Сломленная истинная

Глава 2

Бегу по богатым залам чужого дома и чувствую, как каждую клеточку тела заполняет липкая безысходность.

Артиан мне изменил. Мужчина, который подарил мне надежду на светлое будущее, растоптал моё сердце.

Как… как я теперь буду жить?

Агония, вызванная предательством, уже началась, и как её унять — ума не приложу.

Возле южной гостиной меня останавливает голос Дарлы, моей родной тётки.

— Ты чего носишься, как ненормальная? — шипит она, двинувшись мне навстречу. — Забыла, что мы в гостях? Где твои манеры, бездна тебя раздери!

Останавливаюсь и зябко обхватываю себя руками.

— Тётя, — голос срывается, — Артиан… он…

— Что? — сузив льдистые глаза, она приблизилась.

— Он изменил мне! — выпалила я, зажмурившись. — Он изменил мне с… — вспомнив, что застала жениха с её дочерью, решаю промолчать, — с… другой.

На круглом, мясистом лице Дарлы не дрогнул ни единый мускул. Всё тот же презрительный взгляд. Лишь тонкие губы поджались, выдавая крайнюю степень ярости.

— Что здесь такого? — хмуро протягивает.

— Как что? — я отшатнулась. — Он ведь… он… — язык заплетался, а давешний ком в горле продолжал доставлять дискомфорт. — Тётя, он мне изменил! — из глаз брызнули слёзы. — Я… я не выйду за него замуж. Он…

— Он твой истинный, — холодно перебила она. — И этим всё сказано.

— Но…

Напрасно было надеться, что эта чёрствая женщина, которая меня ненавидит, проникнется сочувствием.

— Никаких «но», Майя, — цедит, делает ещё один шаг, и я отчётливо вижу все её морщинки на лице, которые она тщательно пыталась скрыть белилами. — Наша семья в затруднительном положении. Тебе ли не знать? Семья Агнард приняла нас, как родных, и всё благодаря вашей с Артианом связи.

— Вы не поправите своё материальное положение с моей помощью! — сжав кулаки, проговариваю с нескрываемой яростью.

В следующую секунду моя голова резко дёрнулась вбок от звонкой пощёчины. Щека тут же загорелась, а во рту заплескался солоноватый вкус.

Я застыла, сжав зубы до хруста.

— Не смей перечить! — лицо тётки исказилось от ярости. — Ты должна быть благодарна за всё, что мы для тебя сделали! Вы только посмотрите на эту выскочку! Думаешь, что вправе что-то решать? Как бы не так! Ты выйдешь замуж и точка.

— Нет, — вырвалось у меня. — Хоть убейте, но я не стану его женой.

Она шагнула ближе, ухватила меня за подбородок, больно вдавливая ногти в кожу.

— Ты станешь. Ради семьи. Ради имени. Ради нас всех, Майя. Или ты думаешь, у тебя есть выбор? А если начнёшь ерепениться, я натравлю на тебя твоего дядюшку. Ты же этого не хочешь?

Я вздрогнула, и блёклые, выгоревшие от жадности и страха глаза сузились.

Муж Дарлы хуже неё в сто раз. В детстве за любое непослушание он с остервенением лупил меня палкой. До сих пор остались шрамы на ногах.

— К тому же, — она небрежно отталкивает меня от себя и, достав платочек, начинает вытирать руки, словно только что измазала их в грязи, — лорд Артиан Агнард никогда не позволит тебе уйти. Тебе ли не знать, как трепетно драконы относятся к своим истинным?

Трепетно относятся? Это когда за твоей спиной спят с твоими сёстрами?

Опускаю взгляд, уже не сдерживая горьких слёз.

— Иди к себе. И чтобы я больше не слышала подобных разговоров. Поняла? На ужин надеть то платье, которое подарила леди Агнард. Вечером приду и проверю.

Я развернулась и зашагала в сторону лестницы.

Затуманенная любовью к истинному, стала забывать, как сильно я ненавижу семью, которая меня вырастила. И от них уж точно не стоит ждать поддержки.

Тётя Дарла считает меня обузой с момента моего появления в их доме. Дядя Брок и вовсе ненавидит, смотря каждый раз так пристально, что волосы на затылке шевелятся. И лишь их дочь Мира относилась ко мне с теплотой.

Двоюродная сестра всегда поддерживала, отдавала старые вещи, утешала и приносила еду, когда её родители в порыве ярости запирали меня в подвале. Она была лучиком света в той беспроглядной тьме, в которой я оказалась с момента гибели родителей.

И вдвойне больнее осознавать, что сестра меня предала.

До сих пор перед глазами то, как они с моим женихом катались по постели, покрывая друг друга поцелуями.

Забежав в свои покои, села на пол, обхватила голову дрожащими руками и дала волю слезам.

Больно…

Почему так больно?

Моё сердце будто вынули из груди, бросили на пол и прошлись по нему грязными сапогами.

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть. Я торопливо смахиваю слёзы рукавом, выпрямляюсь, натягиваю на лицо маску спокойствия.

— Хотим вручить подарок от лорда, — доносится из-за двери.

Вздохнув, поворачиваю ручку.

На пороге стоят две служанки. Одна белобрысая, с натянутой улыбкой. Вторая рыжая с лицом, усыпанным веснушкам.

— Держи, — говорит блондинка и всучивает в руки чёрную коробочку, перевязанную алой лентой.

— Спасибо, — прошептала я.

Они не спешат уходить. Рыжая щурится, наклоняет голову и вдруг интересуется:

— А чего ты такая… с носом красным? Плакала, что ли?

— Нет. Всё в порядке, — вру. — Спасибо, вы можете идти.

Но рыжая делает шаг ближе, и уголки её губ поднимаются в издевательской улыбке:

— А ты нам не хозяйка, слышишь? Такая же, как и мы. Ну и что, что ты истинная сыночка лорда Агнарда? — ухмыляется с вызовом.

— Тина! — одёргивает её подруга, хватая за локоть. — Замолчи!

— Да тише ты, — отмахивается рыжая. — Я просто хочу, чтобы она понимала: сегодня в платье, завтра в переднике. Тут таких было много до неё.

С этими словами служанки ушли, громко захлопнув дверь.

Я стою и не понимаю, почему сердце вдруг упало куда-то в пятки. Коробка выскальзывает из рук, падает на пол с глухим стуком. А я просто стою. С руками, повисшими, как плети, и с пустотой внутри.

Мне вдруг стало жалко себя. Я ведь размазня. Слабая, никчёмная и забитая. Со мной даже служанки разговаривают так, будто я пустое место.

Раньше я не заостряла внимания на то, как ко мне относятся обитатели замка. Но теперь, когда мой розовый мир раскололся на две части, прозрела.

Я одна. У меня никого нет. Никто меня не поддержит. И никто мне не поможет.

Но это не значит, что я покорюсь горькой судьбе.

Надо бежать отсюда…

Мысль, заставившая воспрянуть духом.