Сиротка для Ледяного Повелителя

21.

Теплейшая улыбка озарила доброе лицо саджанца.

Он покачал головой.

— Люди здесь, как правило, говорят именно то, что думают. Мне именно этим и нравится это место.

— Но почему?

— Почему они не злятся, зная, что ты отказалась пить ту воду?

— Да.

— Потому что они уважают выбор. Каждый здесь находится потому, что сделал выбор, и каждый знал, что такой момент, как сегодня, может настать.

— А дети? Они то наверняка не хотели оказаться в такой ситуации.

— Они все понимают, и другой жизни не знают.

— Почему мне не сказали сразу всю правду, Морти?

— Ты знаешь почему, — сказал он, и осторожно погладил меня по плечу.

— Это несправедливо. Дети не должны погибать.

— Ты сама еще почти дитя, — говорит с улыбкой саджанец, — и никто здесь не погибнет. Просто время остановится и мы перестанем существовать.

Он говорил об этом так легко и просто, что мне стало не по себе. Неужели он уже смирился?

— Ты нам ничего не должна, Милли, — сказал Морти, — он же сказал тебе, что ты можешь уйти в любой момент?

— да

— Если не уверена, то уходи.

— Вы же угощали меня тем чаем, вам-то точно известно, что мои чувства не выдумка.

Морти только слегка кивнул, и шепотом пожелал мне спокойной ночи. После чего Удалился. Я еще долго стояла и думала, глядя на коридор, на лестницу,

прислушиваясь к приглушенным голосам внизу и к завыванию ветра в окнах.

Камин наконец разгорелся и стало теплее. Огонек так нужен мне именно сейчас, и как же досадно, что именно сейчас его нет со мной.

— За что ты отнял его? — спросила я в пустоту, обращаясь неизвестно к кому. К духу земли? А слышит ли он меня?

Мой голос звучит странно, как неродной. Горло сдавлено, как будто вот вот заплачу, но нет. Не время сейчас разводить сырость.

Конечно, если дух и слышит, то никакого ответа я не дождусь.

Одно я знала точно, поскольку приемная матушка крепко научила меня верить в это — ничего не происходит просто так, и каждое событие в жизни можно повернуть под нужным углом так, чтобы извлечь из него пользу для себя.

Любое событие. Кроме чьей-то гибели. Об этом матушка упомянуть забыла.

Глядя на языки пламени, лижущие древесные поленья в камине, я размышляла о том, потому ли у меня появился огонек, что матушка верила в то, что он должен у меня быть, или же он был со мной всегда?

Я поднесла руку к огню и почувствовала жар. Не отрывая руки, я старалась вспомнить чувство, которое давал мне огонек.

Жар был похожим, и в то же время совершенно другим.

И вдруг я почувствовала что-то.

Нет, не огонек, а лишь намек, в том месте, где раньше я чувствовала его мощное и яркое присутствие.

Я постаралась изо всех сил сосредоточиться на нем и, закрыв глаза, вглядывалась внутрь себя, все еще держа руку над огнем, который уже начал нестерпимо жечь еще немного и будет ожог.

— Если решила сгореть со стыда, то, есть способ получше, — вдруг услышала я знакомый голос и испугавшись отшатнулась от камина, при этом я споткнулась о небольшую скамейку и чуть не упала.

Гаррет подхватил меня и не дал мне упасть.

Я тут же высвободилась из его рук, и отошла на несколько шагов, ожидая чего угодно от этого человека.

Зачем он здесь? Как он попал сюда? Я же точно помнила, что запирала дверь перед сном.

— Ты чего это шарахаешься? Мы же вроде бы друзья, — сказал он, и не обращая внимания на мой испуг, сделал несколько шагов мне навстречу.

— Разве друзья врываются без спроса? — спросила я , отходя на шаг За моей спиной уже была стена. И я поняла, что сейчас загнана в угол. И если у Гаррета есть какие-то недобрые намерения, то я буду совершенно беззащитна.

Я уже поняла, какие на самом деле у него отношения с повелителем. Но от этого, легче мне не стало. Повелителя сейчас тут не было, и если Гаррет что-то задумал, Крастен меня не защитит.

Может быть стоит закричать? Наверняка кто-то придет на помощь. Они же были так добры ко мне вчера. Но ведь он пока никак мне не угрожал.

— Я не тот человек, которого тебе стоит бояться, сахарная моя, — сказал он и улыбнулся, сверкая зубами, которые своей неестественной белизной сильно контрастировали с его густой черной бородой.

— Кого же я по вашему должна бояться?

Он пожал плечами.

— Например повелителя.

— Но он не пугает меня, как вы.

— Почему же ты испугалась выпить ту воду? Разве не потому, что не веришь ему?

Ты же видела девушек, которые не вернулись оттуда? Не хочешь же ты стать такой же как они? Вечной статуей.

Он подходил все ближе, так, что я почти уже чувствовала его неприятное дыхание на своей коже. Похоже он отлично понимал, что я в его власти. И похоже, ему это нравилось.

— Пожалуйста, отойдите, — дрожащим голосом сказала я, вжимаясь в стену.

— Ты все правильно сделала, — продолжал он, — не стоит так рисковать.

— Я еще ничего не сделала, — чуть не плакала я, пытаясь продолжать этот разговор, лишь бы он не перерос во что-то стократно худшее. Улыбка Гаррета не обещала ничего хорошего.

— Несмотря на то, что все ненавидят тебя, я, в отличие от них, понимаю твой выбор. Крастен это не тот человек, которому подходит столь очаровательная девушка, как ты. Он просто не знает, как с тобой надо обращаться. А я знаю.

Он схватил меня за шею, но пока не сжимал руку, так что я могла дышать.

— Они не ненавидят меня, — мой тихий голос еле слышен, хоть я и пытаюсь говорить громче.

— Если ты так уверена в этом, почему же не кричишь? Может быть потому, что знаешь — на помощь никто не придет. А я бы мог стать твоим защитником. У меня есть хороший план.

— Уберите руку, пожалуйста, — попросила я, — мне больно.

— А то что? — спросил он с усмешкой, — повелителю плевать на тебя, он сейчас отправился в город, подыскать несколько новеньких более сговорчивых кандидаток пока еще есть время в запасе. Что тогда станет с тобой?

— Вы врете, — попыталась я крикнуть, но он слегка сдавил мое горло, так, что получился только шепот.

— Зачем мне врать?

— Я не знаю.

— Пойми ты, дурочка, — вдруг его голос перестал быть насмешливым, и стал серьезным, — ты мне понравилась. Согласишься быть моей и поможешь мне, я убью Крастена, и заберу его силу, а ты станешь моей женой. Все будут довольны и счастливы. Как только он умрет, часы обновятся и У нас в запасе будет уйма времени, чтобы ты успела полюбить меня. Люди выживут, дети выживут, У этого проклятого поселения будет шанс.

— Это неправда, — прошептала я.

— Он исчерпал свое время, его гордость заставила его довести дело до крайности.

Он не смог влюбить в себя ни одну девушку. И за это должны расплачиваться все здесь от мала до велика?

Внезапно он отпустил мое горло и продемонстрировал мне свою руку.

— Видишь? Я отпускаю тебя по доброй воле. Ты согласна?

Я смотрела в темные глаза этого мрачного человека и не знала, что ответить.

Похоже, он действительно верил в то, что говорил. Тем страшнее мне было осознавать, что он решил взять в союзницы меня. Неужели он не понимает, что я могу согласиться, и обмануть его, сообщив о его планах повелителю? А что, если я скажу правду? Скажу, что искренне люблю повелителя и верю ему больше, чем себе самой? Он убьет меня прямо здесь?

Он либо глупый. Либо считает совсем дурочкой меня.

Скорее всего второе.

Я понимала, что решать нужно прямо сейчас. Все, что я скажу, должно звучать максимально правдоподобно. Он думает, что я дурочка? Ну хорошо.

— Я согласна, — сказала я, опуская голову, — похоже, нет другого выбора.

— Значит я был прав, — улыбается Гаррет.

— Нет, — говорю я ему, пытаясь скрыть дрожь в голосе, — я всего лишь хочу спасти этих людей. Если повелитель действительно ослеплен своим упрямством, его нужно остановить.

Гаррет покивал головой.

— Я знал, что ты совсем не глупая. И знаешь что? — в голосе этого человека, к своему удивлению, я услышала извиняющиеся нотки, — забудь, если я напугал тебя. Это я не со зла. Нрав у меня такой, видишь ли.

Я старалась скрыть свое отвращение к нему и молилась, чтобы мои слова выглядели правдоподобно.

— Никто не должен умирать из за чьей-то прихоти. Я все понимаю.

— Это верно, девочка моя, — говорил Гаррет , гладя меня по голове. Все, что мне оставалось — это в данную минуту терпеть его присутствие и ждать удачного момента, когда можно будет вырваться.

Стук в дверь прозвучал как самый приятный звук, что я когда-либо слышала. Не могу даже передать, каких усилий мне стоило не рвануться к двери в эту минуту. Но из роли нельзя было выходить. Нужно было вести себя так, словно мы с Гарретом союзники.

Я удивлялась сама себе. Как это у меня получалось настолько хорошо притворяться? Определенно, что-то переменилось во мне за прошедшие дни Переживания, которые я испытала, не прошли для меня даром.

— Кто это? — спросила я шепотом, — сделав вид, что этот стук для меня скорее неприятность, чем возможность избавиться от страшного Гаррета.

Он только пожал плечами и отошел ближе к камину, в другую сторону комнаты.

— Милли, ты там? — послышался голос Сэльмы. Я уже научилась различать близняшек по голосу.

Мне ужасно хотелось закричать, но я сдержалась.

— Скажи ей, чтобы убиралась, — сказал шепотом Гаррет:

— Мне нездоровится, — крикнула я, — хотелось бы поспать сегодня подольше.

Гаррет довольно кивал, явно удовлетворенный моими словами.

— Умничка, — прошептал он одними губами.

Я увидела, как проворачивается ручка и дверь пытаются толкнуть с другой стороны.

— Я не могу найти свой ключ от твоей комнаты, Милли, — крикнула Сэльма из за двери, — ты не могла бы отпереть ее, я принесу тебе завтрак, раз ты не хочешь спускаться сама.

Я глянула на Гаррета, который, видимо и украл ключ у Сэльмы, чтобы пробраться ко мне.

Он посмотрел по сторонам, явно застигнутый врасплох появлением Сэльмы, Он скорчил страдальческую гримасу и кивнул, отходя в сторону, чтобы, если Сольма сейчас зайдет, она не смогла увидеть его. Он явно не хотел бы сейчас с ней столкнуться.

Я понимала, что это мой шанс отделаться от него. Мне достаточно было просто выйти за дверь, и тогда бы он уже не сумел подловить меня на людях.

С другой стороны, он, похоже, по какой-то неведомой причине доверял мне до такой степени, что посвятил меня в свои ужасные планы. И я чувствовала, что гораздо разумнее будет и дальше оправдывать его доверие, чтобы в нужный момент остановить его.

Я точно не была приспособлена для таких игр и сама удивлялась тому, как ‘равнодушно я подхожу к двери и отпираю ее.

— Ты простудилась? — спросила меня Сэльма и без лишних церемоний втиснулась в приоткрытую дверь, после чего прижала свою руку к моему лбу.

— Нет, нет — поспешила я заверить ее, пока она, чего доброго, не обнаружила прячущегося за камином Гаррета, — все хорошо, просто болит голова. Мне просто нужно еще немного полежать.

Мой голос звучал так уверенно и правдоподобно, что я в очередной раз подивилась собственной ловкости в придумывании всякой ерунды для отвлечения нежелательного внимания:

Сэльма нахмурилась и покачала головой

— Тогда лежи, а я схожу за завтраком. Ни о чем не переживай.

— Все нормально, правда, — поспешила заверить ее я, — у меня частенько такое случается. Мигрени — это то, что всегда мучало мою матушку и увы, передалось мне по наследству. Одна из немногих вещей, что мне досталась.

Я хотела, чтобы Сэльма улыбнулась. Но как бы ни так.

Она странно поглядела на меня, как будто тень подозрения омрачила ее лицо, но говорить ничего об этом не пожелала. Оно и к лучшему.

— Тогда, если тебе станет лучше после завтрака, мы сходим к Соломону.

Голос Сэльмы звучал непривычно неуверенно. Как будто она действительно переживала за мое самочувствие, убедив себя в том, что со мной что-то серьезное, но уговаривая себя, что все в порядке.

Я сама частенько так делала, и поэтому, как мне казалось, угадала эмоцию Сэльмы.

— Конечно! — заверила ее я с чуть большим восторгом, чем хотела. Я чувствовала, что Гаррет сверлит меня глазами и внимательно слушает все, что я говорю.

Когда дверь за Сэльмой, наконец, закрылась, я вздохнула с облегчением.

— Лучше вам идти, пока она не вернулась, — сказала я тихо, осторожно подходя к нему.

Он подошел ко мне и вдруг резко приблизился. Гаррет схватил меня грязными мозолистыми руками поцеловал в губы, кольнув своей жесткой черной бородой.