Сказ о Халлеке Торсоне

Глава 17

На ночёвку решили встать возле небольшого ручейка, мягко журчавшего в каменистой протоке на пологом склоне предгорий. Неподалёку новый тракт смыкался со старым, проложенным до окраин Озёрного ещё предыдущим императором. Жилых мест здесь почти не было, провинция славилась совсем другим и в других местах, поэтому темнеющее небо не озарялось ни одним сполохом. Уже привычно устроив стоянку, Халлек и Сейда уселись возле костра, ожидая, пока забулькает в котелке густой травяной отвар. Эльфиня чувствовала во всём теле приятную усталость, вызванную целым днём в седле, тепло от огня клонило её в сон, но она хотела сначала наесться.

Её чуткого слуха достиг какой-то странный звук, похожий на слабый плач ребёнка. Сейда посмотрела на Халлека.

— Ты что-нибудь слышал?

Он пожал плечами.

— Как будто скрипнуло что-то, протяжно. Деревья могут тереться одно о другое.

В лесу, как ему было понятно из естественных ночных шумов, шла обычная жизнь. Потрескивало, поскрипывало, шуршало, шелестело… попискивало и порыкивало, где-то кого-то ели поедом. Всё как должно быть.

— Нет, не то. Вот, — шепнула она. — Слышишь, снова?

Халлек насторожился. Теперь и он различил в темноте ночного леса посторонние звуки.

— Ребёнок? В это время, здесь?.. Что-то тут не то, Сейда. Ты уверена, что это…

Плач и хныканье повторились немного ближе и южнее. Теперь и он их чётко различил.

— Я пойду посмотрю, что там. Всё равно я ночью вижу почти как днём.

Неуверенно хмыкнув, Халлек встал с бревна, снимая котелок и отставляя его в сторону, немного остыть.

— Внимательнее там. Сама знаешь, где мы находимся и какие чудеса тут бегают.

— Не беспокойся, — улыбнулась эльфиня. — Лес для меня дом родной, даже если я покинула его несколько лет назад.

Он хотел было сказать, что и в родном доме может завестись непотребство, но Сейда уже растворилась в непроглядных для него поздних сумерках. Отпустив защёлку ножен, нордхеймец нацедил в кружку отвар. Умостился вновь на бревне и стал смотреть на танцующие язычки пламени — огонь наполнял его спокойной силой и уверенностью, изгоняя усталость и обостряя чувства. Поэтому резкий вскрик Сейды не стал для него неожиданностью — за несколько мгновений до него он уже поднялся и был готов бежать сквозь ночь.

Что происходило в лесу, Халлек не понял, пока среди деревьев не вспыхнул мерцающий огонёк, засвеченный эльфиней. Вокруг неё суетились какие-то невысокие силуэты, ростом как раз с шести-семилетнего ребёнка. Сосчитать их на бегу он не мог. Эти существа то и дело ныряли за толстые стволы, перескакивали с места на место и пытались достать Сейду… клювами? Для птиц, известных Халлеку, существа были великоваты, да и двигались явно не по-птичьи, к тому же в неверном свете огонька он рассмотрел короткие четырёхпалые ручки. Сейда отмахивалась от них саблей, и даже кого-то успела зацепить, но недомерки определённо загоняли её куда-то, в нужную им сторону.

На счастье, лес здесь был здоровый и просторный, буки вперемешку с грабами стояли довольно далеко один от другого. Это давало место для размаха меча, и с первых же шагов Халлек, взмахнув, наискось развалил две тушки. Недоростыши отпрянули, заверещав, но в темноте, за пределами неровно освещённого круга, замаячили ещё пять или шесть силуэтов. Они пробирались в подросте, неторопливо и уверенно.

— Что за напасть, — прошипела эльфиня, отбиваясь от наседавших тварей с длинными, похожими на изогнутые полые клювы хоботками.

— Потом разберёмся, — Халлек пнул одного недомерка, тот с воплем отлетел в темноту и там затих, издав короткий журчащий писк.

Что-то больно ткнулось в ногу, нордхеймец с ужасом почувствовал, как мышцы начинают вытягиваться и будто потекли, подобно размякшей смоле. Бросив взгляд вниз, он увидел, что один из недомерков подкрался сзади и вонзил свой клюв в бедро чуть выше колена. Ткнув в него кинжалом, Торсон отшвырнул тельце, по ноге потекла кровь. Вскрикнула эльфиня, у неё на поясе повисли сразу двое, пытаясь лишить её равновесия, но Сейда успела зацепить их, и они долго не провисели, ослабнув и свалившись. Халлек понял, что по одиночке эти странные твари слабы и поэтому стараются заманить туда, где уже устроена засада. На листьях, устилавших землю, уже лежали тусклыми пятнами пять по-детски пухлых тел, в гладкой коже, с застывшими на морщинистых мордах гримасами.

— Да сколько же вас здесь, заразы, — Халлек отпихнул очередного недомерка, попытавшегося допрыгнуть до него, ткнул его мечом. Подкрепление, подходившее к почти добитым, выскочило из-за деревьев, и всё началось по новой. На Сейду кинулись сразу трое, четвёртый появился из темноты за спиной и, оттолкнувшись от поваленного дерева, запрыгнул ей на шею. Двое попытались отвлечь нордхеймца, вогнав свои клювы ему в ноги, он запнулся о корень и едва не упал. Позади него оказался гладкокорый бук, подставивший ствол, Халлек упёрся в него и метнул наугад кинжал. Эльфиня ойкнула. Лезвие зацепило ей шею на затылке и отсекло прядку волос, но вонзилось по назначению. Клювастая тварь бурдюком свалилась на землю.

Необычная сила, с которой они впивались в плоть, неприятно поразила Торсона. С такими клювами они запросто смогут высосать человека досуха, подумал он, ощущая, что медленно, но верно теряет кровь. В нём уже было две основательные дырки и одна поменьше, того недомерка он успел пришибить, едва тварь ткнулась ему в ногу. Возле Сейды образовался кружок из тушек, она устало опиралась на саблю и оглядывалась, добавив свечения огоньку. Вроде больше никто не появлялся из темноты, и Халлек, отпихнув последнего, сел на толстый падун.

— Отбились? — эльфиня, вытерев саблю, села рядом.

— Кажется, да. Подозреваю, это какое-то очередное творение безумного мага, освоившееся с самостоятельной жизнью.

— Очень похоже. О таких — она пнула бездыханную тушку — я ещё не слышала. Возможно, они обитают в самой глуши, подстерегая потерявших бдительность.

— Ага. Говорил я тебе, не надо было туда идти, — вздохнул Халлек. — Ну, идём к костру, не под этим же фонариком сидеть. Надо и собой заняться, а то неизвестно в кого они своими рылами тыкали в прошлый раз. Там у меня в поклаже крепкая настойка есть, как раз для таких случаев.

Сейда кивнула, встала, взявшись за руку Торсона. На ней тоже было прилично крови, непонятно правда чьей. Она пошатнулась, но удержалась на ногах. Вернувшись к почти погасшему костру, путники обнаружили, что кто-то пытался порыться в их вещах, но привязанные рядом лошади отпугнули непрошеных гостей. Рассмотрев следы, Халлек пришёл к выводу, что поживиться пытался всего лишь крупный барсук, да и то не успел ничего распотрошить.

Они спустились к ручью, отмылись и обработали раны, промыв их жгучей настойкой. Эльфиня попробовала воспользоваться собственными способностями, но они не всегда срабатывали, и сейчас никакого действия не возымели. Оставалось надеяться на тугие повязки, но кровь всё равно сочилась — слишком глубокие проколы и повреждения оставили клювастые.

Сейда ощупала затылок, где прошлось лезвие кинжала.

— Чую, нам или надо отсидеться тут, или поскорее добраться до ближайшего поста. А это что туда, что сюда, двадцать вёрст. Ты как, усидишь?

— А куда я денусь? — пожал плечами Халлек. — Надо, значит усижу.

Сейде показалось, что сверху на неё надвигается бесконечная белая плоскость. Она пыталась пошевелиться, но тело её не слушалось, отвечая лишь слабыми шевелениями. Даже позвать на помощь она не могла, вместо голоса горло исторгло слабый, невнятный хрип. Мысли путались, вот белая бесконечность перекосилась и заструилась волнистым потоком. Рядом кто-то заговорил на странном, тягучем языке, и эльфиня окончательно отказалась понимать, что с ней происходит. Можно было только разобрать, что один голос мужской, а другой женский. Вот только что они с Халлеком отбивались от существ, чудовищно похожих на малолетних детей, потом выбрались из леса, чтобы привести себя в порядок. А дальше? Кажется, они вдвоём пошли к ручью, отмылись от своей и чужой крови, перевязали раны и порезы… и? Где же в таком случае Халлек? Она вновь попыталась двинуться, хотя бы повернуть голову, но то, что закрывало от неё остальной мир, вдруг исчезло. Это был всего лишь полог, прикрывавший кровать. Тягучие голоса рядом превратились в нормальные.

— Не двигайся, ты ещё слишком слаба, — это был Халлек.

Она вскинулась, как ей показалось, но для Халлека и Гиллианы, медика охранной полусотни это выглядело просто коротким судорожным рывком. Эльфиня уронила голову на подушку, поняв, что единственная часть тела, подчиняющаяся ей — глаза. Она сосредоточилась, заставив голосовые связки работать, и тихо спросила:

— Что случилось? Где мы?

Торсон помог ей сесть, подоткнув подушку, протянул прозрачный стакан с каким-то питьём подозрительно зелёного оттенка. Но вкус у него оказался приятным, язык защипало прохладой. Из горла ушло ощущение сухости, а глаза наконец стали смотреть ясно, без расплывчатой пелены. Сейда разглядела и Халлека, сидевшего рядом, и женщину средних лет в строгом белом наряде. Тёмные волосы с одной седой прядкой подстрижены коротко, по плечи, спокойное лицо. И острые-острые голубые глаза, редкой для человеческих женщин ясности.

— Мы на путевой заставе. Позавчера мы всё-таки добрались сюда, ты не помнишь?

Эльфиня покачала головой.

— Нет. Помню только что вернулись к костру.

— Мы переночевали и рано утром поехали сюда, на заставу. За пару миль тебе стало очень плохо, ты еле держалась в седле. Пришлось привязать тебя. Гиллиана служит здесь, она хороший врач и знакома с местными опасностями. Тех тварей, что напали на нас, называют плаксами или нытиками. Они мало где остались, но нам свезло остановиться неподалёку от их логова. Как они действуют, мы уже поняли на своей шкуре, — криво усмехнулся Халлек. — Расскажи, что ты там нашла, — поднял он взгляд на Гиллиану.

— Плаксы достаточно чистоплотны, так как живут семьями по десять-пятнадцать особей. Но в их хоботке часто остаются частицы чего-то, что они съели раньше. Во время атаки они как бы сморкаются, чтобы прочистить хоботок, и его содержимое может попасть в рану. Обычно это уже не имеет никакого значения, редко кому удаётся уцелеть в таких переделках. Так что у тебя едва не началось заражение. Я прочистила ранки и заклеила их особой смолой, которую делают местные жители. Она предохранит ткани от воспаления, а потом выйдет сама, как небольшая вязкая пробка.

Эльфиня кивнула, и озадаченно посмотрела на Халлека.

— Тебя ведь тоже кусали или жалили, как правильно о них сказать. А ты на ногах и вид у тебя вполне.

— Мне было одиннадцать лет, когда меня укусил за ногу болотный хохотунец. У него на зубах много всякой дряни, и сам он немного ядовит. Два месяца провалялся в лихорадке, но выжил. С тех пор меня такая зараза не берёт, потрясёт немного, с жаром, и всё. Ещё вчера прошло.

— А сколько мне придётся ещё лежать?

— Ещё два-три дня, — сказала Гиллиана. — У меня много сильных снадобий на такие случаи, а твой друг сказал, что у вас мало времени.

— Два-три дня это можно, — Сейда, осознав, что уже может шевелить руками, нашла пальцы Халлека и накрыла их ладошкой. — Спать хочу.

Гиллиана кивнула.

— Так и должно быть, твой организм все силы направляет на восстановление. Тем более, ты обладаешь некоторыми способностями, и они порой помогают тебе даже когда ты сама не подозреваешь. Я завешу полог, хорошо?

Эльфиня движением век согласилась и сейчас только посмеялась сама над собой за недавние страхи. Халлек и Гиллиана вышли из небольшой комнатки при лазарете, куда поместили Сейду. Во дворе врач сказала:

— На удивление крепкая она. У тебя есть внутреннее сопротивление к заражению, а это очень большая редкость. Я несколько раз сталкивалась со случаями, когда человек, отбившийся от нытиков, выходил к жилью. Самое дольше, день один продержался, да так и умер, в бреду. Никакие лекарства его не брали.

— В ней есть кровь эльфов, — Халлек пожал плечами.

— Я заметила. Тот, о ком я сказала, собственно, был полуэльфом. А она не только продержалась по дороге, но и быстро пришла в себя. Ты в судьбу веришь, мальчик?

Халлек хмыкнул. Гиллиана действительно годилась ему в матери, ей было около сорока.

— Нет судьбы, кроме той, которую мы творим каждое мгновение.

— Да, — вздохнула она, — вы, нордхеймцы, сильны этим. Но я не о наших взглядах. У твоей девочки впереди что-то значительное. Я хороший врач, а каждый хороший врач немного маг. Иногда я умею видеть тени будущего. Не обязательного, но вероятного.

— Там посмотрим, — пожал он плечами и снял с пояса фляжку. — Будешь?

— Что здесь?

— Красное, немного разведённое. С родниковой водой.

— Давай, не откажусь.

Гиллиана отпила, вино ей понравилось, но фляжку она сразу вернула.

— Вкусно, но рабочее время ещё не закончилось.

— Мы считаем, что глоток доброго вина работе не помеха, — улыбнулся Халлек. — Она действительно встанет через три дня?

— Да, я применила проверенные средства. Главное, чтобы у неё всегда была вода с мёдом и травяные отвары, ей надо очень много пить. Иногда будет накатывать лёгкая слабость, но в течение месяца пройдёт. Тогда можно пить как обычно, по желанию.

— Понял. Мы и так на каждой стоянке завариваем котелок.

— Это правильно. Ну что, я пойду. Там у меня ещё два лежачих, с хутора, а помощница с утра уехала в Снежнобарск за запасами.

Гиллиана удалилась, нордхеймец сел на крыльцо и приложился к фляжке. Он-то хорошо понимал, что дело не в одной его сопротивляемости, от полуразложившихся остатков она не помогла бы. Рёбра, ближе к позвоночнику, зачесались, и он с удовольствием потёрся спиной об широкий выступающий наличник.