Спасите меня, Кацураги-сан! Том 16

Глава 20

Я не мог поверить своим глазам. Пока дежурная медсестра приёмного отделения снимала ЭКГ, я взял заключение, сделанное другим врачом. Всё описывается один в один с той картиной, которую я вижу сейчас через призму собственного «анализа».

Медсёстры, похоже, не понимают, почему я так удивлён. Но на деле ситуация действительно феноменальная. Какое тут подозрение на инфаркт миокарда? Какая стенокардия?

Люди с такими изменениями в сосудах не живут. И это — не преувеличение. Дело в том, что левая коронарная артерия отвечает за питание сердечной мышцы. То есть через неё проходит кровь, которая является топливом для нашего насоса.

Коронарных артерий довольно много, но левая является самой крупной, от неё отходит огромное количество дополнительных ветвей. И если предположить, что она непроходима аж на сто процентов… В таком случае подозревать инфаркт даже как-то глупо. Он должен был случиться очень давно и, вероятнее всего, со смертельным исходом.

— Грудь уже тридцать минут жжёт, Кацураги-сан, — сказал мне пациент.

— Тихо! Не разговаривайте, пока мы снимаем ЭКГ, — перебила его медсестра.

Да нет же. Живой! Разговаривает, жалуется на жгучую боль. Мне аж захотелось позвать сюда местных кардиологов, чтобы те тоже взглянули на этот феномен, но я решил, что так потрачу слишком много драгоценного времени. Медлить нельзя, поскольку помощь нужно было оказывать ещё месяц назад.

— Переводите его в реанимационное отделение, — попросил я. — Действуем по стандартному протоколу. Вводим нитраты и кроверазжижающие препараты.

— Кого-то из узких специалистов нужно вызвать в реанимацию? — спросила медсестра.

— Только сердечно-сосудистого хирурга — Цубаки Арату, — произнёс я. — Кардиологам сообщите, что их помощь тоже может понадобиться, но пусть пока не спешат. Я постараюсь справиться с проблемой сам.

Пока пациента транспортировали на третий этаж, я пытался прикинуть, с чем мне пришлось столкнуться. Что это за глупость? Я бы мог понять, если бы неопытный УЗИ-диагност по ошибке выставил стопроцентную закупорку левой сонной артерии. Или банально опечатался — всякое бывает!

Но мой «анализ» не ошибается. Всё совпадает один в один с заключением.

С тем же успехом можно было бы увидеть пациента, которому несколько пуль попало в сердце и аорту, а затем обнаружить, что он в среднетяжёлом состоянии. Да быть того не может!

Пока что у меня только одно объяснение. Кто-то успел полечить его лекарской магией ещё до того, как больной попал в наше приёмное отделение.

Кроме магии объяснения найти трудно.

Но я вновь почувствовал приятный огонь где-то в груди. И нет, это не стенокардия. Это моё желание поскорее разобраться с интересным клиническим случаем. И самое главное — помочь человеку, который, казалось бы, уже давно находится в безвыходном положении.

Часто по результатам УЗИ сердца или сосудов можно обнаружить закупорки в тридцать пять, пятьдесят или даже семьдесят процентов. Это — опасные состояния, но кровь в данном случае всё равно продолжает снабжать органы.

Банальный пример, с которым можно сравнить эту систему — водоснабжение дома или квартиры. Изначально установленные трубы имеют полный просвет, но со временем в них откладывается накипь, ржавчина, и в худшем случае возникает большая площадь перекрытия. Но вода при этом не останавливается, просто ухудшается напор и повышается вероятность износа других труб.

Точно так же работает сердечно-сосудистая система. Только там вместо накипи и ржавчины откладываются атеросклеротические бляшки и образования тромбов.

Я вернулся в терапевтическое отделение, быстро разузнал обстановку у дежурной медсестры, чтобы прикинуть, скольких пациентов мне нужно осмотреть в течение ближайшего часа. Оказалось, что сегодня в отделении без происшествий, все больные спокойно спят.

А это значит, что я могу посвятить всё своё время только что поступившему мужчине. Я специально попросил, чтобы его госпитализировали в реанимацию, поскольку там в случае развития острейшей патологии ему можно будет экстренно оказать помощь, и более того, реанимация располагается вплотную к терапевтическому отделению. Это — единственное место, до которого я могу добраться из ординаторской за считаные секунды.

— Так, кровь на тропонины, миоглобин и общий анализ уже взяли? — войдя в реанимацию, спросил медсестру я.

— Да, все белки острой фазы скоро будут готовы. Лаборанта разбудили, — ответила она. — ЭКГ уже готово. Вот, взгляните, — девушка протянула мне плёнку.

Ага… А судя по ЭКГ, ситуация действительно очень быстро приближается к моменту, когда разовьётся инфаркт. В такие моменты врачи обычно выставляют диагноз: «Острый коронарный синдром».

Это состояние, при котором ещё невозможно определить, перед нами развивающийся инфаркт или нестабильная стенокардия.

Другими словами, это временный диагноз.

— Как зовут пациента? — быстро спросил коллегу я.

— Фудзимото Вацутабэ, — ответила она.

— Фудзимото-сан! — приближаясь к кровати больного, воскликнул я. — Опишите своё самочувствие максимально подробно. И скажите, с чего всё началось. Подозреваю, что симптомы впервые возникли несколько месяцев назад? Вы ведь не просто так проходили эхокардиографию в другой клинике?

— Да я с февраля никак в себя прийти не могу, — простонал он. — Раньше грудь жгло время от времени. Возникало чувство, будто мне сдавливают рёбра, но это происходило только при физической нагрузке. Если я куда-то быстро бегу или поднимаюсь на пятый этаж.

— А если переживаете о чём-то? — уточнил я.

— Раньше всё было хорошо. А теперь и при стрессе сердце колит, — признался он. — Когда начались ухудшения, я сразу же обратился в частную клинику рядом со своим домом. Как оказалось, ничего серьёзного у меня нет. Врач сказал что-то про аномалию развития сосудов и упомянул, что скоро всё пройдёт. Нужно только пить таблетки. Но я уже коробок двадцать нитроглицерина иссосал! Сколько же это может продолжаться?

— Тише, не переживайте так, — попросил я. — Чем больше вы злитесь, боитесь или расстраиваетесь, тем сложнее вашему сердцу пережить приступ. Понимаю, что это трудно, но сейчас вам лучше успокоиться.

Я активировал «харизму» и обдал Фудзимото магическими феромонами. Чуть не перестарался. У него даже глаза начали закрываться. Тело подготовилось ко сну, но я быстро привёл его в чувство продолжением разговора.

— Меня интересует, что этот врач сказал вам про аномалию? — спросил я. — О чём шла речь? О каких сосудах?

— Понятия не имею, Кацураги-сан, — пожал плечами он. — Я же не врач. Наверное, речь шла о сердце.

Я вновь активировал «анализ» и принялся изучать коронарные сосуды пациента. На этот раз ещё внимательнее. И лишь при повторном осмотре понял, где всё это время скрывался ответ на все мои вопросы.

Нет тут никакой магии. Но врач из другой клиники всё же ошибся. Причём дважды. И обе эти ошибки могут стоить Фудзимото Вацутабэ жизни.

А вся проблема в том, что левая коронарная артерия и вправду перекрыта. Однако у пациента имеется аномалия развития сосудов, которую не заметил мой «анализ», так как посчитал эту сеть за вариант нормы.

От правой коронарной артерии шла дополнительная ветвь, которая вклинивалась в левый сосуд ровно под участком закупорки. Другими словами, сердце продолжает питаться через другой бассейн кровоснабжения!

Вот только ни в коем случае нельзя было говорить Фудзимото, что с этой закупоркой он сможет жить без каких-либо проблем. Да, ему крупно повезло. Любой другой человек на его месте уже давно бы умер с таким тромбозом, но его спасло чудо — врождённая аномалия.

Но эта аномалия не может справляться с нагрузкой вечно. Очевидно, весь бассейн правой коронарной артерии уже износился и теперь работает на пределе. Поэтому у Фудзимото и начало развиваться предынфарктное состояние.

И всё, чем я могу ему помочь — облегчить кровоток в других ответвлениях сосудов. Нормализовать питание миокарда, а затем передать пациента другому врачу.

Как только я провёл задуманные манипуляции, за моей спиной послышались шаги. Фудзимото с облегчением выдохнул и произнёс:

— А мне уже стало намного легче. Зря вы позвали другого врача, Кацураги-сан. Наверное, скоро можно будет выписываться!

— Ошибаетесь, сейчас мы вас всё объясним, — ответил я, а затем повернулся к вошедшему коллеге.

— О, Кацураги-сан! — улыбнулся мне Цубаки Арата. — Ох и давно же вы не присылали мне пациентов в отделение сердечно-сосудистой хирургии. Я уже начал скучать, если честно. Так ещё и Рэйсэя-сан похитили прямо у нас из-под носа.

— Рэйсэй-сан, как мне казалось, никогда не работал в вашем отделении, Цубаки-сан, — подметил я, а затем ответил на приветственный поклон коллеги.

— Нет, не работал, но мы часто помогали друг другу, когда в наших отделениях случался завал. Теперь даже положиться не на кого. И вы от хирургии совсем отстранились. Неужели вам больше нравится…

— Цубаки-сан, — перебил его я. — Мне тоже было бы интересно поболтать с вами, но не сейчас. Тут вас как раз ждёт очень интересный случай, о которым вы уже давно мечтали.

Я показал Цубаки Арате результаты обследований, старые и новые. Хирург даже очки из кармана достал, хотя раньше я не замечал, чтобы он жаловался на проблемы со зрением.

— Ничего не понимаю… — нахмурился он.

— Посмотрите на «мостик» между правой и левой коронарными артериями. Аномалия развития, — отметил я.

Сердечно-сосудистый хирург промолчал, но я заметил, как он пошевелил губами и произнёс про себя несколько ругательств.

— Я такое впервые вижу, Кацураги-сан! — воскликнул он.

— Пациент уже стабилизирован, но, как вы понимаете, это — бомба замедленного действия. Пожалуйста, объясните Фудзимото-сан, что ему необходима операция, — попросил я.

— Необходима — мягко сказано. Я проведу её сегодня же. В крайнем случае — завтра утром, — сказал Цубаки. — Всё, Кацураги-сан, благодарю вас за пациента. Можете возвращаться в своё отделение. Я попрошу, чтобы его перевели ко мне.

Фудзимото не слышал, о чём мы говорим, поскольку мы ещё перед началом разговора отошли на несколько метров в сторону от его койки. Однако в его глазах читался страх.

— Стойте! Только не говорите, что мне предстоит операция! Пожалуйста! — вновь начал паниковать он. Видимо, воздействие «харизмы» очень быстро закончилось из-за больших объёмов скопившегося в крови адреналина.

— Фудзимото-сан, она вам необходима. Прошу вас, прислушайтесь к Цубаки-сан, он вам всё объяснит, — произнёс я.

— Да как я теперь могу доверять врачам, если мне месяц назад сказали, что всё хорошо, а теперь… — взвыл Фудзимото.

— А теперь вам нужно, чтобы из вашего сосуда убрали тромб. Возможно, придётся делать пластику артерии, — решил объяснить ему всю ситуацию я. — Но вам бояться нечего. Цубаки-сан — первоклассный специалист. А вы без этой операции можете не прожить и месяца. Понимаете? Ни один врач не скажет вам точно, когда компенсаторные силы ваших сосудов полностью иссякнут. Но лично я бы поставил на две недели. Это — максимум.

— А с операцией? — нахмурился Фудзимото.

— А с операцией сможете жить столько, сколько вам уготовано судьбой. Сердце снова будет здоровым. Благо оно ещё не успело повредиться из-за недостаточности кровообращения, — объяснил я.

Недолго подумав, Фудзимото Вацутабэ кивнул сначала мне, а затем Цубаки Арате.

— Уговорили. Спасибо вам большое, что доступно объяснили все риски. Лучше уж так, чем пустые обещания, которые давали мне в другой клинике. Я согласен на операцию.

Уже после этих слов за пациента взялся мой коллега, а я вернулся в своё отделение, заполнил несколько историй болезни и вместо сна направился в инфекционный бокс.

Дежурили там сегодня молодые инфекционисты. Их к палате Фувы Джузо даже не подпускали. Но у Фувы был телефон и специальная тревожная кнопка, с помощью которых он мог в любой момент связаться со мной или с Окабэ Акирой.

За эту ночь он ими ни разу не воспользовался, но я решил проведать его по собственной инициативе. Пришла пора проверить эффект сыворотки.

Когда я вошёл в палату, Джузо ещё спал. И это к лучшему. Он уже давно начал нервничать из-за того, что мы слишком долго его здесь держим. Однако, если мой план удался, он уже в ближайшие дни сможет вернуться на свободу.

И тогда я получу целых два достижения. Полностью излеченного сывороткой пациента и надёжного человека в рядах якудзы, который будет благодарен мне за помощь и больше никогда не станет идти против меня и моей клиники.

Фува Джузо — человек жёсткий, но за всё время он ни разу мне не лгал. Человек слова, если можно так говорить о члене преступной группировки.

А с восстанием, которое я затеял в их семья в качестве подстраховки, лучше повременить или полностью отказаться от этой идеи. Если семья Фува изменит своё отношение ко мне, продолжать эту войну между клиникой и якудзой больше не придётся.

Я активировал сразу «клеточный» и «молекулярный» анализы и принялся осматривать его тело. И к счастью, оказалось, что «Фебрис-12» действительно исчез. Воспалительный процесс в лёгких остался, но частички вируса распались навсегда.

Значит, сыворотка всё-таки работает. Но работает она только в камерных условиях. В полной изоляции от внешнего мира, где можно солгать пациенту и убедить его в том, что лекарства не существует.

С точки зрения деонтологии — ход просто отвратительный. Но воспользовавшись им, я спас Джузо жизнь. Остаётся только придумать, как объяснить «ВОЗ», что пациенты не должны знать о существовании лекарства.

А я знаю, что в некоторых инфекционных больницах пациентов с одним вирусом держат в палатах с несколькими койками. Значит, нельзя исключать, что вирусы таких больных могут общаться между собой, делиться информацией.

Микроорганизмы действительно умеют так делать. К примеру, если бактерию убивает антибиотик, она может оставить после себя сигнальную молекулу, которая сообщит другим бактериям, что нужно каким-то образом спасаться.

Так и вырабатывается устойчивость к антибактериальным препаратам.

Я покинул палату до того, как Фува Джузо проснулся. Завтра утром нужно будет обсудить с Окабэ Акирой детали его выписки. Ещё одна победа за нами. Но останавливаться на этом не стоит. Скоро по предсказаниям моих предков произойдёт катастрофа, для борьбы с которой придётся выложиться на все сто процентов. Одной сывороткой мы не обойдёмся — это точно.

На следующее утро я вернулся в свой кабинет и обнаружил, что в чате группы «Двенадцать» начался какой-то хаос. Мы с Окабэ Акирой отправили результаты исследований в «ВОЗ», и к ним сразу же получили доступ все остальные врачи.

В итоге разразился скандал, который начал Мэтью Родригес — врач, ответственный за Южную Америку.

«Я всё больше и больше убеждаюсь, что в Японию отправляются наиболее качественные препараты. У Кацураги Тендо уже несколько пациентов излечились от инфекции, а среди моих больных практически стопроцентная смертность. Вы поставляете в Южную Америку бракованные препараты!»

Ох и зря он это затеял… Он ведь не понимает, что на самом деле происходит. Да этого никто не понимает. Мои пациенты выживают только благодаря магии, которой я контролирую процесс. Но Родригес намеренно стравливает врачей. Если он продолжит в том же духе, в группе «Двенадцать» может произойти раскол, а затем часть специалистов ополчится против «ВОЗ».

Я решил отправить в ответ сообщение, которое утихомирит коллегу, но моя рука онемела.

Пальцы задрожали от энергии, которая заструилась по моему телу. Я испытал то, чего ещё никогда в жизни не ощущал. Прямо за дверью моего кабинета стоял человек. Он явно был не здоров, раз «анализ» на него откликнулся.

Но что самое главное — я ощутил в нём нечто, которое моя магия никогда не улавливала.

Вывод может быть только один. Прямо сейчас во мне, наконец, пробудилась та сила, которую я получил недавно в храме Дзодзёдзи. Нечто ещё больше мощное, чем «молекулярный анализ».

И я могу испытать её на том человеке, который пока что так и не решился постучать в мою дверь.