Скверная жизнь дракона. Книга восьмая

Глава 3 Часть 2

— Заберу тебя в обед, поняла? — спросил я у девочки.

— Да, поняла. Я буду с Консервой. И буду ждать, — девочка поклонилась и подбежала к девушке.

Остроухая ждала девочку у дома, собираясь идти в гильдию авантюристов и вольных наёмников. У девочки сработала привычка и она схватила руку Консервы, чтобы не потеряться в толпе бурлящего предпраздничного города. Консерву дёрнуло от прикосновения девочки и она едва не взвизгнула от отвращения, откинув девочку и схватившись за рукоять меча — но сдержалась и лишь мелко задрожала.

Город с самого утра изрыгал на улицы разумных с запалёнными от предвкушения нервами: кто заканчивали приготовления к открытию лавок и палаток с едой; кто украшал широкие праздничные улицы; кто с нетерпением расхаживал по городу в ожидании праздника; а кто давно уже вышел из деревень вокруг города, чтобы успеть к началу праздника. В такой суете сложно надеется, что один из городских портных держит ателье открытым, но меня ждали. Я зарание сказал предупредить портного, именно поэтому остроухая женщина сквозь витринное окно поглядывая на улицу. На витрине, помимо всякой одежды и обуви, лежало несколько тряпичных кукол в платьицах и косынках.

В ателье я пробыл не больше часа, договорившись с женщиной, что новый комплект из штанов, рубахи и лёгких ботинок потом заберёт Консерва. Оставшееся же время до обеда мне помогла скоротать прогулка по городу. Горожане при виде моего морщинистого лица отводили взгляды, стараясь не замечать хоть и городского магоса, но ксата.

Я слонялся по улицам, заглядывал в магазинчики и лавки на рыночной площади, издалека посмотрел на приготовления к празднику на центральной площади и некоторых улочках. И даже подумывал дойти до высокого каменного забора в южной части города. Он окружал землю свободной школы рун Русира, защищая город от магических и писарских мастерских и мастерские от города. Было бы неплохо дойти до этой школы, попасть внутрь и осмотреть там всё, но постороннего туда не пустят. Тем более ксата, и даже случайно.

Очень скоро мне надоело слоняться по городу. Колокол пробил десять раз, до обеда ещё достаточно времени, но около двойной двери здания представительства Ганзы дежурили несколько охранников, вместе с лысым начальником охраны с вечным волчьим оскалом. Он хищно зыркал на проходящих мимо разумных, подозревая в каждом угрозу, и народ от греха подальше сторонился крыльца.

— Ты рановато, — сказал мне начальник охраны. — И без… этой.

— Дома оставил.

— Вот и спасибо, — нутон сплюнул. — Мы терпели её… не знаю как. Чего ты с ней возишься? Нянчился с ней, едва не жопу вытирал.

— Во мне проснулся материнский инстинкт, — я саркастично ухмыльнулся, приложив ладонь к груди и сжав её, намекая, как женщины кормят младенцев грудью.

— Ага, смешно. Давай честно, нахер она тебе?

— Я всё ещё пытаюсь найти ответ на этот вопрос.

— А найдёшь ли? — усмехнулся нутон.

— Я на это надеюсь.

Начальник охраны отправился за Илуром, впустив меня внутрь здания. Оно всё ещё не действовало, но часть второго и полностью третий этаж уже сейчас отвели под жилые помещения. А на первом этаже, в широкой входной, с дюжину ратонов и нутонов в аккуратных костюмах чего-то обсуждали. Они группами облепили три стола с картами на них, перебирали ворохи документов и попеременно тыкали в карты. За каждым столом сидел писчий и жадно ловил каждое слово, но писал только под диктовку одного из споривших.

На второй этаж шла резная лестница с отполированными за долгие годы перилами. Илур спустился по ней резво и не трогая перил, чуть выпирающий живот и округлое лицо не мешали ему показывать чудеса сноровки. Несвойственные толстякам тонкие губы сложились в приветливую улыбку, а пронзительный, несколько цепкий взгляд карих глаз по-дружески вбуравился в моё лицо.

— Не ожидал тебя так рано, Ликус. Обед не готов, прости. Но ты желанный гость в любом здании Ганзейской торговой лиги. И мой гость тоже, — с придыханием произнёс Илур и приложил к груди обе руки. На одном из его пальцев блеснула печатка с колесом телеги на чаше весов.

— Тогда я воспользуюсь гостеприимством и убью пару часов. Дел до обеда у меня нет.

— Я буду рад составить компанию. Давай, устрою тебе экскурсию. В этом здании есть и твоя заслуга, — хитро улыбнулся Илур, широко разведя руки, показывая на стены и разумных за столами.

Представительство лиги не открывают по определённой причине. Школа рун Русира закончила переезжать несколько месяцев назад, но ещё не вошла в рабочее русло, лишь с месяц назад объявила об открытии заказов на наргодат. А свитки с заклинаниями маги создают, пока что, очень медленно. Им понадобится ещё месяц на раскачку.

Представившуюся паузу Ганза обменяла на основательную подготовку. Разумные за столами с начала лета приехали в город и заселились в здании, так всё время подготавливают маршруты перевозок, рассчитывают затраты на постоялые дворы да прикидывают возможные прибытки. А зимой представителям лиги договариваться с соседними городами о маршрутах и провозах. Вся бойкая деятельность начнётся уже следующей весной.

— Лига не только торгует, но может одолжить своих бойцов на охрану ценных грузов, — сказал Илур, ведя меня по коридорам первого этажа.

— Доставка товара как в гильдии свободных торговцев?

— Нет. Лига собирает караван и бойцов, но он не останавливается в городах. И едет только три города от представительства, не больше. И лучше, если заказчик своих бойцов добавит.

— Это смертельный удар по кошельку для некоторых. Ходовой товар?

На мой вопрос остроухий кивнул. И рассыпался в благодарностях. Илура ещё в конце весны повысили, остроухий теперь не просто владелец двух магазинчиков и лига продаёт через него некоторые товары, но он один из надзирателей над работой представительства в Трайске. Руководить будут другие разумные, но Илур и подобные ему имеют право в любой момент приехать с проверкой.

— Если не помнить, с чего всё началось, то карьера твоя летит стрелой.

— И в этом твоя заслуга. Я всегда буду тебе благодарен, — с максимальной учтивостью произнёс Илур и тут же, заметив проходящего мимо нас охранника лиги, показал ему на грудь. Там болтался небольшой серебряный амулет. — Подарок от графа. Он дал нам четыре таких. Именные. Облегчают проход караванов в город. Мы уже закончили формировать группы бойцов и караванов.

— Возможно, оно скоро мне понадобится.

— Неужели… — Илур прервался, пальцем аккуратно показав на запад. — Логово циклопов.

— Мне ехать на запад, в Собор Магласии, — с неприятными нотками в голосе проговорил я. Илур удивлённо раскрыл глаза, не веря услышанному. — Я всё ещё сулин Всеобщей Церкви.

Мне хотелось добавить, что я не знаю, к сожалению или к счастью ношу чин сулина. Да и какой от него теперь прок? Нынче он лишь обуза и никчёмное приобретение, усложняющее и без того скверную жизнь. Хотя символ Всеобщей Церкви на разумных иной раз действует ударом кувалды.

Илур не пытался меня отговорить, лишь уточнил, с чем связана поездка в Магласию. И спросил, знает ли граф о моём намеренье сунуться в логово. Ответы Илура озадачили, но ненадолго. Мы пришли в комнату, отведённую под переговорную. Нам принесли закуски и тёплого вина, я едва не вылакал бокал залпом и вовремя одёрнулся, осушив его вполовину. Желание напиться кривыми граблями щекотало затылок, а руки дрожали, но я не мог позволить себе поддаться желаниям.

— Может, обратиться за лечением к фуаларал? — аккуратно и вежливо спросил Илур, глядя, как я сжал и разжал кулаки в попытке отогнать тремор. — Их магия должна помочь.

— Боюсь, это не в их компетенции.

Сказанного оказалось достаточно, чтобы Илур аккуратно свёл разговор на логово циклопов. Я собирался зачистить логово и двинуть на запад, но именно Илур должен обговорить с графом и организовать поездку. А это произойдёт уже сегодня, один из людей графа должен скоро прийти.

Мою экстравагантную просьбу Илур выполнил, хоть и с трудом. Нашлись несколько кормилиц, можно рассчитывать лишь на небольшую кружку ежедневно. Но и этого хватит, так что я попросил уже сегодня вечером раздобыть первую порцию, смешать с четвертью литра коровьего молока и пускай кто-то из Ганзы принесёт мне домой. Заодно я предупредил остроухого о необычной книге, пускай не удивляется и просто отправит на имя Консервы.

Дальше разговор пошёл об аукционах и проданных пластинах полёвки, заработанных денег и закупленных естественных камней маны. Меня деньги не волновали, я в последнее время вообще перестал их считать. Какой смысл? Деньги — это лишь один из способов достижения цели, не больше, да и я всегда смогу заработать ещё, добыв парочку дорогих заллай с порождений.

За прошедший год лига скупила почти три килограмма камней. Это должно быть серьёзным количеством, но, по факту, крохи. Тем более если вспомнить, сколько было вывезено камней из пещеры. Я догадываюсь, куда именно они подевались, и от этого ещё сильнее хочется убивать.

Напоследок, прежде чем разговор перетёк на всякие пространные обсуждения, я попросил Илура передать руководству лиги просьбу. Вдобавок к камням маны надо закупать на аукционах редкие книги: о структурной магии и связанные с троптосами. Пусть лига покупает их, а я уже сам потом разберусь в их полезности. Первые помогут с созданием блокирующих ману перчаток, а с помощью вторых хоть немного прояснится не только состояние девочки и пути её развития, но и одна очень скверная догадка.

С Илуром мы разговаривали не меньше часа, городской колокол давно пробил одиннадцать раз, и двенадцать ударов ожидались в ближайшие десятки минут. И когда я уже планировал попрощаться с остроухим — в здание лиги пришёл молодо выглядящий ратон в компании лысого начальника охраны. Илур попросил меня подождать, а сам встретился в другом кабинете с одним из доверенных людей графа. Уже через несколько минут тот ушёл, а Илур коротко объяснил, что гостей мне уж точно надо ждать. И, скорее всего, в ближайшие часы.

Консерва с девочкой ещё не вернулись домой. В тихом пустом доме хлопками отзывались чьи-то редкие выкрики и шум с улицы. На кухне блюда со вчерашним ужином и накрытая белой тканью корзинка. Я смотрел на неё, заклиная себя дождаться вечера.

Спустя несколько часов пришёл слуга графа. Школа рун Русира недавно закончила заказ от одного из князей на магическое устройство. Князь хочет получить его как можно быстрее, а граф обещал организовать доставку. Через шесть дней соберётся караван из нескольких повозок и охраны, и без остановок понесётся от Трайска на запад через три города.

Предлагалось на третий день после праздника выехать из города и полтора дня добираться до логова циклопов, зачистить его без спешки и пересесть на быстрый караван. Граф не может отрядить своих солдат на охрану, поэтому меня повезут люди Ганзы. Я согласился, но сразу предупредил об одной важной детальке. С ней проблем не возникнет.

Консерва вернулась с девочкой, когда я закончил водить пером по листку бумаги и сидел за столом, отрешённо смотря в одну точку. Девушка в руках держала небольшой мешок, на её лице отпечаталось изнеможение: щёки чуть впали, под глазами проступили синие круги. Девочка же заведённым пружинным болванчиком прибежала на кухню, подскочила ко мне и принялась щебетать о прошедшем дне.

— Ещё успеешь рассказать, подожди, — я положил руку девочке на темечко, на что та послушно замолчала. Я же переключился на Консерву. — Обедали?

— Нет, господин. Купила муки, для хлеба, — девушка аккуратно опустила мешок около входной и отряхнула куртку от белой пыли. И со слабо скрываемым презрением посмотрела на девочку.

— Сделай лёгкий обед из остатков. Мы скоро пойдём, — я постучал пальцем по столу, рядом с листком бумаги и распиской в сотню золотых Арнурского королевства. — Вечером я соединюсь со своим астральным телом, и…

— А это что? — игриво спросила девочка. Я отвесил ей щелбан с однозначными словами: не перебивать. Малышка ойкнула и насупилась, но через пару мгновений села на стул рядом, опёрла голову на локти и принялась ожидающе буравить меня взглядом.

— Сегодня я пью, много. Завтра прихожу в себя. Послезавтра займусь делами. Всё в списке должно быть куплено завтра, оно есть в магазине писарских и магических принадлежностей. Просто покажешь продавцу список и скажешь, что это для местного магоса по поручению от графа.

— Да, господин, — Консерва поклонилась и аккуратно взяла листок. — Двести грамм чернил из смеси акфаралита и…

— Это магические чернила и бумага.

— А зачем? — аккуратно спросила девочка.

— Заклинания в гримуаре восстановить, — сказал я, но ещё хотел добавить новенькое заклинание. Я посмотрел на Консерву. — Через три дня ты едешь со мной.

— Куда? Я могу, господин, но… — девушка запнулась, её пробила мелкая дрожь, пальцы крепко сжали лист бумаги. — Прошу, не циклопы. Не надо, господин, я всё сделаю. Что угодно сделаю, не надо…

— Утри сопли и прекрати истерику.

Я хотел продолжить и обозвать девку куском мяса, да только лишнее это. Магическая татуировка и рабство души иной судьбы не оставляют, но, чем радостней живёт свинюшка, тем вкуснее у неё сало. И хоть девку я жрать не собираюсь, но сравнение со свиньёй вполне точное.

— Никто тебя не будет делать одноразовой, успоко…

— А что такое одноразовая? — щебетнула девочка.

— Ещё раз перебьёшь меня, и я тебе жопу надеру, — я приподнял раскрытую ладонь над головой, однозначно намекая на красноречивые последствия для мягких детских мест. Девочка втянула голову в плечи, плотно сжала губы и замотала головой. Вот вроде половину дня без меня пробыла, а будто причинным местом все шила в городе насобирала.

Консерва стояла рядом, мелко трясясь, едва удерживая слёзы и смотря на меня с мольбой о всепрощении. Жалкое зрелище. Я едва не сплюнул от отвращения да сказал девке готовить обед. Она не одноразовая, поедет со мной на зачистку, потом вернётся в город и передаст алхимику кожу на обработку. А потом и заберёт да спрячет в шкафчик защитный.

Консерва шмыгнула носом, прерывисто выдохнула, дрожащим голосом пролепетала слова благодарности за снисхождение и на дрожащих ногах поплелась к печке. Но растапливать дровами печь сейчас нет смысла, так что я приказал воспользоваться магической плитой, всяко быстрее выйдет.

Пока девушка работала за плитой, она попутно рассказала о задании в гильдии. При упоминании одной из лесных балок я мысленно приготовился к сырости и холоду и невольно поёжился. Но главная моя проблема не в холоде, не в зачистке очередного логова и даже не в возможном риске — она рядышком сидит, смотри на меня игриво и ножками болтает. Намечался очередной сеанс полоскания мозга. За последние недели он явно уменьшился, а вскоре либо источится, либо его девочка отполирует до блеска. Ни того ни другого мне не хотелось — но я ещё раз тяжело вздохнул и разрешил девочке рассказать, чего она видела, пока с Консервой ходила. Девочка улыбнулась и шумно набрала воздуха в грудь.

Как сказала Консерва, на праздник Нового года особых представлений не проводят. Устраивают лишь ярмарки с палатками и небольшими развлечениями для народа. В Трайске на главной площади планировали устроить бои между бойцами из городской стражи, авантюристов, наёмников и прочих, кто готов надеть увесистый доспех, взять в руки тупой меч с щитом и выйти против такого же противника.

На трёх широких улочках, реками вливавшихся в площадь, сейчас бурлила толпа. Десятки лавочников зазывали попробовать яства и испить напитков, другие зазывали смотреть товары, подготовленные специально на праздник. Народ расхаживал по улицам и толкался, но никто не обижался. Все и каждый поздравлял друг друга с окончанием тяжёлых полевых работ и началом нового года. Осеннее солнце будто в последний раз решило согреть землю и ярко светило, было на редкость жарко для осени, а о вчерашнем ливне напоминала лишь влажность в воздухе.

Я прогуливался около лавочников, и скучал. Меня не интересовала ни ярмарка, ни всякие развлечения, ничего прочего. Хотелось лишь поскорее вернуться в дом и напиться.

Шедшая же рядом девочка мотала головой, с любознательностью хорька рассматривая лавочки, лавочников и их товар, флаги и всякие тряпичные украшения на зданиях. У каждого продавца еды она жадно принюхивалась, стараясь различить все вкусные ароматы, а рядом с выступлениями скоморохов чуть замедлялась. Её завораживали то жонглёры, то факиры, то игры клоунов или дрессированных собак. Девочка с придыханием смотрела на них и, замедляясь, дёргала меня за руку. В такие моменты я сам притормаживал, позволяя девочке рассмотреть представление, но надолго не останавливался.

Из-за тёплой погоды девочка спустя пять минут после выхода из дома тяжело дышала, хоть и гуляла без плаща в обычной куртке поверх красного платьица с белыми оборочками. Я разрешил ей расстегнуть куртку с условием прятать нижнюю пару рук за спиной. Так девочка и ходила по улицам, держась за мою руку, с расстёгнутой курткой, с широкой улыбкой на лице и сверкающими от радости глазами.

Около одного из представлений девочка в очередной раз замерла. В широком ящике, обрамлённом красной ширмой и на фоне деревьев, устраивали небольшую сценку перед толпой ребятишек. Группа кукол с копьями и мечами отражала атаку гоблинов, арахнидов и прочих монстров, защищая деревушку и дрожащих кукол женщин и детей. Авантюристы отлично справлялись с монстрами, тесня каждую новую волну к краю и не забывая бахвалиться, что бьются они не ради славы или денег, но ради защиты слабых.

После очередной волны на авантюристов выскочила кукла с клочьями шерсти и волчьим хвостом, но голова и ноги человеческие, а руки заканчивались огромными когтями. Куклы закричали об осквернённой твари, о нечестивом отродье, и бросились в атаку. Троптос отбивал каждый выпад, на каждую атаку отвечал атакой и вскоре начал теснить авантюристов, продвигаясь к женщинам и детям.

На сцену выскочила новая кукла, в белых одеяниях, с красной накидкой, поясом и подолом. Кукла-церковник произнесла молитву и поведала, что Всебоги не оставят своих храбрых последователей, служащих на благо других. Авантюристы одухотворённо вскрикнули, отбросили оружие и голыми руками забили троптоса, вбивая того под сцену, пока в воздух подкидывались куски шерсти.

— Это же про хозяина, — восторженно пролепетала девочка, переведя взгляд с кукол на меня. — Хозяин тоже бился, с монстрами. Это про хозяина, да?

— Не совсем, — я чуть дёрнул девочку за руку, и мы пошли дальше, отходя от сцены с куклами и десятками ребятишек всех возрастов. Девочка лепетала об увиденном, что авантюристы хорошие, что это точно про хозяина и всякое прочее. Я же лишь задумчиво смотрел по сторонам, заглядывая в глаза народа, и раздосадовано косился на девочку.

Мы прошли с одной улицы на площадь. От наполнявших воздух ароматов от закусочных и лавок рот девочки невольно заполнился слюной, она шумно сглотнула. И продолжила жадно раздувать ноздри.

В одной из лавок два молодых ратона, девушка и парень, ловко управлялись с заказами на причудливый лаваш. Беря из бочки засоленные помидоры, они толкли их в кашу и добавляли к мелко рубленному жарившемуся мясу, посыпали приправами и несколько минут тушилось до густоты. Потом на толстый лаваш выкладывали кусочки сыра, заливали густой мясной смесью, аккуратно заворачивали и подавали на тарелке. Съесть лаваш можно было тут же, за небольшими столиками.

Девочка настолько засмотрелась на лавочников, что аж запнулась на ровном месте и повисла на моей руке. И тут же покраснела. Пришлось отвести это мелкое наказание к лавке. Девушка за прилавком заметила моё морщинистое лицо и роговые отростки и аж подпрыгнула от неожиданности, но очень быстро разобралась в происходящем. Она только хотела открыть рот, но заметила стоявшую рядом девочку со светло-фиолетовой кожей и кожаным ошейником. Девушка дёрнулась, чтобы посмотреть на меня с ненавистью, но тут же одумалась и натянула на себя максимально вежливую улыбку.

— Здравствуйте, господин… магос. Очень рады вас видеть. Желаете сделать заказ?

— Давай, делай заказ, — сказал я девочке и легонько её подтолкнул.

— Один… — девочка замолкла и с вопросом посмотрела на меня. Я покачал головой. — Один лаваш.

— Хорошо, малышка. Скоро будет один лаваш, — девушка лучезарно улыбнулась, на что малышка ответила симметрично и чуть ли не запищала от удовольствия.

О прилавок глухо стукнул Арнурский золотой. Работавший с девушкой парень начал говорить про сдачу и прочее, но я сказал налить мне чего-нибудь выпить, а сдачу пускай забирают себе. Пара поблагодарила меня и тут же подала кружку с тёплым сбитнем и тарелку со свежим лавашем.

Я подтолкнул девочку забрать тарелку, но малышка слишком увлеклась происходящим и к прилавку протянула все четыре ладони. Девушка закрыла рот руками и отстранилась, парень тут же закрыл её собой, а прохожие покосились в нашу сторону и зашептались. Мне для полного счастья только и не хватало кривотолков, я бросил на прилавок несколько золотых, приказал девочке спрятать нижние руки, всучил тарелку в руку и потащил к дальним столам.

Девочка не поняла происходящего, на ходу обернулась и улыбнулась девушке, на что ту едва не вырвало. Она подняла кулаки над головой и порывалась крикнуть девочке вслед, но парень остановил её. Я активировал умение «Слух гончей», хотя мог и не делать этого. Не самая большая неожиданность, что я — подстилка дракона, девочка — проклятый кусок дерьма, и что им теперь придётся выбросить деревянную тарелку. Но деньги с прилавка они, конечно же, забрали.

— Вкусно, хозяин, — восторженно выпалила девочка, прожевав первый кусочек лаваша. — Оно… в горле тепло. Мягкое и… вкусное. Очень вкусное.

— Вот и хорошо.

— Оно вкусное, хозяин, — девочка пододвинула ко мне тарелку с мольбой во взгляде. Мне ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть и чуток откусить свежего лаваша с пряным мясным содержимым.

— Ты права, вкусно. А теперь ешь давай.

— Вот, я поняла. Соя поняла. Весело, — утренней синичкой прощебетала девочка. — Сейчас весело. Ходила везде, видела много разного. Интересного много, всякого. Вкусную еду ем, с хозяином. Весело.

— Понравилось сегодня?

— Да, — протянула девочка и аж прищурилась от счастья.

Я смотрел на довольную мордашку девочки и чувствовал, как в моей груди поселилось давно забытое чувство, можно сказать, что ещё из прошлой жизни. Я бы всё отдал, чтобы отделаться от него и больше о нём не знать, забыть и распрощаться. Но что-то потаённое, наоборот, старалось это чувство сохранить.

Домой мы вернулись не сразу, ещё немного побродив по праздничным улочкам. Малышка как в первый раз разглядывала происходящее, нисколько не устала и была готова хоть до поздней ночи гулять по городу — но этого я не мог позволить ни себе, ни ей. Консерва сама ходила на праздник, вернулась недавно и теперь сидела за столом на кухне. Девочка подбежала к ней и принялась щебетать об увиденном, о вкусном лаваше и что праздник — это очень весело.

— Ты была на празднике? — спросила девочка.

— Я была, да, — Консерва кое-как нашла силы для ответа, её лицо в этот момент скривилось как после лимона.

— Там весело. Я видела кукол, они как хозяин, монстров убивали.

— Я видела это представление. Авантюристы убивали монстров.

— Да, они такие… как хозяин! — прощебетала девочка и её понесло в меру своего словарного запаса пересказывать увиденный отрывок представления.

Я стоял в дверном проёме и сперва наблюдал за реакцией черноволосой девушки, но перевёл взгляд на корзинку. Я представлял её содержимое, вожделел его, попутно сжимая и разжимая дрожащие от тремора руки. И пришёл в себя только осознав, что девочка испуганно дёргает меня за рукав, а Консерва практически сжалась в комок от страха, мелко дрожа и явно мечтая превратиться в таракана и уползти куда-нибудь подальше.

Я угрюмо схватил корзинку и пошёл на второй этаж, в жилую комнату, к платяному шкафу. На одну из его полок встали все три бутылки с крепким и таким вожделенным содержимым. Я выругался. И закрыл шкаф.

— Я либо свихнусь, либо повешусь, — процедил я, спустившись на первый этаж. Консерва всё так же сидела за столом, боязливо косясь на меня, а девочка стояла около проёма. — Купи пять кувшинов вина. И закусить чего-нибудь. Мяса вяленного и сыра. Это нужно сделать за следующий час, — я положил рядом с Консервой десять золотых монет, повернулся к девочке и показал на Консерву. — Будешь с ней.

— Хочу…

— Будешь с ней, — с максимально строгой интонацией произнёс я. Девочка пререкаться не решилась. Но только на улице я понял, насколько злобная гримаса исказила моё лицо. Прохожие аж шарахались, а маленькие дети едва не плакали. В город вышла бабайка, ужас во полти, гнев в жилах и ненависть во взгляде. А нечего мои планы разрушать.

Что бы там ни было, но девочку оставить в городе нельзя. Очень глупо — тащить её с собой в Собор Магласии, в одно из двух сердец и, наверно, святынь всех церковников. Но ещё глупее оставить девочку в городе. Её горожане разорвут, а на Консерву или графа рассчитывать не стоит. Последнему всё боком встанет, а девке если не приказать защищать малышку, так она будет первой в очереди на закалывание бедняжки. Да, церковники ненавидят троптосов даже больше, чем ксатов, но они отказались от неё, и теперь она — моя вещь, имущество, собственность. И я убью любого, кто посмеет навредить моей собственности.

Я сплюнул и натянул на лицо маску беспристрастную и наплевательскую ко всему происходящему. Лишь аккуратно похлопал по внутреннему карману, где лежала расписка на полсотню Арнурских золотых. Они пригодятся для моего самого тупого и наиглупейшего поступка, ведь это действительно тупо — резвым шагом идти к ателье, где ещё утром был заказан комплект одежды. Сейчас-то все на празднике, мне придётся ждать под дверью и надеяться на скорый приход женщины. И что она, увидев расписку, заткнётся и сделает всё до завтрашнего вечера.

Чувствую, что о сегодняшнем поступке я ещё не раз пожалею. Он ещё аукнется мне наисквернейшими последствиями.