Спасти своего врага

Глава 14

Альв шел за этим льстивым, угодливым стариком Солом и думал о том, что его жизнь все больше напоминает ночной кошмар. Постыдная метка жгла кожу. Носить на себе это клеймо позора было унизительно. Все, кто встречались на его пути, сразу видели: он раб. И не просто раб, а постельный. Игрушка для чужой похоти. Упасть ниже просто невозможно.

Прятать метку под одеждой и волосами запрещалось. Волосы управляющий приказал собрать в хвост, чтобы они не закрывали проклятый кленовый лист на шее. По этой же причине рубашка на нем была без ворота и с глубоким вырезом. Каждый с первых секунд должен понимать, к какой касте он принадлежит.

Шагая по коридорам замка, Альв устал от чужого липкого внимания. Женщины — не только госпожи, но и служанки — облизывали его взглядами, не таясь. Смотрели прямо, бесстыдно. Буквально пожирали глазами. Оценивали его тело в этих откровенных вульгарный тряпках. Даже не стеснялись пялиться ему между ног. А потом шептались у него за спиной, обсуждая его торс, зад и пах.

Мужчины, проходящие мимо, смотрели на Альва тоже, только иначе. С презрением. Гадливо. Как на грязь под своими сапогами.

Как на грязь на него глядели и рабы с метками другой формы. Они взирали на эльфа с чувством собственного превосходства, явно считая себя выше чьей-то жалкой подстилки.

Альв скрежетал зубами. Кем он был и кем стал.

Демонов Андер! Обвинения, которые ему предъявили эти людишки, просто смешны! Они явно использовали его как предлог развязать войну с эльфийским королевством. Отец либо стерпит этот плевок в лицо (его сын, принц, теперь жалкий раб, который ублажает человеческих женщин), либо пойдет на могущественный кирнар с оружием. И проиграет. Потому что силы неравны. Среди людей гораздо больше магов, чем среди древнего народа.

Вспомнив последние минуты в Круге, когда над ним нависал палач с острым серпом, Альв содрогнулся. От страха его мошонка похолодела и съежилась.

А если бы непоправимое свершилось? Как бы он жил дальше калекой? Как вернулся бы домой с таким позорным увечьем? Альв знал ответ. Никак. Лучше смерть.

Старик управляющий всю дорогу ворчал и называл его дурнем, что по собственной глупости лишился милости госпожи. Альв был готов согласиться с ним. Ему совсем не хотелось в какой-то там гаремник. Его от одного названия этого места передергивало. Он уже понял, что кирнари не собирается ему мстить за ту сорванную свадьбу. В ее покоях он чувствовал себя на удивление спокойно. В безопасности. Спать на полу возле ее кровати было унизительно, но не так унизительно, как среди других рабов для утех. Поселив его там, они будто уровняют его, принца Йолина, с этими презренными мужчинами…

— Ну чего такой кислый? — повернулся к нему Сол. — Ты нос-то, давай, не вешай. Все поправимо. Когда госпожа тебя к себе вызовет, ты уж постарайся и порадуй ее на славу. Может, тогда обратно тебя возьмет, тупицу.

Они спустились по узкой винтовой лестнице и пересекли широкий коридор, украшенный огромными картинами со сценами страсти, при виде которых у Альва вспыхнули щеки. На этих картинах женщины и мужчины были полностью голыми и предавались разврату в самых разных позах: нагие распутницы на коленях перед своими хозяевами, мужчины позади женщин, стоящих на четвереньках. Большие груди, гипертрофированные половые органы, рты, распахнутые в крике удовольствия. Срамота!

Альв старался не смотреть по сторонам. Старался, но нет-нет и поглядывал на яркие полотна бесстыдных художников.

Впереди, за аркой из алых бархатных штор, коридор расходился на два рукава. Один вел в женский гаремник, второй — в мужской.

Покосившись на Альва, Сол снял с пояса большой медный ключ и вставил в замочную скважину, чтобы отпереть тяжелые двойные двери из дуба. Похоже, постельным рабам не позволяли свободно разгуливать по замку.

Когда дверь скрипнула, отворяясь, сердце Альва забилось чаще.

Ему открылось огромное помещение с черным мраморным полом и кольцом колонн, что держали на себе каменный свод. Повсюду были зеркала, кадки с цветами и кустарниками, диванчики и кушетки с мягкими подушками.

С десяток мужчин разной степени раздетости повернулись в сторону Альва.

— Это общий зал, — объяснил Сол. — А там, — он указал на множество узких низких арок по периметру стен, — спальни. За теми колоннами дверь в уборную. Там же колодец, откуда полагается брать воду для омовений. Воду себе таскай сам. Тело надлежит содержать в чистоте. Постельный раб должен мыть свои рабочие органы два раза в сутки теплой водой. Для этого каждому выдают банку согревающей соли. Ее надо экономить, поэтому остальное тело и волосы моют водой холодной. Это полезно для здоровья. Закаляет.

Чувствуя на себе чужие любопытные взгляды, Альв боролся с желанием поежится и оттого стоял с деревянной спиной. Его щеки горели от унижения. Он слышал вокруг себя шепотки: постельные рабы обсуждали новенького.

Тем временем Сол продолжал свои наставления.

— Пять раз в неделю по два часа упражнения, чтобы сохранить для хозяйки красоту своего тела. Кормят три раза в день, неплохо, дают мясо. Кстати, другим рабам мясо не положено. Только постельным. Оттого бытовые рабы нас недолюбливают. Пойдем, покажу твою спальню, — управляющий поманил принца за собой.

Они вошли в одну из узких арок, мерцающих желтым светом.

Альв рассчитывал, что будет жить в комнате один, но в тесном помещении стояло аж четыре двухъярусных койки. С кроватей на него взирали семь пар темных глаз.

— Ну, парни, принимайте новенького! — бодро объявил Сол. — Теперь с вами будет жить Усердный язычок.

Альв скривился.

Какая пошлость! Опять его назвали этим унизительным прозвищем! Оно приклеилось к нему, словно грязь. Прилипло намертво — не отодрать. Когда к нему обращались подобным образом, его начинало потряхивать.

— Я — Альв, — процедил принц сквозь зубы.

— Это раньше ты был Альвом, — наставительно заметил управляющий. — А теперь твое имя — Усердный язычок. Имя, которое дала хозяйка, надо носить с радостью и гордостью. Ты о прежней жизни то забудь. Самому легче будет. Лучше познакомься с новыми друзьями.

Друзьями?

Он — принц Йолина, и эти ничтожные существа в рабских тряпках ему не ровня.

Альв до хруста сжал зубы.

Простодушный старикан Сол не замечал злости своего подопечного и с воодушевлением представлял ему соседей по комнате.

— Это Лизун, — кивнул он на смуглого брюнета в углу и хихикнул: — Можно сказать, твой тезка.

Тезка?

Альв понял намек и почувствовал, как его лицо наливается кровью.

О боги, как это унизительно!

Он не должен находиться здесь. Ему не место среди этих людей.

— А это Всегда-Готов.

Всегда-Готов помахал Альву рукой со второго яруса кровати, расположенной у окна. Это был поджарый шатен с очень тонкими чертами лица и хитрым взглядом. Не видя фигуры, его легко можно было принять за женщину.

— А это Верзила.

Верзила, гигант с бронзовой кожей и литыми мускулами, послал принцу хищный оскал с нижней койки.

На остальных Альв уже не смотрел. Их дурацкие имена — Зверь, Тигренок, Обрезанный — только углубляли ощущение, что он спит и сон его абсурден до невозможности.

— Ну все, устраивайся, обживайся, — панибратским жестом Сол похлопал своего подопечного по спине и покинул комнату.

Морщась от брезгливости, Альв огляделся по сторонам.

В спальне не было двери — только арка, ведущая в общий зал. Слева и справа от окна тянулись ряды кроватей. Под окном стоял сундук для вещей, один на всех. Посреди узкого прохода между койками лежал красный ковер с узорами. В длину комната была не больше четырех метров, в ширину — около трех. В такой и вдвоем не развернуться, а здесь обитали семеро. Вместе с ним, Альвом, их станет восемь.

— Устраивайся, Язычок, — ухмыльнулся Верзила и взглядом указал на свободное место.

Не занята была только постель на нижнем ярусе рядом с дверью.

Альв сел. Потом лег, отвернувшись к стене. Ему ни с кем не хотелось разговаривать, но общительные соседи не желали оставлять новичка в покое.

— Эй, ушастый, ты чей?

Принц молчал, бездумно разглядывая каменную кладку перед глазами.

— Че, хозяйка дала пинка под зад, поэтому такой грустный?

Краем уха Альв уловил скрип деревянных коек. Рабы с позорными кличками слезали с кроватей. Вскоре они столпились у него за спиной. Он чувствовал, как они беззастенчиво его разглядывают.

— Вроде бы Сол упоминал, что он принадлежит кирнари, — сказал один из невольников.

— Какой из них? — уточнил другой с низким, бархатистым голосом.

— Той, которая добренькая.

— Повезло, — протянул кто-то. — Такой красотке греть постель — одно удовольствие. А у меня старуха.

— Зато твоя старуха тебя не бьет. А мою хлебом не корми, дай поизмываться над кем-то. Вся спина в шрамах.

Мечтая, чтобы эти мужчины заткнулись, Альв крепко зажмурился. Сейчас ему отчаянно хотелось вернуться в спальню Хель. Почему-то там его рабское положение ощущалось не так остро и болезненно.

Наверное, ему стоило рассказать ей правду о дне их свадьбы, но… Та же самая причина, что запечатала ему уста тогда, заставляла его молчать и теперь. Альв даже не знал, что хуже: если кирнари не поверит его словам… или если поверит.

Под гул чужих голосов Альв расслабил веки, предаваясь воспоминаниям.

Он не хотел этого брака, но отец настоял, заявив, что только союз с одной из дочерей Теннет способен защитить королевство эльфов от внешней угрозы. Альву пришлось подчиниться, однако в душе он настолько противился связи с незнакомой человеческой девушкой, что даже отказался смотреть на ее портрет. Какая разница, если у него все равно нет выбора! Он женится и на уродине, если это в интересах государства.

Позже любопытство и волнение взяли верх, и Альв взглянул на миниатюру, которую ему прислали из Андера. У кирнари Хель были длинные светлые волосы, почти такие же, как у дев из его народа, и милое личико. Но, даже находя свою будущую невесту вполне привлекательной, принц все равно испытывал к ней неприязнь. Не потому что она человек, а оттого что эту особу ему навязали.

Он не желал узнавать ее лучше. Не хотел читать ее письма. Его охватило какое-то дурацкое мальчишеское упрямство.

Пока отец вел свою игру, Альв плыл по течению, притворяясь будто никакой Хель Теннет не существует. Просто взял и спрятал голову в песок.

А потом его невеста приехала в Йолин и…

Принц не заметил, как задремал.

Ему снилось, как в своей комнате он прихорашивается к свадьбе. Вот он чистит сапоги, надевает элегантный камзол, специально пошитый к церемонии, и придирчивым взглядом окидывает свое отражение в зеркале. Затем он кивает самому себе, довольный увиденным, и идет в храм.

А по дороге с ним случается то, что ломает ему жизнь.

Разбудил Альва грубый тычок в спину и громкий голос над ухом. Кто-то с силой тряс его за плечо и что-то орал.

Принц не сразу сообразил, где находится. Несколько секунд перед его затуманенным взором стояла картина из сна: его пальцы смыкаются на дверной ручке. Потом зрение прояснилось, и Альв понял, что над ним нависает Крепкий Сол. Его обычно добродушное лицо сейчас было искажено гневом.

— Ах ты паршивец! — вопил управляющий вне себя от ярости. — Как ты мог такое сделать! Как тебе не стыдно! Не ожидал от тебя! Подлец!

Альв нахмурился, не понимая, в чем его обвиняют.