Спасти своего врага

Глава 40

— Чары сняты. Она очнется с минуты на минуту, — голос надо мной, кажется, принадлежал моей сестре.

Тьма вокруг меня кружилась, кружилась, кружилась. Когда-то, в детстве, муж нашей няни соорудил для нас с Кияной во дворе замка качели. Из досок и веревок, подвешенных к дереву. Мы заливисто смеялись, взлетая к зеленым кронам, сквозь которые пробивался солнечный свет. Вверх. Вниз. Небо. Земля. Небо.

Мне казалось, что сейчас я тоже качаюсь на таких качелях, только в кромешном мраке.

Вверх. Вниз. Вверх. Вниз.

— Смотрите, она приходит в себя.

Очень ясно, очень отчетливо я ощутила, как дрогнули мои веки. Голова казалась тяжелой, как после очень долгого сна, который затянулся настолько, что перестал быть полезным.

Кто-то взял меня за руку. Ладонь была мягкая и нежная. Женская.

— Хель, Хель, — я узнала голос Кияны, а когда открыла глаза, увидела ее лицо — бледное, усталое, с опухшими веками.

Если я, по ощущениям, спала целую вечность, то сестра выглядела так, будто несколько ночей не смыкала глаз.

Кияна сидела на стуле рядом с моей кроватью, а за ней стоял Альв, такой же, как она, помятый и осунувшийся. Наши взгляды встретились, и он улыбнулся, мягко, тепло, ободряюще, словно обнял меня своей улыбкой.

— Что… что случилось?

Я чувствовала себя ужасно слабой, каким-то вялым, подгнившим овощем. Не было сил даже подняться с постели и умыть лицо, а очень хотелось. Прямо сейчас я испытывала горячую потребность освежиться, промочить сухое, как песок, горло и получить ответы на бесчисленные вопросы, наводнившие мою голову.

Я помнила, что сбежала из Андера вместе с Альвом. А вот почему и с какой целью, забыла.

Вспышкой перед внутренним взором пронеслись события в лесу. Нападение разбойников, жалобные стоны раненой лошади, грохот и тучи пыли.

Картинка сменилась. Блики костра танцевали на волнистой стене пещеры. Ночь. Дождь. Жадный рот, требующий ответа. Руки на моих бедрах. Приятная тяжесть мужчины на мне и запах страсти.

Мы с Альвом целовались!

Я отвела взгляд. На миг мне показалось, что все мои непристойные мысли написаны на лице.

— Хель, ты только не вини себя, — всхлипнула Кияна, сжав мою руку до того крепко, что я поморщилась. — Ты не виновата! Это не твоя вина. Тебя заставили.

Я посмотрела на сестру в недоумении.

О чем это она?

Не замечая вопроса в моих глазах, Кияна продолжила:

— С отцом уже все в порядке. Целители обещают поднять его на ноги.

С отцом…

— Что с ним? — я села на кровати. Сердце в груди подпрыгнуло. — Что-то случилось, пока меня не было? Очередное покушение? Здоровье?

Кияна застыла, растерянно хлопая глазами.

— Ты… не помнишь? — она оглянулась через плечо на Альва, и между ними произошло что-то похожее на молчаливый разговор.

Мне это не понравилось. От этих их переглядываний я занервничала еще сильнее. Они мялись, явно не решаясь мне что-то рассказать, а значит, случилась какая-то беда.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь…

И тут я вспомнила. Воспоминания вернулись все и сразу. Одновременно. Хлынули волной и за секунду затопили мой разум, отчего виски взорвались дикой болью. Вскрикнув, я зажала голову ладонями, словно боялась, что череп треснет и пыталась это предотвратить.

Картинки из прошлого, цветные и серые, четкие и мутные, замелькали перед глазами.

Я ударила папу ножом! Едва не убила его! Собственного отца!

О боги…

На какой-то миг я ослепла и оглохла от ужаса, от чудовищного чувства вины, захлебнулась в воспоминаниях и эмоциях, что они вызывали, а когда вынырнула в реальность, обнаружила, что рыдаю в объятиях Кияны.

— Ты не виновата, — раз за разом повторяла сестра, гладя меня по вздрагивающей спине. — Это она тебя заставила. Темная Сущность. Зло. Ты не ведала, что творишь.

После ее слов на меня обрушилась новая волна мысленных образов. Альв бьется на полу в каком-то жутком припадке. Его глаза закатаны. Над ним клубится черная зловещая туча, а затем от нее отделяются щупальца дыма и тянутся ко мне.

Я поежилась, отчетливо вспомнив это ощущение: поток ледяного воздуха входит мне в нос и в горло.

Так вот почему я…

Меня превратили в марионетку!

— Альв тебе все расскажет, — утешая, Кияна баюкала меня как младенца. — Откуда взялось это существо, и кто его призвал. А еще про свадьбу. Ты должна знать. Все было не так, как мы думали. Не так, как казалось на первый взгляд.

Я почти не слушала ее. В голове крутилась одна и та же мысль: «Я пыталась его убить, пыталась убить, почти убила…»

Хлюпнув носом, я отстранила от себя сестру и выдохнула:

— Я хочу увидеть отца. Хочу поговорить с ним, извиниться, все объяснить. Пожалуйста, Кияна, проводи меня к нему.

* * *

После разговора с отцом мне стало легче. Поток моих сбивчивых извинений он оборвал нетерпеливым движением руки, а потом раскрыл для меня объятия, как когда-то в детстве. Родители редко бывали ласковы с нами, оттого я почувствовала себя растроганной. Этот его безмолвный жест успокоил меня лучше слов.

— Никаких слез, Хель, — строго сказал отец, пальцем вытирая с моих щек влагу. Он лежал в постели, накрытый до пояса одеялом и с забинтованной грудью. За то время, что мы не виделись, отец осунулся и постарел, но его взгляд и голос остались такими же властными.

— Ты — будущая владычица Андера, а раскисла, как малая девчонка. А ну соберись.

Я улыбнулась, радуясь, что он идет на поправку и не винит меня в случившемся.

После недели магического сна ноги слушались меня плохо. Мышцам нужно было время восстановиться. Передвигаться по замку мне помогали Кияна и Альв. Я отказалась от кресла на колесиках и шла по коридорам медленно, вцепившись обеими руками в сестру и бывшего жениха.

Но сейчас в свою спальню я возвращалась в компании одной Кияны. Отец хотел о чем-то поговорить с Альвом и попросил его задержаться у своей постели. Меня меж тем ждали лекари. Они должны были убедиться, что с моим здоровьем все в порядке и дать мне парочку укрепляющих зелий.

— Он втрескался в тебя, — шепнула мне украдкой Кияна во время лекарского осмотра.

Маг-врачеватель, зачем-то стучащий по моему колену деревянным молоточком, притворился глухим и всецело погруженным в свою работу.

— Кто? — спросила я, прекрасно зная ответ.

— Он, — заулыбалась сестра.

— Глупости.

Сердце в груди ускорило ритм.

Кияна возразила:

— Только любящий мужчина будет так ухаживать за женщиной.

Я неловко покосилась на лекаря: тот отложил в сторону молоточек и взялся мешать для меня зелье в глиняной миске. Захотелось, чтобы он ушел и Кияна поделилась со мной своими мыслями во всех подробностях.

— А как он на тебя смотрит. Каким взглядом!

— Каким? — я заерзала на стуле.

— Таким! — с жаром воскликнула сестра.

Это был тот случай, когда тон важнее слов. Кияна не сказала ничего конкретного, но я все равно прониклась.

«Таким, — мысленно повторила я за ней, ощутив нарастающий трепет в груди. — Таким».

Лекарь попросил меня открыть рот, вылил на язык зелье из горьких трав и удалился, пожелав мне скорейшего выздоровления. Мы с Кияной едва дождались, пока двери за ним закроются, и повернулись друг к другу, чтобы продолжить разговор без лишних ушей.

— Считаешь, он… — начала было я. — Но его поведение на свадьбе…

— Нет-нет, все не так, как ты думаешь! — замахала руками Кияна. Она вскочила на ноги, прошлась по комнате взад-вперед и вернулась ко мне. Вид у нее был, как у человека, внутри которого ведется ожесточенная борьба.

— Ладно. — Борьба, похоже, была проиграна. Глаза этой завзятой сплетницы зажглись предвкушением. — Я хотела, чтобы Альв сам тебе все рассказал, но просто не могу утерпеть. Слушай.

Она села рядом и взяла меня за руки. Интуиция и ее пылающий взгляд подсказали, что сейчас я узнаю нечто важное, то, что перевернет мои представления о том свадебном дне и некрасивом поведении жениха. Пожалуй, я даже догадывалась о чем пойдет речь. Прекрасно понимала, что темная сущность не просто так заставила меня украсть священную реликвию моего народа, а была кем-то подослана ко мне — скорее всего, эльфами.

Полагаю, заговор против Андера и моей семьи начал зреть еще год назад. Не удивлюсь, если тогда, в Йолине, я, наивная восторженная девчонка, оказалась в самом центре дворцовых интриг и замужество должно было стать для меня шагом в пропасть.

В словах сестры я нашла подтверждение своих выводов.

— Он спас нас, Хель. Спас!

По мере ее рассказа, сердце мое колотилось все быстрее и быстрее, готовое выпрыгнуть из груди. Я крепко стиснула пальцы Кияны, не замечая, что своей судорожной хваткой причиняю боль нам обеим. Теперь, когда образ Альва был обелен, с плеч будто свалился огромный камень. Мне хотелось заплакать, захлопать в ладоши, вскочить на ноги и восторженно завопить, но я изо всех сил держала лицо, а потом в порыве чувств спрятала его в ладонях. Щеки пылали.

Все эти ужасные оскорбления, которые выплевывал его рот, — неправда. Он никогда не считал меня толстой карлицей. Больше нет причин держать обиду внутри.

— Жаль только, что он тебе не пара, — закончила сестра. — Такой красавчик. И благородный. И заботливый. Всем хорош. Но в мужья не годится.

Я опустила руки и уставилась на нее, вскинув бровь.

— Почему это?

Не то чтобы я собиралась за Альва замуж. Да и кто сказал, что он сделает мне предложение? Но слова Кияны почему-то меня задели.

— Ну-у-у, — протянула сестра. — А разве не понятно?

Я мотнула головой.

— Он — никто. Больше никто. Раньше был принцем, вторым в очереди на престол. А сейчас? Бывший раб. Сын врага. У него нет ни денег, ни дома, ни влияния. Все, что у него осталось, — принадлежность к древнему богатому роду, но сам он теперь босяк. Нищий. Изгой. Такого только в любовниках держать.

Слова Кияны царапали слух, болезненно задевали что-то внутри. Я открыла рот, чтобы ответить, но позади раздался характерный скрип половиц. Мы с сестрой обернулись. В дверях стоял Альв.

Я вгляделась в него, пытаясь понять, как много он услышал из нашего разговора с сестрой, но лицо эльфийского принца было невозмутимой маской. Возможно, он просто умел хорошо скрывать эмоции. Отпрысков королевской крови учили этому с детства. Я заметила только, что плечи Альва напряжены, а его спина показалась мне неестественно прямой. Очень не хотелось, чтобы унизительные слова Кияны достигли ушей этого гордого мужчины.

— Ну, мне, пожалуй, пора, — сестра быстро чмокнула меня в щеку и поднялась на ноги.

При виде Альва она тут же засобиралась в свои покои. Похоже, ей тоже было неловко от мысли, что нас подслушали.

— Уверена, вам есть, что обсудить, — добавила Кияна уже в дверях.

По стенам гостиной сползал медовый закатный свет. Облитый этим светом, Альв шагнул к дивану, на котором я сидела.

— Хель, я… — он отвел взгляд и нервным жестом провел пятерней по волосам. — Я должен кое-что тебе сказать.

— Кияна, уже все мне рассказала. Я понимаю и больше не обижаюсь на тебя за ту сорванную свадьбу. Тобой двигали благородные мотивы. Спасибо.

Альв кивнул. Бросил на меня короткий, пытливый взгляд и снова уставился куда-то в стену. Его руки сжались в кулаки. Он словно решался на что-то.

— Хель, я…

— Что тебе сказал мой отец?

Мы заговорили одновременно и вместе замолчали. Каждый желал послушать, что скажет другой. Повисла неловкая тишина.

И в этой тишине раздался громкий стук в дверь.

— Кирнари, это Август Флоу, — узнала я голос судейского помощника. — Владыка направил меня к вам. Я должен снять метку с его высочества принца Риена.

Я замерла, вскинув брови.

С его высочества принца Риена?

То, что помощник судьи назвал Альва по титулу, говорило о многом.

Скосив взгляд на эльфа, я заметила, что он нисколько не удивлен подобному обращению, а значит, они с отцом уже обсудили этот момент. И все же после слов Августа Флоу кое-что в моем бывшем рабе неуловимо изменилось. Он приосанился, будто стряхнув с себя унижения последних недель. Словно из лохмотьев переоделся в роскошную королевскую мантию. Передо мной стоял прежний принц Йолина — гордый, немного высокомерный, исполненный чувства собственного достоинства. Я даже моргнула, ошарашенная этим внезапным перевоплощением.

Нашего гостя Альв встретил легким кивком головы, всем своим видом показывая, что статус того несоизмеримо ниже. Что самое удивительное, Август Флоу охотно принял новые правила игры и вел себя с недавним рабом очень услужливо. Он суетился, подвигая для него кресло, и льстиво улыбался, извиняясь за возможные неудобства. Его буквально распирало от желания угодить тому, кого он раньше презирал. Чудеса!

— Позвольте убрать в сторону ваши волосы, — с уважением прошептал помощник судьи. — Они закрывают метку.

Альв небрежно взмахнул рукой, мол, позволяю.

Осторожно, так, как прикасаются только к особам королевской крови, Флоу заправил длинный белый локон эльфу за ухо, чтобы не мешал, наклонился к его шее, собираясь свести с нее очертания позорного клейма, и… нахмурился.

— Хм, — произнес он и, обогнув кресло, осмотрел шею Альва с другого бока.

— Что такое? — спросила я, наблюдая за странным поведением мужчины.

Август Флоу выпрямился и ответил, не сумев скрыть удивления в голосе:

— Метки нет. Похоже, ее контуры рассосались. Кожа его высочества совершенно чистая.

Мое сердце гулко ударило в грудь.

Метка исчезла с шеи Альва. Это означало…

Пульс ускорился. Зашумела кровь В ушах у меня будто грохотали барабаны.

Альв смотрел на меня, и в его глазах я видела отражение собственных мыслей. Мы думали об одном и том же.

— Что ж, — завозился помощник судьи, — похоже, для меня здесь нет работы. С вашего позволения я вернусь к своим делам. Кирнари, — он отвесил мне легкий поклон. — Ваше высочество, — обращаясь к Альву, Август согнулся едва ли не пополам.

Мы не заметили, как он ушел, ибо утопали в глазах друг друга.

Метки нет.

На краю сознания отдаленным эхом проносились слова Кияны:

«Он в тебя втрескался».

«Только любящий мужчина будет так ухаживать за женщиной».

Мне чудилось, что часы остановились, что мир исчез и вся вселенная, и звезды, и луна, и солнце, сейчас вращаются вокруг нас двоих, будто зависших в невесомости, вне времени, в пустом пространстве без звуков и воздуха.

Комната растворилась в лучах заката. Ее очертания растаяли. Я видела только лицо Альва. Лицо, озаренное светом угасающего дня. Всем телом я ощущала близость этого мужчины. Кажется, даже слышала, как стучит его сердце. Так же часто, как мое собственное.

Мы будто говорили без слов. Я понимала все, что он хочет мне сказать, и знала, что все мои мысли и чувства на поверхности.

Как же долго мы шли друг к другу!

Только что я получила неоспоримое доказательство преданности Альва. Метка исчезла с его шеи, и это стало лучшим признанием. Другого мне было не надо.

— Хель.

Разрушив волшебство момента, этот миг тишины и упоительного единения, Альв вскочил с кресла и рухнул передо мной на колени.

— Хель.

С трепетом, очень нежно он взял меня за руки и посмотрел мне в глаза с такой горячей любовью и отчаянной мольбой, что все внутри у меня перевернулось. Сердце сначала сжалось, а затем взорвалось сладкими искрами счастья.

Удерживая мой взгляд, Альв прошептал:

— Знаю, сейчас я не самая выгодная партия для брака…

О боги, он все-таки услышал оскорбительные слова Кияны.

— …но, клянусь, скоро все изменится. Я верну себе все, что потерял, и стану достойным твоего внимания. Твой отец обещал дать мне войско и оружие, чтобы устроить в Йолине переворот. Мой народ сейчас находится под гнетом жестокого безумца, мой брат — марионетка в его руках. Эльфами не должны править те, кто запятнал себя связью с миром Теней. Это грязь, которая навсегда въедается в душу и затуманивает разум.

Он перевел дух и продолжил, поглаживая мою ладонь большим пальцем.

— Твой отец ясно дал понять, что хочет нашего брака, но ты должна знать, что для меня это будет не политический союз двух государств. Для меня ты не кирнари, а девушка, с которой я хочу просыпаться по утрам в одной постели и вместе растить детей. Скажи мне да, и я буду любить тебя так, как мужчина только способен любить женщину. Просто скажи мне да.

Он с замиранием сердца ждал моего ответа. Я чувствовала, как дрожат его пальцы, держащие мои руки, видела, как трепещет робкий огонек надежды в глазах, и не смогла ответить иначе. Не смогла и не захотела.

— Да, — шепнула я и поняла, что это простое короткое слово сделало меня безгранично счастливой.

Лицо Альва просияло. На миг мне показалось, что мой бывший будущий жених сейчас сомнет меня в сокрушительном объятии, но он сдержался и обошелся тем, что принялся покрывать мои ладони пылкими поцелуями.

Утопая в его нежности, я чувствовала, что поступила правильно.