Спасательный круг (СИ)

Искушение

Я немножко, немножко устала. Но никак не могу умереть. А тебе всё мало и мало — заставляешь собою болеть.

Нас всех с детства учили милосердию и состраданию: помоги бездомным животным, переведи бабушку через дорогу, помоги маме занести пакеты с продуктами, дай монету бродяге на паперти. Нас всех учили быть добрыми и высокоморальными: не воруй, не издевайся над одноклассниками, не ставь себя выше других, не убивай. Вот только его ничему подобному не учили.

Он вырос в богатой, почитаемой семье. Их чету уважали, с ними заискивали, им открыто льстили, им целовали ноги при желании. И наконец, им всегда было позволено чуть больше.

Мать всегда внушала Дарену, что он особенный. Идеальный. Мама была моделью, папа — мультимиллионером, который был старше жены на двадцать лет, впрочем, умудряясь соответствовать ей внешне. Всё по классике. Джессика не раз говорила сыну, что, окажись он хоть на йоту уродливее, та просто избавилась бы от него. Но мальчик был неотразим: мраморная кожа, пухлые губы, хорошо сложенное тело с самого детства. Его родители были жуткими достиженцами, к тому же помешанными на прекрасном. Дом всегда должен быть чистым, цветы всегда должны быть свежими, слуги всегда должны быть красивыми. Нужно уточнить, что не обделённые интеллектом мама и папа, помимо внешней красоты, ценили и ум. Отчего с ранних лет у малыша Дарена были самые лучшие в своём деле гувернантки. Парню внушали, что он выше простой челяди, не видящей в двойках и потёртых джинсах ничего ужасного. Позитивно подкрепляли унижение недостойных и не жалели денег на его карьеру. У безупречных родителей должен быть соответствующий сын. Избалованный и залюбленный, он не терпел и малейшего неодобрения своих действий, крича на учителей за небольшое исправление в тетрадке. Дарен привык быть первым, единственным и неповторимым. Вот только под крылышком у родственников вечно не просидишь, а жалкие людишки вовсе не похожи на Джессику и Альберта. Нужно сказать, что обычно дети, выросшие в таких условиях, боятся родительского порицания, опасаются не оправдать чужие надежды, прячутся под маской величия. Но мистер Кинг не боялся ни того, ни другого. Будучи психопатическим типом личности, актёр не чувствовал ничего, кроме гнева, если кто-то не признавал его превосходства. Особенно тяжело было понять и принять социальные нормы. В своё время многие старшие объясняли ему, как поступать можно и как нельзя. Слово нельзя обычно было катализатором ко всему антисоциальному, что он когда-либо делал. Наркотики, насилие, грабёж, убийства. В шоу-бизнесе, благо, всё было дозволено при должных связях и деньгах. Когда Кинг понял, что не способен на сочувствие, не способен поставить себя на место другого человека, немного растерялся и даже попытался разобраться в своей природе, но решив, что так даже лучше, перестал отягощать себя правилами, навязанными обществом. Он не лицемер, как остальные. Захотел — взял, без оправданий. Просто потому, что он лучший. Милашка Делия считает, что у любого плохиша есть свои изломы, сделавшие его таким, но у Дарена их не было, он просто мудак, чем и гордится.

Милашка Делия. В первый раз он получил отказ в свои девятнадцать. Красавица Мэри была жестоко изнасилована в какой-то грязной подворотне. Он впервые не смог должным образом себя контролировать, действуя импульсивно. Смотря на избитое, безжизненное тело, мужчина чувствовал страх и…удовольствие. Безумное. Приятно лишать кого-то непослушного жизни, перед этим подминая под себя. И сейчас, спустя почти десяток убитых девушек, ведьма рискует стать юбилейной. Честно говоря, он просто так подмигнул ей тогда, просто так пофлиртовал. Дарен не заметил в Корделии ничего особенного в их первую встречу. Но холод и презрение, исходившие от мисс Гуд, заставили мозг разорваться от негодования и поклясться себе, что она будет принадлежать ему.

Актёр не был дураком и понимал, что убитая девушка повлечёт за собой и его смерть, не рисковал. Да и её не совсем хотелось убить. Скорее, понять, ощутить свет, исходящий от ведьмы, утонуть в нём и поглотить в итоге. Если такая неприступная, изысканная и гордая, она признает его, это станет лучшей похвалой в его жизни.

— Подожди минуту, — шёпотом произнесла Верховная, поднимаясь с постели, босиком шагая из комнаты. В очередной раз за стеной кому-то очень зазнавшемуся и колючему, но, бесспорно, сильному и взрослому, снился кошмар. Хорошо, что их комнаты были самыми далёкими. Иначе Делия не представляла, как бы мистер Лэнгдон, внушающий страх всем жителям убежища, оправдывался бы за свои выкрики по ночам перед их наверняка смеющимися лицами. Майкл должен благодарить свои кошмары, ведь они, в частности, говорили Корделии о том, что он человек, не позволяя возненавидеть его по-настоящему. Девушка приоткрыла дверцу, останавливаясь на пороге, на автомате пролепетала заговор, по традиции взмахнула ручкой и, убедившись, что Антихрист умиротворённо засопел, вернулась в свои покои.

— И как часто ты его успокаиваешь? — также шёпотом поинтересовался сидящий в кресле Эйден.

— Ну, раз в несколько ночей, — девушка пожала плечами, — только не говори никому об этом. Не будем портить всемогущему управляющему репутацию, — Корделия тихо хихикнула.

— Хорошо, — вторя её улыбке, ответил мужчина. — Ты, наверное, очень устаёшь от всего этого. Спасаешь кого-то, будто жить без этого не можешь, — подметил он с искренним сочувствием.

— Я, наверное, привыкла так. Мне всегда нравилось делать кому-то приятное. В детстве у меня сердце сжималось от вида уличного кота. Может… Не могу объяснить, — тяжёлый вздох. Страшно такое говорить, будучи через стенку от главного врага, но от её заклинаний он всегда крепко спал, — я чувствую себя полезной, пусть мне и не хочется этого признавать. К тому же, я действительно, к сожалению, слишком мягкая, мне сложно наказывать людей, я всегда стараюсь их понять.

— Делия, быть полезной, может, хорошо, но не во вред себе. Ты просто чудо, и без тебя, лично я, давно бы откинулся, но постарайся подумать о самой себе. У нас нет никого, кроме нас самих, не забывай об этом. Быть немножечко сукой или совсем сукой — это не про хорошо и не про плохо. Это стиль жизни. В тебе много предрассудков, но мир не делится на добро и зло в чистом виде. Прислушайся к себе, когда надоест понимать других.

— Хорошо. Я учту, Эйден. Особенно, когда найду у тебя очередную дозу, — Корделия с небольшим упрёком взглянула на друга, всё никак не отойдя от того случая с передозировкой.

— Я чист уже третью неделю, Делия. Ну прости. Ты же видишь, я честно стараюсь.

— Проехали. Пожалуйста, держись. Я не смогу без твоих стихов и наставлений, — девушка открыто улыбнулась.

— О, когда я встану на ноги, посвящу тебе оду, — мужчина хрипло рассмеялся, вызвая румянец на лице ведьмы. Ему действительно становилось легче. Корделия перерыла кучу книг, некоторые из которых наглым образом стащила из кабинета Майкла, чтобы восстановить организм Эйдена. Серовато-жёлтая кожа потихоньку приобретала здоровый цвет, язвы на руках практически полностью исчезли, головные боли отступали. Пару раз наркоман не сдержался и принял, но после той передозировки совершенно искренне останавливал себя. Сначала он не верил в своё исцеление, особенно во времена сильнейшей ломки, когда Верховной приходилось запирать его в комнате, чтобы он не убил никого ради дозы. Но сейчас мир вокруг становился ярче, а в голове даже мельком проявлялись давно забытые сюжеты рассказов. Прийти к такому результату без магии стоило бы гораздо больших усилий и не одного года терапии, но девушка постаралась на славу, подарив парню веру в будущее.

— Я так есть хочу, — прошептала Корделия. Вернувшись из Ада, девушка с помощью своих сил залечила порез, оставленный Папой Легба, но, проснувшись с утра, обнаружила, что затянутая рана вновь кровоточит. Как бы Делия не пыталась, порез не заживал. Радовало только то, что кровь сочилась медленно, и она несколько раз в день меняла вату и пластыри. Приходилось носить платья без вырезов, чтобы Миртл и Эйден не обнаружили рану и не заволновались. Странно, что по ночам ведьма теряла слишком много крови, будто бы её кто-то откачивал или высасывал. Поэтому Корделия была постоянно сонная, замёрзшая, уставшая и очень хотела сладкого.

— Можем пойти на кухню и что-нибудь взять.

— А если Лэнгдон проснётся? — ей совершенно не хотелось слушать колкости от Майкла или, того хуже, идти в его кабинет. За прошедшее время Антихрист уже целенаправленно караулил ведьму по утрам около её покоев, чтобы, наконец, провести это несчастное собеседование. Пару раз она даже согласилась, а ещё пару раз он затащил её туда силой. Но ни единого разочка они не пообщались хотя бы просто нормально, не говоря уже про хорошо и спокойно.

— Да брось, с чего бы ему просыпаться? — на её лице он увидел сомнение. — Ладно, если что-то произойдёт, я возьму вину на себя. На тебе лица нет, пошли поедим. Как думаешь, у них в холодильнике есть бургеры?

— Если бы, — рассмеялась девушка, — было бы круто найти парочку с беконом. Я в детстве частенько их ела.

— Только в детстве?

— Ну нет, но в последние годы как-то не до этого было, да и фигуру берегла, — она скромно рассмеялась.

— Я после травки так отжирался, помню. Родительский холодильник обносил полностью. Так что если отказываешься спуститься на кухню, значит, не голодна.

— Это манипуляция, Эйден.

— Да, на которую ты вот-вот поведёшься. Давайте, мисс Гуд, что нам осталось в условиях апокалипсиса? Неужели мы не имеем право набить желудки? — мужчина протянул ей руку, смотря с вызовом.

— Сам будешь оправдываться перед Майклом, — всё-таки принимая предложение, девушка поднялась с постели, почувствовав головокружение и желание немедленно завалиться обратно.

— Я просто возьму тебя за руку, и мы сбежим. Хотя я ещё недостаточно в форме. Так что ты сбежишь, а я приму удар на себя, как полагается истинному джентльмену.

Это было так по-детски весело: пробираться по аванпосту, едва касаясь пола мысочками, заглядывать за углы и произносить «Всё чисто», не обнаружив слуг или охранников. Ещё веселее стало, когда они, зайдя на кухню, обнаружили Миртл в ночной рубашке, стремительно уничтожающую запасы убежища.

— Кто здесь? — спросила старушка, оглядываясь в полумраке.

— Миртл, — Делия давно не смеялась так искренне, — Я тебя обожаю. Что ты тут делаешь?

— Корделия, ну зачем же так пугать?! — она, наконец, разглядела вошедших.

— Ты не боишься попасться? Скоро все потихоньку начнут вставать.

— Именно поэтому вы пришли сюда? Этот индюк Николя посмел высказаться, что у меня хороший аппетит. Вроде как хотел сделать комплимент, но ты же знаешь этих мужчин, язык, как помело. Теперь вот прикидываюсь балериной, которая воздухом питается.

Корделия едва ли за живот не держалась, смеясь в плечо Эйдена, который сам прикрывал рот рукой.

— Уверена, он не хотел тебя обидеть, не будь так строга, — Корделия подошла к огромным шкафам с едой. В ней проснулся какой-то волчий голод. Хорошо, что в темноте её собеседники не замечали, насколько бледной она была. Все трое услышали шум на втором этаже и тихое шевеление на первом. Троица замолкла на пару минут, каждый думал о чём-то своём. Девушка попросила тётушку и Эйдена уходить, пообещав, что догонит их позже.

Корделия искала хоть что-то сладкое. Она не особо обращала внимание на головокружение, когда оно началось, ведь иногда у неё падало давление при сильном стрессе, но сейчас Делия понимала, что это из-за пореза. Сделка с Папой Легба сразу показалась ей слишком невероятной. Серьёзно, не мог же он отпустить её спокойно после глотка крови. Верховная поняла, что не просто так истекает кровью, но до сих пор не знала, что с ней происходит ночью.

Вдруг резко стало светло, и сонный Майкл увидел ведьму, за обе щёки блаженно уплетающую яблоко.

— Я уж думал, что крысы выжили, — всё, что смог вымолвить Антихрист, не до конца проснувшись. Его разбудил хлопок двери, когда они со своим наркошей помчались нарушать правила.

Корделия понятия не имела, что он сейчас будет делать, как ей реагировать и что сказать. Пусть Майкл и напоминал ей мальчишку иногда, в его силе она не сомневалась и старалась хоть немного делать вид, что признаёт его авторитет.

— Хочешь? — Делия протянула ему яблоко, решив, что бежать уже смысла нет.

Антихрист немного растерялся, удивляясь, насколько невинное лицо состроила ведьма, и принял угощение. Надкусив фрукт, он собрался с мыслями и строго заговорил.

— Ну и как мисс Верховная будет оправдываться за злостное нарушение порядка?

Он подошёл ближе, она инстинктивно шагнула назад. Почему-то заспанный, в расстёгнутой белой рубашке и широких брюках, без своих показушных красных теней, он пугал её куда больше, чем в официальном костюме. Возможно, потому что она видела проступающие мышцы на сильных руках, кубики пресса и чувствовала резковатый запах миндаля.

— Я просто хотела поесть, мистер Антихрист. Обещаю, такого больше не повториться, — холодно прошептала девушка и развернулась, идя к выходу, но резко пошатнулась и вцепилась руками в стол. Майкл тут же подлетел к ней, но Корделия поспешила пойти дальше, скидывая его руки со своих плеч. Как только она чуть отошла от стола, тут же схватилась за его предплечье. В глазах темнело, нужно было отдышаться, чтобы не потерять сознание. Испугавшийся мужчина подхватил её на руки и понёс в свою комнату. В таком состоянии она точно не отвертится от собеседования. Немного эгоистично с его стороны, но нельзя упускать возможность понаблюдать за такой спокойной из-за чудовищной слабости Верховной. Майкл заволновался. Он видел проступающую из-под шёлковой ночнушки кровь уже не один раз и никак не понимал, почему Корделия постоянно прикрывает рукой левую ключицу, а главное, не останавливает кровотечение.

— Отпусти, — изо всех сил поднимая руку и толкая ею в грудь Антихриста, пролепетала ведьма. Она ненавидела быть беспомощной и чертовски боялась, что кто-то может воспользоваться таким состоянием, — отпусти, Майкл, — было бы неплохо просто отрубиться сейчас, но Делия всё балансировала на грани.

— Нет, теперь ты уж наверняка никуда не сбежишь и поговоришь со мной, наконец. Каково это, Корделия, быть такой беззащитной? — он не отвлекался от дороги, но мельком поднял на неё взгляд с дьявольской усмешкой. Ведьма была такой лёгкой и горячей, что Майкл поймал себя на мысли, что не против таскать её на ручках хоть каждый день. Была бы она ещё и послушной, не пыталась бы его уничтожить… Но хорошего понемножку, как говорится.

— Лэнгдон, ты невыносим, — зная, что у него проблемы с контролем гнева, она решила не спорить с ним, вдруг кинет её куда-нибудь со злости, и положила голову на его плечо.

— Знаю, милая.

Майкл по пути стукнул ногой в дверь в комнату слуг и приказал принести в его покои горячий сладкий чай.

— Ну скоро там? — подала голосок девушка, чувствуя, что позорно уснёт, если ещё немного пробудет в тепле его рук.

— Уже не терпится? — ехидно спросил Антихрист, явно ощущая свою доминантность в этой ситуации. Корделия свою слабость показывать до последнего отказывалась, а потому дёрнула его светлую прядь, против воли улыбнувшись. — Вредная, противная стерва. И кто из нас ещё маленький?

Зайдя в свои покои, управляющий усадил Верховную в кресло и стащил с кровати бордовое покрывало, укутывая совсем смущённую ведьму.

— Как дела, Корделия? — спросил этот невыносимый подлец, занимая кресло напротив.

— Ты насильно притащил меня сюда, чтобы спросить, как у меня дела? — приподнятая бровь и недовольный взгляд должны были, как обычно, разозлить его, но Майкл лишь сдерживал смех. Сложно воспринимать врага всерьёз, когда с тобой говорит лишь его голова, выглядывающая из-под покрывала.

— Ну вот и почему ты такая ядовитая? Я с тобой спокойно разговариваю, пытаюсь, по крайней мере, а ты вечно недовольная.

Корделия захотела стукнуть себя по лбу. Неужели действительно не понимает?

— Даже если опустить тот факт, что ты убил практически всех, кто мне дорог, уничтожил планету и держишь меня в этой клетке, меня всё ещё раздражает, что ты играешь в Бога, что ты собираешься каждый месяц кого-то убивать, — он собирался запротестовать, но она исправилась, — или не убивать никого, если все будут хорошо себя вести, но мы оба знаем, что это невозможно, также я ничего не знаю о твоих дальнейших планах.

Майкл чувствовал, как ухмылка сходит с лица, а по телу струится злость, которая ощущается глухими ударами по вискам и покалыванием в кончиках пальцев.

— Мне вот интересно, мисс Верховная, — в этот момент зашла служанка и поставила на стол поднос с чаем. После её ухода он продолжил, — почему ты понимаешь всех вокруг, всем сочувствуешь, всем этим разлагающимся ушлёпкам вроде Эйдена…

— Не называй его так!

— Но при этом не можешь, да что там, даже не пытаешься понять меня? Неужели я не заслуживаю и капли твоего сострадания? Почему, Корделия?! — Антихрист вдруг перестал контролировать себя. Вокруг затухли свечи, некоторые окружающие предметы поднялись в воздух, а сам Майкл навис над девушкой, опираясь на подлокотники. Кожа его побелела, а глаза были полностью чёрными. Корделия слышала утробное рычание. — Дешёвая лицемерка! — в комнате становилось жарко, а на полу она увидела пару змей и скорпионов. Голубоглазый Майкл был сейчас где-то глубоко внутри этого демона, и нужно было как-то его вытаскивать, пока он не поубивал всех здешних жителей и не разгромил само здание. Делия практически осязала обиду, исходящую от парня.

— Я понимаю тебя, Майкл, правда, — ведьма дотронулась рукой до его щеки и с вполне искренней нежностью погладила холодную кожу большим пальцем. Она сохраняла спокойствие, хотя звучала скорее задавленно и глухо. — Я представляю, через что тебе пришлось пройти, но ты себя не понимаешь. К чему ты пришёл? Людей практически не осталось, земля сгорела дотла. Дорогой тебе человек погиб, не без моей помощи, я признаю, но всё же. Ни солнца, ни воздуха. Ты запер всех нас и себя в этой огромной клетке, стравливаешь друг против друга и наблюдаешь, как кукловод. Я просто не понимаю, как можно так относиться к людям. Я не знаю, что ты будешь делать дальше, да ты и сам, наверное, не знаешь. Неужели ты этого хотел? Ты же не такой, — она всё ещё поглаживала его щёку и заправила выбившуюся прядь волос ему за ухо, с невыносимой болью смотря в его уже холодно-голубые, практически синие, глаза. Её прикосновения мгновенно успокоили Антихриста, да он даже с трудом мог сосредоточиться на её словах, чувствуя на себе тепло бархатных рук. Как же чертовски права она была! Он сам себя загнал в ловушку собственных амбиций, не имея права показывать другим кого-то, кроме циничного деспота. Лэнгдон хотел в сию же секунду упасть на колени и стыдливо расплакаться. Но приняв этот порыв за минутную слабость от нахождения рядом с такой милой ведьмой, надменно улыбнулся и, подав ей чай, сел обратно в своё кресло.

— Хорошо, тогда поговорим о твоём отношении к нашим гостям, — как ни в чём не бывало начал он. Верховная решила, что надо уже ответить на все его вопросы, чтобы больше на всякие там собеседования он её не звал. От тёплого напитка девушка согрелась, но не спешила скидывать с себя покрывало. Всё только что произошедшее заставляло обоих испытывать неловкость.

— Опять я должна помогать тебе выбирать смертника? — рядом с ним она менялась. Усмешка, его фирменная усмешка, всё чаще появлялась на фарфоровом личике, что не могло не беспокоить.

— Корделия!

— Ну что ты хочешь от меня услышать? Как я к кому отношусь? Хорошо. Алекс — моя подруга, она очень милая и безвредная. О Бэтти ничего не могу сказать, какой-либо неприязни у меня она не вызывает. Моё отношение к Миртл тебе и так понятно, и я даже не посмотрю в твою сторону, если с ней что-нибудь случится, никакого понимания ты точно не получишь.

«Чёртова манипуляторша! И почему никто не видит, какая она хитрая?»

— Николя просто добрый и приятный музыкант.

— Эйден? — почему-то видеть, как эти двое сблизились ему было не особо приятно.

— Мой друг? — в тон ему ответила Делия, — он хороший, ему просто нужно…

— Постоянно помогать?

— Может и так, молчи и слушай.

— Да Вас, мисс Верховная, послушать, так я остался здесь единственным плохим человеком, — он говорил с печальной улыбкой. Ему казалось, что она просто из вредности возвышает всех вокруг, чтобы в очередной раз ткнуть его носом в его же грехи.

— Тебе станет легче, если я скажу, что не считаю хорошим, например, Дарена? — взгляд невольно упал на запястья, и она поёжилась, сильнее кутаясь в покрывало. Ей до сих пор было противно вспоминать ту ночь, вспоминать, как она бежала в душ плеваться и чистить зубы после губ актёра.

— О, что я слышу. Ты не настолько беспросветная дура и ещё можешь адекватно оценить кого-то. Интересно. Что же такого сделал мистер Кинг, что такой ангелочек, как Верховная, на него обижен?

— Он просто излишне высокомерен и самодоволен. Напоминает кого-то, знаешь, — разумеется, она не расскажет, что с ней произошло. Но он больше не будет спрашивать, Дарен ещё попадётся ему.

— Значит, мисс Гуд не любит актёров?

— Антихристов, кстати, тоже, поэтому давай побыстрее закончим.

— Я не умею быстро заканчивать, дорогая, — он чуть наклонился в её сторону. Девушка цокнула и закатила глаза. Детский сад. — Что насчёт Флойда и Белинды? Только не говори, что простила их, и они просто погорячились.

— Ну в целом, они никому ничего не сделали…

— Ты безнадёжна, — тяжёлый вздох.

— Майкл, нельзя жить мыслью о мести. Ничего не изменилось бы, если бы Флойд убил меня. Ему не стало бы легче. Мне не стало бы легче, убей я его. Они не разобрались в ситуации, вот и всё. Мы поговорили, никто ни на кого не держит зла, ну или почти, неважно. Ни Флойд, ни Белинда меня не трогают, и это главное. Почему я должна их ненавидеть? Я прекрасно его понимаю. По твоей логике, я должна изо всех сил пытаться тебя убить, каждую ночь с ножом над тобой стоять, ты ведь причинил мне намного больше вреда и собираешься меня убить, предлагаешь так себя вести? — то, что он видел во всех вокруг аккурат то, что есть в нём самом, но в себе этого ни за что не признавал, заставляло снова смотреть на него, как на мальчишку. Её порядком выматывал этот диалог. К тому же, вата под ключицей пропиталась кровью, а рана начала неприятно покалывать. Антихрист увидел это, потому что во время разговора покрывало слетело эмоциональной Делии на колени. Мужчина присел на корточки рядом с её креслом, отвлекаясь от их беседы. Он осторожно спустил с её плеч халат, чуть сдвинул ночнушку и начал что-то нашёптывать. Майкл вообще сегодня был удивительно заботливым, чем порядком смущал непривыкшую к такому ведьму.

— Я уже пробовала, Майкл, это бесполезно, — они смотрели, как затянувшаяся рана вновь расходится.

— Откуда этот порез вообще взялся? — он всё продолжал пытаться залечить его, но результата не было. Даже Антихрист не мог справиться с этой магией.

— Ну, это была сделка с Папой Легба. Он потребовал моей крови, чтобы я смогла поговорить с Хэнком, — девушка потупила взгляд. Лэнгдон поднял на неё голову, смотря так, будто она нашкодивший ребёнок.

— Вот скажи мне, ты больная? Вроде сильная, опытная, умная, в конце концов, ведьма, а до сих пор не поняла, что нельзя заключать сделки с духами. Кровь Верховной, чтоб ты знала — наркотик для тёмных существ. Идиотка! Думаешь, я тебя убью? Да они тебя в Ад утащат раньше, чем я! — Майкл знал, что кровь Корделии наверняка прекрасна на вкус и может добавить ему сил, но всячески останавливал себя. Он осознавал, что если хоть один укус оставит на ней, раны не заживут. И этот порез тоже. Там, куда он спускается на регулярной основе, много желающих испробовать этот запретный плод.

— Да кто они, чёрт возьми?! И не ори на меня! — она ощущала себя действительно провинившейся малышкой и никак не могла позволить этому напыщенному подростку отчитывать её.

— Не важно. Чтобы по ночам из комнаты не выходила. И вообще, одна старайся не оставаться теперь. Коль надумаешь ещё раз погулять по преисподней — застрелись, — он встал, ища аптечку, которая на всякий случай всегда была в его покоях. Взяв новую вату и пластыри, мужчина направился обратно к ведьме.

— Да что ты так взъелся, Лэнгдон? Что-то я раньше не замечала за тобой такого волнения, — Корделия дёрнулась, когда парень промокнул кровь ваткой. Он подул. Всё это никак не было похоже на заклятых врагов, что чрезвычайно бесило обоих. Хотелось разорвать друг друга, лишь бы показать, что никто не собирается прекращать борьбу.

— Ты тратишь свои силы на недостойных тебя мудаков. Чем ты вообще думаешь, когда выбираешь окружение? — он обошёл её, опуская руки на изящные плечи, поглаживая их, не обращая внимания на попытки ускользнуть от этих прикосновений. — Флойд, Белинда, муженёк твой бывший. Как ты могла терпеть такое отношение к себе? Всех простила, такая милосердная Делия, — он наклонился к её ушку, прикасаясь губами к мочке. Ведьма слегка затряслась, — и что получила взамен? Белинда до сих пор желает твоей смерти, Флойд нихрена не раскаивается, лишь держит обещание. Хэнк в Аду. Миртл совсем забыла про тебя, устраивает личную жизнь. Дарен не оставляет в покое. А Эйден, будь уверена, ещё не раз сорвётся. Ты одинока и несчастна, милая, тобой просто пользуются. Разве ты этого заслуживаешь в ответ на свою доброту? — каждой несчастной фразой этот дьявол резал по живому, пробираясь в самые тёмные уголки души. Голос вдруг стал сладким, как мёд. — Ты могла бы присоединиться ко мне, быть под моей защитой и править вместе со мной. Я же вижу, как ты устала, — его губы изогнулись в коварной ухмылке, а сам он едва сдерживался, чтобы не припасть к сахарной шее.

Корделия резко поднялась и подошла слишком близко к Антихристу, но отступать не стала, раз уж начала. Она в той же манере, что и он, положила руки на его широкие плечи, приподнялась на мысках и в самое ухо, аккуратно откидывая его золотистые кудри назад, залепетала:

— Хорошая попытка, Майкл. Вот только кем править, скажи? Кучкой зомби на улице? Или, может, оставшимися «тремя с половиной» на аванпосте? Твоё королевство так же мертво, как и ты сам внутри. Правители одиноки, не забывай. Твоё предназначение — твой самый большой груз, и ты это знаешь. Никто тебе не поможет, смирись. Антихрист. Сам сын Сатаны. А на деле? Каково осознавать, что всего лишь марионетка в лапах авторитетов преисподней? — её голосок был таким же шёлковым и мягким, как и у него минуту назад. И попадала она также в цель. И откуда знает про авторитетов в Аду? Этот запах сирени дурманил разум, смягчая его негодование. Хитрая, гадкая, коварная, самая настоящая ведьма. Он грубо прижал её к себе и в самые губы прошептал, тяжело дыша:

— Ты пожалеешь, Корделия. Обо всём. Я уничтожу тебя, — мало того, что они снова не сумели спокойно поговорить, хотя всё так хорошо начиналось, так ещё и эти нашёптывания друг другу. Это было что-то дикое, что-то за гранью. В воздухе витало неимоверное напряжение, природа которого заключалась далеко не только в ненависти.

— Посмотрим, — она отстранилась и, наконец, с облегчением покинула его покои. Сердце исступлённо колотилось в груди.

— Она унизила его, Белинда. Твоего мужчину. Твоего Флойда. Достала бывшего из ада, чтобы показать, какая она хорошенькая, показать своё превосходство. Неужели ты не хочешь мести? — Дарен смотрел на мечущуюся англичанку.

— Но Флойд обещал брату не трогать её. Я очень, очень хочу отомстить, но не могу. Она объективно никого не трогает, мы лишь себя подставим.

— Не переживай, я разберусь с ней сам. Ты только чуть-чуть помоги мне. И что, что она твоя Верховная? Корделия всего лишь эгоистичная стерва, желающая подмять всех под себя. Но она вовсе здесь не королева. Мы не должны позволить ей так по-хамски себя вести. Это пока что она такая милая. Втирается в доверие. А что потом? Поубивает нас всех, да ещё выставит так, что мы сами виноваты. В ней нет ничего святого. Вдруг она уведёт у тебя Флойда? Видела, как она смотрит на него? Мне кажется, у неё фетиш на охотников.

Это стало последней каплей. Слабовольную, по уши влюблённую аристократку развести было проще простого. Она отдала ему порошок, лишающий ведьм сил на какое-то время. Теперь он поставит эту недотрогу на место.

— Ты молодец. Ты делаешь благое дело для всех нас. Иди и ничего никому не говори. Завтра она будет мертва. Ну или сильно покалечена, — актёр безумно улыбнулся.

Комментарий к Искушение

Отзывы, ребята, отзывы. Автор в ступоре от глухой тишины под главой.