Сказ о Халлеке Торсоне

Глава 7

За целый день в ландшафте, окружающем путников, не поменялось почти ничего. Разве что далеко-далеко на северо-западе горизонт налился едва видимой сизой тяжестью. По дороге они не встретили ни единого человека, лишь где-то в отдалении, на грани видимости, по своим делам промчался небольшой отряд всадников.

Сейда, глядя на дальние горы, развернула карты.

— Мы можем свериться с твоей палочкой?

Халлек утвердительно кивнул и вытянул ладонь, положив на неё деревяшку. Она по прежнему показывала то же направление.

— Мне кажется, я определилась, где мы. Если вон то, что синеется на горизонте — Седые Горы, то нас занесло в Срединные Земли. До гор отсюда дней десять пути, если не больше, потом спускаемся в Озёрный Край и двигаем на северо-запад, в Амрит-Анбор. Опять по любому месяц.

— Ммм… что-то мне наш жрец рассказывал о них. Они пустуют со времён распада Хенлита, так?

— Да, здесь проходили страшные битвы, с использованием выведенных искусственно существ. Нынче сам намёк на подобные работы вмиг приведёт на плаху. Вполне может быть, что мы едем по месту, где сутками рубились войска. Поэтому никто не торопится вновь населять эти места.

Халлек поёжился. Он, с его чёткими представлениями о мироустройстве, не боялся так называемых выходцев, которыми часто были полны легенды других народов. Традиция Свальбарда давала своим последователям надёжное оружие против подобных сущностей, так, на всякий случай. Он помянул своего сурового бога, радуясь, что ему нет нужды кланяться и молиться, подобно тому, как делают многие народы. Жизнь воина уже есть служение, и чем в большей опасности ты поминаешь имя Свальбарда — можно даже с бранью, если сильно припёрло — тем весомее твоё слово. Но попробуй кто скажи нордхеймцу, что он раб божий, и больше такой глупости никто не услышит от невежды. По причине отсутствия головы.

Солнце заметно клонилось к закату и до синевы на западе оставалось полторы пяди. Пора было искать ночлег. Среди бесчисленных рощ и перелесков, ручьёв и родников в пологих балках, это не являлось трудностью. Даже не верилось, что сотни лет назад здесь всё могло быть перепахано и залито кровью. Сейде приглянулась уютная лощина у края небольшой рощи, из-под зелени пробивался ключ, наполняя бочажок в пятидесяти шагах ниже. Здесь они и остановились. Под деревьями было полно сушняка, а обилие крепких подберёзовиков и белых сулило добрый ужин. Пока Халлек возился с грибами, эльфиня наладила костёр; котелок исходил паром, распространяя аромат отвара из земляничных листьев.

Глубокой ночью, когда убывающая луна уже зашла за край леска, и звёзды засияли в полную силу, Халлек отчего-то проснулся. Сейда тихо сопела под тёплой скаткой, а для нордхеймца подобная ночная прохлада было просто приятной. Он сел к костру, на притащенный из рощи падун, растеплил угли, подёрнувшиеся серыми волоконцами пепла, добавил свежего хвороста. Блики огня, разбегающегося по сухим веткам, радовали глаз, но ещё не мешали смотреть за костёр, в тёмную степь. Во мраке, шагах в тридцати, постепенно нарисовался смутный силуэт, высокий, с посохом или копьём. Гость приближался молча, его движение сопровождал только шелест травы.

— Пустишь к костру? — вежливо осведомился сильный, крепкий, но тихий мужской голос из-за круга видимости.

Халлек отчётливо понимал, что гость к ним явился непростой, но выдавать этого было никак нельзя.

— Походи, грейся, если замёрз, ешь, если голоден.

В круге света появился могучий воин в плаще, кожаных штанах и вязаной безрукавке из собачьей шерсти. Левая его рука держала копьё с двумя наконечниками, и Халлек окончательно удостоверился в своей догадке. Гость уловил взгляд Торсона, брошенный на оружие.

— Не будем разводить церемоний, я вижу что ты меня узнал. Само собой что и я знаю кто ты.

— Узнал. А где лайки?

Свальбард сел на второе бревно, уложил копьё и негромко свистнул. Прямо из тьмы подбежали две огромные лайки, каждая размером едва ли не с годовалого медведя. Одна почти сливалась мастью с окружающей темнотой, другая просто лучилась белым в слабом свете костра. Собаки деловито обнюхали Халлек и бесцеремонно брякнулись рядом, опёршись мохнатыми боками.

— Теперь всё? — иронично спросил бог. — Можно переходить к делу?

Протягивая Свальбарду прутик с грибами, Халлек утвердительно кивнул. Внутренне он всегда был готов к такой встрече, старый жрец Эйлерт, занимаясь с пытливым подростком, не раз намекал на такую возможность.

— Добро. А дело такое, что на хромой козе к нему не подъедешь. Что ты знаешь о Властителях Сторон Света?

— Ничего, разумеется, — пожал плечами Халлек.

— Ну да, кто бы тебе рассказал. Значит я расскажу. Некогда — я не знаю когда — всеми известными мирами правил некто, кого называли «Король». Это не точное определение, скорее передача сути, доступная тем, кто так его назвал. Имени его никто не знал, все обращались по титулу. Известно, что он в своё время восстал против сущности, его создавшей, и выиграл войну. Войну за право быть творцом и создателем. В этом качестве Король проявил себя хорошо и мудро. Именно он создал цепь населённых миров, создал расу эльфов, за что они заслуженно получили именование перворожденных. После — людей, и эльфы должны были под руководством Короля учить их тому, что знают сами. Это отдельная история и, возможно, я её тебе поведаю. Потом. Сейчас же расскажу то, что касается непосредственно тебя и твоей спутницы.

Через какое-то время у Короля появился соперник, называемый Демиургом. Он уже обладал правами творца и распоряжался многочисленной расой существ, очень похожих на людей и эльфов, за исключением одного. Эти существа, оставшиеся в хрониках как итли, во всех своих поступка руководствовались только собственными страстями и желаниями. Такие понятия как сочувствие, самоограничение и другие, были им неведомы. Только повиновение, насаждаемое вождями племён, как-то удерживало и направляло их. Началась война. В ходе её было организовано сопротивление в уже захваченных итли мирах. Руководили сопротивлением союзники Короля из числа перворождённых и людей, так называемые Властители. Всего, понятно, их было четыре, и каждый владел артефактом, символизирующим его — или её, сейчас уже неизвестно — власть. У них была обширная поддержка, но решающую битву они проиграли. Почти одновременно исчез и сам Король. Не нашлось подтверждений его гибели в бою, равно как и гибели его союзников. Пропали и их артефакты. Ледяная корона у властителя севера, Скипетр солнца у властителя востока, Жемчужина морей у властителя юга, и Покров тьмы у властителя запада. Поговаривают, что до них всеми владел Король, но на некотором этапе увеличения числа миров доверил их своим представителям.

Свальбард замолчал, потянувшись к котелку с отваром, долго пил. Потом продолжил:

— Я мог бы сказать — иди и ищи. Но скажу иначе. Иди, ищи и найди, чтобы стать властителем севера. Твой народ нуждается в руке, которая сможет им управлять, иначе через двадцать-тридцать лет даже моя власть не удержит Нордхейм от самоубийственной внутренней войны. У тебя есть все способности, даже если ты сам пока о них не знаешь. Если найдёшь по пути что-то ещё, поступи с этим по своему разумению. Я в тебя верю.

— Удивительно слышать такие слова бога, обращённые к человеку.

— Ха! А что, по-твоему, вера? Нужно ли тебе верить в моё существование, если ты знаешь что я есть? Это глупые пустынники верят в того, кого никогда не видели. Я же, зная что ты есть и способен сделать то, о чём я говорю, спокойно могу сказать, что верю в тебя. Пока я не могу тебе существенно помочь, но я сам только недавно взялся за это дело. Дай руку.

Халлек протянул ладонь. Свальбард, достав нож, проколол палец и собственной кровью начертал на предплечье Торсона странное, ранее невиданное им сочетание знаков. Кровь бога впитывалась в кожу, порождая непонятные ощущения.

— Это даст тебе силу превратиться в чёрного дракона. Не сразу, кончено. Месяца два в твоём организме будут идти необходимые изменения. Потом по обстоятельствам.

— Чёрный дракон? Нидхёгг? Дракон ледовых пустошей и снежных вершин?

— Он самый. Ну, мне пора. А то Гудфёлль, проснувшись да найдя пустую постель, опять будет задавать вопросы.

Подмигнув, Свальбард щёлкнул пальцами, лайки встали и вслед за хозяином растаяли в ночи.