Спасательный круг (СИ)

Счастливый конец

Мы стали интересным опытом друг другу. Останемся воспоминанием. Ну что ж, не стали мы гулять по кругу, не выбрали страдания. Зато теперь взгляни: я счастлива, ты тоже. Хочу сказать спасибо за прожитые дни. Наш опыт нам во всём поможет.

Астарот отходил от восхитительного оргазма, лёжа на скомканных простынях и глядя в потолок блестящими глазами, растворяясь в её довольных вздохах и приятном пудровом аромате. Делия упала рядом, кончив на нём и, не стесняясь своей наготы, распласталась поудобнее на высокой постели. Хорошо. Прекрасно.

— Если бы ты только знала, какие сильные эмоции я испытываю, когда ты рядом, — тихо, расслабленно, с нотками всеобъемлющего счастья в голосе, прохрипел демон, поворачиваясь на бок, подпирая голову рукой, и убрал с её удовлетворённого личика намокшие у лба пряди. Её пышная шевелюра стала ещё объёмнее от частого появления на свежем воздухе и солнце, а кожа стала будто персиком, мягкая, деликатная, нежная, приятная, когда к ней прикасаешься, тёплая, как и сама Делия.

— Какие же? — ведьма мирно улыбнулась, обращая взор на него, копируя позу.

— Положительные, — просто ответил мужчина и сполз вниз, утыкаясь головой в аккуратную грудь, играючи прикусив сосок. Она хихикнула и закинула на него ногу. Руки начали водить по мускулистой широкой спине ноготками, заставив его удовлетворённо замычать.

— Так уж и положительные? — Корделия весело посмотрела вниз, на его макушку, и он поднял свои оранжевые глаза на малышку, давая понять, что абсолютно счастлив.

— Исключительно, — прошептал любовник и потянулся за благодарным поцелуем. Девушка подарила ему трепетный чмок в губы. Потом она слегка надавила на его плечо, опрокинув на спину и забралась сверху, ложась на разгорячённое тело, утыкаясь в его шею носом. — Я очень тебя люблю, Корделия.

Он всегда говорил это так серьёзно, с таким придыханием и трепетом, что у неё всё внутри переворачивалось и сжималось, и появлялось желание взлететь.

— Я тебя тоже, — её дыхание щекочет мочку ушка, а сама она улыбается ещё больше. Ей нравится чувствовать, как под ней напрягается, а потом полностью обмякает всё его тело и как он после этого обеими руками крепко обнимает её, бессильно прижимаясь носом к волосам, и глубоко-глубоко втягивает воздух. Дышит ей. И это всё, что ей нужно, чтобы окончательно раствориться в нём.

Тела остывают, и на обнажённом женском выступают табуном мурашки, и ведьма подкладывает свои руки ему под шею, обнимая сильнее, чтобы быть ближе и согреться.

Брюнет молча тянется одной рукой к скомкавшемуся рядом с ногами толстому одеялу и хватает за краешек, а потом тянет вверх и укрывает их, проследив, чтобы спинка Делии и её ножки, лежащие между его, были в тепле, полностью спрятаны. Блондинка что-то невнятно мурлычет и вытягивает руки вниз вдоль туловища, переплетая их пальцы.

— Я давно хотел тебе сказать, — Астарот дотягивается губами до виска, целует, а Делия спускается ниже, устраивая голову между его ключицами, чтобы лучше слышать и иметь возможность взглянуть в глаза, но слезать вниз она не собиралась совсем. — Я очень много думал о нас и о том, как всё начиналось, — мужчина вытащил из её пальцев руку с одной стороны и запустил в волосы, накручивая кудри на палец и поворачивая голову в сторону. Делия заинтересовано выгнула бровь. — И знаешь, малыш, я сам не понимаю, почему был таким скотом первое время. Это меня нисколечки не оправдывает, и я ужасно виноват перед тобой. Наверное, твои неприступность и сила воли задели моё эго, я растерялся, и забыл, что хотел быть с тобой нежным и спокойным. Злость заполонила мне глаза, и я разучился себя контролировать. Потом я подумал, что должен был отпустить тебя и не допустить этого проклятого заточения, чтобы там, на верху, добиться твоего внимания. А я проявил неуважение и отнесся к тебе, как к вещи.

Ведьма спокойно внимала, прислушиваясь к учащённому биению дьявольского сердца. Её давно уже не задевали те первые месяцы, она нашла ему оправдание после того, как он начал беспрерывно о ней заботиться.

— И я запредельно рад, что сейчас ты со мной, что ты ответила мне и смогла простить и забыть тот ужас. Маленькая, я хочу сказать, что сделаю всё, чтобы ты чувствовала себя комфортно и…

— Мне уже комфортно, — перебила ведьма, весело опуская палец на его покусанные губы и садясь на нём, возвышаясь и наблюдая за эмоциями такого податливого демона. — Астарот, оставим прошлое в прошлом. Ты доказал свою любовь, ты всё доказал, ты многому меня научил, и я благодарна тебе, — она накрыла ладонью щетинистую щёку. — И я хочу, чтобы ты знал, что я с тобой не только из-за твоей бесконечной заботы, но и потому, что вижу в тебе что-то, что мне близко, потому что нахожу тебя близким и считаю своим. Не думай, что я твоя только из-за комфорта. Я тебя полюбила вполне искренне, и никаких выгод давно не ищу.

Им обоим было легко откровенничать друг с другом. Астароту из-за того, что он знал, что его малышка очень сострадательный и сочувствующий человечек, и она способна что-то понять, даже если сильно зла или расстроена. Корделия могла доверить ему, что угодна, зная, что даже чего-то похожего на осуждения не увидит в ответ, только понимание либо же более трезвую оценку ситуации, чем у неё самой. Сам факт того, что такая закрытая девушка, как Гуд, перестала фильтровать информацию в своих монологах и репликах, говорил о большом доверии. И демон в последнее время всё сильнее корил себя за прошлые ошибки, клялся себе, что доверие оправдает, как бы ни было порой тяжело. На самом деле, чёртик, когда только перестал вести себя, как ублюдок, уходил на полигон неподалёку от зала состязаний, искал себе добровольца и кувыркался там с ним по земле, размахивая руками или втаптывая в песок, сколько влезет. Так он отпускал просыпающийся в себе гнев на ведьму. А потом, начав больше работать над собой и ещё сильнее влюбившись, интерес к битвам потерял совсем. Как можно всерьёз злиться на такую штучку? Разве что умиляться, когда она ругается.

Как, например, в тот вечер два месяца назад, когда после её признания в чувствах, секса и начала их официальных отношений, она вставляла ему пропиздон, убедившись, что тот здоров. И что ему там понадобилось, на этих битвах, и на кой хер он так ужрался, неужели не было других методов забыться, и почему лечиться не хотел. Красноглазый на это лишь отвечал, что не мог существовать без неё, ему было плевать, выиграет он бой или же позорно проиграет, лишь бы под ударами не чувствовать тоски по ней. И ещё смеялся от души. Она думала, что грозная, молнии метает и пугает своими поучениями и обещаниями наказать в случае повторения, но на деле выглядела милым хомячком. Бровки у переносицы, пыхтит, а сама ведь такая маленькая, личико крошечное, носик махонький, как у мышки и глаза, как у оленёнка. А уж когда ведьма, не в силах дотянуться до его глаз своими, встала рядом с ним на постель, чтобы быть выше и топнула ногой… Он чуть и не помер там от радостного смеха. Ну чудо ведь.

А сейчас это чудо было его официальной девушкой, что до безумия осчастливило его. Так мало того, что он вновь мог обнимать её ночью, она ещё и вкладываться в эти отношения начала. Нет, раньше тоже пыталась, но в основном брала, а после принятия их как пары стала такой…такой ласковой доброй феечкой. Частенько баловала его завтраками в постель, откровенничала, прислушивалась, узнавала об интересах. Приняла то, что он демон.

Гуд абсолютно не волновали убийства Астарота людей путём вселения в них. Так было надо, и убивал он не святых. Она многое могла сказать в его оправдание, рассмотреть этот факт с разных сторон, но даже этого не делала. Какой смысл его перекраивать, если это его обязанность? Её окружение в безопасности, сама она купается в любви, он ей обеды на работу носит, чистое зло, она счастлива с ним. А то, что за пределами их спальни в Аду, касающееся именно убийств, её не волновало. Жила же с Хэнком как-то, игнорируя ощущения, что что-то не так, вот и с демоном поживёт, тем более по отношению к нему таких ощущений нет.

— Делия, — когда она признавалась в любви, у него просто не оставалось слов и мыслей, только умиротворение и чувство, будто он и не демон вовсе, а обычный человек, неопытный юнец, дорвавшийся впервые в жизни до любви. — Кого мне благодарить за тебя?

— Не нужно благодарить. Просто люби, корми и никогда не предавай, — она игриво улыбается и щёлкает по носу, желая выгнать из него эту ненужную серьёзность. Слишком много загоняется

— Вот как, — ухмыляется мужчина и кладёт руки на поясницу, карабкаясь подушечками пальцев вверх. — Моя Королева хочет любви?

— Твоя Королева хочет тебя, — тигрица пошло облизывается и закусывает губу, чувствуя, как от пары простых прикосновений и одной фразы, его член твердеет. Она накрывает его рукой, видя, как демон шикнул от неожиданности, и увлечённо играется с головкой, поглаживая её большим пальцем, слегка надавливая на щёлочку. Они занимались сексом десять минут назад, долго и хорошо. Но им всегда было мало, чувства были обострены, что даже пугало. Возможно, из-за романтики, которую добавляла жизнь Делии на два дома. Она частенько ночевала у Миртл, потому что та, во-первых, скучала, во-вторых, никак не могла принять тот факт, что её девочка встречается с демоном, хоть и старалась не показывать этого, видя, как белокурая буквально сияет. Они скучали друг по другу, не могли уснуть по одиночке, а Астарот и вовсе спал, только когда она была рядом, без неё сон был без надобности. Её работа придала перцу, когда начальник выразил симпатию к ней, довольно открыто и немного нагло, из-за чего брюнет стал частым гостем в магазине цветов, то за ручку держа, болтая за прилавком, ласково называя нарочито громко, когда начальник был на точке, то уводя пообедать, придерживая за талию. Уволить за такое ведьму было просто невозможно, так как они, всё-таки не обжимались на людях, но нервы французу они попортили знатно. А ещё Астарот одним своим видом и чуточкой специальной магии внушал мысль: «Она может делать тут всё, что ей вздумается, а ты, завистливое ничтожество, не имеешь права наказать и отказать ей». Ведьма упустила момент, когда начала млеть от одного взгляда демона. А сам красноглазый, хоть и не произносил открыто, пытаясь не быть диким собственником, работая над этим, радовался, как дитя, когда котёнок позволяла при ком-то в открытую предъявлять на неё права.

Мужчина опустил большие ладони на аппетитные ведьминские ягодицы, приподнял и потянул на себя, отчего малышка прокатилась промежностью по стояку и блаженно простонала. Она сама повторила движение несколько раз, откровенно наслаждаясь такими пошлыми заигрываниями, получая нарастающее возбуждение от того, как восхитительно клитор проходился по всей длине ствола. Они ведь даже не помылись, все мокрые, потные, но сейчас это мало волновало, а точнее, совсем не волновало никого из них. Та нежная страсть, что зарождалась после каждого откровения охватывала их, уносила в измерение блаженства и удовольствий, полной открытости, доверия, в том числе и сексуального, и заставляла забывать, кто они и что они. Есть два тела, две души, две сущности, что не могут существовать отдельно.

Долго такое терпеть они оба не могли, и ведьма, под одобряющий восторженный взгляд, развернулась к нему спиной и легла на него, как и до этого, только теперь он чувствовал грудью её острые лопатки. Брюнет обнял её, и когда она раздвинула ножки, ставя по бокам от его икр, аккуратно вошёл и остановился. Делии больше всего нравился момент, когда он так делал, и она могла остановиться, чтобы прочувствовать его твёрдость и размер внутри, ощутить, как стеночки влагалища послушно принимают его, уже идеально подстроившиеся под его немалые габариты. Тёплый, пульсирующей. Хочется скакать на нём до обморока, но им нужно нежно. Сейчас хочется трепета и ласки, доводящих до грани абсолютного растворения друг в друге.

— Нравится так? — спросил он, медленно задвигавшись, и у неё затрепетало всё внутри и снаружи. Сосочки встали, требуя уделить им внимания, что Асатрот сразу же и сделал, аккуратно пощипывая и играясь с чувствительными пуговками.

— Очень, — облизнулась та и захныкала, немного ускоряясь. Приятно до темноты в глазах и пустоты в голове. — Быстрее.

Демон ускорился, оставляя одну руку на груди, а другую опуская на клитор, начиная всеми пальцами двигаться в разные стороны, и ведьма застонала громче и накрыла его руку, помогая. Ей хотелось немножко грубее.

Они занимались разным сексом, никаких ограничений не было, и за прошлый месяц они перепробовали очень многое, начиная от того, что она связывала демона, полностью обездвижив и вдоволь налюбовавшись его беспомощностью и напрыгавшись на нём, заканчивая тем, что она сама сидела на стуле связанная и зубами расстёгивала его ширинку.

Однако последний жёсткий секс был чуть меньше месяца назад. Астарот всячески сбавлял обороты, когда появлялся хотя бы намёк на грубость, оправдывая это тем, что учится себя контролировать, хотя ей нахрен не был нужен этот контроль, она не хрустальная. Конечно, она и безо всяких страстных извращений кончала не хуже, но решительно не понимала, чего это вдруг демон начал так трястись над ней. Он же ей не говорил, что попросту боялся, не говорил, что пока нельзя быть грубыми. Демон не был уверен, не мог в это поверить, но всё-таки чувствовал свою энергии внутри неё. Оставалось только ждать и гадать, пока ведьма сама не поймёт.

Рука с груди скользнула вверх, царапнула ключицу и захватила волосы, потянув вниз.

— Дай шейку, родная, — заплетаясь от удовольствия, вымолвил тот, и белокурая с радостью подставила лебединую шею под нежные укусы и поцелуи, простонав его имя.

Делия, как обычно, кончила быстрее, и пока мужчина толкался в неё ещё пару минут, просто с ума сходила от продолжительного оргазма, наверное, четвёртового или пятого за последние сутки. Как же с ним потрясающе, почему она раньше не сдалась ему, давно бы кайфовала. А главное, всё, что происходило в их постели, оставалось между ними, демон умел вести себя прилично на людях. Со стороны они выглядели очень красивой парой, статной, спокойной и целомудренной. Смотря на Корделию, никто бы и подумать не мог, какая она на самом деле изварщенка и как ей нравится называть его папочкой порой. Да, Майкл был прав, ей нужен папочка. Астарот идеально подходил на эту роль, так ещё и уважал её, считался с её мнением и боготворил. Она рискнула, и риск себя полностью оправдал.

— Пойдём погуляем, а? — предложила малышка, отдыхивась. — Иначе я с тебя не слезу сегодня.

— И когда Вы стали такой извращенкой, мисс Гуд? — ухмыльнулся чёртик.

— Когда Вы развратили меня.

— Ух, как хорошо! — шумно выдохнула Делия, будто сбрасывая с себя весь груз прошедшего дня. Горячая вода расслабила, а чай, заваренный демоном, ожидающей её на прикроватной тумбочке рядом с пирожным, открыл второе дыхание, заставляя помыться как можно быстрее.

— С лёгким паром, — мило улыбнулся Астарот. — А теперь прыгай в кроватку ко мне под бочок и рассказывай, как день прошёл. Я тебя заждался. И ради всего святого, перестань соглашаться вечно подменять свою напарницу, ты скоро стоять на ногах не сможешь.

Корделия уже неделю работала без выходных, пока Энн сидела с заболевшем сыном дома или ездила по больницам. Делия, в принципе, давно научилась отказывать людям, но в такой ситуации отказать казалось чем-то вопиющем и ужасно неправильным. Хотя иногда хотелось высказать, что её напарница — бесхарактерная амёба, что не может поставить на место безучастного, пьющего мужа или уехать к маме. Так что продержалась ведьма только благодаря Миртл, что приходила на помощь, когда не было начальника, и демону, что спокойно выслушивал наставления и претензии рыжей, стоя на входе в магазин, чем очень смешил свою малышку. Миртл могла заставить покраснеть даже демона, и ничто не могло её задобрить: ни цветы на день рождения, ни торты, ни целебные заклинания для неё и Николя. Брюнет был на испытательном сроке, и его даже на порог дома тётушки не пускали, за исключением очень редких случаев, коих за три месяца их отношений было очень мало.

— Не бурчи, дорогой, мне дали три выходных, — девушка заползла под одеяло и села рядом с ним, так же, как и он, подкладывая под спину подушку. Она согнула ноги в коленях и приклонилась головой к груди мужчины, что одной рукой сгрёб её в охапку, любовно гладя по плечику.

— Хоть что-то, — ответил брюнет и поцеловал малышку в висок. — Сильно устала, сладкая?

— Ммм, — вымученно замычала малышка, — очень. Все парни сегодня сговорились. Один за одним за букетами приходили.

— Ничего, сейчас отдохнёшь, поспишь, сколько влезет. Наконец-то со мной. Ты неделю у Миртл тусовалась, я тут успел уже и пару боёв выиграть, — он прижался к её виску и вздохнул. Тяжко без неё. Однако он понимал, что в рабочие дни ей лучше ночевать у тётушки и не прыгать из Ада на верх, изматываясь. Да и перчинка в виде разлуки помогала сохранять то тепло, что, казалось, никогда не исчезнет, и страсть. — Пей чай, родная. И давай с тобой квартиру посмотрим, я купил журналы с актуальными предложениями.

— Давай, сама предложить хотела.

Чай был выпит, а влюблённые спокойно разглядывали красивые квартиры в районе дома Миртл, недалеко от её работы. Когда Делия, ещё только вернувшись к нему, решилась на разговор о том, что не хотела бы жить снова только в Преисподней, боясь, что он не оценит, Астарот категорично заявил: «Об этом даже речи не идёт, малыш, будем покупать квартиру поближе к морю и солнышку. Держать тебя здесь я не собираюсь, я всё понял». На вопрос, как он сможет долго находится вне своих владений на земле, он ответил, что найдёт способ. Всё равно в Аду многое придётся контролировать, он не человек, убивать и поддерживать ранг, распределять новеньких и пытать, так что нужно лишь научиться уходить на несколько дней, пару раз в неделю, возвращаясь. Ему самому хотелось жить с Делией в её мире.

Когда споры закончились, и пару вариантов были отмечены галочками, девушка попросила его сделать ещё чайку и что-нибудь сытное. Когда он ушёл, та пулей помчалась в ванную, попутно хватая с собой сумку. В последнее время у неё постоянно плясало настроение, она жутко хотела брюнета в любое время и в любом месте, чего только стоил секс в туалете ресторана, часто нервничала, плача безо всякой причины, и её дико тошнило по утрам, а работать становилось всё тяжелее. Несмотря на всё это ведьма чувствовала, будто бы в ней сил, магических сил, стало раз в десять больше, энергия хлестала через край. Белокурая очень долго сомневалась, думала, что, может, заболела, но ведьмы, а тем более бессмертные, так сильно и странно болеть не могут.

Она трясущимися руками достала пять тестов, купленных в пяти разных аптеках. Не может же этого быть. Став Верховной, та могла предположить, что её бесплодие вылечилось, но ведь они с Майклом в своё время никогда не предохранялись, и ничего не произошло. А если положительные? Как Астарот отреагирует? А она сама? Безусловно, обрадуется, но не меньше испугается. «Господи, страшно-то как».

Когда брюнет вернулся, девушка крикнула, что скоро придёт. Сделав, что хотела, она стала ждать результата. На инструкции было написано подождать тридцать секунд. Тридцать самых долгих секунд в её жизни. Она быстро дышала и покусывала ноготь большого пальца, отсчитывая секунды.

Глаза открылись. Готово. Пять тестов. Десять полос. Чувство непередаваемого счастья и дикого страха остаться в одиночестве, если он не одобрит.

Ведьма вышла из ванной вся заплаканная и тряслась, как осиновый лист. Глаза выражали смятение, губки подрагивали, а одна рука покоилась за спиной. В бардовом пеньюарчике она выглядела маленькой, до безобразия красивой, но состояние совершенно не подходило к наряду. Астарот мигом подлетел ней, останавливаясь в метре, видя, что она боится.

— Что случилось, милая?

Молчание.

— Делия, солнышко, не молчи. Тебя кто-то обидел? Или я что-то сделал не так? Иди сюда, расскажи, — его лицо выражало тревогу, не меньшую, чем у неё самой.

«Я не знаю, как тебе сказать», ” Только не кричи», «Ничего не случилось». Что-то подобное творилось в её голове. Да чего уж медлить.

— Астарот… Я… Вот, — Делия протягивает из-за спины тесты, показывает, и убирает обратно. — Я беременна.

Мужчина, не мигая, смотрит на неё, словно что-то переосмысливая, а потом с помощью магии вытягивает тесты у неё и отправляет их на тумбочку. Он двигается в её сторону, и она задерживает дыхание. Демон крепко-крепко обнимает своё сокровище, прижимает к своей груди и шепчет на ушко: «Вот теперь ты точно от свадьбы не отделаешься». Целует в лобик и берёт красные щёчки в ладони, поглаживая большими пальцами.

— Ты…не злишься? — шепчет Делия, жалобно глядя на него.

— Малыш, ты что там себе напридумывать успела? Глупенькая моя, почему я должен злиться? — он целует в обе щёки и вновь прячет в своей груди. — Мне столько лет, солнце, столько пережитых жизней, говорить страшно. Я давно насладился одиночеством, давно нагулялся и вырос, созрел. Я уже думал о ребёнке, неоднократно. Что может быть лучше, чем ребёнок от любимой женщины? Я давно понял, что ты беременна, лишь ждал подтверждения от тебя, и я безумно рад, родная, — она не видит, но чувствует, что брюнет тоже немного трясётся, что его голос дрожит. Чёрт, она не ожидала такой реакции. Словно камень с души. Она разрыдалась, не сдерживаясь. — Девочка моя, сладкая моя, милая. Ты же знаешь, как дорога мне. Не плачь.

— Я…Господи, я так рада, — сквозь слёзы слышит он, — я так хотела детей всю жизнь и вот…спасибо. Астарот… — уже почти задыхается от переполняющих эмоций.

Могла ли она несколько лет назад подумать о том, что забеременеет от тогда ненавистного демона, ныне любимого? Да она бы рассмеялась, услышав такое. А сейчас плачет от счастья. Прямо в этот момент ведьма была готова благодарить его без остановки, ощущая, что, похоже, самая заветная мечта сбывается.

— Чшш… Пойдём, моя маленькая. Умоемся и ляжем. Будущей маме надо отдыхать, — разулыбался красноглазый и мягко подтолкнул в сторону ванной. Она всё плакала и плакала, улыбаясь моментами, хихикнула и послушно умылась, стараясь прекратить всхлипы и дышать ровно.

Астарот сам не мог поверить в то, что Делия — его женщина, в то, что он, демон, станет отцом. Наверное, будет трудно в первое время, но он готов был все силы положить, чтобы построить такую не хватающую долгие годы семью. Настоящую семью. В Аду дети чем-то аховым и запрещённым не считались, но не всегда правильно развивались, иногда застревая в возрасте примерно десяти лет, так и не вырастая. Но Делия человек, а значит, и их дитя будет наполовину человеком, скорее всего, слишком быстро вырастет и родится раньше. Странно, что у неё не вырос животик ни на миллиметр.

В кроватке она крепко прижимается к нему и улыбается так счастливо. У неё нет сомнений, от мужчины исходят просто сумасшедшее тепло и волны радости, воздух наэлектризован.

— Нужно встать на учёт в гинекологии и узнать, какой срок, — тихо говорит она, выводя ноготочком узоры на его груди, весело дёргая за волоски.

— Три месяца. Почти. Ты забеременела в тот день, когда вернулась ко мне. Разве не чувствовала, какая страсть была тогда, и какой бешенный выброс энергии был вокруг нас. Мы чуть на воздух не подлетели, а я ещё твоей крови выпил. Забеременеть от демона можно только абсолютно ему доверившись и открывшись, — с умным видом заключает тот самый вышеназванный.

— Ты так уверен?

— Я через неделю после почувствовал свою энергию, исходящую от тебя. Но на всякий случай, нужно уточнить.

— Ты знал и молчал, засранец, — она дёрнула волосок сильнее, и он ойкнул.

— Я не хотел лишать тебя возможности сообщить мне об этом, — ухмыляется.

— Ты иногда прямо…прямо бесишь меня! Ух, Астарот! Садист! Знаешь, как я переживала? — ведьмочка отворачивается от него, сворачиваясь почти клубком на боку. Он прижимается к её спине, трепетно целует за ушком.

— Я мог ошибаться, милая. Не хотел обнадёживать. Зато теперь я точно знаю, чувствую намного сильнее магию, — он положил руку на оголившийся животик, проявляя одну из своих способностей, прислушиваясь к ощущениям, — нашей дочки.

— Дочки?! — она, удивлённая и радостная, подскакивает, садится и впивается в него шальными глазами. — Ты уже можешь знать?

— Да, могу. Энергия женская.

Она осторожно щупает животик, и он накрывает ладонь своей, целуя в лобик и шепча заклинание, передавая часть сил ей. Она теперь тоже может ощутить покалывание в подушечках пальцев. Не сдерживаясь, снова плачет, падая на него, а потом смеётся, как дитя, и засыпает с мыслями о том, как сказать Миртл.

Миртл готовила ужинать, намечались посиделки. Делия и Астарот должны были прийти уже через десять минут. Конечно, после того, как тётушка узнала о беременности подопечной, вход в её дом демону был разрешён, тут уж ничего не поделаешь. Сноу всё ещё сомневалась, очень переживала за Корделию, присматривалась к брюнету, но осуждать младшую перестала. Новость о ребёнке повергла рыжую в шок, и первым делом появилась куча вопросов: «Разве такое возможно?», «Какой срок?», «А кем будет ребёнок?», «Где вы будете жить?» и ещё очень и очень много. В ответ на весь этот нескончаемый поток белокурая заливисто рассмеялась, ответив, что Миртл не стоит изводить себя переживаниями, что она не маленький ребёнок и вполне в состоянии решить все возникающие вопросы. Тётушка, впрочем, не злилась, лишь переживала. За Делию старшая была неописуемо рада. Она же видела, сколько лет блондинка мучилась в попытках забеременеть, как рыдала в истериках над отрицательными тестами, пытаясь понять, за что судьба так наказывает её. А теперь Гуд сияет, опаляет своим теплом, яркими лучами, исходящими от неё, в особенности, когда она говорит о будущей дочери, пытаясь угадать, как та будет выглядеть и что унаследует от неё, а что от демона. У старушки сердце размеренно стучало, а на губы наползала самая широкая улыбка из всех возможных, когда она видела дочь такой искрящейся.

Сегодня намечалось торжество в честь того, что ведьма и чёртик решили пожениться. Однако тётушка такую мысль восприняла с опаской, конечно, поздравив, но и уточнив у Делии пару раз, уверена ли та. В истории известны случаи браков между людьми и демонами, как счастливые, так и не очень. Брак в этом случае — ритуал. На Корделии будет его печать, которую она добровольно примет, в определённый день, когда барьер между мирами особенно слаб. На границе Рая и Ада, близко к небесам, он выпьет её кровь, а она — его. Печать — магический укус, после которого на ней появится след, никто не знает какой. Этот узор будет выглядеть, как кульминация чувств, пережитых за все годы знакомства. Сам же демон возьмёт что-то от Корделии, какая-то его частица или внешний вид, что-то поменяется, и это будет заметно, сразу станет ясно, что он принадлежит человеку. Да, после ритуала они в прямом смысле слова будут друг другу принадлежать: он сможет быть на поверхности, если ей это нужно, и никто в Аду не посмеет затащить его туда без надобности, потому что Делия — человек. Её силы вне Преисподней будут перетекать к нему, чтобы он мог быть на земле столько, сколько они оба хотят. В Аду же наоборот, для более комфортного нахождения силы демона частично передут к ведьме. Закрепится сильная ментальная связь, разорвать которую, если придётся, почти невозможно. Поэтому Миртл и боялась. Если у них ничего не получится, они всё равно будут вынуждены быть рядом, просто не смогут порознь, задохнутся. Решиться на такое, что Гуд, что ему, было непросто. Они, пусть и любили друг друга, в крайности в этот раз не впадали, и бабочки в животе были отодвинуты на второй план. Они долго и подробно беседовали, взвешивая все риски. Однако чувства победили, и решение было принято.

В дверь позвонили, и Сноу побежала открывать. Первым, кого она услышала, был Астарот:

— Здравствуй, Миртл, — дружелюбно улыбнулся он, — как ты думаешь, нашей малышке стоит уходить в декрет? А то мы вот спорим, и она утверждает, — входя в дом с ней за ручку, начал мужчина, — что чувствует себя великолепно и жить не может без работы. При этом её до сих пор тошнит, и она еле ходит.

Демон помог ей снять лёгкое пальтишко, без которого на улицу не выпускал, ведь начиналась осень. И если их будущая дочурка не давала о себе знать на третьем месяце, пугая маму, то сейчас, в конце пятого, Делия чувствует себя бегемотихой. Ноги отекали от любой, даже малейшей физической активности, есть хотелось двадцать четыре часа в сутки, в основном, сырое мясо, потом бесконечно рвало; спина болела так, что брюнет часами её массировал, сажая на стул без спинки, пытался, по крайней мере. А главное — живот. Огромный милый шарик надулся в пару недель, когда девочка внутри начала активно развиваться и бойко пинаться, заставляя Астарота говорить, что она вся в свою маму и долго смеяться. Ах да, ну и настроение. Он мог проснуться среди ночи от вопроса: «А ты правда меня любишь?». Ответ положительный со всеми подобающими уверениями и поцелуями. «А если любишь, то почему не принёс манго с курицей? И что, что не просила, и ты не знал. Если бы любил — знал бы», — шло следом. А потом куча слёз, всхлипов, целующий ножки демон, заверения, что она у него самая лучшая, красивая, что вовсе не толстая, а он вообще такой козёл раскаивается и сейчас всё принесёт. А уж какой скандал был, когда мужчина не позволил нюхать вёдра с краской во время ремонта купленной квартиры…Иногда ему казалось, что ночью она когда-нибудь, да попытается придушить его подушкой, чтобы потом вдоволь нареветься и извиниться, а иногда мерещилось, что он начинает седеть, хотя это невозможно. Но несмотря на это всё Делия была чертовски милой и счастливой, как и он, и он терпел, любил и ждал не меньше, чем она, когда их счастье появится на свет. И ему было невыносимо плохо, когда слышал, как она блюёт в ванной или ковыляет на кухню своими опухшими ножками, и он стремился быстрее подхватить её на ручки.

— Вынуждена согласиться с тобой, — тётушка смотрит на закипающую блондинку, хмурящую бровки, и смеётся. Но после её взгляд меняется на серьёзный, — с таким пузом нужно сидеть дома и наслаждаться заботой, а не скакать с коробками.

— Тц, — закатывает глаза Делия, опуская руку на волосы демона, ласково их поглаживая, пока он сидит на корточках и снимает с неё ботинки, — я ничего не таскаю, это делает Джейкоб, — к сожалению, Энн уволили, и вместо неё пришёл молодой парнишка на временную подработку, рыжий, весёлый, сильный и очень понимающий. Он говорил, что его девушка недавно родила, и он прекрасно понимает, как сейчас тяжело Делии, поэтому не позволит разгружать коробки с цветами и возьмёт на себя все обязанности, связанные с тяжёлой физической работой. Астарот лично выразил тому благодарность, посмеявшись над ведьмой, которую всячески ограничивали в плане работы. — Я просто сижу и собираю букеты, вот и всё.

Они прошли на кухню, поздоровавшись с Николя, и девушка достала из шкафа тарелки, решив помочь накрыть на стол. А меж тем, спор продолжался.

— Малыш, ты работаешь с людьми, в любом случае, — строго заговорил брюнет. — А они бывают разные. К тебе и пьяные подростки залетали нервы потрепать, и истерички, которые не знали, чего хотят, и подкатывали к тебе сколько раз всякие ушлёпки, и магазин грабить пытались. Каждый такой случай нервирует тебя, а это плохо сказывается на здоровье, — было видно, что Астарот злится и даже не пытается этого скрыть. Гуд стала абсолютно невыносимой в последний месяц. Конечно, любить он её не перестал, по-прежнему умилялся и всячески сдерживал свой гнев. Но иногда так хотелось просто связать её и запихнуть в рот что-нибудь большое, чтобы молчала. Леденец, например, мол соси и не возникай. Или свой член, как вариант. Она бы, наверное, даже согласилась, но учитывая, как у бедняжки скачут гормоны и настроение, не исключено, что откусила бы в какой-то момент.

— Астарот прав, Делия, — начала тётушка, как только белокурая засобиралась что-то возразить демону, — не хочешь думать о себе, подумай о ребёнке, — резко закончила, наблюдая, как ведьма ставит тарелки на стол, нарочито тихо, а потом разворачивается, уходит в ванную и громко хлопает дверью. — Вот же вредная какая, — старушка обращается к брюнету, немного улыбаясь, но не меньше переживая.

— Есть такое, — кивает он. — Ничего, зато в себе не держит. Пусть покапризничает, ей на пользу будет.

— Ты не пойдёшь за ней?

— Пойду, разумеется. Через пять минут, когда чуть угомонится, иначе не впустит. Ох, как же я её люблю, даже вредную, — засмеялся мужчина, сам не веря до сих пор в то, как повернулась его жизнь.

— Надеюсь, — произносит тётушка и просит принести кастрюлю, чтобы разложить картошку по тарелкам.

Делия смотрела в зеркало на заплаканную себя, смотрела, смотрела и начинала хлюпать ещё сильнее. Вот какие же они все! Так разговаривают, словно она сама несмышлёное дитя, всё запрещают, так ещё и сотрудничают, поглядите на них, спелись. Накинулись, как коршуны, и защитить некому. Ведьма присела на бортик ванной, утирая слёзы. Её жуть как мотало от состояния феерического счастья до дикой грусти и жалости к себе. Почему они не понимают? Да, они хотят только лучшего, она знает, но ведь она и правда старается максимально отгородиться от тяжёлой работы. Не сидеть же ей, как морковка в земле, не чахнуть в четырёх стенах. У Астарота ведь тоже есть свои дела, ей не хочется заставлять его сутками с ней сидеть, как и Миртл.

В дверь тихонько постучались.

— Делия, родная, я зайду? — послышался нежный бархатный голос брюнета.

— Отстань, — отозвалась белокурая, скрещивая руки на груди и опасно посматривая на дверь.

— А я, всё-таки, зайду, — хихикнул Астарот и вошёл, закрываясь и вставая рядом с ведьмой. Она показательно отвела взгляд в сторону. — Тигрёнок, ну ты чего так разобиделась? Мы же для твоей пользы, ну.

— Для пользы?! Мне, между прочим, свежий воздух нужен, чтобы быть здоровой, и солнце, и море, и общение и цветы. А вы меня на цепь уже чуть ли не сажаете! Почему меня никто не спрашивает?

Она снова разревелась, сама уже стыдясь таких сильных эмоций и подмечаяя, что, будучи беременной, разучилась сдерживаться. Астарот умилился таким детским выпадам, отчего успокоился, и подошёл к будущей жене, беря её лицо в свои ладони.

— Малыш, послушай меня. Прости нас, пожалуйста, мы не хотели так на тебя давить, — тихо, вкрадчиво, жалостно начал демон. Он знал, как с ней разговаривать. — Мы были слишком строгими к тебе, и нам правда жаль, что мы так сильно тебя задели. — Красноглазый положил руки на напряжённые плечи, разминая их большими пальцами. Ведьма сегодня надела белую футболку, а сверху под пальто накинула его большую светло-коричневую рубашку, вместо платья решив побыть в широких такого же оттенка джинсах. — Я настолько за тебя волнуюсь, что совсем забываю, что ты у меня большая девочка и можешь за себя отвечать. Но Делия, согласись, приятно ведь знать, что кто-то всегда может помочь. И моя помощь, и помощь Миртл состоит в том, чтобы проследить, чтобы ты не переутомилась. Ты же такая сильная, такая энергичная, что сама не всегда замечаешь, как начинаешь уставать. А мне так больно видеть, как ты замертво падаешь после работы в кровать и чуть ли не плачешь от усталости. И доченька наша, ей ведь пока тоже нужен покой, подумай о ней, я же знаю, как ты её любишь, даже пока она вот здесь, — он тепло улыбается и накрывает ладонью живот через рубашку, — давай не будем подвергать её опасности. Я понимаю, что тебе нужно общение с людьми, и не пытаюсь запереть. Просто ведь можно ходить гулять, ходить в кино, например, можно съездить к девочкам, куча более безопасных возможностей. Ты же моё всё, милая, конечно, я буду переживать.

Астарот крепко обнимает её за плечи и утыкается в шею, резко втягивая в себя её аромат, шумно, стараясь быть ближе, и ласкается, трётся щекой о щёку, как кот.

Делия обняла его в ответ и уткнулась в макушку. Ей стало стыдно и совестно. За своим ослиным упрямством она и вовсе забыла, что несёт ответственность не только за себя, но и за их будущую малышку. Ей хотели только лучшего, а она заартачилась почём зря. Астарот и тётушка любят её, просто заботятся, а она им делает больно своим поведением. И он намного взрослее, чем она. Подошёл, извинился, объяснился.

— Прости меня. Я такая глупая, — девушка подняла его голову и нежно поцеловала, давая ощутить на вкус свои слёзы. — Моя гордость меня до добра не доведёт. И как я могла так бестолково относится к ребёнку? Просто ужас, тоже мне, мама.

— Не надо так говорить, Делия, ты будешь отличной матерью, я уверен.

— Ай, — белокурая дёрнулась и хихикнула, хватаясь за живот, а потом подняла на него весёлые глазки, — пинается.

— Соглашается со мной, — демон поцеловал её в лоб.

Выйдя из ванной, Делия извинилась перед Миртл и Николя за свой концерт. Николя шепнул на ушко, что Миртл иногда перебарщивает, и пусть Гуд не принимает её строгость близко к сердцу, а сама тётушка просто сказала, что такие мелочи не стоит брать в расчёт, всё хорошо.

Ужин прошёл за обсуждением музыки, искусства и особенностей французов. Демон не даром жил дольше всех троих вместе взятых. Он легко нашёл такие темы, которые будут интересны и Миртл, и Николя, чтобы как-то расположить их к себе. Делия в это время молча набивала желудок, мешая мясо со сладостями, а на удивлённые взгляды отвечала тем, что так надо организму. Чуть позже, когда спор между всеми тремя разгорался всё сильнее, хотя сначала они во многом сходились, ведьма вмешалась, пытаясь рассудить этот детский сад, говоря, что чужое мнение — абсолютно нормальное явления, и все они по-своему правы. В это время девушка любовно гладила коленку демона под столом, как бы прося его уступить тётушке и её избраннику, мол, он должен быть спокойнее. Астарот взял её за руку и чуть заметно кивнул, видя, что она волнуется. Впрочем, споры сменились обсуждением её с брюнетом новой квартиры, купленной полтора месяца назад. Они думали о собственном доме, хотели выкупить участок земли и построить с нуля небольшой особнячок, чтобы был без истории и всяких несчастных случаев, но скорое рождение дочери вынудило пока взять просторную трёшку в двухэтажном многоквартирном доме. Та находилась в двадцати минутах ходьбы пешком от Миртл. Почти новая, прошлые жильцы, купив, решили, что такая смена обстановки им не помогла, и лучше будет в принципе уехать из страны, потому выставили квартиру на продажу, не прожив и полугода. Что демон, что Корделия, посмеялись над ними по-доброму и грустно, не вслух, конечно. Они-то понимают, что от себя не убежать, особенно ведьма.

Гуд сразу не понравились яркие оранжевые обои, которые почему-то были в каждой комнате. Они долго спорили, что и как им менять, и пришли к выводу, что вариаций будет несколько: спальня в светло-бежевом оттенке, высокая белая постель с красивой витиеватой резьбой на спинке и ножках, по вкусу Делии, чёрные шторы, чтобы удовлетворить вкус демона. Гостиную решили облачить в несколько цветов: белая стена со встроенным электрическим камином, стена слева тёплая, жёлтая с белыми цветками, правая, как и задняя пока тоже белая. Коричневый паркет, а напротив камина расположили уютный кремовый диван с толстыми коричневыми подушками, на которых сидел песочный медведь ростом с неё, подаренный демоном, чтобы она не скучала, когда его нет рядом. Главное, что их спальня была готова, в голубоватой ванной можно было мыться, даже вдвоём, а остальное доделают или переделают более основательно позже. Сейчас самым первостепенным была детская. Делия настояла на приятных обоях нейтрального оттенка, нежно-мятного, успокаивающего.

Ведьма была непередаваемо рада, что их дом находился в десяти минутах от моря, и она всегда могла вытащить туда брюнета, в особенности вечером, когда почти никого нет, и они могли спокойно посидеть на лазурном берегу. Осенью купаться нельзя, но ей так даже больше нравилось: они приходили перед сном смотреть на звёзды. Мужчина укутывал её в мягкий ворсистый плед, прижимал к себе, и возлюбленные молча наслаждались небом и друг другом. Ну, ему, на самом деле, на небо было всё равно. Он мог оценить красоту, но какого-то особого трепета не испытывал, привыкший к своим жестоким обязанностям и вечному раздирающему огню в Преисподней. А вот радость малышки проникала в самую душу, он с удовольствием любовался ей и вслушивался в шум моря.

После обсуждения ремонта и советов от Миртл, начались раздумья, где же парочке остаться. Пойти в свою квартиру или переночевать у тётушки. Всё-таки, у Астарота оставался один день на поверхности, хотелось побыть с ним, потому что потом несколько дней, пока он будет набираться сил для новой вылазки, Корделия будет усиленно дорабатывать последние денёчки, как было решено всеми, и помогать Миртл подбирать осеннюю коллекцию для журнала, где женщина была главным редактором. Да и ребёнок пока в Ад не хотел.

Белокурая сразу заметила, что иногда её в Преисподнюю тянет — сил нет. Видимо, черты демона в их малышке давали о себе знать, и моментами тошнить переставало только там, а моментами — только на верху. Её это пугало, но Астарот успокаивал, говоря, что это вполне нормально. Врачи на УЗИ всегда удивлялись, как ребёнок на пятом месяце был развит, будто на девятом и не верили, что срок такой маленький. Ведьме было всё равно на эти косые взгляды, всё равно, рано родится малышка или как все дети, лишь бы здоровенькая. Она уже всем сердцем любила её.

Решив остаться у Миртл, чтобы не обидеть ненароком, они помогли убраться, поочерёдно сходили в душ. Демон ждал её оттуда в отдельной комнате, раздевшись, оставаясь только в боксерах, и размышляя о чём-то своём в уютной кровати с золотистыми шёлковыми простынями. Как вычурно. А говорят, у него плохой вкус. Впрочем, людям такое обычно нравится, Делии нравится, значит, можно и потерпеть. В темноте всё равно не будет видно.

Ведьма вышла в лёгоньком белом халатике, который даже не завязала, и в чёрных трусиках, быстренько пробежалась по дому, чуть не упав, потому что свет был погашен, и из комнаты Миртл и Николя доносилось лишь бурчание телевизора. Закрыв дверь их временной спальни, девушка выдохнула.

— Вернулась, моя Королева, — губы сами собой растянулись в умиротворённой улыбке, а руки потянулись вперёд, зазывая к себе.

— Ваше Высочество, я бы попросила, — ухмыльнулась ворожея и подошла ближе, совсем чуть-чуть, чтобы он не дотянулся, пока не исполнит.

— Это что-то новенькое, — присвистнул красноглазый. — Хорошо. Ваше Высочество, не соблаговолите ли Вы снизойти до своего верного слуги и подарить ему хотя бы крошечную часть Ваших животворящих поцелуев? — он забавно поиграл бровями, а потом сел на кровати, опуская ноги на пол, и поклонился в пол.

— Я подумаю, — сохранила интригу блондинка.

— Ну малыш, ну иди ко мне, я уже весь замёрз без тебя.

Цокнув от того, что он так быстро сдался, она, так и быть, подошла к нему и опустила руки на могущественные плечи.

— Я тоже соскучилась, — тихо просипела ведьма.

— Моя девочка. Мои девочки, — исправился мужчина, положив ладони на её бёдра и трепетно поцеловал животик. Иногда Астарот был чертовски милым.

— Интересно, на кого она будет похожа? — мечтательно спросила Корделия, ложась на его грудь.

— Надеюсь, на тебя. Мини-Делия, что может быть лучше? — лучше одной Корделии только две Корделии. — Но характер нужен определённо мой, — ухмыльнулся чёртик.

— Это ещё почему?! — недобро уточнила колдунья.

— Ты вредная и вспыльчивая. Это, конечно, меня постёгивает, но если наше солнышко будет такой же, я сойду с ума, — притворно-устало ворчит брюнет и смеётся, когда получает подушкой по наглой роже.

— Я вредная?! Это ты вредный!

— А у тебя весомые аргументы, я смотрю.

— Да ну тебя! И вообще, ты от меня без ума, несмотря на все мои заскоки, — победно усмехается та, чуть задирая подбородок.

— Такое мне крыть нечем, — показательно досадно отвечает демон. — Всё, сладкая, надо отдыхать.

— Подожди, мы ещё имя не придумали. Она уже скоро родится, я чувствую.

— Ты хочешь сделать это прямо сейчас? — удивительная женщина. Только что зевала, а теперь сна ни в одном глазу.

— Да.

Он решает не спорить, чтобы не нарваться случайно на претензии в стиле: «Тебе всё равно на меня и нашего ребёнка!». Уже проходили. Делия с нестабильными гормонами всё равно что пороховая бочка.

— И какие же у тебя идеи, золотце? — она поворачивается на бок, хотя очень хотелось бы на живот, немного морщится от того, что уже какой день сильно болит грудь, и успокаивается, кода Астарот обнимает её сзади, ласково убирает с шеи волосы и утыкается в неё своим сухим тёплым носом.

— Ну. я думала над Джил и Николь, а ты? — девушка переплетает их пальцы, пытаясь тянуть его на себя, желая большей близости, желая чувствовать его сильнее. Ведьма не раз слышала, что мужчины не всегда понимают своих жён или девушек, стараются отгородиться от них во время беременности, чтобы не попадаться под горячую руку и просто терпеть их не могут. Примерно к такому она и готовилась. Но вот Астарот в этом случае весь превратился в образец мужества и понимания. Ни упрёка, ни криков, ничего такого, что могло бы задеть. Он стойко терпел все истерики и выполнял любую прихоть, если она была неопасной и разумной. Он всегда оставался рядом, хотя, если честно, Делию порой от самой себя подташнивало, она с ума сходила то от тошноты, то от перемен в организме, то от гормонов. И такая поддержка от брюнета вызывала в ней благодарность и трепет. Не убежал. Просто лучший мужчина в мире.

— Николь очень красиво. Но Джил…не находишь немножко грубоватым? — мужчина сполз вниз, целуя её между лопаток, думая о том, что здесь должны быть крылья.

— Возможно. Ай, щекотно, — смеётся белокурая. — Твои варианты?

— Мои, — он возвращается на прежнее место и прокладывает дорожку из поцелуев от фарфорового плечика к мочке ушка и через силу успокаивается. Нельзя. — Мне нравятся Линда и Рене.

— Тогда пока оставляем Рене и Николь, Линда мне не очень нравится, — на этом девушка чувствует, что вырубается, и ещё теснее жмётся к нему, пригреваясь. — Подумаем ещё. Надо всё хорошенько взвесить. Спокойной ночи.

— Сладких снов, Ваше Высочество, — лёгкий поцелуй в макушку.

Делия готовила кушать, то и дело отвлекаясь и бегая в детскую, проверяя, всё ли в порядке. Оставалось только дождаться, пока демон разберётся со всеми проблемами в Аду и вернётся к ним домой. Потом можно будет поспать, ложась на кровать рядом с детской постелькой, слушая, как Астарот пытается петь колыбельную для жены и дочери, покачивая качалочку с малышкой, а свободной рукой поглаживая по голове уставшую, но счастливую маму. Каким бы умелым и идеальным во многих вещах не был брюнет, петь, по мнению Корделии и многих окружающих, не умел совсем. Однако Рене, их трёхмесячной малышке, до безумия нравилось. Она открывала рот, будто собиралась произнести хвалебную речь, и улыбалась, после чего сворачивалась клубочком, беря папу за палец, и умиротворённо закрывала глазки.

Белокурая родила довольно быстро, едва начался шестой месяц, примерно через десять дней после того, как родители начали думать над именем. Рожать ей помогала Миртл и заколдованная акушерка, вызванная на дом. Позволить себе рожать в больнице Корделия не могла: никто не знал, как будет выглядеть малыш от демона. Поэтому было принято такое решение. Девочка не хотела появляться на свет в течении восьми часов, мучая ведьму сильнейшими схватками. Если бы не сидящий рядом, держащий за руку, муж, она бы точно умерла, так ей казалось в тот момент. Ей было ужасно страшно, и за себя, и за дочку. Казалось, что она горит, потом, что ей переломали все кости. Астарот накладывал заклинания на смягчение боли, но они слабо помогали, целовал в лобик, гладил, успокаивал, сам чуть ли не плакал, слыша её душераздирающие крики. Но как только заплакала впервые их доченька, их свет, вся боль внезапно куда-то ушла, и всё перестало иметь значение. Делия только тянула руки вперёд, желая прижать маленький комочек счастья к своей груди. В тот момент существовала только она и малышка, которая быстро успокоилась, чувствуя рядом родного человека. Тогда Корделия поняла, что самая-самая счастливая девушка во всех мирах, мирно засыпая, улавливая сквозь радостные речи Миртл благодарности Астарота. С рождением дочери он полюбил ведьму ещё больше, хотя думал, что больше невозможно.

В свои три месяца Рене выглядела на целый годик и недавно, пару дней назад, сделала свои первые шаги. Она быстро, будто слыша мысленные пожелания матери, начала называть её мамой, а Астарота папой, от чего тот аж покраснел, услышав впервые и, кажется, пустил слезу, от чего уже Корделия чуть не свалилась без сознания. У девочки уже была небольшая причёска. На радость брюнету малышка оказалась такой же белокурой, как мама, в точности повторяя её цвет волос, по крайней мере, будучи маленькой. Улыбка ребёнка сияла также, как и у колдуньи, широкая и нежная, а энергия исходила мягкая и расслабляющая, а если что-то не нравилось — бурная и тяжёлая, тёмная. В ней соединилась и ведьма, и демон, от которого она взяла яркие, тёмно-красные, необычно красивые и большие глаза.

Рене оказалась с характером с самого рождения, и её характер развивался вместе с ней. Она начинала громко плакать, если в воздухе витало напряжение, вызванное недомолвками родителей. Ворожея и чёртик ссорились редко, при дочери этого никогда не делая, но долго прожигали друг друга молчаливыми недобрыми взглядами, и их продолжение это очень остро чувствовала. Разрыдается и не успокоится, пока оба родителя не подойдут к постельке и не возьмутся за руки, улыбнувшись друг другу, а папа, всегда он первый, не шепнёт тихое «прости». Тогда красноглазая улыбалась и хихикала, как бы взглядом говоря: «Вот видите, как я легко вас помирила. Не ругайтесь больше». Астарот не раз шутил, что Делии стоит поучиться у дочки такой хитрости. В ответ на это на с улыбкой отвечала, что теперь тоже будет ложиться и хныкать, если что-то будет не так, пока он не придёт и не возьмёт её за ручку и не поцелует в лобик. Его такой ответ полностью устраивал.

Голубки поженились через месяц после рождения ребёнка. На границе миров поклялись друг другу быть рядом и в горе, и в здравии, поделились пережитыми чувствами и прочитали мощное заклинание, после выпивая кровь друг друга. Делия сделала надрез на его запястье, а он её страстно и по-собственнически укусил, больно, но чертовски приятно. Они взлетели в воздух и закружились. Теперь брюнет мирными вечерами в Аду или в их квартире, под её сладкое сопение, с упоением рассматривал небольшую, но очень детализированную и красивую татуировку, расположившуюся над грудью, слегка на ней самой, и заканчивающуюся почти на ключице: красивую красную розу с величественными лепестками обвивала чёрная змея. Символ опасности, страсти и красоты, символ порочных, но крепких чувств. Стоило только прикоснуться к татуировке, и он испытывал ощущения, схожие с оргазмом. Его трясло, пробирало мурашками, и казалось, что в нём столько сил, что он может горы свернуть. Жена. Самая настоящая, официальная жена, даже роспись стоит в сделанном паспорте и печать, а на маленьком изящном пальчике его самой обворожительной ведьмы блестит аккуратное золоте колечко.

Сам же брюнет теперь стал кареглазым, оставив красный цвет для своей дочери. Как только свадебный ритуал завершился, его глаза приобрели оттенок точь-в-точь, как у Делии. Теперь демоны в Преисподней могли переговариваться между собой, шептаться о том, что Корделия его точно «одомашнила и приручила». Сама же блондинка тоже была не прочь пошутить над этим, до сих пор не понимая, как так произошло, что со всей свойственной ей теплотой она называет мужем одного из самых могущественных демонов, впрочем, ни разу не жалея. Их чувства только крепли с каждым днём, заставив, наконец, успокоиться и Миртл, очень любящую навещать свою внучку.

Делия закончила готовить и сейчас стояла над кроваткой Рене, не переставая любоваться. Это самый красивый ребёнок, которого она видела. Она чувствовала связь с малышкой, ту, которая может чувствовать лишь мать. Ведьма знала, когда она проснётся, знала, когда захочет кушать, чувствовала, если ей что-то не нравится, всё-всё могла ощущать. И на ручках больше пяти минут спокойно сидеть Рене могла только у мамы. Благо, хоть позволяла папе качать себя в кроватке и петь, а то бы Корди совсем не спала ночами.

Портал позади белокурой открылся, и из него выскочил Астарот.

— Ну как тут мои девочки? — он улыбнулся и мигом обвил талию жены, через её плечо заглядывая в кроватку.

— Заждались тебя твои девочки. Рене плакала с утра, кажется, у неё режутся зубки. Я успокоила её, спала она сегодня мала. Думаю, ей не хватает твоей колыбельки. Миртл через пару часов принесёт специальную мазь.

— Родная, прости, что задержался, вырвался, как только смог. Выигрывал бои, и меня тут же вызывали снова. Аграт остановила очередных, чтобы я спокойно ушёл. Теперь никакой Преисподней, пока не захочет Рене. — Мужчина обнял её покрепче и поцеловал в висок, увидев довольную улыбку, а потом потянулся к дочери, поглаживая маленькие щёчки. Дело в том, что их солнышко частенько требовало спуститься в Ад. Они сами не поняли, как додумались взять её туда, просто чувствовали, что так надо. Наверное, так проявлялась демоническая часть и требовало более подходящей обстановки. Потом снова хотела на поверхность, а главное — такие переходы никак не влияли на неё, она равноценно любила и землю и Преисподнюю, и родители сразу поняли, что повзрослев, она будет спокойно прыгать туда-сюда, не испытывая ни страха, ни трудностей.

— Ты будешь кушать? Я сделала твои любимые отбивные, — теперь уже Делия обняла мужа и уткнулась в его ключицы.

— Спасибо, котёнок, но сначала я уложу вас. Ты выглядишь ужасно уставшей, ложись, — он нежно целует её и настойчиво толкает к кровати.

— Только пообещай, что когда поешь, и Рене уснёт, сразу ляжешь со мной. Я соскучилась, — ворожея зевает и падает на подушки, скидывая изумрудный халатик и кутаясь в одеяло.

— Конечно, — мягко улыбается демон.

Дальше ведьма умиротворённо засыпает, слыша нелепую фальшивую песню Астарота. Ей немного смешно, но слух не режет, а от доченьки исходит расслабляющая энергия. Делия уверена, что не зря когда-то поверила в его любовь, в которой купается до сих пор. Осталось лишь дождаться, когда он обнимет её, прижмёт к себе, поцелует в ушко, и тогда она ещё раз убедится: она нашла своё счастье.

Её звали Астрид. Красивая, дерзкая, уверенная в себе и очень-очень добрая, несмотря на кажущуюся жёсткость и холодность. Эти чёрные длинные кудри сводили его с ума, а пухлые малиновые губы не оставляли в покое, даже когда она мирно сопела на его плече, ровно как и зелёные глазища, умеющие посмотреть прямо в душу. Сразу понравившись внешне, она взбесила Майкла своим острым языком. Хамила на задержании, когда парень помогал старшему товарищу арестовывать её и её дружков. Да даже если их и задержали по ошибочной наводке, как можно так рьяно защищаться и кидаться оскорблениями, стоя в наручниках и зная, что перед тобой человек, которому ничего не стоит посадить тебя пусть даже и на временное долгое заключение? Желая узнать этот непростой сгусток злобы поближе, он напоролся на холодную стену. Когда выяснилось, что Астрид к играм преступной группировки не причастна, он нашёл в себе силы спокойно извиниться, галантно поклонившись, а потом заявил, что просто обязан, чтобы загладить свою вину, покормить девушку и подвезти до дома. «Такая дерзкая, а так шарахаешься. Боишься полицейских, крошка?» — спросил кудрявый, когда они выходили из здания. «Твоё напускное спокойствие и нахальство действует мне на нервы. Я не какая-то шлюшка с красивой мордашкой, не теряй время». А шлюшка и не была ему нужна. Отпустив Корделию после их роковой беседы, Майкл как-то в принципе не интересовался ни сексом, ни отношениями. Он не убивался, нет. Наоборот, его настигло чувство облегчения и понимание, что больше его ничего не тяготит и не утягивает вниз. Им с Делией пора было идти дальше. Ведьма многому его научила, и он был благодарен, безмерно благодарен. Конечно, новость о том, что она вернулась к демону, удивила его, и он иногда звонил, чтобы узнать, всё ли у них хорошо и не обижают ли её, но счастливый голос заставил успокоиться и искренне пожелать счастья.

Майкл решил заняться карьерой и своей жизнью. Купил квартиру, сдал экзамены и осваивал профессию полицейского, рассматривая вариант скоро уйти в адвокатуру. Отношения были пока просто не нужны, он не был уверен, что найдёт на них время. Возвращая себе упущенную когда-то из-за жажды Апокалипсиса жизнь, он втянулся с головой в новые возможности и знания. Но Астрид… Что-то в ней казалось родным и тянуло к себе. То ли жажда своеобразной справедливости, то ли строптивая натура, но такая искренняя, не боящаяся абсолютно ничего. Она зажигала его, вдохновляла и могла с уверенностью сказать, о чём Майкл думал в тот или иной момент. Разговорив её тогда в кафе, он понял, что та очень мудрая для своих двадцати пяти, взвешенная и глубокая. С ней можно было поговорить о чём угодно, и говорить ему хотелось много.

Свидание за свиданием, и Антихрист понял, что нашёл то, чего ему не хватало. Она любила играть в приставку, любила много рассуждать о добре и зле, не придерживаясь одной стороны, жила настоящим, всегда шла вперёд и могла поддержать. Их отношения развивались пол года, сначала походя на хорошую дружбу. С ней не было место каким-то упрямым методам, её не нужно было брать силой, она умела как зажечь, так и вовремя охладить. С брюнеткой Лэнгдон стал терпимее и спокойнее, научился проживать негативные эмоции и идти дальше. Ему было бы проще, случись всё в одну прекрасную ночь, когда после хорошего секса он смог бы назвать её своей. Но у девушки был, видимо, какой-то пунктик по этому поводу, и ей нужны были ухаживания и осторожность. Для голубоглазого это был интересный опыт: позвать на ужин и напрямую спросить, будет ли она его девушкой. Конечно, как он потом шутил, с его природной харизмой и обаянием, крошка не смогла отказать, но им понадобилось ещё пару месяцев, чтобы лечь в постель. Его ещё никогда так не хвалили за секс. «И почему я не сдалась раньше?», — с весёлой улыбкой спросила тогда девушка. «Действительно», — подумал он, но вслух лишь ответил, что рад тому, что они не торопились и смогли присмотреться друг к другу.

А сейчас он всеми силами старается ничего не испортить, собственноручно готовя романтический ужин, что для него тоже относительно ново. И как такая вредина и в некотором роде дерзкая зараза может так любить романтику и все милые жесты? Это для него оставалось загадкой, но не меньше притягивало. Блондин был уверен, у них всё будет хорошо, потому что они как будто чувствовали друг друга, им было легко и спокойно. Майкл, ставший вполне осознанным, нашёл такую же зрелую личность, знающую, чего хочет. Ей не нужен был ни спасатель, ни папочка, а ему давно не нужна была мамочка, что наставит на путь истинный и будет вечно жалеть. Они видели друг в друге двух взрослых одиноких людей и были готовы строить свой маленький счастливый мир, проходя через все притирки и трудности. Теперь ему было по-настоящему спокойно. За исключением нынешнего момента, когда он ждал возлюбленную с работы, вертя в руках маленькую коробочку с ожидающим внутри маленьким золотым колечком со сверкающим синим сапфиром. Осталось услышать одно радостное громкое «Да», чтобы ощутить себя самым счастливым мужчиной на Свете.