Сиротка для Ледяного Повелителя

6.

— Проснись, Милли! — кто-то настойчиво тряс меня за плечо.

Открыв глаза, я увидела одну из бабушек. Спросонья я не могла сразу определить которая это из двух, Сэльма или Клара.

— Сэльма, это вы? — спросила я, одновременно резко поднимаясь с кресла, в котором заснула.

Я сразу обратила внимание, что за окном уже стемнело, похоже, я так погрузилась в воспоминания, что даже не заметила, как задремала.

— Не пугайся, девочка, — с улыбкой сказала бабушка, — это я. Пойдем повелитель хочет тебя видеть.

Старушка нахмурилась, глядя на меня, а потом, морщинистой рукой бережно поправила складку на моем платье и пару выбившихся из прически непослушных прядей. И только когда, похоже, полностью удовлетворилась результатом, взяла меня за руку, как маленькую, и повела из комнаты по коридору и дальше на лестницу, ведущую на первый этаж.

Странно было то, что меня ведут, как неразумного ребенка, который вполне может удрать, если его не держать, словно я сама не могла бы идти вслед за человеком, если бы меня попросили. Однако, я не подавала виду, что мне это не слишком приятно. Не хотелось доставлять этим людям хлопот. Тем более что они были так сказочно добры ко мне. Одели меня, накормили, и насколько я могла судить, совсем не желали эла.

Я старалась выбросить из головы все мрачные подозрения, что лезли в мою голову.

Но слова о каких-то предыдущих девушках эхом звучали в моей голове, не давая мне успокоиться.

Куда мы идем? Что мне скажет повелитель?

Коридор был тускло освещен, и благодаря непривычной тишине я замечала, как скрипят деревянные половицы отзываясь на наши с бабушкой шаги.

Мы с Сольмой вышли в большой зал, который так впечатлил меня утром своим теплом и суетой. Но теперь ощущение от этого места было немного иным. Уже не было той людной атмосферы, не было снующих туда-сюда людей, каждый из которых был занят каким-то важным делом.

Казалось, что все здесь вымерло и люди уснули.

Зал, как и коридор, был тускло освещен, но я сумела разглядеть разглядеть силуэты людей.

Играла приглушенная музыка, и кто-то в дальнем углу негромко пел чистым, высоким голосом. Песня была невыразимо трогательная, я, как будто против своей воли приостановилась, прислушиваясь.

Мне очень хотелось остаться здесь и дослушать песню, но старушка вела меня дальше, к выходу.

Я с сожалением приняла шубу, которую мне дала Сэльма, и когда надевала сапоги старалась делать это как можно медленнее, чтобы еще хоть немного послушать чудесную песню.

— Пойдем, девочка, нет времени, — торопила меня Сэльма.

— Очень красивая песня, — сказала я, внутренне готовясь к выходу на промозглый холод.

— 0, дитя мое, ты еще наслушаешься этих песен, — сказала с улыбкой Сэльма, запахивая свое серое пальто, — ты весь его репертуар выучишь, он тебе еще надоест.

— Я никогда не слышала, чтобы так хорошо пели, только на ярмарке разок слышала что-то похожее, но там было все равно хуже.

— Еще бы, ухмыльнулась Сэльма, увлекая меня за собой на улицу, — один из четырнадцати избранных имперских менестрелей осчастливил нас своим присутствием.

— Правда? — воскликнула я, чем испугала торопящегося куда-то мальчугана с курицей в руке, он вздрогнул чуть не выпустил ее от неожиданности. Я тут же спохватилась, и стала говорить тише, — значит у вас тут не только лучший повар, но и один из легендарных четырнадцати?

О 6 имперских менестрелях ходили многочисленные легенды. Я не раз слышала истории о том, что их песня вылечивала безнадежно больных, и практически поднимала с того света чуть ли не умерших людей. Они поднимали дух воинов, которые после их песни шли в бой без страха. Если имперский менестрель из четырнадцати того желал, он мог, пользуясь своим голосом влюбить в себя любую женщину. Слава об этих сладкоголосых волшебниках ходила не только по империи, но и за ее пределами. Я слышала о них еще тогда, когда жила в восточном королевстве.

— Триединый император очень щедр, — сказала Сэльма загадочно, — а наш повелитель - очень верный его слуга, как и мы все.

Я восхищенно покачала головой и только сейчас обратила внимание на очень приметную постройку, к которой мы подошли.

И до чего же это было странное здание!

Сперва, в свете уличных факелов, мне показалось, что оно сделано из того же белого камня, что и замок, но когда мы подошли ближе, я сумела разглядеть его получше.

Оно было выстроено не из камня, не из кирпича и не из дерева, это был лед. Очень ровно отпиленные ледяные глыбы были как детали конструктора уложены друг на друга, образуя крепкую и очень красивую белую стену, словно бы светящуюся изнутри.

На входе не было никакой двери, мы просто зашли внутрь этого странного ледяного дома.

Здесь, казалось, было даже холоднее, чем снаружи. Но зато внутри было куда светлее, тут и там виднелись какие-то необычные синие светильники, которые давали яркий ровный свет, отражающийся в блестящих ледяных стенах.

Мы вошли внутрь и поднялись по широкой ледяной лестнице. Мое впечатление от этого места было тем более удивительным, чем дальше мы продвигались.

Загадочное синее сияние как будто впитывало в себя все остатки тепла, которые мы осмелились принести сюда с собой.

Сэльма все еще держала меня за руку, и я чувствовала, что рука ее дрожит, и неясно было от холода, или от чего-то другого.

Наконец, мы подошли к проходу в большой сверкающий ледяной зал. В центре, у массивного каменного стола стоял повелитель Крастен. Он явно ждал кого-то.

Вдруг Сэльма привлекла меня к себе и шепнула на ухо.

— Он ждет тебя. Отвечай так, как велит тебе сердце, и постарайся не бояться. Я надеюсь, ты справишься.

После этих слов она подтолкнула меня вперед, а сама резко отпустила мою руку и устремилась к выходу.

Я хотела было окликнуть ее, но тут же осознала, что это ни к чему. Даже если мне грозит какая-то опасность, она мне не поможет, поскольку сейчас опасность может исходить только от ее повелителя.

Посмотрев в ее удаляющуюся спину, я вновь повернулась к залу, где стоял повелитель, и набравшись всей смелости, которая только была у меня в запасе, шагнула вперед.

Я несмело шла по ледяному полу, считая шаги, чтобы усмирить волнение.

Повелитель вглядывался во что-то лежащее на столе перед ним, он как будто не замечал моего приближения, хотя каждый мой шаг гулким эхом разносился по залу.

Наконец, он обернулся, и мне показалось, что делает это он с сожалением, как будто он был немного раздосадован тем, что его отвлекают.

Увидев его глаза, я замерла, почувствовав себя оцепеневшим от страха оленем, застигнутым врасплох фарами мчащегося прямо на него автомобили на ночной дороге.

Я видела повелителя не так давно, прошло всего несколько часов, но его глаза поразили меня так, словно теперь я видела их впервые, эти пронзительные голубые глаза, казалось, могут прожечь моё сердце насквозь.

Он улыбнулся и двинулся ко мне навстречу.

— Привет, — сказал он, разводя руками, — ну как тебе мои девочки? Надеюсь, ты с ними поладила?

В его голосе я слышала лёгкую усмешку, как будто он говорил несерьезно.

— Да, — отвечала я, слегка опуская взгляд, — они очень милые, особенно Сэльма.

Она обходится со мной, словно я ее внучка.

— Я так и думал, что Сэльма понравится тебе больше, — задумчиво сказал повелитель —вы с ней в чем-то схожи.

— Подойди вот сюда, пожалуйста, — мягко сказал он, указывая мне на место рядом с большим каменным столом, на котором лежал какой-то странный, загадочный предмет, таких вещей мне раньше видеть не доводилось.

По виду это была причудливая металлическая конструкция, в центре которой находился блестящий, чёрный камень, сквозь который едва пробивался синий свет, окружавшей нас. Самая странная было в том, что камень кружился в воздухе, как будто бы подвешенный на невидимых ниточках. Я удивлённо смотрела на этот камень не в силах отвести взгляд.

— нравится? — спросил повелитель.

— Я такого никогда не видела, — растерянно сказала я, и не отдавая себе отчет в том, что делаю, попыталась дотронуться до крутящегося камня пальцем.

— не нужно! — повысил вдруг повелитель голос, да так, что от неожиданности я чуть не вскрикнула.

Я резко отдернула руку от камня и потупила взгляд, единственным моим желанием сейчас было провалиться сквозь землю.

И почему я такая любопытная? Мне же много раз говорили, что до добра это меня не доведет.

— Не нужно, уже гораздо мягче повторил повелитель,—это довольно опасная вещь, И никому, кроме меня, к ней лучше не прикасаться, поверь мне.

Увидев мое замешательство, он добавил более мягко:

— Скажу честно, я бы на твоем месте поступил так же. Любопытство не порок.

Любопытство - двигатель прогресса.

Я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять не шутит ли он, когда утверждает, что сделал бы так же. А потом покачала головой.

— Вряд ли вы сделали бы так, — сказала я.

— Это ещё почему? — спросил он, его голос звонко разносился по ледяным сводам этого зала и возвращался, многократно усиленный.

— Вы, как и все тут, считаете меня дурочкой. Вы же не хотели бы, чтобы вас тоже считали дурачком?

Я прикусила язык, поняв, что, наверное, слишком вольно разговариваю с этим человеком.

Он пару секунд глядел на меня серьезно, а потом покачал головой, вздохнул и, подойдя к столу, протянул руку и остановил верчение чёрного камня. Блестящие грани еле заметно сверкнули, словно бы ответили ему всполохами синего огня.

От удивления я отшатнулась и сделала шаг назад.

— Не бойся, сказал он;— стой, где стояла, пожалуйста.

Я увидела, как он берет камень в руку и достает его из устройства, стоявшего на столе.

Теперь, когда этот камень был у него в руках, он казался совершенно обычным.

Просто полированный чёрный минерал размером с пару спичечных коробков.

— Протяни руку-— сказал он,— не бойся.

Я недоверчиво протянула правую руку, и повелитель вложил в неё камень.

Разумеется, я ожидала, что камень будет холодным, как ледышка, но к моему удивлению он оказался тёплым, словно кто-то долгое время грел его в руках.

— Тёплый‚ сказала я—как странно.

— Ничего странного, — беспечно сказал повелитель, — камни перехода всегда тёплые, особенно когда близки полной разрядке. Этот если хочешь, можешь оставить себе, он Мне больше не пригодится, он теперь бесполезен для меня, но ты можешь носить его в кармане и греть с его помощью руки.

— Спасибо, — сказала я, кладя камень в карман, — хорошая вещь.

— Но, ты, наверное, понимаешь, что я позвал тебя сюда не за этим‚— его тон мгновенно изменился, стал более суровым и сосредоточенно серьезным.

Я знала, что когда люди начинают так говорить, обычно это означает, что от них вот-вот можно будет ожидать чего-то не особенно приятного, и потому я мгновенно напряглась,

Сегодня ты должна будешь пройти первое испытание, и от того, как ты его пройдешь, зависит твое будущее, да и не только твое, откровенно говоря.

— Испытание? — спросила я, едва справляясь с нахлынувшим на меня волнением — а что нужно делать?

Повелитель молча открыл черную деревянную шкатулку, украшенную множеством витиеватых узоров, и достал оттуда еще один камень, на этот раз красного цвета. В отличие от прошлого камня, который он отдал мне, этот по форме напоминал каплю.

— Признаюсь, я удивлен тому, как ты успела всех расположить к себе за столь короткий срок. Как ты умудрилась справиться с Вольцем? Говорят, он был очень буйный с утра.

— Он был достаточно мил со мной, — улыбнулась я, — и явно не хотел причинить мне никакого вреда. Хоть и напугал меня до полусмерти. Мне кажется, что он вполне безобидный. И зря с ним обращаются так грубо.

— Тебе кажется, поверь мне, девочка, — мрачно сказал повелитель, и поместил красный камень в устройство, так что теперь он занял место предыдущего камня и также завис в воздухе и слегка крутился.

— Какой красивый, — сказала я, — любуясь тем, как его мелкие грани переливаются, отражая тусклый синий свет ледяного зала.

Повелитель подошел ко мне и положил мне руки на плечи. Заглянув мне в глаза, он сказал.

— Прежде всего, ты должна будешь повторять за мной слова, в точности, как я произношу их. Что бы ни произошло, что бы ты ни увидела и ни услышала, не переставай слушать меня и повторять. Ты поняла меня? Это очень важно.

— Да, я поняла, — пролепетала я, с колотящимся сердцем.

— Что ты должна сделать?

— Повторять все, что вы говорите.

— Правильно. Ничего не бойся, помни, что я рядом.