Сиротка для Ледяного Повелителя

3.

Сэльма открыла дверь, и я замерла на пороге, не веря своим глазам.

Настоящая ванна.

Нет, конечно, не такая настоящая, как была в моем детстве, где горячей воды было сколько хочешь, и она бесконечно текла из крана.

Но после дней и дней, проведенных в пути, после бесконечного перехода через заснеженные земли с жестоким Григом. После ужаса, что случился со мной после смерти моей приемной матушки, я глядела на наполненную теплой водой ванну, как на награду за все мои страдания.

Увидев, что я чуть не плачу, старушка Сэльма, а увела меня от повелителя вглубь замка именно она, с тревогой посмотрела на меня и спросила:

— Не хочешь? Я понимаю, мыться многие не любят, особенно люди из земель западнее наших. Но надо, поверь, дитя мое. Наш повелитель не переносит западных обычаев не мыться по полгода.

Бабушка умоляюще смотрела на меня, как будто от того, уговорит ли она меня сейчас помыться, зависела ее судьба.

Я посмотрела на бабушку и, наконец, не выдержав, прыснула со смеху.

Она удивленно посмотрела на меня и вопросительно подняла седую бровь,

— Да что вы! — воскликнула я, — мыться я люблю больше всего на свете!

Сэльма удивленно глянула на меня и недоверчиво покачала головой.

— Ну тогда залезай, дочка, — наконец отошла она от потрясения, — и не бойся.

Вода теплая. Если нужно, нагреем еще. Снимай ты уже эту шубу свою.

Я неуверенно помялась, стесняясь обнажаться перед Сольмой.

— Снимай.

Снимай, чего ты? — потянула она шубу с моих плеч.

И только тут она обнаружила, что под шубой ничего не было.

— Триединый император, — пробормотала старушка и вдруг завопила что есть мочи — да ты же совершенно голая под шубой!

Я поморщилась, боясь, что люди во всем замке услышат это восклицание.

— Не кричите, пожалуйста, бабушка Сэльма, — зашептала я умоляюще.

Сэльма, спохватившись, прикрыла рот рукой.

— Что же за изверги продали тебя нашему повелителю? Небось какие-нибудь необразованные западные варвары?

Я пожала плечами и посмотрела на ванну, а потом на бабушку.

— Я не смотрю, — заверила она меня и отвернулась, — полезай в ванну, дочка.

Я поблагодарила бога, что бабушка попалась понимающая.

Кому бы они там ни собирались меня отдать, нужно было признать, что пока что эти люди казались ужасно милыми. Я улыбнулась, глядя на старушку, которая отвернулась и закрыла руками глаза, как будто мы собрались играть в прятки.

Быстро сняв с себя шубу и сапоги, я юркнула в наполненную ванну. Или, скорее, это можно было назвать бочкой.

Если бы еще сегодня утром, когда я проснулась в повозке от страшной ругани Грига и лая его псов, которых он тысячу раз грозил спустить на меня, мне кто-нибудь сказал, что не пройдет и дня, а я буду лежать в теплой ванне наполненной пеной, и мне будут заботливой рукой расчёсывать волосы, я бы ответила, что этот человек, должно быть, впал в горячечный бред и сошел с ума.

— Вы не представляете, Сэльма, как долго я об этом мечтала, — простонала я, наслаждаясь теплой водой, — если бы я умерла, эта ванна, я уверена, могла бы воскресить меня из мертвых.

— О, если бы это было так просто, — задумчиво пробормотала старушка, продолжая расчесывать мои мокрые волосы.

— Я думаю, что даже повелителя Крастена она бы сделала счастливее, — ляпнула я, и только спустя мгновение осознала, что сморозила что-то не то.

— Наш повелитель тепла не выносит, — чуть ли не распевно, словно рассказывая сказку, — протянула Сэльма, — если он ляжет в такую ванну, в которой вы сейчас нежитесь, он испытает невероятную боль. От такой боли иные теряют сознание.

— Простите, — смущенно пробормотала я

— Не за что извиняться, дитя, — сказала старушка задумчиво.

— А вы не расскажите мне, что с ним? — осторожно задала я вопрос.

Старушка на мгновение умолкла, словно бы раздумывая, не ответить ли, но потом сказала.

— Лучше будет, если он сам тебе все расскажет, когда придет время.

Я покивала головой, показывая, что не собираюсь больше, донимать ее расспросами. От ее серьезного тона мне стало как-то неуютно, и вода уже начала казаться не такой теплой и приятной.

— Пожалуй, я все, — с улыбкой сказала я.

Старушка улыбнулась в ответ, и показав мне жестом подождать, ловко выудила из шкафа большое уютный халат, раскрыв его, она зажмурилась.

Это было так трогательно и так мило с ее стороны, что я пожелала каждому человеку в этом мире, да и чего уж там, не только в этом, иметь такую участливую бабушку, как Сольма.

Я вылезла из ванны и прошла по холодному деревянному полу, чувствуя, как с меня струями стекает вода.

Надев предложенный халат, я сказала с улыбкой.

— Сэльма, можете не жмуриться, я, кажется, больше вас не стесняюсь.

В этот момент кто-то грубо забарабанил в дверь.

Крючок, на который она была закрыта, жалобно заскрипел, угрожая сорваться.

Старушка испуганно дернулась, заслоняя меня собой. Сердце мое ушло в пятки от неожиданности и страха. Что происходит?

— Где эта девка? Покажите мне! — услышала я грубый нетерпеливый голос, приглушенный разделяющей нас дверью.

— Дочка, ничего не бойся, — сказала Сэльма, решительно закатывая рукава.

Уж не драться ли она собралась? Я судорожно озиралась по сторонам, в попытке обнаружить хоть какой-то выход отсюда, или хотя бы место, где можно было спрятаться от этого... кто бы там ни был.

Наконец, запирающий дверь крючок не выдержал очередного яростного удара, и она распахнулась, с грохотом ударившись о стену.

Я вскрикнула и отбежала в сторону, стараясь быть как можно более незаметной.

— Это ты здесь, старая кошелка, — услышала я яростный возглас, и в комнату ввалился всклокоченный долговязый мужчина с совершенно безумными глазами Он был то ли пьян, то ли болен, то ли все сразу и вместе.

Старушка Сэльма, как ни в чем ни бывало, оставалась стоять посреди комнаты, ожидая, когда незваный гость войдет.

— Вольц, ты что же творишь такое, болезный? — с тревогой спросила Сэльма, —нельзя врываться.

— Почему обо всем я узнаю последним? — заорал он на Сэльму, перебивая ее, —где эта девка, о которой трещит весь замок? У меня есть к ней дело. Что вы тут задумали? Перемывали кости Вольцу?

И только тут он увидел меня, дрожащую от страха, зажатую в угол.

Массивной рукой он грубо оттолкнул старушку Сэльму, преградившую ему путь, так что та упала на пол, и двинулся ко мне. На ходу его лицо расцветало в улыбке.

— А, похоже, не врали! — с восторгом крикнул он, приближаясь ко мне и хватая меня за плечи, — хорошая девчонка! Вольца никто не спросил, но мне нравится!

— Пожалуйста, — взмолилась я, съежившись от страха.

Кто он такой? Что ему нужно? Я с надеждой посмотрела на Сэльму, но она, бросив на меня тревожный взгляд, прихрамывая, вышла, оставив меня наедине с этим страшным человеком.

— Сэльма, не уходи, — в ужасе прошептала я и сердце мое упало.

— Какая ты мокрая, как мокрая собака! крикнул он, улыбаясь и гладя меня по влажным волосам.

— Пожалуйста, — прошептала я, кутаясь в большой халат.

— Что? — спросил он, — ты чего, боишься меня что ли?

Он хохотнул и поцеловал меня в лоб.

Этот жест был таким неожиданным и странным, что я была совершенно сбита с толку.

— Да чтобы я обидел такую куколку, да никогда в жизни. К тому же, ты сама кого угодно скоро обидишь. Только Вольца не обижай.

Он заозирался по сторонам, как будто ища чего-то. Потом отпустил меня и начал шариться по карманам. Он засовывал руки то в один карман, то в другой похлопывал себя спереди и сзади, поминутно громко бранясь и топая ногами.

— Триединое пекло, — да где же оно, — вскричал Вольц, — я же шел сюда показать его тебе.

Я стояла и смотрела, как он сосредоточенно роется у себя в карманах, и совершенно не понимала, что тут происходит.

Я быстро глянула на дверь. Может быть, попробовать как-нибудь удрать, пока он отвлекся?

Опасно. Я могу разозлить его. Кажется, пока он настроен дружелюбно. Но если учесть, что он явно не в себе, кто знает, как он отреагирует?

Мужчина наклонился, и мое внимание привлекла странная деталь, в его всклокоченные волосы было вставлено большое белоснежное перо. Я так удивилась, увидев его, и оно так странно смотрелось, что я невольно протянула руку и вытащила его, не вполне отдавая себе отчёт в том, что делаю.

Он так увлеченно копался в своих карманах, по третьему разу проверяя одни и те же, что даже не заметил, что я сделала. Кажется, он полностью потерял ко мне интерес. А я, как заколдованная, завороженно смотрела на свою находку.

Куда делся мой страх? Я должна бежать, пока есть возможность. Вместо этого я разглядываю перышко. Я, наверное, действительно дурочка.

Перо было удивительно ярким, как будто сделанным из чистого мела, я не могла сказать точно ‚ какой птице оно принадлежало, кажется, таких птиц я в жизни не видела.

— Простите, — сказала я, не в силах оторвать взгляд от чудесного пера, — может быть, вы ищите это?

— Помолчи, — взревел он и замахнулся на меня рукой, — верно говорят, что ты совершенная дура. А я уже хотел.

Он не успел договорить, заметив, что именно я держу в руках.

— Да, — заорал он, улыбаясь, и на этот раз крик его был таким громким, что я инстинктивно закрыла уши— это тебе подарок. Храни его. Он приносит удачу.

— Спасибо, — прошептала я, пытаясь оправиться от ужаса, вызванного его яростным криком.

Я уже начала догадываться, что этот безумец, возможно, вовсе не собирается причинять мне вред. Однако понимала, что ждать от него можно всего, чего угодно.

Поэтому я решила поддержать разговор, чтобы отвлечь его внимание.

— А какой птицы это перо? — задала я вопрос, который меня интересовал.

Лицо Вольца искривилось в гримасе ужаса и отвращения, и тут я поняла, что страшно ошиблась, и сейчас этот безумец точно швырнет меня в стену, или сделает чего похуже.

— Какая же ты дура, господи, — взревел он, — кто тебя воспитывал? Лесные звери?

От злости он пнул своей массивной ногой деревянное ведро стоящий на полу, и то разлетелось на множество кусочков. Я зажмурилась, ожидая худшего, и уже начала считать мгновения до того момента, когда меня изобьют до смерти.

Но как ни странно, вдруг я почувствовала мягкое прикосновение к своей руке.

Я открыла глаза.

— Держать надо осторожнее, можно п повредить, — сказал он мне, совершенно изменившимся голосом и поправил перо в моей руке, — никому его не показывай.

Это перо настоящего ангела.

— Хорошо, — только и смогла вымолвить я.

И тут чья-то массивная рука развернула глядящего на меня с улыбкой Вольца, и со всего размаху толкнула его в стену. Вольц вскрикнул и с грохотом повалился на пол.

Я вскрикнула от ужаса и неожиданности. Почувствовав боль этого безумца, как свою собственную.

— Пожалуйста, не надо, — умоляюще сказала я, глядя как он корчится на полу.

— Надеюсь, он тебя не тронул, девочка? — сказал Гаррет, тот самый бородатый мужчина, встретивший нас у ворот замка, поднимая с пола стонущего Вольца.

Я увидела за его спиной бабушку Сэльму.

— Слава триединому императору, — вскричала она, — кажется, цела и невредима.

— И что только на него нашло, — задумчиво сказал Гаррет, — давненько я не видел нашего дурачка таким буйным. Ты, Сэльма, говоришь, что он выбил дверь?

— Клянусь всеми ипостасями императора, так и было! — вскричала бабуля подбегая ко мне и заключая меня в объятия.

— Так-то он обычно безобидный. Да, братец? — сказал с улыбкой Гаррет, и встряхнул Вольца, который явно еще не оправился от мощного удара, — что он тебе наговорил?

— Он что-то искал и кричал на меня, — ответила я, незаметно пряча перо в складках халата, — больше ничего.