Спасти своего врага

Глава 35

Пока Хель спала, Альв оставил для нее на стене записку, в которой указал, где его искать. Затем разрезал на кирнари веревки и поднял с пола сумку, в которой лежал Камень Души. Без этой ценной реликвии Хель нечего делать в Йолине. Отныне паразит в ней будет вынужден играть по правилам Альва, а тот приготовил для этого мерзкого существа ловушку.

Альв сомневался в своей затее, возможно, прямо сейчас он подписывал себе смертный приговор, но другого плана у него не было. Если раньше он разрывался между долгом перед своим народом и внутренним чувством справедливости, то теперь, после предательства отца, окончательно выбрал сторону. И эта сторона — Хель.

Эта девушка спасла его от участи, что страшнее смерти, заботилась о нем, пусть и неохотно, не затаила в сердце злобу, хотя имела веские причины ненавидеть жениха, отвергнувшего ее накануне свадьбы. А те, кого Альв считал родными, сделали из него марионетку и отправили на убой, наверняка предвидя, что его казнят или искалечат. Пожалуй, нет у него больше ни семьи, ни дома.

Перед уходом Альв присел на корточки и с нежностью, удивившей его самого, отвел от лица спящей прядку волос. Однако на этом не остановился. Зачем-то он погладил костяшками пальцев мягкую щечку Хель, намеренно задев уголок сомкнутых губ. Их тоже хотелось коснуться. На память пришел недавний поцелуй, и низ живота скрутило от жаркого, тягучего желания.

Но время не ждало. Сон, навязанный ягодами, давал ему фору, и этой форой надо было воспользоваться.

Бросив на Хель последний взгляд, Альв вышел под свет меркнущих звезд.

Он шел и шел. Тьма вокруг выцветала, впереди, за деревьями, где светлела прогалина, разгоралась заря. Он уже достиг поляны, когда вдруг застыл с поднятой ногой, не в силах завершить шаг. С ним уже случалось такое в Андере, когда он не мог переступить дверной порог и вслед за Хель покинуть замок. Тогда продолжить путь ему мешала рабская метка. Сейчас ситуация повторялась. Шею в районе татуировки пронзила острая боль, словно к его плоти прижали раскаленное тавро.

Альв совсем забыл, что привязан чарами к своей госпоже. Похоже, он отошел от нее на максимально возможное расстояние и магия больше не позволяла ему продвинуться дальше. Оставалось ждать, когда Хель проснется и найдет его записку.

Оглядевшись, он заметил поблизости старый трухлявый пень и уселся на него, мысленно готовясь к долгому ожиданию. Раз в несколько минут он поднимался на ноги и проверял, сможет ли выйти на поляну, но его будто дергали за невидимый поводок.

Наконец, спустя час или два Альву удалось преодолеть злополучную преграду. Он покинул тень пушистых сосен и оказался в лучах солнечного света, на пятачке свободного пространства с густой травой. Похоже, его миниатюрная госпожа обнаружила надпись на стене пещеры и бросилась в погоню. Расстояние между ними сократилось, поэтому Альв снова мог двигаться вперед. И он двинулся, сжав под мышкой сумку с похищенной реликвией.

Время от времени магический поводок натягивался, и линии метки начинали жечь кожу. Это означало, что Хель сделала привал или Альв сильно разогнался. Тогда приходилось сбавлять шаг или останавливаться. Минуты простоя принц использовал для охоты и отдыха, и возобновлял движение тогда же, когда и Хель, потому что хотел оторваться от нее настолько, насколько позволяли чары. Добраться до цели первым было недостаточно — ему нужно время, чтобы подготовиться к появлению кирнари, одержимой Тьмой. При лучшем раскладе в запасе у Альва будет всего несколько часов форы. Катастрофически мало.

В сумерках подходя к знакомой деревушке, Альв подумал, что в одном из этих хлипких домиков с соломенной крышей Хель решит заночевать. Возможно, даже остановится у той самой доброй женщины, что поселила их на своем чердаке и накормила с утра свежими булочками.

Эту почти ленивую мысль поглотила другая, более тревожная, возникшая в голове в ответ на громкое ржание лошади в загоне. Если Хель купит у местных крестьян лошадь, то верхом догонит своего сбежавшего раба в два счета.

Значит, ему тоже нужно средство передвижения.

Денег с собой у Альва не было. В свои неполные сто двадцать лет ему пришлось стать конокрадом, причем добыча его выглядела весьма жалко — тощая кляча, готовая в любую секунду испустить дух. Бежала она так, словно билась в конвульсиях. Дышала будто собиралась упасть замертво. Бедрами Альв чувствовал решетку ребер на ее худых боках, а об костлявую спину отбил себе весь зад.

Ночь путник встретил под открытым небом на перине из мягких луговых трав. Травы шелестели на ветру и одуряюще пахли пряностью и горечью. Закинув руки за голову, он лежал среди этого зеленого моря, и оно колыхалось вокруг него, убаюкивая своим мерным шепотом лучше всякой колыбельной.

Во сне они с Хель целовались и даже зашли чуть дальше, чем в реальной жизни, из-за чего утром Альв проснулся в штанах, ставших слишком тесными. Его полудохлая кляча щипала неподалеку траву, дожидаясь, когда ее новый, незаконный хозяин приведет себя в порядок.

Облака, гонимые ветром, плыли по небу, сизыми буграми собираясь на горизонте. Альв поежился, предвкушая проливной дождь и воду, хлюпающую в ботинках. Справив нужду в высокой траве, он осторожно взобрался на свою жалкую лошадь и направил ее в сторону грозовых туч.

Благодаря метке, он чувствовал Хель на расстоянии: давление поводка ослабло, а значит, его бывшая невеста уже давно на ногах и постепенно нагоняет беглеца. Встревоженный этой мыслью, Альв гнал лошадь во весь опор, пока завитки кленового листа на его шее не вспыхнули болью. С этого момента он старался сохранять между ним и кирнари максимально возможную дистанцию.

Дождь все-таки пошел, промочив всадника насквозь. Ливень сменился промозглым, совсем не летним ветром, зато на горизонте сквозь дымку вечернего тумана проступила его цель.

Альв довольно кивнул: магический поводок был натянут до предела.

Через час он был у внешней крепостной стены Андера.