Скучная Жизнь 4

Глава 27

Глава 27

— Вот значит как. — сказал Ван, глядя на Ли Сон Суна, знаменитого Сирасони по прозвищу «Рысь». Человек-легенда, который в свое время одолел в рукопашной схватке сорок бойцов противника. Один! Вооруженный только разводным ключом, который подхватил в автомастерской. Человек, при упоминании имени которого вся эта молодая бандитская поросль — вжимала головы в плечи и начинала вести себя потише. Человек, который всегда вел себя так, словно весь мир принадлежит ему… а сейчас он лежит перед ним на кровати, с капельницей в руке. Лежит так как всякий другой на его месте. Как любой человек, впавший в кому, ставший овощем, переставший реагировать на раздражители. И ведь им еще повезло, что Лиджуань оплачивала его счета в тюремном магазинчике. Оказывается, старый Сирасони вписал их в графу «контакты» и когда он впал в кому — позвонили именно им. Они оплатили счета и поместили его в центр по уходу за такими больными. И пока никто не знал, что старый Сирасони — все. Врачи так и сказали. Надежды нет. Можно продлить его существование, а можно — забыть про старика и его переведут в муниципальную больницу, где он загнется через полгода. Если приплатить кое-кому, то и раньше.

Однако тут возникала одна очень нехорошая проблема. Все группировки в городе знали что трогать заведение Змеи Вонг не стоит. Почему? Да потому что за ней были авторитетные люди старой эпохи. Однако прежнее поколение уходило от дел — кто сидел в тюрьме, кто прятался в других странах, а кто и помер. Сирасони — последний из тех, кто все еще пользовался уважением среди молодняка, но в то же самое время еще не помер и не уехал. Он сидел в тюрьме и скоро должен был выйти, что само по себе тоже представляло проблему. Выйдя, он обязательно бы подгреб под себя заведение и не только его. Вот так легко лишиться того, чем они вместе с Лиджуань занимались всю жизнь… он вздохнул.

Нет, если бы Сирасони вышел на свободу в здравом уме и твердой памяти — им было бы не легче. Однако и нынешнее положение дел не легче. Как только все узнают, что Сирасони умер, или что он теперь стал овощем и не в состоянии принимать решения… как только весть об этом разлетится…

Ван покачал головой. Заведение Лиджуань приносило хорошие деньги, но деньги еще не значат ничего. Держать свою собственную группировку всегда было дорого, хорошо обученные специалисты, умеющие делать больно и готовые идти на риск — это очень дорого. Они всегда держались на плаву за счет репутации старых кангпхэ Третьего Поколения. Но Новое Поколение из молодых и дерзких, они не уважают былые авторитеты, в узде их держит только страх перед такими монстрами как Сирасони. И теперь, когда они узнают, что старый Рысь склеил ласты, стал овощем в больничке — ничто не остановит их от захвата клуба и гостиницы. Так что лучше всего для Вана и Лиджуань была ситуация, когда Сирасони сидел себе в тюрьме, поджидая, когда двадцать пять лет за убийство с особой жестокостью — подойдут к окончанию.

В кармане завибрировал телефон, Ван вынул его и не глядя надавил на кнопку «принять вызов».

— Да? — сказал он в трубку: — я сейчас занят.

— Привет Толстячок. — зашелестел в трубке голос и Ван — поморщился от досады. Вот только старшего Ву ему сейчас не хватало!

— Нарываешься? — роняет он в трубку: — так я сейчас подъеду.

— Нарываюсь? Я? Это ты нарываешься, дружок. Кто тут недавно мне разгромил мое заведение? Привел какого-то бешеного малолетку и уважаемым людям отдых испортил? Да еще и стволом размахивал? Такое уж вовсе не по понятиям, братан. Но если уж ты решил приехать — так приезжай. Я подожду. И револьвер свой возьми, разговор выйдет вдумчивый.

— Послушай, я уже объяснял. Парень тот за своей девушкой пришел, значит был в своем праве. А я только вмешался, пока твои братки его на куски не порвали. А порвали бы — так одни неприятности вышли бы. Сам же знаешь, там их трое было. Три трупа школьников в твоем заведении? Да ты бы и спрятать ничего не успел… сейчас все по сотовым телефонам находят по геолокации. Так что я просто градус охладил, а револьвера у меня нет. Показалось твоим. — говорит Ван. Ему сейчас в бутылку лезть совсем не с руки, и так за спиной никого нет, а тут еще и старый Сирасони в овоща превратился. Сейчас ссориться с братьями Ву не лучшая идея. Может быть раньше он бы просто быканул на этого Ву и тот бы сразу хвост поджал, но не сегодня.

— Ну да. — хмыкает в трубке: — конечно. Имей в виду с тебя должок. Я к вам в клуб не лезу, девок ваших не трогаю, уважение блюду, как и завещали старшие, а ты мне прямой убыток нанес. Выручка за день, расходы на лечение, плюс пришлось Койоту и Рикото на лапу накинуть, чтобы зла не держали и не стали твоих малолеток искать по городу. А это все деньги.

— Пришли счет.

— Э, нет, так дела не делаются. С тебя услуга, Толстячок.

— А… наконец-то ты подошел к сути. Чего тебе нужно, Ву? Выкладывай уже. — говорит Ван, неожиданно успокоившись. Вот оно что, Ву нужна какая-то услуга. Никто пока не знает, что старик Сирасони — овощ и он вместе с Лиджуань остался без защиты. Никто еще не сложил два и два, не вычислил что старых авторитетов Третьего Поколения больше нет и что Ван вместе с непутевым племянником Лиджуань — вовсе не армия. Что любой кангпхэ Нового Поколения со связями и боевиками под рукой — может диктовать условия Змее Вонг. Много ли для этого нужно? Совсем немного. У тех же братьев Ву около тридцати человек в банде, они организованы и у них есть оружие, а некоторые из них уже отсидели свое в тюрьмах, пусть и за мелкие правонарушения. В любом случае никто не станет защищать Змею Вонг и его лично. Тем более его.

— У вас там кружилась одна девка… Чон Джа Юн ее звать кажется? Она все еще под Змеей или уже сама по себе?

— Что за дурацкие вопросы? Зачем тебе одна девчонка? Неужели у вас мало своих кисэн? У вас три заведения и полным-полно работниц в них. Или ты влюбился? — хмыкает Ван, а в его голове так и мелькают варианты. Одному из братьев Ву нужна Чон Джа? Конечно же он помнит ее, девчонка, которая ошивается рядом с Бон Хва, мелким засранцем, который теперь работает на них. Если докапываться до сути, то девчонка больше не работает на Змею Вонг, но все же и сдавать ее просто так… нужно сперва хоть выяснить, о чем речь идет.

— Слушай, Ван, давай без этого, а? — задушевно просит его Ву: — я же знаю как у вас там хостесс работают. Уверен она вам задолжала изрядно… так я что предлагаю — выкуплю я у тебя ее долг, так и быть. Деньгами заплачу. Хочешь наличкой мои койоты принесут, хочешь — переводом. Ты главное сумму назови, и я тебе ее закрою тут же. А ты ее предупреди что теперь мы будем с нее долги взыскивать.

— По-твоему это так легко делается, да? А давай-ка я у какой-нибудь из ваших девчонок контракт выкуплю, во сколько это мне обойдется? Столько же сколько она должна или вы мне накрутите раз в десять больше? — спрашивает Ван, зная ответ. Таким как братья Ву нужно чтобы девчонки-кисэн из долгов никогда не вылазили, потому-то они внутри своих борделей и выпивку и легкую наркоту, и азартные игры поощряют. И выкупить контракт девчонки из заведения братьев — значит переплатить в несколько раз… и то не факт. Они же там насчитают не только ее долги, но и потерянную прибыль на пять лет вперед. Так что даже по понятиям пытается Ву-старший его надуть, на мякине провести.

— Да чего ты начинаешь-то? — откатывает назад Ву-старший: — окей, называй свою цену. Заплатим. Мне просто конкретно эта девчонка нужна, как ее там… Чон Джа Юн, вот.

— А что там у тебя? Какое-то особое дело наклевывается? — задает вопрос Ван, стараясь, чтобы его голос прозвучал в меру ревниво. Как у дельца, у которого зачем-то скупают залежалый товар по завышенной цене, и он понимает, что не дураки покупают, а значит — знают чего-то, что он не знает. Если он будет вести себя так, как ожидает от него Ву, то сможет получить больше сведений. В любом случае — соврет Ву или нет — у него будет больше информации.

— Никакого дела. Просто одному хорошему знакомому нужно чтобы девчонка была нам должна. Чтобы так сказать основание было для беседы. А если она все еще у вас работает, так мы контракт перекупим, а не только долги. В конце концов за тобой должок, Ван. — звучит голос в трубке и Ван хмыкает про себя, отметив, что Ву-старший перестал называть его «Толстяком». Знает, что это его бесит и обычно ведет себя по-хамски, а тут вдруг вежливость где-то нашел и на харю нацепил.

— А ты знаешь, что Сирасони из тюрьмы вышел? — задает вопрос Ван и на том конце трубки наступает тишина.

— Я как раз с ним сейчас рядом. — ни капельки не врет Ван: — может трубку передать? Говорим про то, что Новое Поколение совсем от рук отбилось… может даже сами тебе сегодня визит нанесем…

— Ван. Погоди. Слушай, у меня тут срочное дело, пожалуйста передай уважаемому господину Ли Сон Суну что мы уважаем его и если он вдруг решит нанести к нам визит… пусть предупредит, все будет за счет заведения и в лучшем виде. — просыпается вдруг голос в трубке: — и… мне уже пора. Еще раз — уважения господину Ли! — короткие гудки. Ван неспешно убирает телефон в карман и смотрит на лежащее перед ним тело, подключённое ко всей этой медицинской машинерии.

— Даже в таком виде… — говорит он: — даже в таком виде одно твое имя садит их всех на жопу. Никогда бы не подумал, что скажу так, но сейчас мне тебя не хватает, Сирасони. Уж ты бы нашел что сделать… хотя зная тебя ты бы просто пошел и пробил голову Братьям Ву. Уж извини, но мне придется использовать твое имя еще некоторое время и на это время ты нужен мне живым. Жаль что у тебя нет сына. Он бы носил твое имя… а если бы он был бы таким же отмороженным ублюдком как ты, то было бы вовсе идеально. — он вздыхает и встает. Неторопливо кланяется лежащему.

— Не думаю, что буду часто посещать тебя, старый ты бандит. Но я попрошу медицинский персонал чтобы читали тебе какие-нибудь хорошие книги, в последнее время в тюрьме ты много читал. Пришлю список и пусть подберут что-нибудь по вкусу. Жаль, что так вышло, Сирасони. Бывай. — он выходит и плотно притворяет за собой дверь. Идет по белому коридору, поправляя медицинский халат, накинутый поверх пиджака, и думает. Думает о том, что эта Чон Джа опять какие-то проблемы с собой принесла… и по-хорошему если паренька предупредить, то он опять должен останется, хотя зачем ему этот паренек? Просто хорошее дело сделать? Нет, вообще-то можно было бы на Чон Джа недостачу повесить и продать этот долг Ву-старшему, но ведь потом обязательно придется с мелким отморозком дело иметь, а у него глаза порой бешеные бывают, такого бить бесполезно, такого только убивать сразу. И потом, выдуманные долги вскроются, шила в мешке не утаишь, а свои долги перед заведением Чон Джа погасила. Вернее — мелкий погасил. Лиджуань так и сказала — дескать нам больше не должна, будешь должна мелкому. Так что… лучшим ходом будет предупредить мелкого, что его подружку тут разыскивают. Причем разыскивают братья Ву, а репутация у этих чертей не очень хорошая. Может кому-то из богачей она приглянулась или обидела кого? Хотя чего гадать, тут и гадать не нужно, те, кто должны братьям Ву в конце концов или деньги отдают или пашут на них с утра и до ночи. Нет, определенно стоит мелкого предупредить. Эх, жаль, что с Сирасони так вышло. Он заворачивает за угол и…

— А ты чего тут делаешь, мелкий? — удивленно спрашивает он, глядя на предмет своих недавних размышлений. Паренек так же как и он — в накинутом на плечи медицинском халате и в бахилах поверх обуви.

— Здравствуйте дядюшка Ван. — кланяется паренек: — а у меня матушка тут лежит. Я два раза в неделю ее навещаю. Узнаю как дела и рассказываю о своих.

— Матушка? — Ван рассматривает Бон Хва, словно в первый раз его видит. Странно, думает он, а ведь есть какое-то сходство. Нос почти такой же… хотя может это потому, что у него тоже сломанный, и когда сломать успел? Недавно вроде с нормальным ходил. Но самое главное — взгляд. Нет, сейчас он был нормальный, но Ван помнил, какой он может быть — бешенный. Совсем как у…

— Слушай, малой, а твой отец тоже сюда приходит так часто? — задает он вопрос. Паренек мотает головой.

— Я своего отца и не знаю. И не знал никогда. Матушка о нем ничего не рассказывала. — говорит он: — и в документах ничего нет. Так что с одной стороны я вроде как сирота, дядюшка Ван. Скажите, а можно сегодня со смены отпроситься? Там Чон Джа помощь нужна, у нас вроде как переезд небольшой.

— Переезд? Это дело. А то живете все вместе цыганским табором, а это не дело. Ты, конечно, молодой, но столько девок вокруг… так и сотрешься совсем. — неторопливо говорит Ван, а в голове у него мелькают мысли и варианты. Это ж как удобно, думает он, и врать ничего не придется, сейчас только он узнает побольше про матушку этого Бон Хва, да где она с Сирасони могла пересечься лет семнадцать назад и можно наследничка объявлять. А что? Взгляд у парня бешеный, нос сломанный и вообще похож даже немного. И вообще это может и правдой оказаться.

— Да не. Мы и переезжаем всем табором. — чешет затылок паренек: — даже еще больше народу добавляется. На некоторое время нужно «на матрацы залечь».

— Ну дело твое. На смену можешь не выходить, я предупрежу кого надо. И кстати… а у тебя случайно фотографии твоей матушки нет? Молодежь обычно на своих телефонах кучу фоток хранит…

— Дядюшка Ван, вы что? — паренек смотрит на него с обеспокоенным лицом: — с вами все в порядке? Фото моей мамы… ну свежих нет. У меня вот, я делал фотографии семейного альбома, ей на аватарку поставил, старое фото, десятилетней давности… — он протягивает телефон: — а вам зачем?

— Да подумал, что знакомая старая. Хм. А матушка у тебя красивая. — задумывается Ван над фотографией. Десять лет назад, думает он, но вообще примерно такие в свое время Сирасони и нравились, известный бабник был. Просто удивительно как это у него нет десятков незаконнорожденных детишек по всей стране. Или контрацептивы свое дело сделали, или же вообще у него с этим проблемы были. Насчет контрацептивов, конечно, вряд ли, не утруждал себя Сирасони такими мелочами…

— Но, но! Дядя Ван я вас конечно уважаю, но «папой» называть совсем не готов! — заявляет паренек и Ван — тут же машет рукой.

— Не, ты меня не понял, малой. — поспешно открещивается он: — я просто так. Показалось. Не напрашиваюсь я к твоей маме в мужья, успокойся. Хотя вот не понимаю, чем я тебе не нравлюсь? Высокий, красивый, со стабильной работой, уважаемый член общества.

— Вы же сейчас шутите, да, дядя Ван? Шутите же? Вы себя в зеркало видели? Я как в первый раз вас увидел, так чуть не обделался. И Чон Джа до сих пор вас боится.

— Кстати об этой вертихвостке. — Ван меняет тон на серьезный: — тут мне за нее звонили. Серьезные люди. Больше скажу — неприятные и серьезные люди.

— Чего они хотели? — мигом серьезнеет паренек.

— Чего хотели? Хотели, чтобы я им долги твоей подружки продал. Чтобы она — уже им была должна.

— Но…

— Не ссы, мелкий. Она мне ничего не должна. И мадам Вонг тоже. Мы ж в тот раз за все перетерли. Если она и должна кому, так это тебе. Однако… люди серьезные и если долгов не найдут, то сделают. Помнишь сауну? Это их заведение. Они сейчас на меня накатывают за тот случай, так что ты теперь мне торчишь опять. Разнес им там все, людей поколотил… а с меня спрос теперь.

— И что же теперь делать? — паренек все еще серьезен, но не испугался, отмечает про себя Ван, идеальный кандидат. Злой как собака, в драку кидается словно ему пожрать принесли, не боится ни черта, дерзкий и резкий. Вылитый Сирасони в молодости. Так всем и скажу, дескать наследничек у нашего Сирасони появился, прошу любить и жаловать, сперва репутация «папаши» будет решать, а там и свою собственную поднимем. Если все по понятиям делать, то войны не будет, а будут дуэли, а уж в дуэли этот мелкий никому не уступит. По крайней мере первые несколько раз, а больше и не нужно.

— Слушай, вот ты говоришь, что отца своего не помнишь. А что, если я скажу, что он — тут же лежит? Наверное судьба…