Вроде как он в Арктике был, исследовательскими проектами занимался, что там у них что-то произошло. Запрет какой-то был. Может и так, может действительно он и не причем. Но я все равно сильно на него обижен был все эти годы.

— Да-а, вот так история. А сейчас он где?

— Ну, мама переезжать не захотела, а мне по службе никак нельзя. Он и уехал. Обратно, в свою Германию. Никакой связи у меня с ним нет.

— Ясно… Мне тоже отца не хватало. Я в первую очередь с прапорщиком советской армии жила, а не с отцом. Он ко мне редко открытые чувства проявлял. Хотя любил больше всего на свете.

— Ещё бы… Видела бы ты, как он сорвался, когда узнал, что вертушка на которой летели геологи, аварийно села в где-то в горах, недалеко от границы. А я видел. Его тогда больше ничего не волновало, кроме твоей судьбы!

— Это да… — задумчиво отозвалась девушка. — Представляю! Ладно, давай не будем о грустном?

Мы пили чай с домашними булочками — мама всё-таки занималась выпечкой, хотя неоднократно зарекалась, что для себя печь точно ничего не будет. Булочки были вчерашними, тщательно смазанные растопленным сливочным маслом и посыпанные сахаром. Очень вкусно, а еще это ностальгия по детству. Как же я по ним скучал.

А примерно часа через полтора после нашего приезда, с прихожей раздался звук вставляемого в замок ключа. Мама пришла с работы. Провозилась она с замком довольно долго — мы ведь его закрывать не стали. Видимо она замешкалась потому, что не поняла, что это за история такая — вроде замок с утра был закрыт, а по факту оказывается, что нет.

Когда мама вошла в прихожую, то первым делом обратила внимание на пару незнакомой обуви на полу. Застыла от удивления. А я, стоя у прохода на кухню, негромко произнес:

— Мамуль, привет!

— Ой… — охнула она, не ожидая подобного. Затем буквально засияла от радости. — Максим! Сынок! Да что ж такое, опять не предупредил о приезде⁈

— Возможности не было, мам… — я подошёл к ней и крепко обнял. Поцеловал в щеку. — И это, можно сказать, сюрприз. Я приехал не один.

Мама замерла от удивления — пыталась понять, что именно я имею в виду. Как раз в этот момент, из кухни скромно показалась Лена.

— Здравствуйте, Татьяна Михайловна! — улыбнусь она.

— Ой… Максим! Как же… Да-а, сюрприз, так сюрприз. Здравствуйте, вы наверное, Лена? Ух, ты. Какая красавица!

Девушка смутилась.

— Да, да… — подтвердил я. — Мам, выбирал самую лучшую. Другой такой точно нигде нет. У меня тут выдался короткий отпуск, вот я и решил, что вам обязательно нужно познакомиться. А то сколько же можно тянуть? Примчались сюда с самого Краснодара. А то ты так скоро решишь, что я на всю жизнь холостым останусь.

— Ну, уже не останешься… — рассмеялась Лена, приобняв меня.

— Ой, а у меня тут не прибрано! — спохватившись, засуетилась мама. — Да и не приготовлено ничего. Вы ж голодные, наверное!

— Все нормально! — успокоила ее Лена. — Все хорошо, мы уже булочками подкрепились. А давайте я вам помогу?

— Да зачем, я сама… Вы ж с дороги устали, отдыхайте.

— Нет, мам! — вмешался я. — Ты и так все сама, да сама…

— Максим, мы тут с Татьяной Михайловной сами разберемся! — по решительному выражению лица Лены, стало ясно — в данный момент мужчина на кухне точно лишний. Видно было, что ей хочется с ней остаться наедине.

Я удалился в свою комнату, но по пути мне на глаза попался телевизор. Кажется, это был Фотон 714/Д.

Я давно уже не смотрел новости, но вот сейчас почему-то захотелось. Естественно, пульта не было, поэтому переключать каналы пришлось вручную. Возился долго, не сразу вспомнил, как это делается — в памяти было очень свежо современное управление. Отчего-то решил, что аппарат выдает только чёрно-белое изображение и ошибся. Вполне себе нормальное цветное качество, не считая помех.

Попал на общие новости.

Происходящее в Сирии никак не освещалось — да и кому оно в Союзе надо? Тут и Афганские-то новости не сильно афишировались, а про арабов в далёкой пустыне вообще никому дела не было. В основном шли новости про культуру, спорт, политику и подготовке к очередному съезду депутатов.

Скучно. Сам не заметил, как прямо на диване и заснул. Разбудили меня когда ужин уже был готов.

За два с половиной часа Лена вместе с мамой сварили борщ и нажарили котлеток. Боже, мой желудок, уже привыкший к консервам в сухих пайках, острой иностранной еде, сухомятке, а также быстрым приемам пищи на ходу, буквально запел. Ну, что тут скажешь мамина еда всегда самая вкусная, вряд ли кто-то сможет с этим поспорить. А тут ее готовили сразу две любимые женщины…

— Так вы всего на три дня? — спросила мама. — А чего ж так мало?

— У меня всего десять суток из которых двое уже прошло. А у Лены работа. Мы и так схитрили, как могли. Она вроде как на больничном.

— Ну, я попробую кое-что сделать, чтобы задержаться здесь подольше. У меня знакомая подруга в поликлинике работает медсестрой, она больничный дистанционно вдвое может продлить. Попытка не пытка.

— А так можно? — уточнил я.

— Ну, я надеюсь. Главное, чтобы меня профессор Спирин искать не начал, тот весь в науке. Нет у него понятия работник «на больничном», есть универсальная отговорка — кто не хочет работать, тот ищет причину. Сам-то он даже больной на кафедру ходит.

— Только бациллы распространяет. Вот так эпидемии и начинаются! — нахмурилась мама.

— Это хорошая новость! — обрадовался я. — А то так надоело скакать туда-сюда. Три дня пролетели бы, мы и не заметили.

Несколько секунд было тихо.

— Мы тут уже о своем, о девичьем пошушукали… — Татьяна Михайловна чуть смутилась. — Максим, вы что, решили заявление в ЗАГС подавать?

— Да. Я давно уже должен был это сделать, а все тянул чего-то. Ждал. Только мы ещё не определились где и когда. Это же нужно ж по месту жительства идти в ЗАГС? По месту регистрации или как? И как с военнослужащими дела обстоят в этом случае?

— Я уже и не помню. Вроде бы все равно, где Лена прописана, можно идти в любое отделение. Только когда заявление подадите, придется ждать три месяца. А что касается военнослужащих, даже не знаю. Там же какие-то исключения должны быть. А сколько тебе ещё учиться?

— Мам, а я уже закончил! — признался я. — По ускоренной программе.

— Правда? И ты молчал? Вот партизан! И кто ты теперь по званию?

— Лейтенант! Первое офицерское звание!

— Молодец, поздравляю! — искренне обрадовалась мама. — Вот как таким сыном не гордиться?

А про звезду героя СССР я говорить не стал — ее просто так получить невозможно. Это сразу натолкнуло бы мать на мысль, что я ей что-то не договариваю. А я и впрямь недоговаривал, причем очень много. — Спасибо, — улыбнулся я.

Уже понимал, что ее следующий вопрос будет касаться занимаемой должности и нового места службы, а потому пошел на опережение. — Честно говоря, должность мне в Краснодаре скучную нашли. Ничего интересного, сиди, да бумажки разные в штабе подписывай и печати ставь!

Лена знала о том, что я скрываю правду, поэтому иногда подыгрывала. Зачем матери зря волноваться?

— И ничего. Может там и скучно, зато ты в безопасности. Пули не свистят, афганцы не бегают. И не спорь с матерью!

— Ладно, не буду… — улыбнулся я. — А по поводу заявлений от военных, мы отдельно узнаем прямо на месте. Вот завтра с утра этим и займёмся!

За ужином мы ещё долго болтали, затем разошлись спать. Диван в моей комнате никогда ранее не раскладывался, так и стоял с момента покупки. Мне хватало. А теперь вот появилась причина — в моей комнате теперь ночевали двое, уже совершеннолетних людей.

Следующие пять дней мы только и делали, что отдыхали, гуляли, да помогали по дому.

Кстати, уловка сработала и Лене продлили больничный ещё на три дня. Плата — коробка конфет. В принципе, справедливо!

В ЗАГСе заявление у нас приняли без вопросов. Но вот со сроками оказалось плохо — свободных «окон» на март и апрель просто не было. Весеннее время самое востребованное, потому как всем молодым хотелось играть свадьбу именно весной. Вроде как самое романтическое время.

Даже мой статус военного и имеющиеся награды не сильно повлияли на картину. Все потому, что на весь город отдел ЗАГС работал только один и сдвигать кого-либо было очень проблематично.

К тому же, пожилая работница отдела искренне посоветовала нам не расстраиваться не торопиться. Выбрать для такого важного события другое, более теплое время года. Мы подумали и согласились — других вариантов-то и не было. В лучшем случае удалось договориться на десятое мая, ждать чуть меньше двух месяцев, вместо трёх.

Здание мы покинули, а положительном ключе и хорошем настроении. Оба сошлись во мнении, что так действительно будет лучше для всех. К тому же у меня со службой пока все неопределенно… Чем там все в Сирии закончится… Глядишь, через два месяца я смогу договориться и меня определят куда-нибудь в штаб⁈ Пусть даже туда, где холодно.

Погода все эти дни стояла хорошая, светило солнце. Под окнами возмущенно чирикали воробьи, купались в лужах и вообще считали себя королями жизни.

На градуснике и по ощущениям было очень тепло, хотя на календаре только вторая половина марта.

За прошедшее время, мы ещё больше сблизились с Леной. Все время были вместе, любое дело — все вдвоем.

К слову сказать, маме она тоже очень понравилась — можно сказать, что я официально получил разрешение жениться. Я правда, не спрашивал его, да и не принято так было, ну да ладно…

В общем, время пролетело быстро.

Глазом не успели моргнуть, вроде только-только приехали, а уже пора собираться обратно в Краснодар. Уезжать, конечно же, не хотелось — в скором времени мы гарантированно должны были расставаться и мне, через Чёрное море и Турцию, предстояло лететь в САР.

Накануне созвонился с Кэпом. Потом с Самариным.

Выяснилось, что за это время произошли некоторые достаточно серьезные изменения в мировой политике. Америка вроде как, прекращала все возможные поставки оружия в Сирийскую республику и выводила оттуда своих сотрудников разведки и военных инструкторов, чем снижался и общий градус положения дел. Как оно там на практике — пока не ясно.

Ничего конкретного майор Игнатьев не сказал, но дал понять, что уже сейчас перед группой «Зет» стоит много работы и ответственность важна как и раньше.

Я попрощался с мамой, пообещав, что мы приедем точно к началу мая.

Затем мы покинули квартиру, я отыскал Самарина и мы вместе выдвинулись на железнодорожный вокзал.

На электропоезде, ближе к концу дня, мы добрались до Краснодара. Там, горячо попрощавшись с Леной мы были вынуждены как можно быстрее ехать в Крымск. Это куда лучше, чем своим ходом добираться от Краснодара до Моздока — иными маршрутами военные самолёты пока не летали. Все прошло хорошо и вот мы уже в небе, точно над Черным морем.

— Димка, так как там у тебя дела с Наташей?

— Хорошо… — заулыбался тот. — Отпуск не прошел даром. И я не пожалел, что тогда остался с тобой, ночевать в общаге. У нас все только начинается, но зато и планов много.

— Так вы вместе или как?

— Пока ни то, ни другое… — подумав, отозвался Самарин.

— Это хорошее начало. Рад за вас.

— Спасибо, Гром!

Наш ИЛ-76 сел в Латакии, на аэродроме Хмеймим — авиабазу уже частично сдали в распоряжение советских войск. Строительство и развертывание авиационной техники шло полным ходом, количество людей и ВВТ росло.

В следующие двадцать часов группа «Зет» собралась в полном составе. А по прибытии Кэп довел нам основную информацию, касающуюся общего положения дел… К счастью, разведку пока никто не трогал и мы сидели на базе, иногда лениво тренируясь на спортивном городке.

Но третьего апреля 1987 года, картина ленивой безмятежности резко закончилась — майор Игнатьев срочно собрал экстренное совещание…

— Кэп, чего там случилось-то?

— Темнить не буду, чрезвычайная ситуация! — он обвел нас мрачным взглядом. — Сегодня, по местному времени, в семь часов утра, тридцать семь минут, с околоземной орбиты сошел наш военный спутник и преодолев воздушное пространство, упал где-то на границе между Ираном и Афганистаном. Упал в сложном районе, где до сих пор случаются нападения на советские блокпосты… Известно, что там скрываются банды бывшего полевого командира Хасана.

— Ну и что с того? — возразил Герц. — Проблема-то в чем?

— В том, что в составе спутника были радиоактивные материалы. Там плутоний на борту! Если эти обломки попадут в руки бывшей афганской оппозиции, они могут собрать грязную бомбу! Понимаете, к чему это может привести?

Шут изумлённо присвистнул, было с чего!

— И что, кто будет его искать?

— Догадайся с первого раза! — ответил Кэп. — Авиация там не летает, спецназа в Афгане больше нет. Ближе нас, с соответствующим уровнем подготовки, просто никого нет! Так что ответ на твой вопрос — очевиден и прост. Теперь это наше задание…