Ст. лейтенант (Часть 2) Назад в СССР. Книга 11

Глава 18 Через границу

— Долго мы не протянем! — крикнула Лейла, глядя на приборную панель. — Греется!

Я бросился к девушке.

— Вот, вот закипим! — подумал я, обратив внимание на стрелку температурного датчика, которая уже перевалила в красную зону.

Мы проползли еще около двух километров, когда звук работы двигателя изменился. Из-под брони повалил густой белый пар. Скорость упала. БТР дёрнулся несколько раз, издал предсмертный хрип и замер, окутанный клубами пара. Мы встали.

Я круто вывернул руль, чтобы машина перегородила ущелье, но получилось не очень хорошо — запаса хода не хватило. Сдвинуть с места эту многотонную консервную банку было можно только с помощью другого БТР. Впрочем, грузовики тоже справятся.

Лейла, отпустив баранку, посмотрела на меня испуганными глазами.

— Что теперь?

— Всё, приехали! Дальше идем пешком! — решительно скомандовал я, распахивая верхний люк. — Берем оружие, контейнер и валим отсюда. Виктор, чего ты там расселся? Шевелись!

Мы оперативно покинули транспорт, кое-как вытащили контейнер через верх. Я и побледневший инженер схватили его за ручки и оттащили его в сторону, ближе к крутому склону ущелья. Лейле я отдал найденный ключ. Прихватив оружие, мы отошли к ближайшим скалам и нагромождению валунов, которое хоть как-то могло послужить укрытием.

С оружием у нас все было печально. Лейла, в процессе наших приключений, «Мосинку» не бросила — но с ней особо не повоюешь на близком расстоянии.

— Чего ты таскаешь с собой это старье? Есть же более удачные и современные варианты… Та же СВД, например! Думаю, Шут согласится отдать ее тебе, когда мы отсюда выберемся.

— Если выберемся… — вздохнула девушка. — А винтовка мне дорога, как память. Она отцу принадлежала, а тот ее от деда получил, еще давным-давно, когда Афганистан был совсем другим. Из нее я застрелила правую руку генерала Хасана.

— Ясно! — ответил я, оценив ее ответ. — Семейная реликвия?

— Гордость! Так что она всегда со мной!

У меня оставался АКС-74, к нему полтора рожка. Нож и дымовая граната. К ПБ-1С оставался всего один магазин — семь патронов. И в стволе был один. У Лейлы только двенадцать патронов к винтовке Мосина. Да-а, арсенал не богат, совсем не богат. Виктор, естественно, был безоружен.

— Инженер, вот скажи мне, как ты вообще в эту историю вляпался? — когда как не сейчас узнать, как именно Виктор, талантливый советский инженер, оказался среди этого сброда, лижущего пятки американцам⁈

Тот покосился на меня затравленным взглядом.

— А это не меня спрашивать надо! — выпалил он.

— Да? А кого?

— Командование свое спроси! — прошипел он, затем продолжил, но уже более сдержанно. — Бросили меня в начале апреля восьмидесятого года, в чужой стране. Вертолет захватили, прямо на аэродроме. Я даже добежать не успел. Духи поняли, что я не простой советский человек. У переводчика выяснили, кто я такой. Ну и заставили сотрудничать.

— И что ты делал?

— Разное. В основном оружие чинил.

— Врет он все! — гневно вспыхнула Лейла, одарив его испепеляющим взглядом. — А кто целый кишлак отравил ядовитыми газами, когда генерал Хасан приказал создать ему новое оружие, а? Не ты? А кто взрывчатку для плотины собирал? Я видела тебя, когда люди Хасана вырезали мой кишлак осенью восемьдесят третьего года! Ты там был, даже не пытайся отрицать. Ты отбирал женщин!

На лице у Виктора застыла растерянная гримаса — он не нашелся, что ответить. Кажется, она попала точно в цель.

— Ты, скотина! Ты работал на них, создавая оружие, консультируя американцев. Ты вскрыл тот спутник!

— А у меня был выбор? — как-то жалко и неуверенно рявкнул тот.

— Выбор есть всегда! — яростно осадила его Лейла.

— Все, хорош! — решительно вмешался я, удержав напарницу. — Закрыли тему! Потом разберемся!

Едва мы заняли позицию за крупным камнем, как показались преследователи. Ну да, обломки пикапа они сдвинули другими машинами, затем продолжили движение — ехать-то было недалеко. Они быстро нагнали наш «умерший» БТР, догадавшись, что с контейнером мы далеко не уйдем. Едва первые враги появились из-за бронетранспортёра, как Лейла сделала первый выстрел — точно в грудь душману.

— Экономь патроны! — напомнил я Лейле, вскидывая АКС-74. — Бьем только наверняка, только будучи уверенными, что пуля не будет потрачена зря!

Позиция у нас была правильная, с трёх сторон мы были хорошо защищены наваленными друг на друга камнями. Щели между ними можно было использовать как бойницы.

Мы отбивались отчаянно, боезапас уменьшался. Лейла метко уложила выстрелами из винтовки Мосина троих врагов, пытавшихся подобраться к нам с фланга. Я же работал реже, только короткими очередями, по два-три патрона, не давая им занять позицию для стрельбы. Тоже уложил двоих и одного американца серьезно зацепил.

Но полукольцо все равно сжималось. Патроны таяли на глазах. Виктор сидел, прижавшись спиной к камню, бледный, как мел. Его мелко трясло. Вероятно, он молился всем известным ему богам, чтоб его шкуру не продырявили. Хорошо, что не сорвался на необдуманные действия.

Сухо прозвучал одиночный выстрел.

— Громов… — тихо сказала Лейла, отложив разряженную винтовку в сторону. — У меня все! Остался только пистолет с одним магазином.

В её голосе впервые за всё время прозвучала некая отстраненная неуверенность. Я выглянул из-за укрытия, сжал зубы. Ответа у меня не было. Мы и впрямь сделали всё, что могли. С боезапасом у меня тоже было плохо — оставалось от силы пятнадцать патронов. Этого не хватит и на минуту активного боя.

— Суки… — процедил я, спешно перебирая в голове варианты. Отступить мы не можем — нас тормозит чертов контейнер. И Виктор ещё… Ни рыба, ни мясо. Он же даже стрелять не умеет.

В прицел попал чей-то силуэт — я тут же выжал спусковой крючок. Две пули, одна щёлкнула по броне БТР, вторая попала в плечо. Противник скрылся.

— Ага, щас! — подумал я. — Самый умный, что ли?

И вдруг, стрельба неожиданно прекратилась. Повисла звенящая тишина, противник больше не пытался прорваться к нам. Мы с Лейлой посмотрели друг на друга недоумевающие и взглядами — мол, чего это вдруг? Впрочем, я почти сразу понял причину столь странного обстоятельства. Переговоры.

По ущелью прокатился голос ЦРУ-шника, говорившего на неплохом русском, хотя и с сильным акцентом. По крайней мере, я решил, что это был он.

— Эй, русский командир! Вам некуда деваться, вас там только трое, а нас в три раза больше и скоро подойдёт подкрепление. К чему вам сейчас умирать? Сдавайтесь и я гарантирую вам жизнь!

— И почему же ты стал таким великодушным? — подумал я, но вслух произнес совсем другое. — А какие гарантии, что как только мы сдадимся, вы нас не пристрелите?

Я намеревался потянуть время. Возможно, ещё есть варианты и никакого подкрепления к ним не ожидается… Хотя, конечно, люди генерала Хасана и впрямь могли бы усилить эту группу.

— Гарантий? — отозвался американец. — Никаких! Это просто деловое предложение!

— А, ну ясно! — рассмеялся тот. — Тогда, мы, пожалуй откажемся! А чтобы ты, дерьмо американское не воспользовался тем, что вы достали из нашего спутника… Как думаешь, граната внутри поместиться? Взрывом разнесет все, что вам так нужно!

— Ты не посмеешь! — в голосе ЦРУ-шника послышалось едва сдерживаемое раздражение, ярость и даже некий страх.

О, эта камера им ой как нужна! И ведь они хорошо об этом осведомлены… Откуда у них такая информация? Утечка? Как-то слишком явно и подробно. Как будто кто-то предупредил. Неужели, у них есть крот непосредственно среди командования?

— А ты лично подойди и попробуй мне помешать! — выпалил я.

— Вы тут оба подохните! Ты, русская свинья и эта афганская шлюха! — американского командира вдруг прорвало от злости. Однако, несдержанный товарищ, психика у него явно слабая, раз ведётся на такие провокации. Складывается ощущение, что ликвидированный мной усатый — был серым кардиналом, а этот так. Только видимость.

Вновь повисла тишина. Решалась наша судьба.

— Русские не сдаются! — вдруг крикнула Лейла. У меня ее слова вызвали улыбку — она-то не из Союза, а заявила так уверенно, что я даже рассмеялся. Сжал Калашников покрепче. Ну, сейчас все и закончится…

Раздалось несколько выстрелов. Вылетела граната, упав неподалеку. Я оттолкнул Лейлу, частично прикрыв ее собой — остальное сделал камень.

Оглушительно грохнуло. Защелкали осколки. Нас чудом не зацепило, а вот Виктор среагировать не успел. Сейчас, держась за окровавленный живот, он повалился на землю.

— Виктор! — крикнула девушку, увидев что инженер упал.

Но ему уже не поможешь — его посекло осколками. Его уже не спасти.

Я высунулся, дал пару коротких очередей, срезав неосторожного душмана. Еще несколько раз открывал огонь, но уже безуспешно. ЦРУ-шник яростно гнал на нас душманов, однако своих солдат под огонь пока не подставлял. Ну, оно и понятно — моджахеды у них пушечное мясо. Его можно не считать.

В АКС что-то сухо щелкнуло. Все, патроны закончились. Я тихо выругался и отбросил бесполезный автомат в сторону. Толку от него не было.

Лейла протянула мне мой же ПБ-1С.

— Там еще четыре патрона!

Я только кивнул. Весь напрягся, понимая, что осталось совсем недолго…

И в этот самый отчаянный момент, когда, казалось, что сейчас нас просто растерзают, с восточной стороны дороги вдруг донесся натужный рёв мотора и шум колес. Из-за изгиба ущелья неожиданно выскочил уже знакомый мне УАЗ «Буханка». За ним второй — кажется, ранее на нем уехал капитан Филатов. Тут же заработал пулемет и пара автоматов. Сразу несколько духов и американцев попадали, сраженные ливнем свинца, но несколько человек успело спрятаться за борт «шестидесятки». Они тут же скрылись из виду.

— Да-а! — радостно закричал я, не веря своим глазам. — Сюда, мужики!

Первый УАЗ, дымя и чихая, рванул прямо к нам, а второй остановился чуть поодаль. Из него открыли огонь из автоматов Герц и Док. Шут резко затормозил прямо перед нашими валунами. Высунувшись из люка, он заорал:

— Быстро в машину! Пока они в шоке!

Моментально среагировав, я выхватил из разгрузки имеющуюся у меня дымовую гранату — та полетела точно под БТР. Все объяло облако густого белого дыма, который начал расползаться во все стороны — это даст нам пару десятков секунд. Самарин, сидя впереди, рядом со Смирновым, молотил из ПКМ, бесцеремонно уложив тот прямо на торпеду. Пришлось выбить лобовое стекло, чтобы управлять стволом было проще.

Я и Лейла бросились к первой машине, обходя ее сзади. Не глядя, как попало закинули контейнер в кузов. В этот момент раздалась беспорядочная очередь из грузовика — его почти провели между стеной ущелья и закипевшим БТР-60. Пули застучали по борту.

— Где Филатов⁈ — спросил я, оказавшись в машине.

— Во второй машине! — отозвался Док, продолжая стрелять.

В этот момент очередная чья-то очередь прошила кабину и кузов. Герц хрипло вскрикнул, хватаясь за бок, а Док отшатнулся в сторону, видимо не пострадав.

— Зацепило! — крикнул Док, перебросив автомат мне, а сам принялся распаковывать свою аптечку.

— Вот уроды! Шут, вытаскивай нас отсюда! — заорал я.

— Держитесь!

УАЗ рванул с места, двигаясь задним ходом. Сразу крутой разворот — машина от таких маневров жалобно заскрипела, но техника выдержала.

Вторая машина делала тоже самое — мы едва не столкнулись друг с другом из-за напряженности обстановки и сложных, несогласованных маневров в ограниченном пространстве. Обе «буханки» понеслись к видневшейся впереди линии забора. Сзади по нам стреляли все и из всего. Заднее стекло разлетелось вдребезги, пули застучали по металлу, кое-где пробили его. Вскрикнула Лейла — пуля попала ей в предплечье. Увидев это, Док зарычал — у него только две руки.

Но к счастью, никого больше не зацепило — изгиб ущелья скрыл нас от глаз и пуль противника. Да, они возобновят погоню, но на это уйдет несколько минут — грузовик если и не застрял, то точно их затормозит.

— Герц, ты как?

— В бок попали! — прошипел тот, скрипя зубами.

— Не паникуйте! Жить будет! — напряжённо отозвался Хорев, перевязывая рану. Он свое дело знал на «отлично». Эх, ему бы военным хирургом работать, людей кромсать ножницами, а он тут с нами по горам бегает.

Я в который раз подумал, какого черта полковник засунул своего сына в самую задницу? Что, получше места для него не нашлось⁈ Но каждый раз вспоминал слова самого Дока, что это только его выбор. Отец на него повлиять не смог, хотя и не раз пытался. После того, как мы тогда в Пакистане отработали, он пытался отстранить Дока, но тот оказался упрямее.

Примерно километра четыре мы гнали так, словно нас черти подгоняли. Затем, добравшись до поворота на иранскую границу, сбросили скорость. Потом и вовсе, почти остановились.

Пока было тихо, но это лишь временно. Док, основательно подлатав Артемова, вколол ему обезболивающее.

— Ну как? — поинтересовался он у связиста.

— Нормально. Спасибо… — отозвался бледный Герц. Затем осмотревшись по салону, добавил. — Вот суки, рацию нам прострелили!

И верно, подсумок с радиостанцией был пробит в двух местах. Откинув клапан, я убедился, что с ней действительно — все!

— Да и хрен с ней, все равно связи уже несколько часов нет! — возразил неунывающий Шут.

— В Афгане бы была! — ответил Герц. — Теперь мы совсем глухие и немые будем! Помощи не вызвать…

— Учитывая, какое дерьмо тут творится, ты еще на помощь из штаба рассчитываешь⁈ — криво усмехнулся Док. — Как бы нас вообще за дезертиров не приняли! И не только потому, что мы до спутника так и не добрались! Филатов наверняка что-то предпринял для подстраховки!

Нужно допросить его, пока еще есть возможность. Другого случая может не подвернуться.

— Внимание! Нам нужно пересесть на вторую машину… — твердо произнес я. — Два транспорта это хорошо, но так сложнее маневрировать.

— К тому же топлива у нас не много! — добавил Шут, сверившись с приборами. — Километров на двадцать хватит. Может быть.

Мы остановились. Буханка Филатова была в чуть более лучшем состоянии. После того, как Шут прострелил колесо из СВД, Смирнов оперативно поставил запаску и вернул машину в строй. Топливо было.

Когда нас вытаскивали, Самарин надежно держал противника пулеметным огнем, вероятно только поэтому наш транспорт и не превратили в решето. К счастью, ни Женька, ни Дима не пострадали.

Закончив с Герцем, Док занялся Лейлой. Пуля прошла через мягкие ткани, не задев кость. Поэтому, можно сказать, девушка легко отделалась.

— Дима, держи ущелье на прицеле! — приказал я.

Распахнув задние двери, я увидел капитана Филатова. Тот был связан, я кляпом во рту. Ребята хорошо его скрутили — заодно и нос разбили.

— Ну что, тварь⁈ — спокойно произнес я. — Понимаешь, что тебя ждет?

Филатов замычал. Покачал головой.

Но поговорить нам не удалось, поскольку крик Самарина снова заставил нас перейти к активным действиям.

Американцы, на одном грузовике и джипе, все-таки прорвались. Проклятый ЦРУ-шник, севший нам на хвост, во чтобы то ни встало, был намерен получить контейнер с камерой. Черт возьми, да что же она такое там сняла? Куда этот спутник залетел?

Шуганув их очередью из ПКМ, Самарин покинул позицию. Мы прыгнули в транспорт, рванули с места.

Пытались отстреливаться. Расстояние между нами составляло тридцать-сорок метров, не более. Это была безумная гонка. Пыль застилала все вокруг. Гремела стрельба.

Через минуту, впереди показался иранский погранпост. Вышки, заборы, легкие строения.

— Жми полный газ! — заорал я, понимая, что нас ждет. — Всем на пол!

Шут подчинился. Движок заревел так, будто это не «Буханка», а как минимум «Шишига».

Наше стремительное приближение вмиг повергло иранских пограничников в ступор. Да и было с чего. Обычно государственную границу с государством, где все неспокойно, нарушают спереди, но никак не с тыла. Они естественно растерялись, чем оказали нам услугу.

С оглушительным грохотом оба транспорта протаранили хлипкое пограничное ограждение Ирана и вырвались на нейтральную полосу. Преследователи, не останавливаясь, рванули за нами, но тут же попали под шквальный огонь с иранских вышек — те наконец-то пришли в себя. На несколько секунд позади нас разгорелся настоящий бой, что дало нам драгоценную фору. Через заднюю дверь я увидел, что американцы не смогли прорваться. Нас могло ожидать то же самое, но нам на руку сыграл фактор неожиданности.

Машину дико трясло и бросало из стороны, в сторону. Но все держались, понимая, что иначе никак. Инженеры с Ульяновского автомобильного завода наверняка и не догадывались, что их стальные детища будут использоваться в таких лютых условиях. И слава богу.

— Направо, Шут, направо давай! Там будет шанс! — закричала Лейла.

Корнеев послушно крутанул руля вправо, свернув с дороги и загнал потрепанный УАЗ в глубокую балку, скрытую от посторонних глаз. Смирнов за нами, едва вписавшись в поворот.

Ранее именно здесь мы шли, разминувшись с двумя группами душманских патрулей. Сейчас тут никого не было.

Проехав около километра, мы взяли левее, за группу камней. Остановились. Несколько секунд просто ждали. Затем все, кто был в состоянии, выбрались наружу.

В наступившей тишине, нарушаемой лишь шипением перегретых моторов и тяжёлого дыхания людей, я оглядел своих. Картина была безрадостной. Герц и Лейла ранены — Док уже оказал им помощь. Шут, сидел, прислонившись к борту. Его тоже зацепило осколком чего-то, но он от помощи отказался. Последнего, из машины вытащили бледного, но живого капитана Филатова. Пуля прошила ему бедро, он был в сознании, но потерял уже немало крови. По моему указанию, Док занялся и им — эта гнида должна была поведать, кто за всем этим стоял!

Вытащил кляп изо рта. Тот закашлялся.

— Ну что, капитан, — тихо, но чётко проговорил я. — Ты в наших руках. Рассказывай все, как есть. Кто стоит за сделкой? Кто отдал приказ подставить стольких людей⁈ Ради чего это все⁈ Парней своих не жалко, а?

Филатов с трудом сглотнул, его губы дрогнули. В его взгляде мелькнула ненависть, уж не знаю к кому. К нам или тем, кто его послал на это дело. Боль и потеря крови сделали его более сговорчивым.

— Генерал… — прохрипел он, и капли крови выступили на его губах. — Генерал Воронов… Из КГБ!.. Он… друг генерал-майора Калугина… Они знали… Спутник… он снял не то, что должен был… Их базу… в Пакистане… Чтобы скрыть это, они решили обменять технологию… на политические уступки. Они отдают нам Сирию, в обмен на данные со спутника. Там на снимках те, кто изначально стоял за развязыванием афганской войны. Не только американцы. А всех лишних… всех, кто мог случайно узнать… в расход… Мои ребята… они просто… оказались на пути! Я не знал, что вертолет будет сбит!

Он замолчал, истощённый. Видно было, что его самого воротит от того, что он во всем этом замешан.

— Как же так, капитан⁈ — с укором надавил я. — Как ты во все это влез? Почему? Совесть не мучает, а?

Тот опустил голову, покачал. Ничего не ответил.

Воздух в кузове стал густым от тяжести услышанного. Имена, фамилии… Это был заговор на самом верху⁈ Ну, я не удивлен, если честно.

Это все та же прочно вцепившаяся во власть шайка, что стояла в верхушке КГБ. Горстка высокопоставленных офицеров, ответственная за попытку переворота в правительстве. Калугин и другие… Те, кто долгое время был в тени, а сам воротил грязные дела, грубо сдавая и продавая СССР Западу, надеясь на то, что им жить будет легче. Огромная, грамотна, но все-таки фальшивая уловка.

Вот же твари, никак угомониться не могут! Это серьезнейший компромат, вот только найдется ли человек в Министерстве Обороны, кто сможет использовать все это против таких хищников⁈ Сможет ли оторвать их от власти⁈ Заткнуть им рты!

В этот момент Шут, дежуривший у смотровой щели в брезенте, обернулся. Его лицо было серым от усталости и напряжения.

— Гром… Беда!

— Что там еще?

— Генерал Хасанов ищет нас… Его разведчики уже поблизости. Я видел двоих! Думаю, они увидели наши машины… Если мы задержимся здесь еще хотя бы на полчаса, то гарантированно попадем в клешни!

— Согласен. На карту поставлено слишком многое, раз даже он решился на такие безумные меры… По машинам!

— Один УАЗ — все! — Смирнов показал характерный знак, с досадой хлопнув по крышке. — А на втором, колесо пробито. Что будем делать?