Скучная Жизнь 4

Глава 19

Глава 19

Интерлюдия Чон Джа, помощник адвоката и психотерапевт-волонтер

— Юна, ну ты скоро там? — сказала Чон Джа, открыв дверь в офис. Небольшое помещение, которое они смогли снять в торговом центре «KTG», буквально несколько квадратных метров, с двумя столами, шкафом для бумаг, принтером и небольшим диванчиком из кожзаменителя — для посетителей. Сейчас же на этом диванчике, на двух столах и даже на полу — были разложены какие-то бумаги, а дипломированный адвокат Юна Юн — ползала на карачках, уткнувшись головой вниз.

— Они же только сегодня пришли… — качает головой Чон Джа: — да еще и после обеда. Пятница же. Никто вечером в пятницу не работает. Даже государственные служащие выпить идут. Хватит над бумагами зависать, нас ждет путешествие по ночным заведениям столицы!

— … еще чуть-чуть… — отозвалась Юна, продолжая стоять на четвереньках и изучать какую-то бумагу: — понимаешь, никто экспертизу не проводил… есть только результаты вскрытия и протокол с места происшествия. Ага, вот…

— Разве подобает уважаемому адвокату стоять вот так — на коленках, попа кверху? — задает Чон Джа риторический вопрос: — так ты себе никогда парня не найдешь. Пошли погуляем, развеемся, да поболтаем о том, о сем?

— Сейчас, сейчас… — Юна вынула еще одну бумагу, села на пятки, в позицию «сейдза» и поднесла ее к лицу. Чон Джа присела на подлокотник дивана, потому что сам диван был занят разложенными документами. Присела и вздохнула. Когда Юна вот так погружалась в документы, то вытащить ее оттуда было делом очень сложным, практически — невозможным. Может быть, она с трудом различала людей, но когда дело касалось документов, то тут ей не было равных.

— Между прочим сегодня день скидки на острые куриные крылышки и первые две кружки пива по цене одной! — произносит Чон Джа, якобы в пространство. Она знала, что Юна очень любила посидеть вечерком в баре и пропустить кружку-другую легкого светлого и горьковатого «Сеул Соул Эль» или там «Намсан Маунтин». В конце концов на предыдущей работе, да и в университете у нее не было так уж много друзей — в силу ее заболевания. Однако Чон Джа она доверяла и с удовольствием проводила время за неформальным общением. За это время они довольно близко сошлись, и сама Чон Джа искренне называла Юну своей подружкой. Не просто приятельницей или коллегой по работе, тем более что формально Юна была ее боссом. Но у них установились странные отношения — там, где Юна знала больше, во всех юридических вопросах — она была главной. Но как только дело касалось бытовых проблем, личных взаимоотношений или там просто вопроса «что будем пить сегодня вечером?» — тут она оставляла все на откуп Чон Джа. Так что обычно Юна реагировала на «пойдем вечерком пропустим парочку светлого» — с намного большим энтузиазмом. Но сейчас она только пробурчала что-то себе под нос.

— Мда… — вздохнула Чон Джа, глядя как Юна — поднимает юбку и садится на пол по-турецки, скрестив ноги. Мысленно она вознесла хвалу небесам за то, что у них в офисе стены не стеклянные и проходящие по пятому этажу торгового центра посетители не могут увидеть, как она тут сидит — все нараспашку. А еще Чон Джа задумалась о том, что у Юны — довольно неплохое тело, как для офисной работницы. Крепкие ноги… а ведь спортом в жизни не занималась. Хорошая генетика, наверное. Хотя, природа всегда так делает — где-то дано, а где-то — отобрано. Заболевание то у нее тоже врожденное… вот тебе и генетика. На секунду Чон Джа попыталась представить себе каково это — жить, не распознавая лиц. Когда вместо лиц… ну скажем такие размытые пятна, как в порнороликах, когда личности участников скрывают. Ведь это только в аниме персонажи в одной и той же одежде и с одними и теми же прическами ходят, а в жизни — вот переоделся человек, волосы в другую сторону зачесал или покрасился — и все. Юна тебя уже не узнает. И тогда… Чон Джа сразу же стала неуютно. Она поняла, что если ты не отличаешь одних людей от других, то для тебя весь мир становится единым целым. Безликой массой. Если для нормальных людей есть разделение на личности, для них есть люди, которые сделали им хорошо и есть люди, которые сделали плохо… а для Юны — все эти люди — одно целое. Чон Джа вздохнула, думая, что только такой человек как Юна мог бы не озлобится на весь свет, будучи в таком положении. Даже после того, как этот ее «Ю Джин» сделал ей больно — она все равно его любит, дурочка такая. А ведь ей еще предстоит все узнать… потому что нельзя такое скрывать. Хотя эта инопланетянка считает, что не стоит ворошить прошлое, достаточно отнять у ее родственников фирму и пустить их по миру… вручить все Юне как приз и возможно — найти ей «Ю Джина». Сделать так, чтобы ее розовые очки остались на лице, а не разбились вдрезбезги об асфальт гнусной реальности, лжи и предательства. Но кто такая эта Оби вообще и с какого момента они стали ее мнение учитывать? Мистер Хайд сказал, что «пусть сама выбирает», а на резонный вопрос «но для этого ей все же придется все рассказать» — только плечами пожал. Сказал, что человеческая память — штука гибкая и мягкая. Как пластилин. Наша задача — рассказать ей правду, открыть факты. А уж что с ними делать — пусть сама решает. Захочет забыть все и продолжать «Ю Джина» искать — поможем и поддержим. Захочет отомстить тем, кто с ней так поступил — поможем, поддержим и отнимем. Захочет вообще все забыть и дел с ними не иметь — тоже поможем и поддержим. Потому что на то и друзья, чтобы помочь и поддержать, а не решения за нее принимать. Если мы решения за нее принимать будем, то чем мы лучше этого самого «Ю Джина»? Ей будет больно? Значит — нужно помочь пережить эту боль, облегчить ее. Даже если раскрытие этих фактов приведет к тому, что она нас — возненавидит и разорвет все отношения… а у нас на ней — и фирма и перспективы развития, и даже иск к корпорации… даже несмотря на это — все равно нужно сказать правду. А ты не скажешь — так я скажу. Чон Джа только головой помотала, вспоминая взгляд мистера Хайда. Таким она его побаивалась… хотя обычно она ни черта ни бога не боится. Хуже этого только холодный бетонный раствор поздней ночью на фундаменте новостройки… она сглотнула.

— Эй, Юна! — повышает голос она: — в самом деле, уже поздно. Что ты там такое нашла?

— Это бумаги по результатам расследования обстоятельств гибели семьи Кан. — отвечает Юна, не отрываясь от чтения документов: — каждое дорожно-транспортное происшествие, в результате которого погибли люди — подлежит расследованию. Они пришли только сегодня… и тут есть парочка любопытных фактов… во-первых сам мистер Кан — нарушил правила дорожного движения, он резко свернул в сторону обочины и остановился, едва ли не поперек дороги. В него сзади врезался грузовик, водитель которого не справился с управлением. Обычно действует простое правило — кто сзади, тот и виноват. Но оно действует только в том случае, если едущий впереди не нарушил правил… вот тут у нас инспекторы дорожного движения дают заключение о том, что в ДТП виновен сам мистер Кан, вот, видишь. — она поднимает бумагу над головой.

— Дай сюда. — Чон Джа изучает бумагу: — угу, вижу. И что? Это помешает нам в иске, да? Дескать сам виноват, чего к нам прицепился?

— Не совсем. — качает головой Юна: — вот тут — результаты вскрытия. Легочные альвеолы — выжжены пламенем. Вот, видишь, выжжено все почти до углей, здесь заключение патологоанатома и судмедэксперта. Следовательно мы можем…

— Погоди, постой. Что там про легочные альвеолы? — хмурится Чон Джа. Она не считает себя дурочкой, в конце концов за плечами университет, который она… почти закончила. Но иногда Юна увлекается и несется вперед в своих умозаключениях, совершенно забывая, что не все юридический заканчивали с «magna cum laude».

— Легкие у них выжжены в результате пожара. — поясняет Юна.

— Так они все сгорели, дотла практически, чего тут удивительного? — Чон Джа берет фотографии с места происшествия и разглядывает их. На фото — обугленные останки, оскаленные рты, скрюченные конечности… материал для фильма ужасов. Про себя она решает, что нельзя этой Оби давать эти фотографии смотреть. Пусть она и странная девчонка, да и раздражает ее порой, но все же такое увидеть… даже если это не твои близкие и родные — то кошмары потом будут ночью мучать, а уж если это твои мама и папа, поджаренные до угольков… пожалуй она сегодня не будет ни жаренную свинину есть, ни куриные крылышки. Сегодня она будет вегетарианкой и алкоголичкой.

— Чтобы человеческое тело сжечь до углей — требуется очень много времени и довольно жаркое пламя. Вот ты когда-нибудь жарила поросенка целиком? Довольно хлопотное занятие. Вон, на результаты вскрытия взгляни, там есть фото… внутри они не прожаренные. И когда человек сгорает, уже будучи мертвым — в его легких нет расплавленного жира. Не обожжены альвеолы. Он просто сгорает снаружи и запекается внутри. Но когда человек сгорает живьем — то он вдыхает пламя, раскаленный воздух проникает в его легкие, сжигая изнутри и расплавляя жир и альвеолы, то бишь легочные пузырьки. Довольно легко определить — сгорел ли человек заживо или сперва он умер, а уже потом был подожжен. Даже начинающий судмедэксперт с таким справится. Конечно, есть случаи, когда одни кости остаются… или даже когда костей толком не остается, как в том случае, когда банда из Ичхона сжигала тела своих жертв в котельных теплостанции… однако здесь у нас просто автомобильная авария на трассе. Они не могли гореть долго, через двадцать минут на месте уже были пожарные расчеты и спасатели. За двадцать минут ты даже поросенка не прожаришь, если целиком в огонь засунуть… — Юна замолчала и уставилась в пространство.

— Что-то мне есть захотелось. — вдруг сказала она: — мяса. Жаренного. Такого чтобы с корочкой.

— Ты — странная. — качает головой Чон Джа: — я вот после этих фоточек точно веганкой стану.

— Ты знаешь, что жаренная человечина по запаху ничем от жаренной свинины не отличается? — задает вопрос Юна: — это нам на лекциях рассказывали. Был у нас профессор, который прокурором служил и банду людоедов в Пусане накрыл, вот он и рассказывал. А у меня воображение богатое, вот я запах жаренной свинины и представила. Сразу же есть захотелось. Ничего странного, просто рефлекс. Тем более что вечер уже, я ж целый день ничего не ела.

— И ты, наверное, думаешь, что все объяснила? — вздыхает Чон Джа: — только еще больше вопросов возникло. Но к черту. Хочешь кушать — замечательно. Пошли уже отсюда, нас ждет холодное светлое «Намсан Маунтин», а тебя — жаренная свинина. Меня же судя по всему — салат и сухарики.

— Сейчас, сейчас… так о чем я… — Юна опускает взгляд на бумаги перед ней: — ах, да. Это нам не помешает. Видишь ли, так как они сгорели, будучи еще живыми… то они погибли не в результате аварии, спровоцированной мистером Каном, а именно в результате пожара, который в свою очередь является результатом непродуманной конструкции автомобиля. Что нам и подтвердит инженер Ли на процессе. Quod erat demonstrandum… что и требовалось доказать.

— Значит у тебя все схвачено. — кивает Чон Джа: — прекрасно. Великолепно. Замечательно. Так что — идем пиво пить? Надевай туфли и юбку свою одерни, а то расселась тут… все напоказ.

— А? Да, конечно… — Юна опускает взгляд вниз и стремительно краснеет. Вскакивает на ноги и оправляет юбку: — задумалась, извини.

— Ничего страшного. В конце концов мы обе девушки. Вот был бы тут Бон Хва — он бы кровь из носу пустил. Давай не будем весь этот бардак убирать, а? Завтра… ну или в понедельник и начнем? — с надеждой говорит Чон Джа, оглядывая бумаги, разложенные по всему офису.

— Ты что! — горячо возражает ей Юна: — нельзя тут ничего трогать! У меня — система! Запираем офис и чтобы никто тут не был до моего прихода! Вон там на кресле — показания свидетелей, на принтере — данные экспертизы, на диване — документы от инженера Ли, а у тебя под задницей — ответы из дорожной инспекции…

— Да? — Чон Джа встает, стараясь не наступить на «разложенные по системе» бумаги. На ее личный взгляд никакой системы тут нет, но как говорил Эйнштейн — порядок нужен лишь глупцу, гений властвует над хаосом.

Она ждет, пока Юна — наденет туфли, поправит прическу и накинет пиджак. Выключает свет в офисе и закрывает за ними дверь.

— Но что меня беспокоит… — говорит Юна, пока они — спускаются на первый этаж торгового центра по длинной лестнице эскалатора: — там установлено, что в желудке мистера Кана найдены следы сильнодействующего снотворного.

— Ну… ничего удивительного. У многих в наше время проблемы со сном. — пожимает плечами Чон Джа: — я и сама порой принимаю. Стресс, все дела.

— Да, сам факт не удивителен. Но в сочетании с другими фактами… чета Кан намеревалась ехать в дальнюю поездку. Они только выехали из города. В самом автомобиле, в подстаканнике нашелся металлический термос, в котором были остатки крепкого кофе. Термос находился с водительской стороны и было бы логично предположить, что выезжая в дальнюю поездку с раннего утра мистер Кан — заварил себе крепкого кофе. Но зачем вместе с кофе — выпивать снотворное?

— Может он снотворное ночью принял? — предполагает Чон Джа. Юна качает головой.

— Нет. Эти таблетки довольно быстро усваиваются. Скорее всего он принял их уже в пути, запивая кофе. Жидкость впитывается в желудке практически мгновенно, а вот таблетки растворились не до конца. Если в машине и была упаковка этих таблеток, то она сгорела вместе с салоном. И… если уж предполагать, то можно предположить, что он — перепутал эти таблетки с каким-нибудь другим средством. Например — с лекарством или даже стимуляторами. Как я уже сказала — ехать было далеко, а из дома они выехали довольно-таки рано.

— Погоди-ка… — Чон Джа хмурится: — то есть ты хочешь сказать, что эти таблетки могли ослабить внимание мистера Кана, в результате чего он и вылетел на обочину? А уже потом в его автомобиль грузовик врезался?

— Думаю он заснул на трассе. Трагическая случайность. Современные снотворные препараты очень сильны и действуют очень быстро. Пять, десять минут и человека неудержимо клонит ко сну. Кроме того, если предположить, что он все-таки перепутал снотворное с другим препаратом… а иного разумного объяснения тому, что он выпил его вместе с крепким кофе я не вижу… так вот, если предположить, что он перепутал его с другим препаратом, то он мог точно так же — перепутать и дозировку. Если, скажем там он витаминов по пять капсул принимает за раз или там стимуляторов… вот точно так же горстью в рот и закинул. Запил кофе из термоса… — Юна вздыхает: — впрочем сейчас мы уже ничего не проверим. Но такова моя гипотеза.

— То есть… чисто теоретически — ему могли и подменить эти таблетки, да? — уточняет Чон Джа, чувствуя, как охотничий инстинкт заставляет ее сделать стойку.

— Могли наверное. — пожимает плечами Юна: — но кому это нужно? Кто мог бы просчитать такую вероятность? Если бы его хотели убить серьезные люди, то не так… тут же никакой гарантии нет. Какова вероятность что за ними сразу же грузовик будет ехать? И… о критическом недостатке конструкции кроссовера «RoadStar» — только единицы в компании знают, а им самим невыгодно чтобы про это узнали, уж эксплуатировать такое они точно не будут. Да за деньги корпорации мистера Кана бы нашли висящим на люстре в номере дешевого отеля с полупустой бутылкой виски и запиской «прошу в моей смерти никого не винить, я очень устал». Не, тут не стоит сущности множить. Применяй бритву Оккама и отрезай ненужное.

— Ну не знаю… хотя потом об этом подумаю. Завтра. А сегодня нам с тобой нужно как следует выпить и поговорить…