Ст. лейтенант (Часть 2) Назад в СССР. Книга 11

Глава 10 Винторез

Через полчаса после быстрого обсуждения случившегося, за нами прилетела вертушка.

Вся группа в полном составе, вместе с Игнатьевым, отправилась на сирийскую авиабазу «Хмеймим». Оттуда, первым же бортом АН-24, через Турцию, нас отправили на Каспий. Оттуда, после быстрой дозаправки, сразу под Герат, на запасной аэродром. После того, как афганская война закончилась и все перешло в вялотекущую фазу, многие советские военные объекты были оставлены, либо переданы правительственным силам.

На все ушло почти четыре часа, но только потому, что все делали в предельно ускоренном режиме.

В Герате, в штабе оперативного командования, уже собрали совещание. Мы прибыли последними.

В виду того, что регион, где упал спутник и обломки ракеты был достаточно большим, да ещё и изрезан ущельями и скалами, оказалось, что задействовали не только нас. Офицеры других родов войск на совещание не привлекались. Только разведка, связь и авиация.

Также была организована телефонная связь с одним из ведущих инженеров-конструкторов упавшего спутника.

Помимо Кэпа, теперь на обсуждении присутствовал и я. Ведь меня уже официально назначили на должность командира группы «Зет» — по срокам, рановато, конечно. Но полковник Хорев это решение продавил без проблем, сославшись на личную ответственность. Да и опыта у меня было хоть отбавляй.

По слухам, он тоже должен был прилететь сюда, но пока опаздывал.

— Товарищи офицеры! — начал зачитывать текст полковник, фамилии которого я не знал. Крупного телосложения, в хорошей физической форме. Видно было, что такое боевой выход, он знал не по наслышке. — Не буду сильно вдаваться в суть произошедшего… Только главное! Как вы уже в курсе, сегодня в шесть часов пятьдесят две минуты утра потерпел крушение экспериментальный космический аппарат серии «Космос». Спутник, грубо говоря. Он был запущен с космодрома Байконур сегодня, в шесть тридцать утра. Сначала, все шло в штатном режиме, все системы и приборы были исправны.

Он заглянул в папку, затем продолжил:

— Однако, затем ракетоноситель отклонился от курса, перестал реагировать на управление и развалился в воздухе. Модель спутника не серийная. Это специальная разработка. Ее фактическое наличие у СССР, да и вообще существование в принципе, отрицается и строго засекречено. Причина падения не известна. Для нас это и не важно. Важно другое — на борту аппарата находилась компактная энергетическая установка, которая представляет чрезвычайную ценность. Я сейчас говорю о ядерной энергии. Ввиду того, что космический аппарат вместе с ракетой развалился в воздухе, а его обломки упали на территории сразу трёх стран, мы привлекаем три лучших разведывательных группы. Группа «Факел» под командованием капитана Филимонова, «Бастион» капитана Новикова и группа «Зет», под командованием молодого, но уже хорошо зарекомендовавшего себя лейтенанта Громова. Времени готовить другие группы у нас просто нет. Конечно, сил для такой операции мало, но других вариантов нет. С момента падения прошло уже почти шесть часов, противник в курсе случившегося. Над зоной падения уже пролетел наш спутник — снимки показывают, что активность возросла.

Полковник подошёл к карте региона. Взял указку, обвел ей несколько квадратов.

— Внимание! Зона разброса падения обломков до шестидесяти километров. Точное местонахождение самого спутника неизвестно. На юго-западе республики Афганистан, юго-востоке Ирана и северо-западе Пакистана. Такой вот прямоугольник. Ввиду того, что обстановка на южных границах Афганистана все ещё неспокойная, а рельеф местности сложный для полетов и поисковых работ, применение авиации затруднено. Два часа назад, при попытке облёта предполагаемого места падения, звено наших Ми-24 уже было атаковано. К счастью пилоты смогли вывести машины в целости из опасной зоны. Предположительно, огонь вёлся из уже известных нам ПЗРК «Стингер», что небольшими партиями осели на приграничных районах с прошлого года. Там все ещё скрываются достаточно крупные бандформирования афганских моджахедов. Прошу обратить особое внимание, нам известно что ими руководит один из оставшихся в живых полевых командиров оппозиции, генерал Абу Хасан. Он известен тем, что его ни разу не удавалось застать врасплох. Генерал хороший стратег, он жаждет взять реванш после разгрома оппозиции. Если ядерная установка попадет в их руки, то они в короткие сроки смогут изготовить грязную бомбу и применить ее где угодно. Последствия будут ужасны. Этого допустить нельзя!

Несколько секунд было тихо, затем старший офицер вернул указку на место и продолжил.

— Декабрьские события прошлого года показали, что душманы применяли БОВ без каких-либо ограничений. После поражения, они только и ждут возможности нанести удар и не важно, какой именно. Они используют все, что попадет к ним в руки. Вопросы?

— Хотя бы приблизительное место падения известно? — спросил майор Игнатьев. — Группы не смогут охватить такой большой район, слишком мало сил.

— Точно — нет. От тридцати до пятидесяти километров. Аварийный маяк, что находился на космическом аппарате, по какой-то причине не сработал. Из-за большого количества крупных обломков от самой ракеты, точку падения самого спутника установить не удалось — слишком много целей.

— Если одна из групп находит место падения спутника, какие действия?

— Необходимо отделить от корпуса аппарата капсулу с энергетической установкой, извлечь оттуда топливную сборку и эвакуировать ее туда, где группу смогут забрать вертолеты. Вес реактора составляет… Так! Анатолий Петрович, нужна ваша консультация! Вы здесь?

Внезапно ожил динамик громкой связи.

— Да, да, товарищ полковник. Я на связи.

— Каков вес спутника и самой капсулы?

— Так, полный вес данного космического аппарата составляет три с половиной тонны, вес реактора семьсот восемдесять килограмм.

Послышались недовольные возгласы.

— Как же его эвакуировать-то? Тащить на руках почти восемьсот килограмм? По горам и ущельям? — спросил капитан, фамилию которого я тоже не запомнил. То ли Новиков, то ли Филимонов. — Это невозможно!

— Нет, нет. Это и не требуется. Капсула разборная, весь реактор нам не нужен и не представляет особой ценности. Только топливная сборка, она компактная и ее вес, приблизительно, семьдесят пять килограмм. Только для того, чтобы ее извлечь вам понадобится специальный набор инструментов.

— Ну, это другое дело. И все равно, вес немаленький. Считай, полтора мешка цемента на плечах. Не каждый боец такое потянет.

— Разберетесь, как-нибудь! — ответил полковник.

— А если капсула повреждена? — спросил я. — Что если есть угроза радиационного поражения?

Повисла немая пауза — вопрос действительно был важным. С подобными устройствами ранее никто из разведчиков дел не имел. Если так, то присутствие человека на месте падения недопустимо. Как в таком случае выполнять задание?

— Да, некоторый риск есть, — отозвался голос из динамика. — Однако, проверить это можно только на месте. Для этого я уже рекомендовал каждой поисковой группе выдать дозиметры, чтобы фиксировать повышение радиационного фона. Это единственный доступный нам… Вам способ!

— Так, а если фон существенно повышен, какие наши действия?

Ответил полковник.

— Если уровень предельно допустим, эвакуировать сборку до точки, где вас смогут работать вертолеты. Если нет, исключить возможность использования противником. Например, сбросить в реку!

— Но это же спровоцирует загрязнение, причем весьма обширное!

— Это не важно!

Я про себя горько усмехнулся.

Ну да, командование подобные мелочи не волнуют. Вспомнить хотя бы середину двадцатого века — река Теча в Челябинской области послужила местом сброса радиационных отходов, когда нарабатывали оружейный плутоний от первого реактора в СССР. Потом сбросы продолжили в озеро Карачай. А в пятьдесят седьмом вдруг случилась Кыштымская авария на ПО «Маяк». Тогда-то наконец-то и поняли, что такое радиационные отходы и как они влияют на окружающую среду. Впрочем, поняли, но недостаточно хорошо. Реальную картину уже значительно позже показал только Чернобыль. По сути, авария на ЧАЭС, тот взрыв — это очень мощная грязная бомба с обширным загрязнением окружающей среды на десятки километров вокруг. Вот только в этом времени аварии на четвертом энергоблоке ЧАЭС не произошло. Не были сделаны важные выводы.

И сейчас этот полковник говорил — просто сбросьте все в реку! Куда потечёт, там и заражение. Вода, флора, фауна…

Ну, ясно — важнее-то тайну сохранить, чтоб секретная разработка врагу не досталась. А то, что страна не твоя, да и ладно. Как-нибудь само утрясется. Афганский народ даже не поймет, что и откуда. А если повезет, то последствия вообще никто не заметит.

— Мне кажется, это не выход! — тяжко вздохнув, отозвался инженер. — Можно попробовать захоронить останки, прямо там. В мягком грунте.

— Предлагаете тащить с собой лопаты? — усмехнулся кто-то.

Да, у солдат советской армии в полевом обмундировании были с собой саперные лопаты. Ими вполне можно попробовать выкопать яму, заложить туда капсулу и засыпать камнями.

— Это если вообще в горной местности будет такое место! — покачал головой полковник. — И это предложение мне не нравится. Думайте, думайте!

Вновь повисла пауза. Анатолий Петрович отчего-то решил, что обращались к нему.

— Извините меня, я человек не военный. Мое дело — проектировка и конструирование. Но если вам все же интересно мое мнение… Если уровень радиации будет серьезно превышен, то те, кто попытается сделать из топливной сборки грязную бомбу, скорее всего, сами долго не проживут. Реализовать бомбу не так-то просто.

— Из-за острой лучевой болезни?

— Именно. Но про цифры я ничего говорить не берусь. Это вам Курчатовский институт нужно обращаться. Там есть специалисты вроде академика Легасова.

Полковнику все это не нравилось. Старая закалка — ничего не оставлять врагу, ни при каких условиях. А сверху ему по любому сообщили, что это важно, секретно и срыва операции быть не должно. Вот он и нагнетает.

Снова настала тишина. Каждый командир ждал, какое же решение будет принято.

— А если просто взорвать сборку? Чтоб ничего не осталось?

— Крайне не рекомендую этого делать! — оживился инженер. — Не исключено, что от вас в этом случае тоже ничего не останется!

— В общем так… Группе, нашедшей этот спутник, приказываю замерить уровень радиации, по возможности — доложить. Командирам групп разрешаю самостоятельно принимать решение на месте, но ионизирующие материалы не должны попасть в руки противника. Это ясно?

— Так точно!

— Все, совещание окончено. И так много времени было потрачено впустую. Группам получить снаряжение и пулей к вертолетам! На все не более получаса!

Совещание закончилось.

Мы с Игнатьевым сразу же отправились к остальной группе. Чтобы не терять времени, я ещё до совещания в штабе, назначил прапорщика Корнеева старшим и сразу отправил их на склад РАВ, подбирать нам экипировку и вооружение. Выбор имелся достаточно большой, но все равно были ограничения.

Когда мы подошли и спустились к складу вооружения, часть наших уже переоделась в знакомые, но слегка модифицированные КЗС, поверх которых пошли маскхалаты расцветки «Березка» в песчаном исполнении. Разгрузки, бронежилеты. Ботинки. Шлемы брать не стали — неудобно.

Нас было шестеро — группа неполная, но это никого особо и не волновало. Работать можно.

Из оборудования, радиостанция «Малыш» с комплектом батарей, бинокли и пара дозиметров ДП-5. Еще был комплект инструментов, для разборки космического аппарата.

Вооружение стандартное — Шут, как снайпер, получил СВД. Самарин — ПКМ с тремя коробами по двести патронов в каждом. Тяжеловато, конечно, но ему не привыкать таскать такой груз. Дополнительно гранаты, дымовые шашки, сигнальные ракеты.

Все остальные по стандарту выбрали автоматы Калашникова с оптикой ПСО-1 и гранатомётами ГП-25, к ним тройной боезапас.

Пока мы готовились, внезапно дверь подвального помещения открылась и внутрь вошёл полковник Хорев, хотя его тут вообще быть не должно. За ним стоял ещё кто-то в полевой «Афганке», но без погон. Руках у него был достаточно большой свёрток.

— Здорова, воины! — гаркнул офицер с порога. Было видно, что Хорев в относительно хорошем расположении духа. — У меня для вас новость. Хорошая. Это представитель Тульского оружейного завода, один из ведущих экспертов. Евгений Иванович, вам слово!

— Всем здравствуйте! — вежливо, но твердо произнес гость, выйдя из тени. — Знаю, что времени у вас мало, поэтому много говорить не буду. У меня с собой есть принципиально новое оружие, которое проходит финальный этап полевых испытаний. Но полигон, это полигон, в боевых условиях все совершенно иначе. Вам ли не знать… Главный конструктор ТОЗ, Петр Иванович Сердюков настоял на том, чтобы вы проверили в бою этот экземпляр, разработанный по заказу ГРУ и КГБ СССР. Представляю вашему вниманию, винтовку снайперскую специальную, так называемый ВСС «Винторез»!

Он развернул свёрток. Нашему взору предстала компактная снайперская винтовка с глушителем.

Едва я увидел ее, аж присел от нахлынувших эмоций. Черт возьми, да это же легендарный Винторез! Я с таким вторую Чеченскую кампанию прошел, в Осетии был. В Ливии, но там мы уже перешли на новые Калашниковы. У меня аж руки зачесались — захотелось поскорее взять винтовку в руки!

Оружейник принялся за описание Винтореза.

— Здесь используется новый калибр 9 на 39 мм! В качестве оптики здесь установлен уже знакомый вам прицел ПСО-1, магазин на десять патронов. Есть на двадцать, но они пока в работе. А главное, у этого оружия — интегрированный глушитель. Два режима огня, одиночный и автоматический. Кстати, на ее базе сейчас разрабатывается специальный автомат, но он пока не готов. Главное особенность, пуля здесь очень тяжёлая, она пробивает все известные бронежилеты третьего класса. Сейчас я продемонстрирую, как ей пользоваться.

Евгений Иванович быстро показал сборку-разборку оружия, принцип использования.

Я все это знал. На автомате.

— Образец только один? — уточнил полковник.

— Пока да. Но если все пройдет удачно, уже к осени выпустим первую серийную партию. Лично мое мнение — вы будете довольны!

Я видел, что остальные бойцы отнеслись к этому заявлению скептически. Ну, ещё бы — откуда им знать, что эта винтовка очень быстро приживется в силах специальных операций и вообще… Это крайне удачная разработка! Да, минусы у нее тоже имелись, но существенные плюсы перекрывали все выявленные нюансы.

— Ну, кто желает опробовать? — спросил полковник Хорев. Прозвучало странно.

— Не, я по старинке! — скривился Шут. — Меня СВД вполне устраивает. А это огрызок какой-то.

Ох Шут, знал бы ты отчего отказываешься!

— Беру! — отозвался я, чем и разрядил обстановку.

Я решительно подошёл, взял со стола «Винторез» и с лёгкостью продемонстрировал окружающим навыки владения, намеренно допустив пару незначительных ошибок. Чтоб не сильно привлекать внимание.

— Хороша! — похвалил я, вернув ее обратно на стол. — Лёгкая, удобная! А вот эффективность и надёжность мы и проверим!

— Очень неплохо, Громов! — похвалил Хорев. — Вот ты ее и бери! Видно, что рука сама просит. Но с возвратом обратно сюда, понял? Иначе как ее потом будут осматривать⁈

— Есть товарищ полковник! — кивнул я. Винтовка и впрямь куда удобнее, чем громоздкий АК-74 с оптикой и подствольным гранатометом.

— Я рад, что вам понравилось! — оружейник аж сиял от радости. — Вот дополнительно пять магазинов, к ним сто патронов. Этого должно хватить с головой.

После этих слов, представитель ТОЗ покинул склад, вместе с полковником Хоревым.

— Гром, ты как будто бы уже держал что-то подобное в руках! — заметил Док.

— Ствол не знаком, а вот компоновка — да. И общий принцип. Все то же самое. Я у контрразведки много чего видел, не удивляйся.

Тут я слукавил. Это не вызвало никаких подозрений, да я и не сомневался.

В общем, я заменил свой АК-74, на «Винторез» и был крайне рад этому. Правда, были некоторые сомнения, что винтовка новая, не серийная — в ней могут быть производственные дефекты. Ну, тут придется рискнуть.

Ещё десять минут и дверь снова открылась — это вошёл Кэп.

— Вертушки готовы! — заявил он. — Первая группа также, как и вы, уже заканчивает экипировку. Они летят к границе с Пакистаном. Наша точка — граница Ирана и Афганистана. Вертолет Ми-24 доставит вас в квадрат, ну а там придется попотеть. Ножками, ножками по горам. Вопросы?

— Кэп, почему все самое сложное достается именно нам? — спросил Герц. — Чуть что, сразу группа «Зет»!

— Репутация! Наша группа лучшая! Гордитесь, есть за что!

А уже через десять минут мы загружались в десантный отсек Ми-24. Ветер гонял по бетонке пыль, мелкий мусор.

Кэп само собой с нами не летел — он по-прежнему хромал. Ногу ему так толком и не «починили». Майор Игнатьев останется на службе до тех пор, пока пенсия о себе не напомнит. А это время уже не за горами…

— Громов, ну все! Удачи вам! Осторожнее там, выполните задание и бегом назад, без геройства! Понял?

— Принял, Кэп!

— Ну все, с богом! Людей береги!

Загрузившись последним, я закрыл дверь десантного отсека. Десять секунд и винтокрылая машина поднялась в воздух — второй Ми-24 обеспечивал прикрытие и уже был в небе…

Ещё немного и мы останемся сами по себе. Ох, чувствую, будет непросто. Очень непросто…