Слой Первый. Книга 3

Глава 9

— Да покажись ты, ублюдина мелкая! — в бешенстве заорал я и выпустил несколько пуль в крону огромного дерева, в которой пряталась обезьяноподобная тварь, которая доставала меня всю дорогу.

Нужно было срочно выбираться из этого Разлома, иначе Эхо настанет конец. В том состоянии, в котором он сейчас, он не может ни пить, ни есть и мне приходится тащить его на плечах, привязав руки и ноги к себе и дело времени, когда он умрет от обезвоживания.

Есть теперь и очевидные плюсы от того, что он такой мелкий — весит он всего лишь килограмм двадцать. Которые из-за неподвижности и вялости тела уже превратились для меня в добрых пол центнера.

Да, оказалось, что гоблинам в разломы можно.

Есть только один маленький нюанс. Перейдя черту, они тут в Разломе просто превращаются в овощи, которые неспособны ни на что и даже воду залить в него не получается — не срабатывает глотательный рефлекс. Радует, что может дышать, судорожно, дёргано, но постоянно.

А уж еду в него пихать… ну нет, не буду экспериментировать.

При этом, как только я вытаскиваю его тело из Разлома, гоблин приходит в себя моментально, будто ничего и не случилось. Для него всё что происходит в разломе — остается вне памяти и ощущений.

— Много наших осталось в этих червоточинах, — рассказал мне Эхо, когда мы провели первый эксперимент по затаскиванию его в Разлом. — Сначала разведчики, потом те, кто пытался вытащить разведчиков. И никакие меры защиты не спасают. Но Вождь чувствовал, что они живы… А потом потерял слишком многих и прекратил попытки.

После первой попытки и первого шока от неожиданности, с которой разумный и живой гоблин превращается в еле дышащий труп я подумывал идти по верху, в надежде что это не растянется надолго — просто идти в «ту сторону» до момента, пока способность не сможет проложить маршрут.

Но гоблин сам предложил попробовать вариант просто протащить его, благо у нас была тележка и опыта её катания у меня было за глаза.

Вот мы и рискнули.

Разлом начинался как небольшая пещера ведущая наверх, а после полутора не самых удобных километров по камням, из пещеры шел выход в долбаные джунгли.

Телегу пришлось бросить — непролазные, обвитые толстенными лианами заросли вместе с ней было просто невозможно преодолеть. Но мне нужны были свободные руки — бросить телегу и выхватить револьвер это одно, а бросить гоблина на землю, это совсем другое, он может и шею от такого свернуть, а потерять спутника на ровном месте я был не готов. Зря я что ли его спасал.

Пришлось возвращаться в очередной раз, придумывать вместе с Эхо как его привязать к спине и заходить заново.

А еще эта мелкая тварь… похожая на обезьяну, но лысая со сморщенной кожей, она скакала по деревьям, ловко цепляясь за ветки тремя хвостами и шестью лапами. При этом кидала в нас всякую мерзость, типа гнилых фруктов и даже какой-то ядовитой дряни — частички разлетевшегося снаряда начали прожигать мою одежду и листья вокруг. Хорошо, что на кожу не попало.

И сначала я не обращал особого внимания на неё — ну подумаешь, мелкая тварюга кидается «какашками», но после первого потенциально опасного снаряда, я начал весьма активно стрелять в ответ. И ни разу не попал, даже со своими способностями.

Тварь будто чувствовала куда я целюсь и уходила с траектории полета пули за долю секунды до того, как ей должно было разнести её лысую ублюдочную башку.

Бесит.

И вот в таком постоянном напряжении с гоблином за спиной приходилось пробираться через джунгли, уворачиваясь от все более смертоносных снарядов. Пришлось обмотать себе и Эхо лицо тряпкой, потому что начали прилетать грибы, от которых поднималось облако спор и вдыхать эту дрянь я не планировал.

Конечно, тряпка на лице не защищала до конца, но я еще был жив и это радовало — значит споры не на столько смертельны, чтобы убить меня на месте. Надеюсь, я потом не превращусь в грибницу и не начну распространять споры за пределами Разлома…

Но не идти в этот Разлом мы не могли — это был единственный путь, который позволял сократить расстояние. Другие пути моя способность просчитать была не в состоянии. Не хватало энергии, да.

Очередная мерзкая дрянь упала мне под ноги и в нос ударил резкий запах гнили — это было что-то зеленое и выглядящее как желе. Тварь показалась, наблюдая за тем, как на меня повлияет её снаряд, а я решил — попробуем по-другому.

Нужно ответить себе на главный вопрос — как она может уворачиваться от пули? Это предвидение? Реакция понятно, но увидеть траекторию полета пули нереально, чтобы увернуться на пару сантиметров.

Если предвидение, то я никогда не попаду в нее.

Но что, если нет? Может она как-то по-другому считывать куда попадет пуля?

Это я и решил проверить. Прицелился в наглую рожу и прицел рассчитал мне траекторию полета с учетом характеристик пули, окружающей влажности, ветра и расстояния. Красота. А потом я закрыл глаза и нажал на спуск.

Джунгли не были пустыми, они жили и шумели — со всех сторон раздавались множество звуков. От треска насекомых, до криков каких-то животных вдалеке. Когда делал первый выстрел, было страшно привлечь куда более опасных тварей и я готовился рвануть обратно к выходу, но пронесло и никто более опасный не пришел.

Но даже в этом шуме и гаме, выстрелы из револьвера были подобны грому — эхо разлеталось, кажется, на весь Разлом. И наконец, моя пуля достигла цели — раздался писк, и я резко открыл глаза, чтобы увидеть, как мелкая дрянь падает с ветки, с простреленной башкой.

— Ну наконец-то… — вздохнул я с облегчением и быстро доставил патрон, затем поправил съехавшего гоблина и двинулся дальше.

Судя по ощущениям, идти до выхода предстоит еще не один час и всё это время мне нужно будет пробираться через месиво лиан и деревьев, отмахиваясь от кучи насекомых и в надежде не встретить никого опаснее расшалившегося зверька.

Разломы с дикими животными не самые сложные. Еще бы знать, как их закрывать. Надо будет потом поискать в архиве — такие знания всегда пригодятся. Боеприпаса оставалось не так уж и много, но и угроз я пока не видел, пока сквозь джунгли не вышел на древнюю, каменную дорогу, идущую в ту же сторону куда мне надо.

— Ох-ей, это не есть хорошо. — пробормотал я, присев на корточки, и внимательно разглядывая древние каменные плиты.

Согласно моему чувству Пути, направление было правильным. Древняя дорога, несмотря на прошедшие века, сохранилась удивительно неплохо, по крайней мере, на этом участке.

Конечно, местами природа постаралась разрушить её, камни покрылись мхом, пробились молодые деревца, но всё это выглядело гораздо лучше и безопаснее, чем всё то, что мне пришлось преодолеть ранее.

Опустившись на одно колено, я осторожно приложил ладонь к сухим и тёплым камням, стараясь ощутить их вибрацию. Под рукой была едва заметная дрожь, ровная и ритмичная, будто где-то глубоко под поверхностью билось огромное сердце. Я напряг слух, прислушиваясь к ритму, отбивающему тихое «так-так-так, так-так-так».

Пока я пытался разобраться в странном явлении, голова Эхо, свисающая со спины, опасно накренилась, и гоблин захрипел, рискуя захлебнуться слюной. Пришлось быстро поправить его, вернув в относительно безопасное положение. Вздохнув, я снова поднялся на ноги и медленно двинулся вперёд, одновременно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь полезное о Разломах.

Но информации в моей голове было преступно мало.

Скипа, артельщик из Степного, рассказывал, что существуют разные типы разломов, и самый лёгкий из них — живчики, населённые дикими животными. В таком разломе я уже успел побывать с Маром, когда мы наткнулись на труп Падшего.

Тогда нам здорово досталось от гигантской птицы, и размеры тех территорий впечатляли.

Здесь же всё было как-то компактнее, а значит, либо этот разлом невелик, либо нужная мне точка выхода находилась совсем недалеко.

Но меня беспокоил другой вопрос: у разлома ведь могут быть не только две точки входа и выхода, а может быть три или даже больше? Информации об этом у меня не было.

Следующие полчаса пути прошли удивительно спокойно. Джунгли, словно присмирев, почти не подавали признаков жизни, а те редкие существа, что попадались мне на глаза, предпочитали игнорировать нас, занимаясь своими лесными заботами. Лишь раз ещё одна шестилапая тварь мелькнула передо мной, перебегая с ветки на ветку, но она не стала проявлять агрессию и быстро исчезла из виду.

Однако вскоре я почувствовал, что что-то не так. С каждым шагом становилось всё тише, будто сам лес замер в ожидании чего-то важного и неизбежного. Дорога под ногами стала словно чище, древние плиты были всё менее повреждены и мох почти исчез.

Я остановился, прислушиваясь к тревожной тишине, и принял решение сойти с основного маршрута, осторожно пробираясь сквозь заросли и стараясь не создавать лишнего шума.

Тревога не отпускала, а моё решение вскоре подтвердилось. Сквозь густые листья я увидел впереди участок, полностью лишённый растительности. Там начиналась идеально сохранившаяся дорога, словно её положили совсем недавно.

Даже камни, казалось, блестели в тусклом свете, словно их заботливо очистили. А в нескольких сотнях метров впереди возвышалась фигура, неподвижно стоявшая у небольшого каменного строения.

Я тут же застыл на месте, пытаясь рассмотреть подробности. Фигура была одета в массивные, тёмные доспехи, напоминающие рыцарские. Голова была прикрыта тяжёлым шлемом с узкой прорезью для глаз, а руки лежали на эфесе длинного меча, опущенного остриём в землю.

Сердце моё забилось быстрее. Кажется, этот разлом перестал быть простым живчиком и перешёл в другую категорию — варики. Слово, явно сокращённое от слова «варианты», подразумевало, что в таком разломе может быть что угодно. И обычно это «что угодно» означало неприятности. Большие, малые — уже не важно, неприятности — они всегда не к месту.

Я вздохнул, разглядывая неподвижного стража. Судя по тому, что моё чувство Пути уверенно указывало на это направление, выход из разлома находился именно за этой фигурой. Меня вовсе не радовала перспектива встречи с очередным неизвестным существом, особенно учитывая моё текущее состояние и беспомощного гоблина за спиной.

— Грёбаный екибастоз, — тихо выругался я, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок.

В голове тут же всплыли слова Скипы о третьем виде Разломов — чёрных. О них было известно лишь название, да совет идти туда, захватив с собой как минимум сотню стрелков. Готов был поставить сотню боливаров, что именно в такой чёрный Разлом мы и угодили. С моим-то везением — запросто.

— И чего мы теперь делать будем? — спросил я у Эхо, но тот, разумеется, ничего не ответил. — Ну да, конечно, молчишь. Вовремя же ты решил отдохнуть, товарищ. Как тебе вообще наш новый друг?

Воин выглядел грозно. Даже слишком грозно, словно явившись прямиком из эпических баллад про героев прошлого. Его мощная броня казалась нелепой на фоне буйной зелени джунглей, будто она предназначалась для другого времени и другого места. Однако этому странному Разлому, похоже, было глубоко плевать на такие мелочи, как соответствие окружающей среде. В такой влажности и духоте, я в рубахе вымок насквозь, а в броне человек вообще должен свариться как бульон.

Мне бы сейчас парочку ауристовых патронов, и эта грозная консервная банка не успела бы сделать и шага, превратившись в груду дымящегося металлолома. Но у меня было только шесть обычных зарядов, и рисковать стрелять наугад — это чистой воды самоубийство.

Промахнусь, и воин без труда насадит меня на свой меч, словно бабочку на булавку — аккуратно и насмерть. Может, устроить ловушку? Впрочем, ничего для этого у меня не было, кроме небольшого ножа и револьвера, а строгать копья и рыть ямы в таких условиях — явно не мой вариант.

— Значит, придётся возвращаться и искать обход, — вздохнул я тяжело, представляя, насколько затянется теперь путь до Прешбурга.

Я начал медленно пятиться назад, не отводя взгляда от неподвижного воина и держа его в поле зрения до тех пор, пока он не исчез за густой стеной лиан и деревьев. Только тогда я решился развернуться и сделать несколько быстрых шагов вперёд.

И вдруг я заметил, что звуки джунглей вернулись. Шорохи, стрекот насекомых, крики животных — всё снова наполнило пространство вокруг. Будто я только что вышел из мёртвой зоны, где само время и жизнь застыли, ожидая чьей-то гибели.

Судя по ощущениям — так оно и было. Интересно, словно Разлом в Разломе, такого я точно не видел, слишком уж отличаются условия.

Но облегчение длилось недолго. Уже через пять минут пришлось остановиться снова. Передо мной возникла новая, но очень неприятная проблема. Словно по невидимой границе территории стояли шестилапые обезьяны — огромные, раза в три крупнее той мелкой твари, которой я недавно прострелил голову.

Они заняли каждое дерево, каждую ветку и внимательно следили за каждым моим движением. Я застыл на месте, чувствуя себя между молотом и наковальней.

— Только не говорите мне, что я завалил сына вождя племени шестилапых лысых обезьян… или шестируких? Хотя нет, лучше шестипалых! — нервно усмехнулся я, оглядывая мрачные морды существ. — Воспитывать надо было лучше!

Последнюю фразу я специально выкрикнул громко и вызывающе — чтобы точно услышали.

Ответом стало гневное улюлюканье и пронзительный вой. В следующую секунду обезьяны начали атаку. В меня полетело буквально всё, что только можно было схватить лапами — мерзкие гнилые фрукты, взрывающиеся кислотой, грибы, источающие споры, какие-то костяные осколки и просто обломки веток.

Но я оказался достаточно далеко — ни один снаряд не долетел до меня. Это лишь ещё сильнее разозлило зверей. Они завопили громче, начали яростно раскачивать деревья, устраивая настоящий буйный хаос.

И всё-таки никто из них не рискнул пересечь границу, за которой каменная дорога была чище, словно кто-то невидимый сдерживал их на самой черте. Мои догадки о нейтральной зоне между воином и обезьянами подтвердились.

Назад пути уже не было — патронов точно не хватит даже на десятую часть этих обезьян. На их фоне одиночный стражник в броне теперь казался куда менее опасным противником.

Прежде чем вернуться и попробовать проскочить через охраняемую территорию, я осторожно положил Эхо на землю и быстро бросился собирать упавшие неподалёку снаряды. Плотнее обмотав лицо тряпкой, я старался не вдыхать едкий дым от кислотных пятен, покрывающих землю.

Удалось подобрать всего пару фруктов и один гриб, который опасно испускал чёрные споры при малейшем нажатии. Как только обезьяны поняли моё намерение, атака возобновилась с удвоенной яростью. Я поспешил отойти, держа опасный гриб в вытянутой руке, чтобы не заразить внутренности сумки.

Аккуратно положив добытое рядом с Эхо, я снова закинул гоблина на плечо, готовясь ко второй попытке прорваться мимо стражника и вернулся ближе к позиции воина, укладывая Эхо за ближайшим к нему деревом.

— Полежи пока тут, ладно, пригляди за соседями, если что… ну просто дыши, всё равно ничем помочь не сможешь, — напутствовав себя и гоблина такими словами, я неспешно выглянул из-за дерева, наблюдая за одиноким охранником.

Воин всё так же стоял на месте, неподвижный и молчаливый. Сейчас он казался более уязвимым, почти доступной целью, на фоне обезьян. Почти.

Кислотные снаряды были моей единственной надеждой — обычные пули, скорее всего, не пробили бы эту массивную броню. Если сработает — у меня будет шанс. Если нет… ну, значит, останусь здесь навсегда, частью здешнего ландшафта.

Я срезал несколько тонких веток и аккуратно насадил на них свои «снаряды». Потом — глубокий вдох. Один. Второй. И я медленно шагнул вперёд, мысленно молясь всем богам и силам, хоть как-то способным помочь моему вечно невезучему существованию.

Начал с гриба. Конечно, хотелось бы иметь на этой палке встроенный прицел, как на револьвере — заранее просчитывать траекторию и быть уверенным в броске. Но увы. Работаем с тем, что есть.

Гриб полетел по дуге, ударился у ног стража и с влажным всплеском разлетелся в облако спор. Я не ждал — сразу рванул вперёд, активировав умение, максимально ускоряясь. В спешке, почти на бегу, швырнул оба фрукта, целясь в воздух перед воином, чтобы накрыть его кислотным дождём.

План был… ну, скажем так, слегка сумасшедшим.

Но какие у нас вообще были варианты?

Когда фрукты были уже готовы врезаться в движущегося стража, я открыл огонь — чёткими выстрелами взрывая кислотные снаряды прямо перед его лицом. До цели оставалось не больше десяти метров. Скорость. Только скорость.

Противнику явно не понравилась распыляющаяся кислота. Он, не проронив ни слова, начал пятиться в сторону, стряхивая капли с шлема и верхней части брони — едкая жидкость почти полностью его залила.

И тут настал мой выход.

С разбега я врезался в дезориентированного стража обеими ногами прямо в грудь, не давая ни секунды на восстановление. Одновременно я успел загнать пулю в узкую смотровую щель его шлема — и вместе с ним рухнул на землю.

Сам я приземлился вполне удачно — перекатился, смягчил удар и тут же рванул вперёд. В тяжёлой броне страж не успел даже подняться — клинок он, правда, из рук не выпустил, но это ему уже не помогло.

Я буквально запрыгнул ему на панцирь обеими ногами, встал над ним, как на пьедестале, и, не теряя ни секунды, воткнул ствол револьвера под край шлема снизу.

Оставшиеся три пули ушли в упор. С хлёстким грохотом.

— Как тыкву сраную! — выдохнул я.

Воин затих. Под этой консервной банкой определённо было что-то живое — иначе после моих выстрелов он бы не замер так окончательно. Будь внутри обычный оживший скелет без мозгов, весь мой финт с кислотой и точечной стрельбой оказался бы бесполезен. Но мне повезло. Очень даже.

Я аккуратно, стараясь не задеть остатки кислоты, снял с него шлем. Хотел убедиться, что он действительно мёртв. И то, что открылось под шлемом, оказалось… неожиданным. Особенно для Разлома.

Если не считать изуродованную нижнюю часть лица — туда пришлись все четыре выстрела — то лицо было вполне себе человеческим. Абсолютно лысая голова, ни единой волосинки, даже бровей. Но черты — знакомые, узнаваемые. Это был человек. Или что-то, чертовски на него похожее.

— Наверное, уже поздно извиняться, — пробормотал я, глядя в его мёртвые, залитые кровью глаза. — Но ты уж прости. Рисковать как-то совсем не хотелось.

Я положил ладонь на его лицо и аккуратно закрыл веки. Почему-то стало важно отдать хоть какую-то дань уважения. Хоть он и был врагом — но точно не чудовищем.

Когда с ритуалами прощания было покончено, взгляд сам собой упал на меч, который мёртвые пальцы всё ещё судорожно сжимали. Лезвие — из странного желтоватого металла, не дающего бликов, но при этом отчётливо тяжелого и плотного. Он явно не был простым оружием. И, возможно, станет тем самым шансом, что позволит мне прорваться к выходу из Разлома… и наконец покинуть это странное место.

Я активировал способность генерации боезапаса. Всё прошло штатно, и вскоре в моей ладони появился десяток новых патронов. Система сразу выдала описание, и оно меня определённо порадовало:

Патрон из эфирита — боеприпас, созданный из сплава эфирита — редкого металла, способного накапливать и усиливать энергию. При попадании вызывает резонанс с аурой цели, пробивая магические щиты и временно подавляя способности. Особенно эффективен против существ с душевой структурой.

Даже несмотря на шум, раздававшийся в отдалении — и явно принадлежавший толпе таких же воинов, быстро приближающихся ко мне — улыбка непроизвольно расползлась по лицу. Вот теперь побарахтаемся.