Ст. лейтенант (Часть 2) Назад в СССР. Книга 11

Глава 2 Наивный дурак

Мы подготовили стволы к бою. А что еще делать?

Заняли позиции — если, конечно, так вообще можно выразиться, учитывая размеры тесного купе.

Женщина-сирийка испуганно зажалась в угол. Ее можно понять. Сидела, никого не трогала, а тут ввалились какие-то непонятные черти с оружием и… Тьфу! Все, чего ей сейчас хотелось, поскорее сбежать.

Шут справа, я слева. Завяжется бой, придется идти до конца — иных вариантов я не вижу! Впрочем, их всего двое — используя фактор неожиданности, ликвидируем обоих и валим отсюда поскорее! Ну, хоть какой-то план, учитывая общую чрезмерно напряженную обстановку.

На Петра было страшно смотреть — весь бледный, глаза по пять копеек. Несмотря на нормальную температуру, на лбу у ефрейтора выступили капли пота. Он не просто нервничал, он боялся!

Честно говоря, его немолодой возраст слабовато вязался с поведением. Что-то меня смущало. Вроде и не тряпка, но что-то такое было в нем, крысоватое. Да-а… И это его генерал-майор отправил на столь важное задание? Вести переговоры? Да оно уже провальное, только потому что ефрейтор… Вернее, сержант, если верить ему на слово, своим присутствием мог все пустить коту под хвост. Или же…

Хм… Ну не верю я, что у Калугина других, более подходящих кандидатов для такой задачи не нашлось. Впрочем, ему виднее. Правда, я допускал и тот момент, что Петр скрытный, но хороший актер… Тогда почему этот актер так себя вел на платформе перед поездом? Ведь он не знал, что мы уже его пасли!

Дверь неожиданно вздрогнула. По ней постучали снаружи.

Мы ждали, что она вот-вот приоткроется — открытая задвижка в свободном положении позволяла это сделать без проблем. Время словно загустело — шли секунды, а дверь не открывалась.

Поезд, ни с того, ни с сего, вдруг резко сбросил скорость. По инерции, нас потащило вперед. Весь состав заходил ходуном, а то, что плохо лежало или не было закреплено — все полетело на пол. Люди, что были в коридоре, тоже не удержались — судя по звукам, кто-то из них точно «впечатался» в пол или дверь. Послышались возгласы, ругань. Там, кстати, туалет совсем рядом был. Ну, судя по запаху.

Даже страшно представить, что происходило со всем грузом из досок, стальных труб и остального барахла, что вместе с нами сейчас ехало в Хомс… Это не землетрясение там случайно?

От неожиданности, мы и сами едва удержались. Петр ударился головой о столик, зашипел от боли.

Нет, это точно не землетрясение! Но что могло послужить причиной такого торможения? Проблема с тепловозом? С машинистом? Повреждённое железнодорожное полотно? Опасное препятствие на пути?

Там могло быть все, что угодно. Главное, это как нельзя кстати, послужило поводом для того, чтобы противнику не входить в наше купе. Они и не вошли. Ни сразу, ни минутой позже.

А резко сбавивший ход поезд, практически полностью остановился. Будто бы кто-то из пассажиров потянул стоп-кран. Очень интересно, только совсем непонятно. Кто и почему?

— Что за ерунда? — хмыкнул Корнеев. — Гром?

— Нужно разведать.

Прошло около минуты. Шум за дверью быстро утих.

Мой взгляд упал на нашу пассажирку.

— Извините, но я рекомендую вам покинуть купе прямо сейчас! Для вашей же безопасности! — произнес я, обращаясь к сирийке по-арабски.

Та очень быстро сообразила, что мое предложение ее очень даже устраивает. Она и рада была уйти.

Не произнеся ни слова, она поднялась и протиснувшись между санинструктором и столиком, открыла дверь. Вышла наружу и не оборачиваясь, скрылась из виду. Я выглянул из-за двери, следом за ее уходом.

В коридоре никого. Все нормально.

— Чисто! Нужно уходить, пока вообще есть такая возможность.

Поезд едва покинул черту города. За окном ещё различались редкие отдельные строения, но это уже не Дамаск. Вокруг холмистая равнина, почти степь.

— Куда? Обратно на грузовую платформу?

— Да, там спустимся вниз. Получится, выждем пока состав вновь начнет движение. Дальше уже будет проще… Если это тоже охрана того ЦРУ-шника, то нас искать точно не станут. Главное, чтобы они информацию о нас не передали никуда. А то еще кто нагрянет. Я и так не ожидал, что противник подстраховался таким коварным образом.

— Логично! Я первый?

Мы вышли в коридор. Уже тише я добавил:

— Нет. Жди здесь, присмотри за Петром. Не доверяю я ему, слишком много «Но»…

Шут кивнул. Вернулся в купе, а я прежним маршрутом вернулся на грузовую платформу со стальными трубами.

Поезд встал окончательно. Вагоны замерли на отрезке пути в виде большого полукруга. С этой позиции было хорошо видно все остальные вагоны и даже сам тепловоз. Впереди, буквально в тридцати метрах от него, на дороге горело что-то красное… Валил густой, черный дым.

Вглядевшись получше, я похолодел. Проклятье, это же наша Тойота! Именно в ней наши товарищи везли американца и араба… Но какого черта? Что тут случилось?

Рядом с переездом стояла ещё пара темных пикапов, тут и там люди. Это еще кто такие?

Я не верил, что Смирнов, Герц и остальные погибли. Не могли их так просто уничтожить… Да ещё и так глупо, на переезде. Как они вообще тут оказались?

Поезд уходил на северо-восток, а автомобильная дорога, по которой наши помчали в Тартус, шла на северо-запад. Что это, совпадение? Как они тут оказались? Разве что, их реально преследовали.

Я спустился на землю, подошёл к нашему купе и постучал в окно, привлекая внимание Корнеева.

Знаками показал ему, что отойду на разведку и быстро вернусь. Тот подтвердил.

Многие пассажиры тоже выбрались из вагонов, смотреть — что же там произошло и почему состав прекратил движение. Сирийцы — еще те зеваки. Так как я по-прежнему был в лёгкой одежде, смахивая на студента, да ещё и грязный от пыли, то не очень-то вписывался в общую массу. Пришлось принять меры.

Заскочил в следующий вагон, оказавшийся уже плацкартным. На третьем отделении разжился утеплёнными шмотками. Нет, не украл, а позаимствовал — я же благородный. Пассажирам было не до меня, все внимание наружу.

Облачившись, я вышел с другой стороны вагона. Вдоль всего состава пробрался почти до самого тепловоза.

Ну точно, это наша Тойота. Номерной знак тот же.

Жертв вроде бы не видно, сама машина выглядит более-менее целой. Последствий внешнего подрыва я не увидел, хотя дыры от пуль на корпусе заметны. Вероятно, их всё-таки преследовали. Кое-как оторвавшись, они приняли решение избавиться от машины и подожгли брошенную Тойоту для отвлечения внимания, а сами ушли. Черный дым поднимающийся в серовато-голубое небо отличный ориентир на многие километры вокруг. Странно, что машинист тепловоза затормозил резко, будто бы не видел дыма… Вероятно, человеческий фактор — тот вполне мог отвлечься на что-то.

Я обратил внимание, что к тепловозу шли двое… Те самые, что едва не вошли в наше купе. Ну, точно — сотрудники американской разведки, а заодно и охрана того военного советника…

Я постарался «раствориться» между других выбравшихся наружу пассажиров поезда — парочка прошла мимо, не обратив на меня никакого внимания.

Едва они прошли, я потихоньку отступил обратно и влез в первый же пассажирский вагон. Через него двинулся в конец поезда, где остался Корнеев и Петр.

Они были внутри.

— Ну что там?

— Нормально! — отозвался я. — Пока есть время, уходим. За мной!

Мы выбрались из купе, затем из вагона. Спустились на землю. Вдоль железной дороги, справа и слева шла насыпь — ее можно использовать как укрытие, чтобы отойти от поезда подальше. Так и сделали.

Никто не обратил на нас внимание. Лишь когда мы миновали метров четыреста и добрались до какого-то непонятного одноэтажного строения, я заметил, что все сирийцы вновь полезли в поезд. Видимо, поезд вот-вот тронется дальше. Ну и пусть, нам туда не нужно.

Горящую машину подцепили тросом и бесцеремонно стащили с пути, чтобы состав мог продолжить движение. В САР это нормальное явление — догорит, может кто-то утилизирует. А нет, так и будет лежать годами и ржаветь. В мое время таких «памятников» вокруг поселений были чуть ли не сотни… Никому оно не нужно! В Сирии собственной металлургической промышленности не было от слова совсем — все закупалось отдельно и ввозилось в страну как придется. А потому и брошенный металл никого не интересовал.

— Что вы будете делать дальше? — подал голос санинструктор.

Вообще, конечно, ситуация с ним интересная — он вроде и задержан во время проведения операции, но при этом пошел на сотрудничество.

Я ему не доверял. Видел в нем и его поведении несколько противоречивых моментов, да и вопросы были. К тому же, у меня к нему имелось одно очень важное дело — название и местонахождение того кишлака на севере Афганистана, в одном из домов которого, осталась часть секретного архива на Калугина. Но сейчас не это главное.

— Шут, присматривай за нашим новым другом… — выбрав подходящий момент, шепнул я Паше. — У меня предчувствие, что он может выкинуть что-то паршивое!

— Думаешь? Мне он тоже не нравится, но…

— Непременно, но не сейчас! — кивнул я. — Если он что и задумал, то пока мы не выберемся в более-менее безопасный район, он так и будет изображать из себя зайца. А там не заяц, там крыса!

— Хорошо. Выяснил, почему поезд встал?

— Да. Наши не смогли выбраться без шума. Дым видишь? Это наша Тойота горит, прямо посреди переезда.

— Вот сука! — резко выругался Паша. — И что, они… Там?

— Нет, ушли. Без сомнений, видимо это было единственное решение. Но куда?

Проблема в том, что точки сбора и эвакуации у нас не обговаривались — задание иного плана, да и это не Афганистан — здесь нам не позволят летать, где мы захотим. О проведении такой операции сирийское правительство ничего не знает. Их не оповещали, чтобы не спугнуть раньше времени.

— Не знаю. Ты назначил Димку старшим. Нужно думать, как Самарин… Здесь равнина, степь. Город остался позади, туда они возвращаться не будут.

— Будь я на месте Самарина, я бы сбросил хвост, залёг куда-нибудь, пока все не утрясется, а затем отправился бы искать новый транспорт. Карта у них есть.

— Ты прав. Так нас учили.

Несколько секунд было тихо.

— Короче, Шут… — громко заявил я, оглянувшись на Петра. — Сейчас идём к той группе строений. Быть может, там есть какой-нибудь транспорт и мы сможем его арендовать.

— Это как я арендовал одежду для этого? — он указал на санинструктора.

— Вроде того. Но хватит и одного человека, всем идти не обязательно. Я пойду.

— Не-а, Макс! Так не пойдёт! — рьяно возразил Корнеев. — Теперь моя очередь. Я пойду искать колеса, а вы ждите здесь. Может, заодно, узнаешь у него что-нибудь интересное… А?

Несколько секунд я размышлял.

Если Паша сказал, что сделает — он сделает. Но по-своему, не считаясь с методами и потерями. Не то чтобы меня это пугало, скорее просто настораживало. Шут — отчаянный сорвиголова со всеми вытекающими последствиями. Скажут угнать УАЗ, он пригонит электричку.

— Хорошо, иди. Но будь осторожен, ни во что зря не влезай!

— Гром, первый раз, что ли?

И прапорщик ушел. На восток, в сторону от железной дороги. Пока не скрылся из виду, пользовался рельефом местности и попадающимися по пути строениями…

— И что, будем сидеть и ждать? — хмыкнул Петр.

Я обратил внимание, что едва он услышал, что мы решили разделиться, сразу навострил уши — кто, где и с кем… Конечно, он мог бы попробовать сбежать ещё в поезде, пока я ходил к тепловозу и выяснял причину нашей остановки. Не сбежал — из-за страха. Там мы еще были ему нужны, как защита…

Я незаметно полностью разрядил свой ПБ-1С, вернул пустой магазин на место. А сам пистолет засунул сзади, за пояс рукоятью вверх, как раз так, чтобы его можно было легко и быстро вытащить и применить по назначению.

Выглядывая Шута, я намеренно повернулся к Петру спиной, приблизился. Все, что ему оставалось, это протянуть руку и выхватить его…

Вообще, большинство людей — предсказуемы. Достаточно наблюдательности и терпения — все встанет на свои места. Я заранее почувствовал, что Петр что-то задумал. Он и без того хитрил, слишком много говорил не по делу, показывал эмоции не характерные для его возраста. Местами он притворялся, где-то переигрывал, где-то наоборот вел себя приторможенно и глупо. Изменилось его поведение, мимика. Взгляд. Иногда он задавал наивные, даже глупые вопросы:

— А что вы другого оружия не брали?

— Нам и пистолета одного хватит.

Некоторое время было тихо. Я продолжал сидеть к нему спиной, ожидая реакции.

И все-таки он не сдержался — как бы случайно приблизился ко мне и резко выхватил ствол из-за пояса. Навел на меня.

Я замер. Медленно оглянулся.

— Ха! Что Громов, не ожидал такого, да? — самодовольно ухмыльнулся тот. — Думал, я с вами потащусь обратно в Дамаск? Хрен вам! У меня иные планы… Спасибо, что вытащили меня из города, теперь вы мне не нужны… Американцы бы не поняли. Кстати, эти ребята, что были в поезде, это израильская разведка! Ты что не знал, что ЦРУ тесно с ними сотрудничает уже не первый год?

— Ну ты и мышь! — горько усмехнувшись, произнес я глядя ему в глаза. — Слушай… Пока не наломал дров, остановись!

— Ай, ну хватит! — теперь выражение его лица кардинально изменилось. Да и взгляд тоже — теперь не было там никакого страха, не было сомнений и неуверенности. — Я тебя обманул, понял? Медицина это так, увлечение. Думаешь, меня Калугин сюда просто так послал? Нет, не просто так. Я у него на особом счету. И я вовсе не сержант. Я вообще к армии не имею никакого отношения. У меня свои таланты.

Пистолет он навёл точно на меня, чтобы воспользоваться им при любом возможном сопротивлении с моей стороны. И он считал, что ситуация полностью под его контролем. Ну-ну.

— Ты понимаешь, что делаешь?

— Конечно! — кивнул тот. — Генерал весьма удивится, узнав что ты его предал. Тебе же честь оказали, звание лейтенанта досрочно дали, звезду героя СССР в придачу. Подобного, за такой короткий срок ещё никто не добивался. Он для тебя все сделал. А ты чем ответил?

— А я не продаюсь! — мрачно ответил я, глядя на глушитель своего пистолета. — Тем более за мешок сухарей, погоны и блестящие цацки! Ты свою страну предал! Ты и генерал твой!

Петр рассмеялся.

— И что? Может и так, но где доказательства? Их просто нет. А меня отблагодарят. Но ты уже об этом ничего не узнаешь… Хм, а знаешь, что я с тобой сделаю?

— Отпустишь?

— Нет! — ухмыльнулся тот, даже язык высунул. — Ликвидирую из твоего же пистолета! Извини, ничего личного…

Он выжал спусковой крючок, однако выстрела не последовало — только сухой металлический щелчок, свидетельствующий о том, что нет патронов.

Нужно было видеть его лицо.

Оно выражало крайнее изумление — да-а, не ожидал он такого исхода событий. Вроде и коварный, и возраст уже не зрелый, а вместе с тем наивный как ребенок.

— Что за… — он попробовал снова. И снова. Опять не вышло.

— Облом!

Я резко рванул к нему, быстро вырвал пистолет из рук. Показал ему горсть патронов.

— Прежде чем что-то сделать, сначала все продумай, просчитай! — произнес я, глядя прямо в его ссыкливые глаза. — Гнида ты!

— Громов, Громов, ты…

И не раздумывая, я хорошенько двинул ему кулаком точно в нос! Хрустнуло, брызнули капли крови.

Он рухнул, словно мертвый. Даже не пикнул.

— Полежи, отдохни! — вздохнул я, вновь снаряжая свой пистолет. — Все равно толку с тебя, как с козла молока! Крыса мерзкая!

Шута не было примерно минут двадцать-тридцать. Наконец, я его приметил — тот потихоньку возвращался обратно.

— Ну, скажи, что есть хорошие новости? — поинтересовался я, глядя на товарища внимательным взглядом.

— Есть. Там какой-то лёгкий грузовик есть. Не наш, не советский. Зато на ходу, — тут он увидел бесчувственного Петьку. — О, а с этим что случилось?

— Да-а, так… — отмахнулся я. — Разморило! Вот и отдыхает. Угнать получится?

— Да, но лучше дождаться темноты. Поезд ушел, но мало ли. К чему нам лишний риск? Судя по времени и по положению солнца, скоро закат. Самое подходящее время.

— Добро! — кивнул я, ещё раз взглянув на часы. — Так и сделаем. А что наши?

— Ничего. Я никого не видел.

Когда же наш мерзкий лживый друг пришел в себя, то с удивлением обнаружил, что руки у него связаны, а во рту импровизированный кляп…

— Очнулся? — хмыкнул Шут. — А ведь у тебя был выбор…

Тот заткнулся.

А мы, выждав время, выдвинулись в сторону группы строений. В полумраке это было несложно.

Уже на самой границе мы вдруг обнаружили, что здесь есть кто-то ещё… Может, это наши?