Слабейший Аристократ с Системой Биолога

Глава 18

Полночь в Академии имела свой особый ритм. Окна общежитий погасли одно за другим, словно закрывающиеся глаза огромного зверя. Тишина в коридорах стала густой, нарушаемой лишь скрипом старых полов и далеким храпом кого-то из студентов за тонкими стенами.

Я стоял у окна нашей комнаты 304, вглядываясь в темноту двора. Мой сосед, Лукас, спал сном праведника, уткнувшись лицом в подушку. Для него завтра был просто очередной день лекций.

Я надел черную форму, но под низ поддел найденный в бункере кевларовый жилет. Он сидел плотно, почти как вторая кожа. Затем я потянулся к рюкзаку, спрятанному под кроватью.

Моя рука легла на холодный металл игольника.

— Решил взять ствол? — раздался шепот Кота с подоконника. Его глаза светились в темноте двумя зелеными точками. — Одобряю. В этом сеттинге, где все кидаются фаерболами, старый добрый кинетический аргумент часто становится решающим. Особенно если этот аргумент скорострельный.

— Я не собираюсь полагаться на честность тех, кто назначает встречи ночью в глухом саду, — тихо ответил я, проверяя магазин. Иглы были на месте. Смазывать их ядом я не стал — трупы в Академии мне пока не нужны. Но и без токсина стальная игла с десяти шагов пробивает деревянный щит.

Я не стал прятать оружие глубоко. Я закрепил его на поясе, прикрыв полой мантии, чтобы быстро выхватить.

— Выдвигаемся, — скомандовал я.

Покинуть общежитие оказалось несложно. Я проскользнул мимо сонного дежурного на вахте, используя тени колонн, и вышел во внутренний двор.

Воздух был свежим, прохладным. Полная луна заливала дорожки серебряным светом, превращая статуи магов в жутковатых призраков.

Восточная стена была самой старой частью комплекса. Здесь располагался Сад Камней — место для медитаций, которое по ночам превращалось в идеальную зону для выяснения отношений без свидетелей.

Я шел бесшумно, контролируя каждый вдох. [Железа Гальвани] внутри тихо гудела, разгоняя кровь, обостряя чувства. Я слышал шорох листьев, писк летучей мыши где-то под крышей и… тихое, едва слышное перешептывание впереди.

— Их там четверо, — предупредил Кот, который бежал впереди в режиме невидимости. — Классическая ганкерская пати. Стоят в засаде за статуей Основателя. Ждут, когда нубик зайдет в круг.

— Понял, — кивнул я.

Я вошел в сад. Здесь пахло сыростью и, неожиданно резко, дорогим мужским парфюмом с нотками сандала. Аромат, который здесь был так же неуместен, как бальный зал на скотобойне.

Я остановился на небольшой площадке, окруженной высокими кустами.

— Выходите, — сказал я спокойно, не повышая голоса. — Твой одеколон чувствуется за версту, Розенберг.

Тишина повисла на секунду, а затем из-за массивной каменной статуи отделились тени.

Густав фон Розенберг вышел первым. Его серая мантия была расстегнута, открывая дорогую рубашку. На лице играла самоуверенная ухмылка. За ним вышли двое его подручных — тот самый амбал с перебитым носом, которого я унизил в столовой, и еще один, щуплый, но с злыми глазами.

А чуть в стороне, прижимаясь к стволу дерева, стояла она. Та самая девушка с высокой прической. Она не смотрела на меня, нервно теребя край рукава.

— Ты пришел, — протянул Густав, хрустнув костяшками пальцев. — Я думал, струсишь. Мусорщики обычно прячутся по щелям, когда пахнет жареным.

Он повернулся к девушке, даже не глядя на неё:

— Ты все сделала правильно, Марта. Долг скоро будет закрыт. Вали отсюда, тебе тут смотреть не на что.

Девушка вздрогнула, бросила на меня быстрый, нечитаемый взгляд и поспешила прочь по дорожке, скрываясь в темноте аллеи.

— Я пришел узнать, кто я на самом деле, — язвительно процитировал я записку, когда ее шаги затихли. — Или у тебя проблемы с фантазией, Густав? Нанимаешь сценаристов?

Лицо блондина перекосило.

— Ты — грязь, — выплюнул он. — Выскочка, который забыл свое место. Ты унизил меня перед всеми. Ты использовал свои грязные трюки с водой. Думаешь, это сойдет тебе с рук?

— Думаю, ты слишком много болтаешь, — я чуть сместил центр тяжести.

— Взять его! — рявкнул Розенберг.

Амбал и щуплый двинулись ко мне, окружая с флангов. Сам Густав начал формировать в руках воздушный шар, его пальцы засветились белесым светом.

В этот момент я сделал то, чего они не ожидали. Я не стал создавать водяные плети. Я сунул руку под мантию и одним плавным движением выхватил игольник.

Металл хищно блеснул в лунном свете.

— Стоять! — рявкнул я, вскидывая винтовку.

Дуло смотрело точно в пах Густаву фон Розенбергу.

Все замерли. В мире магов технологическое оружие считалось бесчестным, но никто не спорил с его эффективностью.

— Ты… — Густав побледнел, но его гордыня была сильнее страха. — Ты не посмеешь. Это исключение. Это тюрьма. Ты просто блефуешь, крыса!

Он сделал резкий выпад рукой, посылая в меня сгусток сжатого воздуха.

Я нажал на спусковой крючок.

ПФТ!

Звук был тихим, похожим на чих. Стальная игла вылетела из ствола.

Но я промахнулся.

Воздушный поток, пущенный Густавом, ударил меня в плечо, сбивая прицел на долю миллиметра, и сам Розенберг дернулся в сторону. Игла с звонким щелчком врезалась в каменную ногу статуи позади него, высекая искру, всего в сантиметре от его бедра.

— Он стрелял! — взвизгнул щуплый. — Он реально стрелял!

— Убить его! — заорал Розенберг, понимая, что игры кончились. — Ломайте ему руки!

Амбал бросился на меня с рыком носорога. Я попытался передернуть затвор, чтобы выстрелить снова, но дистанция была сокращена. Мне пришлось использовать игольник как дубинку, блокируя удар кулака.

Меня оттеснили назад. Я увернулся от еще одного воздушного лезвия Густава, пнул щуплого в колено, заставив того согнуться.

Ситуация была паршивой, но контролируемой. У меня было преимущество в реакции и опыте реальных боев. Я уже готовил [Аква-Хлыст], чтобы охладить пыл амбала…

Шорох сзади был слишком тихим. Или я слишком увлекся фронтальной угрозой.

Удар прилетел в затылок.

Это было похоже на вспышку сверхновой внутри черепа. Мир качнулся и поплыл. Камень — обычный, тяжелый булыжник — ударил меня прямо в основание черепа. Ноги стали ватными, игольник выскользнул из ослабевших пальцев.

Я упал на колени, хватая ртом воздух. Перед глазами плясали черные круги.

Я с трудом повернул голову и сквозь пелену увидел ту самую девушку, Марту. Она не ушла. Она обошла меня со спины. В её руке был окровавленный камень, а на губах играла злая, торжествующая усмешка.

— Это зачтется мне в счет долга, Густав? — спросил она звонко. — Я только что спасла твоих драгоценных… наследников.

— Зачтется, Марта, — хохотнул Розенберг, подходя ближе и пиная мой лежащий игольник в сторону. — А теперь — держите его. Я хочу, чтобы он все чувствовал.

На меня навалились. Амбал прижал мои плечи к земле, щуплый сел на ноги. Я лежал на гравии, чувствуя вкус крови и пыли. Голова гудела, как колокол.

— Ты думал, пушка сделает тебя сильным? — Густав навис надо мной, его кулак светился магией воздуха, формируя кастет. — Ты ничтожество, Эверт. И сейчас ты будешь молить о пощаде.

— Зря… — прохрипел я, глядя на него снизу вверх. Зрение прояснялось. Боль уходила на второй план, уступая место холодной ярости. — Ой зря…

— Что ты там бормочешь? — он замахнулся.

Я закрыл глаза.

Вода. Она была везде. В моих флягах, которые треснули при падении, пропитав одежду. В луже под ногами амбала.

Тонкая пленка воды, невидимая в темноте, соединила нас всех. Меня, амбала, щуплого и стоящего рядом Розенберга.

Я распахнул глаза. В них плясали голубые искры.

Моя [Железа Гальвани], накопившая заряд, сжалась.

РАЗРЯД!

Голубая вспышка озарила сад, на мгновение затмив луну. Электрическая волна вырвалась из моего тела, прошла по мокрой одежде и ударила всех, кто был в контакте.

ТРЕСК!

Крик трех глоток слился в один вопль боли. Амбала отбросило, его мышцы свело судорогой. Щуплый просто обмяк, потеряв сознание. Розенберг, стоявший ближе всех, получил самый сильный удар — его отшвырнуло на пару метров, он упал, дергаясь, от него пахло озоном и паленой синтетикой.

Марта взвизгнула и отпрыгнула, чудом избежав удара. Она смотрела на меня, как на демона, восставшего из ада.

Я медленно поднялся. Тело ныло, затылок горел огнем, но я стоял. Подобрал игольник.

— Вставай, — сказал я, подходя к упавшей на землю девушке.

— Ты… чудовище… — прошептала Марта, пятясь к деревьям.

— Шухер! — голос Кота звучал как сирена. — Мобы! Скрипты сработали! Сюда бегут преподаватели! Магический всплеск засекли! Валим, Виктор! БЫСТРО!

Я посмотрел на девушку. Времени разбираться с ней не было.

Сплюнув кровь на ботинок поверженного аристократа, я развернулся и нырнул в густую тень кустов, растворяясь в ночи за секунду до того, как сад осветили магические фонари охраны.

Рассвет я встретил в своей комнате, сидя на кровати в позе лотоса. Мой сосед Лукас всё ещё спал, мирно посапывая в подушку.

Я чувствовал себя пустым. Электрический разряд, вырубивший четверых магов, выпил меня до дна. Чтобы восстановить трещины в ребрах и ушибы, мне пришлось использовать Систему на самом себе, используя остатки внутреннего запаса биомассы.

[СТАТУС ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ]

[Физическое состояние: Норма (Восстановлено)]

[Магический резерв: 5 % (Критически низкий)]

[Запас биомассы: 0.5 кг (Голод)]

— Цитируя Крысу, я сказал бы лишь «Жрать!», — прокомментировал Кот, материализуясь на подоконнике. — И под «жрать» я имею в виду не овсянку из столовки, а нормальные протеины. Твой метаболизм сейчас работает как доменная печь. Если не закинешь дрова, начнешь переваривать сам себя.

— Знаю, — я открыл глаза. Желудок свело болезненным спазмом. — Сначала занятия. Потом еда. Я не могу пропустить перекличку.

Учебный день прошел в тумане. Я сидел на лекциях, старательно делая вид, что слушаю, хотя в голове уже скакала мысль кого-нибудь сожрать. Розенберг и его свита на занятиях не появились — видимо, «артефакт» ударил по ним сильнее, чем я рассчитывал, и они отлеживались у лекарей. Это мне на руку.

На практике по «Стабилизации потоков» я разыграл настоящий спектакль.

— Эверт, к барьеру! — вызвал меня Магистр, сухопарый мужчина с землистым лицом. — Продемонстрируйте удержание формы «Водный Щит».

Я вышел, спокойно создал перед собой водяную пленку. А потом специально позволил ей дрогнуть. Ослабил контроль, позволив воде расплескаться мне на ботинки.

— Слабо, — поморщился Магистр, делая пометку в журнале. — Контроль на уровне ребенка. Но отсутствие старания я не потерплю. Садитесь. Неуд.

— Простите, наставник, — я изобразил раскаяние и с понурой головой вернулся на место.

Внутри же я ликовал. Я стал невидимкой. Для них я — бездарность, Максимилиан-Неудачник, на которого не стоит тратить время. Никто не заподозрит в «двоечнике» того, кто ночью уложил группу аристократов лицом в грязь.

— Стелс прокачан, — одобрил Кот. — А теперь валим отсюда. Твой живот урчит так, что даже у меня уши закладывает.

Как только прозвенел звонок с последней пары, я, не задерживаясь, направился к выходу из Академии. Мой путь лежал не в студенческую столовую, где давали постный суп, а дальше — в Нижний Город. Там, где за пару марок можно купить мясо, о происхождении которого лучше не спрашивать.

Улицы Нижнего Города встретили меня шумом, толкотней и запахами жареного масла и специй. Я нашел мясную лавку на углу Рыночной площади.

— Почем окорок? — спросил я у мясника, огромного мужика в засаленном фартуке.

Тот смерил взглядом мою студенческую форму «Черного» корпуса и, видимо, решив, что с бедного студента много не возьмешь, но и обмануть грех, назвал цену:

— Тридцать марок. Это кабан из ближних лесов. Жесткий, но сытный.

— Беру, — я не стал торговаться.

Получив завернутый в бумагу кусок мяса, я не пошел в общежитие. Я зашел в ближайшую дешевую таверну, заказал кружку разбавленного пива, просто чтобы занять место и развернул сверток.

И я не только ел, но и использовал Систему.

[АБСОРБЦИЯ]

Мои пальцы касались мяса, пока я отрезал куски ножом. Я расщеплял волокна еще до того, как они попадали в рот, превращая сложную органику в чистый питательный концентрат. Вкус исчезал, становился пресным, как вата, зато эффективность усвоения взлетала до ста процентов.

— [Запас биомассы: 1.5 кг], — удовлетворенно мигнула Система через полчаса.

Голод отступил. Силы вернулись. Я чувствовал, как энергия растекается по телу, заполняя пустоту.

Я вышел из таверны, чувствуя себя живым человеком, а не тенью. Настроение улучшилось. Я собирался вернуться в Академию и заняться изучением библиотечных книг, которые посоветовал Элиас.

Но у города были другие планы.

В толпе меня кто-то толкнул. Легкое, почти незаметное касание у пояса.

Рефлексы сработали мгновенно. Я хлопнул рукой по карману. Пусто. Кошелек с остатками моих денег — около пятидесяти марок, исчез.

— Эй! — я резко обернулся.

В толпе мелькнула спина — худой парень в рваной серой куртке, который слишком быстро и ловко лавировал между прохожими.

— Вор! — констатировал Кот. — класс «Карманник». Догоняй, пока он не сдал лут! Там наши последние деньги!

Я рванул следом. Бежать в толпе было сложно, но мои усиленные ноги, пусть и без явных мутаций, но давали преимущество. Я перепрыгнул через тележку торговца, оттолкнулся от стены дома, срезая угол.

Вор заметил погоню. Он нырнул в узкий, грязный переулок, заваленный мусором.

Я влетел следом, но там было пусто. Только разветвление на три стороны.

— Черт, — я остановился, тяжело дыша. — Ушел.

— Налево, — дернул ухом Кот. — Я слышал шаги. Он легкий, но обувь шаркает.

Мы свернули налево, углубляясь в лабиринт трущоб. Здесь уже не было торговцев и случайных прохожих. Стены домов сжимались, окна были заколочены. Это была «слепая зона» города, куда стража заходила только вооруженными отрядами.

Я замедлил шаг, прислушиваясь. Вора нигде не было видно. Либо он знал тайные тропы, либо затаился.

— Потеряли, — зло сплюнул я. — Пятьдесят марок. Это хватило бы на неделю.

Я уже собирался развернуться и уйти, признав поражение, как вдруг тишину переулка разорвал крик.

Это был женский крик. Короткий, испуганный, оборвавшийся так, словно рот зажали рукой.

Звук шел из полуподвального помещения в доме справа. Дверь туда висела на одной петле, изнутри веяло сыростью и бедой.

— Не наше дело, — тут же отреагировал Кот, его шерсть встала дыбом. — Это «случайное событие» в плохом районе. Шанс дропа — ноль. Шанс получить нож в печень — сто процентов. Виктор, уходим.

Я замер. Кот был прав. Я здесь никто. Я должен быть тише воды, ниже травы. Вмешиваться в разборки местных банд — это глупость.

Но крик повторился. Глухое мычание и звук удара.

Вспомнился Сад. Вспомнились хулиганы, пинающие слабого. Вспомнилась моя семья.

— Я не герой, — прошептал я, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. — Но я ненавижу падальщиков.

— Ох, вечно ты лезешь в данжи без пати, — вздохнул Кот, становясь прозрачным. — Ладно. Но учти, маны мало. Бей быстро и жестко.

Я подошел к двери подвала, стараясь ступать бесшумно. [Железа Гальвани] внутри отозвалась привычным гудением, готовясь выбросить заряд.

Я скользнул внутрь подвала, стараясь слиться с тенями. В нос ударил запах плесени и дешевого перегара. Тусклый свет проникал через узкое грязное оконце под потолком, выхватывая из полумрака сцену, которая заставила меня скрипнуть зубами.

Трое мужчин — грязные, в лохмотьях, с лицами, на которых печать вырождения лежала так же ясно, как шрамы от оспы, — зажали в углу девушку. На ней была форма Академии, серая мантия с серебряной окантовкой факультета середнячков. Она стояла, вжавшись спиной в сырую кладку, и сжимала в руке короткий ножичек. Но ее руки дрожали, а на лице стояла паника.

— Ну же, цыпочка, — ухмыльнулся один из нападающих, поигрывая ржавым ножом. — Ты зашла не в тот район. Тут твои фокусы не работают. Тут работаем мы.

Он сделал резкий выпад, пугая её. Девушка вскрикнула и попыталась создать воздушный щит, но мана рассеялась, не успев сформироваться. Слишком много страха, слишком мало концентрации.

— Хватай её за руки, Ганс! — скомандовал второй, самый крупный.

Действовать нужно уже сейчас.

Две струи воды выстрелили в темноте, как живые хлысты. Я не стал формировать сложные фигуры. Я просто ударил ближайшего бандита водой в лицо, ослепляя его, а второго, того, что с ножом, окатил с ног до головы.

— Что за?! — они заорали, пытаясь стереть воду с глаз.

РАЗРЯД!

Железа Гальвани внутри меня сжалась, выбрасывая накопленный потенциал. Голубая искра пробежала по водяным дорожкам.

Звук был похож на удар кнута. Бандитов тряхнуло. Тот, что был мокрым целиком, упал на колени, его мышцы свело судорогой, нож звякнул о пол. Второй схватился за голову, мыча от боли.

Третий, самый крупный, успел отскочить. Он развернулся ко мне, выхватывая из-за пояса короткую дубинку.

— Ах ты, крысеныш!

Маны мало, я не могу вступать в долгую перестрелку.

— Бежим! — крикнул я девушке, перепрыгивая через дергающееся тело первого врага.

Она замерла, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

— Живо! — я схватил её за руку и дернул к выходу.

Мы вылетели из подвала в узкий переулок.

— Направо! — скомандовал Кот, рядом с моим ухом. — Я слышу топот. Агро-радиус мы задели знатный. Сюда бегут еще трое.

Мы неслись по лабиринту трущоб. Девушка бежала на удивление быстро, несмотря на неудобную обувь, но её серая форма сияла в грязи Нижнего Города, как маяк. Прохожие шарахались, нищие провожали нас алчными взглядами.

— Сюда! — я резко свернул в проем полуразрушенного здания.

Это был старый доходный дом, от которого остался только каркас и лестничные пролеты. Мы взлетели на второй этаж, перепрыгивая через провалы в полу, и забились в нишу под остатками лестницы третьего этажа.

Там было темно и тесно. Я прижал девушку к стене, закрывая её собой, и приложил палец к губам.

— Тише…

Снизу послышался топот тяжелых сапог и злые голоса.

— Куда они делись?! Найдите их! Эта сучка заплатит!

Группа преследователей пробежала мимо нашего укрытия, их шаги гулким эхом отражались от голых стен. Они пронеслись дальше, вглубь квартала.

Мы стояли так минуту, может, две. Я чувствовал, как колотится её сердце. Видел страх на лице.

— Ушли, — наконец выдохнул Кот. — Зона чиста.

Я отстранился, давая ей пространство.

— Ты в порядке? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Девушка подняла на меня глаза. В полумраке я не мог толком разглядеть её лицо, только бледный овал и темные, растрепавшиеся волосы.

— Ты… тот новенький, — прошептала она. — Из «Черных». Максимилиан?

— Слухи в Академии быстрее молнии, — усмехнулся я. — Да. Это я. Что ты забыла в этой дыре?

Она опустила глаза, поправляя мантию.

— Я искала… ингредиенты. Для алхимии. Редкие травы, которые растут только на старых стенах. Я не думала, что здесь так опасно.

— Нижний Город — это не место для прогулок, — жестко сказал я. — Особенно в форме Академии. Для местных ты — ходячий мешок с деньгами.

Она кивнула, признавая свою ошибку. Затем её рука нырнула в карман мантии.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Ты спас меня. Я… я не знаю, как отблагодарить.

— Мне не нужно ничего, — ответил я. — Я просто проходил мимо.

Она вдруг шагнула ко мне, взяла мою руку и вложила в ладонь что-то тяжелое и бархатистое.

— Возьми. Этого мало, но… больше у меня нет. Пожалуйста.

Прежде чем я успел возразить или спросить имя, она развернулась и выбежала из укрытия, растворяясь в сумерках так быстро, словно за ней гнались демоны.

— Странная особа, — заметил Кот. — Но вежливая. Чекни лут.

Я раскрыл ладонь. Это был небольшой кошелек из темного бархата, вышитый серебряной нитью. Он был тяжелым. Гораздо тяжелее того, что украл у меня воришка.

Я развязал шнурок. Внутри тускло блеснуло золото.

— Талеры? — я присвистнул. — Тут монеты две. И серебро.

— Ого, — Кот заглянул внутрь. — Да тут полугодовой бюджет небольшой страны… размером в несколько квадратных метров. Твоя потеря окуплена с процентами, Виктор. Кармический кэшбэк в действии.

Я взвесил кошелек в руке. Два талера. Это двести марок. Плюс еще горсть серебра. На эти деньги можно было не только питаться мясом неделю, но и купить пару полезных книг или реактивов.

— И правда странная девчонка. — задумчиво произнес я, пряча неожиданное богатство во внутренний карман куртки. — Для простой студентки она достаточно богата, раз отдала столько денег.

— Может, дочка купца? Или просто копила на новый посох, — предположил Кот. — Какая разница? Главное, что мы в плюсе. А теперь пошли домой, в общагу. Мне не нравится этот район.

Мы выбрались из развалин и направились в сторону Верхнего Города. Ночь вступала в свои права, зажигая редкие магические фонари на улицах. Я шел, ощущая тяжесть золота в кармане и странное чувство удовлетворения. Я потерял последнее, погнался за призраком, ввязался в драку, но в итоге вышел победителем.

Возможно, этот город не так уж сильно отличается от Пустошей. Просто хищники здесь носят другие маски.