Ст. лейтенант (Часть 2) Назад в СССР. Книга 11

Глава 20 Стечение обстоятельств

Дымящийся УАЗ остался позади.

Торопливо перемещаясь между камнями и скалами, я все дальше углублялся в горы. Изредка отстреливался. Обстановка не та — я один, а моджахедов с каждой секундой становилось все больше. Навскидку их тут уже было человек под сорок. Пули хаотично свистели в воздухе, цокали по камням, при этом поднимая фонтанчики пыли и мелкой крошки.

Неожиданный подрыв на самодельном взрывном устройстве не прошел бесследно — каежтся, у меня была легкая контузия. Ощутимо болела спина, гудела голова. Каждое неосторожное движение отдавалось острой болью в пояснице, иногда боль простреливала еще и по всей правой ноге. Из-за этого я останавливался, пытаясь поскорее взять себя в руки. И это еще хорошо, что меня не постигла судьба Филатова — тот так и остался внутри, получив серьезные ранения. Даже если каким-то чудом он и жив, его судьбе точно не позавидуешь.

Напоследок я обернулся — УАЗ выглядел просто ужасно.

Я невольно вспомнил про лист с текстом послания, что был в руках у разведчика — если выбраться и прихватить его с собой, то это вполне можно было бы использовать как доказательство существующей цепочки… Но, скорее всего, там простой лист, с текстом. Не более. Ни отпечатков, ни подписей, ни печатей. Это обычный текст, который предназначался только для того, чтобы главный ЦРУ-шник вспомнил суть сделки. Сейчас от бумажки толку немного, а возвращаться к машине, чтобы ее вернуть — слишком большой и уже ненужный риск. И в самом деле, мысль вернуться и обыскать его труп была безумием — первые машины душман уже остановились за УАЗом, а высыпавшие из кузовов духи открыли беспорядочный, неприцельный огонь.

Пришлось стремительно отходить. Отступать вглубь гор, к крутым скалам, что темнели впереди. Я шел, почти не разгибаясь, прижимаясь к каменным стенам, используя каждую складку местности как укрытие. Пули продолжали свистеть. Одна из них выбила каменный осколок, который оцарапал мне щеку. Выступила теплая липкая кровь, которая во время бегства, попала за воротник.

Мой автомат АК-74 казался каким-то неестественно тяжелым, но при этом надежным, единственным оружием, на которое можно было положиться в совсем безвыходных условиях. В жилете-разгрузке болтались снаряженные магазины, заряды для подствольника. Тяжеловато, но это полезная ноша. Когда меня догонят, а они все равно догонят, именно наличие боезапаса решит мою. судьбу. Иные случайные факторы я расчет не беру.

Горы здесь были не самые старые, но тем не менее уже потрепанные дождями, постоянными ветрами и конечно же временем. Дальше — больше и круче. Мне необходимо перейти через них практически поперек — старая застава, которую я видел на карте, была примерно километрах в восьми отсюда. Сразу за ними. И то, это если я правильно рассчитал свое местоположение и не допустил ошибки. Времени проверять себя — не было.

А сил оставалось все меньше. Нужно было оторваться от погони, передохнуть. Прийти в себя. У меня была с собой стандартная аптечка АИ-1, но ее содержимое сейчас мне не могло помочь. Хорошо, если отпустит. Как бы у меня помимо легкой контузии, не было компрессионного перелома позвоночника — вещь крайне неприятная и неоднозначная, особенно, когда организм серьезно разогнан адреналином. Позже это могло проявиться как угодно, вылиться в любые последствия. Легкие сами собой пройдут, а вот более серьезные — это однозначно госпиталь, возможно даже инвалидность. Тьфу-тьфу.

Душманы, которых я спровоцировал, естественно рванули за мной.

Я успел отметить, что большая масса бросилась за мной, хотя и не все. Видимо полевые командиры генерала Хасана понимали, что один человек не мог навести столько шума на афгано-иранской границе. Тело Филатова в машине тоже говорило само за себя. К тому же, при мне не было контейнера, а именно он и был главной целью афганского генерала. Видимо, те снимки были настолько важны, что генерал Хасан решил пожертвовать всем, что у него оставалось. Учитывая тот факт, что генерал прослыл самым осторожным и скрытным из всех живых и покойных лидеров афганской оппозиции, было бы странным считать, что сейчас он совершил крупную ошибку без весомой на то причины. Но откуда у него такая информация? Зачем американцам делиться подобным?

Нет, он прекрасно все понимал — то, что снял экспериментальный советский спутник, само по себе крайне важно! Наверняка, это как-то можно использовать и в его личных целях.

Я продолжал стремительное отступление, дважды ставил ловушки — обе с использованием гранат. Одну аккуратно придавил камнем — если на него встать, камень гарантированно съезжал, чем активировал взрыватель и после этого следовал гарантированный бабах! Вторую же сунул в попавшуюся на пути ржавую консервную банку — она лежала точно посреди узкого прохода, с крутым спуском. Как ни крути, а кто-то из душманов непременно зацепит ее ногой. Граната под собственным весом вывалится и тогда снова — бабах!

Откуда тут взялась консервная банка? Да бог его знает! Может наши разведчики когда-то останавливались на перекус или же пешие группы десантников с ближайшей заставы проходили этой дорогой и останавливались на привал… Все может быть. Но вряд ли это бородатые здесь украденной тушёнкой баловались… Они такую пищу неуважали, хотя и употребляли. Особенно голодающие крестьяне или бродячие торговцы.

Трижды я занимал позицию для прицельного огня, накрывая передних преследователей.

Мне удалось снять троих, а после еще одного, когда мне открылась неприятная правда — меня преследовали всего полтора десятка человек. Куда же запропастились остальные? Ведь судя по количеству бросившихся за нами с капитаном Филатовым машин, их должно быть не меньше сотни человек… Неужели кто-то из старших моджахедов догадался, что это отвлекающий маневр и одинокий беглец, скорее всего, не представляет для них никакой ценности⁈ Вероятно, так и было. Подорвавшаяся «Буханка» сама по себе — ответ. Осмотрев ее, многое становилось понятно. Им нужен был тот груз, который мы дерзко отбили у американцев, они знали, что он у нас. Но при этом духи понимали, что один человек не мог бы его унести в одиночку. А так как внутри покореженной машины ничего не нашли, то какой смысл бросать в погоню за мной все силы? Вот и отправили всего две группы, ну чтобы загнать меня в какую-нибудь нору и там взять в плен. Допросить, а там и пристрелить. Им пленные сейчас на фиг не сдались.

Ну, главное мне всё-таки удалось сделать — отвлечь внимание на себя.

Шут, Лейла и остальные сейчас наверняка уже мчат на северо-запад, вдоль гор. Ближе к северной границе с СССР ещё оставались наши гарнизоны — они могут быть спасением. Правда, до них около ста километров, главное, чтобы транспорт не подвел. Но я уверен, что их УАЗ дотянет. А с учётом того, какая операция была развернута в этом квадрате, авиация наверняка не дремлет и их обнаружат быстрее, чем духи сообразят, что их коварно развели старым добрым приемом на «живца». Верхушка командования сейчас мониторит ситуацию, ее не могли просто пустить на самотек. Полковник Хорев лично бы контролировал все движения, что касались его людей. И его сына, который был с нами в одной связке.

Вообще-то, мне сейчас не об этом нужно думать, а о том, как плавно стряхнуть хвост. Состояние после подрыва вроде бы стало чуть лучше, но спина и нога продолжали болеть. Не знаю, поможет ли здесь промедол. Не для такого он разрабатывался.

Ну а чего следовало ожидать?

Меня и так фортуна буквально за ручку ведёт уже не один месяц. Когда-то везение должно было закончиться. Тот факт, что наш УАЗ не взорвался вместе со мной, говорил о многом. Будь там что-то посерьёзнее, вроде той же ТМ-62, то я бы сейчас лежал рядом с предателем Филатовым, не сильно от него отличаясь. Вернее, даже не так — сложно было бы понять, где мы, а где корпус машины. Еще хорошо, что наезд на взрывное устройство произошло правым колесом пассажирской части машины и меня зацепило лишь частично. Но удар снизу и сбоку все равно был очень сильным — позвоночник такое очень не любит. Как я вообще не вырубился?

Тяжко. Хреново. Но ничего, прорвёмся.

Преследование продолжалось. Я даже отрывался от них и изредка занимал более-менее удобные позиции — хотел максимально потащить за собой как можно больше противников. Ведь вся моя задача и заключалась в том, чтоб оттянуть врага от группы и дать им как можно больше времени. Да, иранцы или разведка Хасана все равно их увидит, доложит. Будут приняты меры. Но если вдуматься, это не так просто. Духам нужно будет организованно развернуть силы и направить их вдогонку, а это вовсе не быстро. К несчастью, погода в начале апреля была хорошей, а земля полностью сухая. Повсюду пыль. При любом движении колёсной или гусеничной техники поднимался отчётливый пыльный след — а это сильный демаскирующий фактор. Его видно издалека.

Вроде бы сработало — духи ввязались в пешее преследование. Сейчас я разрывался между двумя моментами — вытянуть самому и помочь своим, дать им больше времени. Но и дальше в героя «играть» тоже нельзя.

— За мной! Ну! — процедил я, наблюдая, как духи движутся цепью, следуя за мной на расстоянии не более ста метров. Сейчас было примерно то же, что и тогда, на севере Афгана, когда мы вытаскивали тяжелораненного полковника Бехтерева. — Сейчас будет вам весело!

После первой же сработавшей ловушки, духи как будто бы стали осторожнее и замедлились. Теперь моджахеды уже не бежали за мной, будто в закрывающийся магазин за пивом. Налицо результат работы иностранных инструкторов — видать и впрямь, последние полгода «недодавленная» советскими войсками афганская оппозиция времени зря не теряла. Но все равно, их уровень безнадежно отставал от того, что дали нам.

Само собой, опыта применения уроов обучения не было. Неудивительно, что такой подход и меры предосторожности не уберегли их от срабатывания второй ловушки — интересная все-таки судьба у самой обыкновенной консервной банки, брошенной тут кем-то после использования. Ей воспользовались дважды.

Это хорошо. Но были и удручающие моменты.

Я заметно устал. Дыхание заметно сбилось, появилась одышка. Учитывая мой возраст и серьезную подготовку, это как-то не вписывалось в реальность. Но, тем не менее, получалось именно так. К тому же, меня слегка мутило. В ушах еще раздавался далекий звон — все это последствия контузии.

Боль, рассеивающее действие которой все чаще напоминало о себе, не давала сосредоточиться. Это сбивало темп и мешало рационально думать, принимать взвешенные решения. Пожалуй, в этом времени в такую ситуацию я ещё ни разу не попадал. Это и не ранение, это взрывная физическая травма.

Да, я чертов везунчик. Из многих передряг, что со мной уже случались в Афганистане и Сирии, я выходил так, что и хваленому американскому Рэмбо можно курить в сторонке. Серьезно. Оглянись назад — как я через столько всего прошел? Но здесь и сейчас, обстоятельства были совсем иные…

Дважды я устраивал засады, используя подствольный гранатомет — первый раз чуть промазал, зато второй раз накрыл знатно. Порядка пяти человек оказались в зоне поражения.

Дожидаться результатов не стал, метким выстрелом зацепил ещё одного, после чего скрылся. Бежать по прямой — чревато. Духи наверняка понимают, куда я бегу и почему именно в том направлении. Знают, что с той стороны гор старая застава. Нужно переиграть их.

Воспользовавшись моментом, пока противник потерял меня из виду, я круто взял правее, направившись на юг. Затем еще правее. Грамотно использовал рельеф местности. ГНа небольшом спуске не удержался, соскользнул в какую-то расщелину, едва не выронив автомат и не сломав руку.

Мне нужно как можно быстрее и незаметнее уйти из сектора видимости — кажется, пока получается. Вот только при падении, боль в спине прострелила с такой силой, что аж в глазах потемнело. Меня скрючило от боли. Тут уж я не выдержал, свалился за какой-то камень и вскрыв АИ-1, быстро использовал имеющийся у меня шприц-тюбик промедола.

Это поможет, но насколько эффективно — я не знаю. Надеюсь, что хватит. Я и не помню, чтобы ранее получал такие травмы. Контужен был не один раз, но там как-то без серьезных последствий все проходило. Да и экипировка была иной, медицина лучше — аптечки мы покупали на свои кровные, стандартное не использовали.

Лежа за камнями, я слышал далекие голоса моджахедов — они что-то кричали, ругались. Вероятно и впрямь потеряли меня из вида и теперь решали — как быть и что делать дальше. Шли минуты, голоса то удалялись, то приближались.

А я, собравшись с силами, кое-как поднявшись, пошел дальше, используя укрытия, удаляясь все дальше и дальше от того места.

Боль и впрямь отступила, я ее практически не чувствовал. Впереди следовал достаточно большой открытый участок — тут меня могут заметить. Либо выждать, либо проскочить прямо сейчас.

И вдруг, в самой, казалось бы, непримечательной скале, я заметил широкий вертикальный разлом, скрытый за большим валуном. Подойдя ближе, я различил на земле старые потускневшие гильзы от автоматов Калашникова и несколько консервных банок. Возможно, это духи. А может и наши.

Кто бы это ни оставил, он был тут давно. Не меньше года назад точно.

Не став рисковать быть обнаруженным, я решительно протиснулся в узкий проход. За ним открывался настоящий грот, из которого шел лабиринт пещер и узких проходов.

Поначалу было тесно и темно. Света у меня толком и не было, лишь пара ламп химического света, которые я по-привычке таскал с собой. Активировал одну из них. Тусклый желтый свет выхватывал из мрака низкие, неровные своды. Воздух был спертым, пахло сыростью, пылью и чем-то тяжелым и сладковатым — вскоре я понял, чем.

Пещеры оказались пустынными и заброшенными. Это были голые каменные мешки, покинутые, судя по слою пыли, давно. Лишь кое-где валялись свидетельства недавнего прошлого: пустые, рассохшиеся деревянные ящики из-под патронов, обрывки грязной верблюжьей шерсти, ржавые банки от тушенки — не арабской, а самой обычной, армейской, видимо, трофейной. В одном из ответвлений я чуть не напоролся на растяжку — бледная, почти невидимая в пыли проволока, уходящая в груду камней. Сработал на чутье, остановился в сантиметре от нее.

А потом я наткнулся на него. В глубокой нише, сидящий прислонившись к стене. Труп. Вернее, то, что от него осталось. Полусгнившая форма без знаков различия, обтягивающая коричневый скелет. Кожа на лице высохла и почернела, втянувшись в оскал черепа. Рядом валялся старый АКМ с проржавевшим стволом. Судя по всему, этот бедолага пролежал здесь не меньше года. Бывший свой? Пленный? Или заблудившийсь душман? Нет, не душман точно — форма советская, обувь тоже. Да, собственно, теперь это уже и неважно.

В нагрудном кармане я заметил торчавший бардовый кончик военного билета. Выудил, осмотрел.

— Литвинов Артем Геннадьевич! — глухо и тихо пробормотал я, глядя то на документ, то на останки скелета. — Как тебя сюда занесло⁈

Эта могила в камне навевала тяжелые мысли, но давала и надежду — если сюда давно не заглядывали, значит, я на верном пути. Бродил долго, минут сорок. Ориентировался по компасу, хотя тот иногда чудил. Ориентировался с некоторым трудом, дважды натыкался на тупики и потому возвращался обратно.

Продвигаясь по одному из восходящих тоннелей, я наконец увидел впереди свет. Не искусственный, а солнечный. Осторожно подкравшись, я понял, что нахожусь на другом склоне горы. Тот самый выход, который вел прямо к старой заставе.

Выбравшись наружу, я замер, ослепленный светом и пригнувшись за камнями. В трех сотнях метров ниже и правее меня, в небольшой долине, стояли несколько полуразрушенных одноэтажных зданий из серого камня обмазанного глиной. Рядом — покосившаяся вышка. Все обнесено забором из разнокалиберных камней. Это и была та самая застава, брошенная достаточно давно уже. Признаков человека там не было.

Под прикрытием скал и редких кустов я торопливо спустился вниз. Продолжал анализировать, осматривать территорию. Там было пусто, лишь ветер гонял по двору клочки бумаги, да перекати-поле. Двери в зданиях висели на петлях, стекла были выбиты. Повсюду валялись обломки мебели, пустые гильзы и следы давнего боя.В дальнем углу стоял древний железный монстр, советский БТР-152, без передних колес и с частично разобранным мотором. Конечно же, пользоваться нельзя.

Застава небольшая, все умещается на двенадцати сотках земли. Не более. Очевидно, что людей тут нет уже несколько месяцев. Принялся осматривать здания, склады. Вдруг мне улыбнется удача и найдется что-нибудь полезное?

Но десятиминутного осмотра хватило, чтобы понять — ничего ценного здесь уже нет. Все что можно было забрали с собой. А то что бросили — растащили местные. Наверняка, в этих местах достаточно мелких кишлаков, где живут представители различных афганских племен. К тому же и граница с Ираном не так уж и далеко.

В одном из небольших зданий остановился на перекур. Пересмотрел имущество. У меня оставалось два с половиной магазина к автомату, один заряд к подствольнику, граната и пистолет. Провизии не было, только фляжка с водой. Карта, спички и нож.

Взглянул на небо — полдень или около того. До вечера далеко. В темное время суток перемещаться незаметно проще — а это я умею. Дождаться бы темноты, но не здесь! Духи наверняка заглянут сюда, как только увидят. Ну и куда мне идти?

Отправился на юго-восток, заглянул в одинокое строение, похоже на гараж. Тут тоже почти ничего не было, кроме ящиков и старого брезента. Именно здесь, под обрывком прожженного брезента, я нашел то, на что даже не надеялся — мотоцикл. Старый, видавший виды «Урал». Покрытая пылью и паутиной, эта машина казалась чем-то нереалистичным. Я сдернул брезент, осмотрел двухколесную машину. Колеса спущены, резина прохудилась, но вроде бы цела. Бак… Бак был пуст. От слова совсем. Попробовал завести — ну да, конечно. Тут и до меня были умники, считавшие, что могут завести этот трофей — ни у кого, видимо, не вышло.

— Ты гляди-ка… — хмыкнул я, осматривая старый пыльный драндулет. — Надо же!

Начался лихорадочный поиск. Я обыскал все сараи и постройки. И в углу самого дальнего гаража, за ржавыми бочками, мне улыбнулась удача — канистра. Железная, на двадцать литров. Потряс ее — внутри что-то плескалось! Сорвал крышку — резкий, знакомый запах бензина ударил в нос. Почти полная.

С лихорадочной поспешностью я стал заправлять «Урал». Руки дрожали от усталости и уже отпускающего тело адреналина. Еще немного, и я смогу уйти отсюда, углубиться в территорию Афганистана, найти хоть какие-то следы своих или…

Мысли прервал нарастающий, еще далекий, но неумолимо приближающийся гул. Не один двигатель, а несколько. Я бросился к дверям гаража и выглянул в узкую щель.

По дороге, ведущей к заставе, поднималось облако пыли. В его клубах угадывались очертания двух пикапов. Духи? Ну а кто же еще?

Они шли сюда. Но кто это? Те, что гнали меня или кто-то еще?

Выбора не было. Я долил канистру в бак, швырнул ее в сторону, с силой пнул кик-стартер. «Урал» кашлянул, но не завелся. Попробовал еще — без успеха. Несколько минут я пытался реанимировать двухколесную машину, то тщетно. «Урал» так и не завелся. Я с досадой пнул его ногой — ну, что поделаешь⁈ Бывает!

А тем временем противник уже был на подъезде к воротам заставы. Я видел, как люди в кузовах занятно размахивали руками и оружием. Как будто знали, что я здесь… Но может, их не я интересую?

«Второгодка». Вышел 3-й том.

Он опер из 90-х, а, заодно, обратный попаданец, ставший старшеклассником в наше время. Его методы нравятся не всем, но он действует, как привык. Он враг преступников и друг беззащитных, и он всегда добивается справедливости. Так что, лучший друг, убивший его, тоже получит по заслугам: https://author.today/work/470570