Скучная Жизнь 4

Глава 21

Глава 21

Интерлюдия Кан Оби, занятая девушка, часть II

Сейчас она чувствовала себя так, словно шла по натянутому над бездной канату, балансируя на кончиках пальцев, а внизу — ликовала толпа в партере, звенел оркестр, а касса принимала ставки на то, когда именно она потеряет равновесие и, взмахнув руками, словно птица — упадет вниз.

Она научилась читать лица людей за секунду-другую до того, как они источали Красный на нее и сейчас лицо Чон Джа представляло собой горный склон с нависшей над ней снежной массой, чуть тронь — и лавина обрушится вниз, сметая все на своем пути и погребая под тоннами колючих ледышек. Она принялась лихорадочно перебирать в памяти все события сегодняшнего дня, где она успела Чон Джа дорогу перейти и на любимую мозоль наступить? С утра встала пораньше и уступила ей место в ванной, попыталась приготовить завтрак и была отодвинута в сторону с небрежным «не путайся под ногами, джейдай». Тогда? Нет, иначе она бы получила по шапке сразу же, Чон Джа не из тех людей, что долго копят неприязнь в душе, а потом срываются. Она бы сразу сказала все что думает. Но тогда… почему на ее лице написана мрачная решимость? Мозг Оби сейчас работал на полную мощность, нет лучше учителя чем боль, нет лучше мотиватора чем страх, она не хочет попасть под Красный от Чон Джа и ей срочно нужно понять, что тут происходит!

В голове стремительно замелькали образы, слова и идеи… вот Чон Джа и Бон Хва говорят прошлым вечером, по обрывкам разговора она понимает, что речь идет о Юне Юн, адвокату, старшему партнеру Чон Джа. Вот — Чон Джа и Бон Хва — отъезжают от школы на ее мотоцикле. Она возвращается домой рано, в пятницу она вообще может и не прийти или заявится под утро. И — трезвая. Выпившая, но — трезвая. В глазах — та самая мрачная решимость. Значит она все-таки поговорила с Юной и рассказала ей правду. Но… при чем тут Оби? Почему Чон Джа так на нее смотрит?

— А ну садись. — надавливает на нее своим тоном Чон Джа и Оби чувствует, как у нее — подкосились ноги и она — села, сама того не желая. Она вдруг поняла что почти в два раза меньше чем Чон Джа, а еще та — занималась тхэквондо и даже пояс мастера имела. Но даже если бы Оби была больше и сильнее — она все равно ничего не смогла бы сделать против такого ее голоса, против Красного в ее глазах. Она сглотнула, сжимаясь в комочек.

— Хватит тут мне спектакль разыгрывать, инопланетянка. — продолжает давить на нее Чон Джа: — давай-ка ты мне расскажешь, что с твоими родителями произошло и почему я у тебя в глазах ни капли горя не вижу? Девочки, у которых сразу и папа и мама в катастрофе погибли — не могут быть такими бодренькими и жизнерадостными. И… вот только не надо сейчас глазами моргать так. Ты все понимаешь. Нет? Тогда позволь мне тебе объяснить. Мне в общем насрать, подменила ты своему отцу пилюли на снотворное или нет, это твоя жизнь, твоя отвественность. В полицию я не побегу, можешь успокоиться и перестать нож тискать. Ты же не думаешь, что справишься со мной? — она наклоняет голову набок и смеривает Оби тяжелым взглядом. Оби — еще раз сглатывает и поспешно отпускает рукоять ножа, которую она машинально взяла в руки. Она и не думала… у нее действительно никаких шансов. Нет, теоретически она могла бы, она знает, как это делать, она видела это в кино, просто взять нож и воткнуть Чон Джа в шею… но она никогда не сможет. Когда с ней разговаривали вот так — на повышенных тонах, включая Красное — она всегда терялась и впадала в ступор. В детстве, когда-то очень и очень давно, она поняла что сопротивляться или оправдываться бесполезно, если она пытается оправдаться, возражать или делать что угодно — ее наказывали гораздо жестче. И она оставила попытки сопротивляться, жизнь научила ее что сопротивление бесполезно, самой лучшей стратегией было — просто стоять и терпеть, пока другим — не надоест ее мучать. Ну или… лежать и терпеть. Умом она понимала, что сейчас не такая ситуация, что ей нужно действовать, но преодолеть себя не могла, руки и ноги стали как будто ватные, а в солнечном сплетении образовалась звенящая пустота, высасывающая из нее все силы.

— Вижу, поняла. — хмыкает Чон Джа: — так вот, повторю специально для тех, кто с Альфа Центавра. Мне плевать на твои внутренние драмы. Но мы, я и Юна с Бон Хва — поставили на тебя, понимаешь? Исковое заявление уже ушло в суд, на днях первое заседание. А ты — темная лошадка. Что если в суде вскроется что ты у нас своего папочку убила? Ты ведь убила его, Оби Ван? И теперь сидишь тут передо мной с таким невинным видом, как будто это ты у нас жертва. Ты — умная, циничная, но ебанутая… будь ты просто умной и циничной, так я бы и не беспокоилась. Потому что тогда я была бы в тебе уверена. Что ты — пройдешь с нами до конца и не подведешь нас, потому что мы — в одной лодке. Но ты — ебанутая на всю голову и что тебе завтра взбредет выкинуть — никто предсказать не может. Поэтому — помоги мне тебя понять, инопланетянка. Иначе я не смогу тебе доверять, а ты — живешь с нами. Мы едим из одного котла, пьем из одного чайника, спим в одной комнате. А если затея с иском против корпорации прогорит, то пострадаешь не только ты. Мы все ко дну вместе с тобой пойдем, я, Бон Хва и Юна. Особенно — Юна, она считай на кон свою карьеру ставит и репутацию. Поняла? Вижу, поняла… — Чон Джа откидывается на спинку стула и нетерпеливо барабанит пальцами по столу: — ну так что? Будешь со мной откровенно разговаривать, девушка с Альфа Центавра? Или…

— Н-не надо. — выдавливает она из себя. Красное из глаз Чон Джа постепенно пропадает и Оби — вновь может дышать. Мозг лихорадочно перебирает варианты поведения. Она знает что для долгосрочной перспективы общения и для того, чтобы остаться вот тут, рядом с Бон Хва, — ей нужно понравится Чон Джа! Очень нужно! Но… как⁈ Она уже знает, что Оби — подменила витамины в контейнере-таблетнице отца на сильнодействующее швейцарское снотворное матери. Она не хотела, чтобы они погибли, хотела просто чтобы они — подольше задержались в командировке, чтобы вечером их клонило в сон, и чтобы они — остались в гостинице, а не выехали обратно тем же днем. Она никогда в жизни не посмела бы вступить с отцом или матерью в конфронтацию, даже после того, как ее — фактически заперли в доме, запретив ходить в школу. Это случилось, когда мать узнала про Бо Рана и его друзей и то, что она с ними делала. Тогда ее избили по-настоящему, мать как будто с ума сошла, она била ее сперва палкой от веника, потом — сложенным вдвое шнуром от чайника, а потом — просто пинала ее ногами. И кричала. Как будто Оби было мало ее Красного, которое и так делало ей больно. А ведь она ничего плохого не хотела, она просто хотела понравится. Так она и сказала матери, когда та — выбивала из нее ответ, почему она позволила этим мальчикам себя осквернить, да еще и записывать это на камеру. Когда мать — повысила голос и ударила ее по голове в первый раз — она не нашлась что ответить и сказала правду. Пожала плечами и сказала «так они же все мои друзья, почему бы и нет». И тут мать — сорвалась. Потом она помнит все урывками, клочками, размытыми в пространстве и времени. Боль, Красное, Крики, снова Боль и наконец — спасительная темнота.

Мать кричала что Оби — позорит всю семью и что у нее что-то не то с головой, что ее нужно сдать в сумасшедший дом или в монастырь. После этого — с ней разговаривал и отец. Ей запретили выходить из дома, запретили ходить в школу, и она проводила все время в своей комнате, задыхаясь от Красного. А ведь школа в тот момент была единственным местом где хоть кто-то относился к ней хорошо. Ведь в тот момент, когда Бо неловко пошутил про «а давай займемся этим все вместе», а она — просто встала и сняла с себя рубашку — в тот момент парни ее просто боготворили. Она — купалась в одобрении и эйфории… правда длилось это недолго. Очень быстро они стали такими же как и все — Красными.

Так что… у нее не было выхода, ей была нужна передышка, хотя бы на сутки. И она — поменяла витамины в таблетнице отца на снотворное. Она не хотела их убивать… но получилось даже лучше, чем она думала! Теперь, когда родителей нет — она была вольна делать что угодно, а ей была нужна ее эйфория… и она пошла туда, где было так легко добиться одобрения от мужчин. Но… Чон Джа не поверит в эту историю. Более того, такая Оби ей не понравится. Ее нужно удивить. Оби сглатывает. Она наконец видит Путь. Как именно ей убрать Красное из глаз Чон Джа и остаться с ними рядом. Рядом с Бон Хва, от которого всегда идет эйфория и никогда — Красное.

— Что же… — Оби выпрямляется и складывает руки на груди, тон ее голоса мгновенно меняется, она говорит словно опереточная злодейка, не хватает только истеричного «муа-ха-ха»: — что же, ты поймала меня, старшая сестренка. Хочешь поговорить начистоту? Давай поговорим… вот только имеешь ли ты право меня судить? Кто как не ты — подставил Бон Хва под удар Змеи Вонг? А ведь парень спас тебя в парке от избиения и надругательства, а может и от смерти. Но ты — подставила его и теперь он вынужден еще и по ночам работать. А если бы у него не было Старшего в голове? Или… например твоя выходка с отцом Гванхи и покупкой нового автомобиля? Ты же не сказала Юне о том, что взяла с него деньги за молчание, да? Ты просто воровка и оппортунистка, пиявка, которая присосалась к нему и Юне и высасывает из них ресурсы… да еще и подворовывает у них.

— … чего⁈ — Чон Джа отстраняется назад, так, словно ее сейчас ударили, но Красный из ее глаз пропадает окончательно и Оби — продолжает, понимая, что надавила на нужный нерв, что говорит и действует правильно. Эта Чон Джа — не зависима от общественного мнения, она не поймет потребность Оби нравится близким и боязнь Красного. Но в злодейку-Оби, в оппортунистку-авантюристку, которая ошивается рядом, желая сорвать куш, а потом — забрать все деньги и исчезнуть в тумане — она поверит тотчас. Потому что сама такая. Значит, Оби нужно сыграть такую злодейку. Нужны мотивы… какой у нее может быть мотив? Злодейка, которая хочет денег? Но пока у них нет денег, а эта история с подачей в суд на огромную корпорацию сулит больше неприятностей чем прибыли. Нормальная авантюристка-злодейка держалась бы от этого подальше. А то и вообще, связалась бы с корпорацией первой и сдала им (конечно же за деньги) инженера Ли с его совестью и муками совести. И получила бы свои миллионы, а инженер Ли — бетонные башмаки или петлю в номере дешевого мотеля с запиской «я сам решил повеситься, никто меня не заставлял». Значит — ей нужно что-то от них самих, иначе Чон Джа ей не поверит. Сказать, что она — любит Бон Хва? Но тогда она вступит в конфликт с Су Хи… а она только что выстроила с ней отношения.

Оби ловит опасный блеск в глазах у Чон Джа и поднимает руки вверх, ладонями к ней, как будто сдаваясь.

— … погоди. — говорит она: — я не хочу конфликта. Мы можем продолжать сотрудничать, ведь в короткой перспективе мне нужно то же самое, что и тебе. Я забочусь о вашем благополучии и стою на вашей стороне, потому что ваша сторона — это моя сторона. Ты правильно сказала, мы все в одной лодке. Ты, я, Бон Хва и Юна. И я не собираюсь подводить команду. Как и ты. Да, ты утаила деньги, которые ты получила от отца Гванхи, но ты испытываешь чувство вины за это и все время настаиваешь на том, чтобы платить за совместные посиделки с Юной. А она — никогда бы не взяла от тебя денег. Мне… мне нужно быть с вами. И поэтому я готова вам помогать. Нет, неправильно. Помогать именно тебе.

— Насколько я могу доверять змее, которая собственного отца убила? — поднимает бровь Чон Джа: — или ты снова расскажешь слезливую историю как он тебя избивал и насиловал вместе с матерью?

— Нет. — выпрямляется Оби. Она бы с удовольствием рассказала такую историю, но горькая ирония ситуации заключалась в том, что хотя действительно ей доставалось от родителей — Чон Джа ей уже не поверит. Вот когда начинаешь жалеть, что кричала «Волки! Волки!».

— Скажем так — у меня были основания. — говорит она: — и я ни о чем не жалею.

— Да ты психопатка. — качает головой Чон Джа, но в ее взгляде нет осуждения и Оби вздыхает с облегчением. Теперь ей нужно придумать мотивацию своих поступков, мотивацию злодейки-авантюристки, такую мотивацию, которая заставит Чон Джа поверить в то, что ей можно доверять. Она не может представить за свой мотив деньги. Ведь тогда получится что ее можно будет в любой момент перекупить. Дать взятку, и она тут же — бросит их. Нет, деньги не годились. Любовь к Бон Хва — тоже не годилась, она тут же вступает в конфликт с Су Хи, как только та об этом узнает. А она обязательно узнает. Чон Джа и расскажет. Жаль, что Чон Джа не мужчина, с мужчинами Оби легко умела переключать их внимание. Достаточно только снять рубашку и бюстгальтер и все — внимание мужчины уже рассеяно. Они могут говорить «что ты делаешь⁈» и «ты же несовершеннолетняя!» но никто еще не оттолкнул ее всерьез, когда она — приближалась, снимая одежду. Так она всегда могла избежать ненужных вопросов, так она и смогла устроиться на работу, достать документы и… много чего еще.

Оби вдруг взглянула на Чон Джа по-другому. Короткая стрижка, всегда ходит в своей мотоциклетной куртке, сильная и уверенная в себе, много курит и ругается матом, движения размашистые, громко говорит и смеется, а когда входит в помещение — то словно бы приковывает все взгляды к себе, заполняет собой весь объем. Она сглотнула. Вот оно, решение! Она никогда об этом не думала, но вот же оно, на поверхности!

— Действительно. — говорит она, вставая со своего места: — действительно. Я — психопатка. Мне всегда было легко понимать, что про меня думают, но я никогда не испытывала никаких чувств. До определенного момента я вообще думала, что никогда не смогу никого полюбить.

— Смотри-ка, началось. — фыркает Чон Джа: — что сейчас еще изобразишь, инопланетянка? Что всю дорогу ждала принца на белом коне и только увидев этого мелкого Бон Хва — поняла, что это твоя судьба? Или тебе понравился мистер Хайд, старик в теле юноши? Твои манипуляции настолько элементарные, что их видно насквозь.

— Нет. — качает головой Оби: — мне нравится Бон Хва и мне нравится Старший. Они хорошие люди. Однако чувства я испытываю именно к тебе, Чон Джа.

— … что, извините? — часто-часто моргает Чон Джа, застыв в одном положении.

— Я люблю тебя, Чон Джа. — Оби делает еще один шаг вперед и Чон Джа — невольно встает и пятится от нее назад, натыкается спиной на стенку и застывает, глядя на нее широко открытыми глазами.

— Все это… все это было только для одного. Я хотела тебя. Да, я прикидывалась дурочкой, я прикидывалась влюбленной идиоткой и простачкой. Но ты — раскусила меня. Конечно, чего еще ожидать от моей Чон Джа. Детектива в мотоциклетном шлеме. — Оби делает еще шаг вперед, они совсем близко друг от друга!

— … ты чего творишь, инопланетянка? — слабым голосом возражает Чон Джа, когда Оби — касается ее плеча рукой, заглядывая в глаза.

— Передаю тебе себя. — отвечает Оби: — теперь я — принадлежу тебе. Только твоя. Тебе нужна собственная психопатка? У тебя она есть. — Оби поднимается на цыпочки, представив себе, что это — мужчина. Она знала как все это происходит с мужчинами… найти мягкое тепло губ там, наверху…