Шоу продолжается

Глава 5 Победители и проигравшие

На следующий день все занимались спортом. Ранним утром пешком пришли на стадион старшей школы, расположенной в том же районе, что и их общежитие. Чуть в стороне от поля подготовили что-то вроде временного лагеря для съемочной группы. Там были навесы, стулья, питьевая вода, но трейни все равно построили на футбольном поле.

Начали с общей разминки, а потом объявили начало эстафеты. Соревноваться будут группы, которые сформировались для участия в Битве Цветов. Приз — еда. Стафф арендовал столики в ресторане барбекю неподалеку. Та группа, которая получит больше всего баллов, сможет выбрать любое блюдо из восьми предложенных. Потом выберут парни со второго места, третьего и так далее, пока восьмой группе не достанется то, что не выбрали остальные. Это не совсем блюда, конечно, скорее — вид мяса. От дорогой говядины до самых дешевых морепродуктов.

— Хочу барбекю из говядины, — заявил Хару.

— Все хотят, — вздохнул Чанмин. — Но выиграть будет сложно.

Тэюн расхохотался и многозначительно заметил:

— Сейчас вас будут очень жестко мотивировать, потому что Хару за еду…

Все повернулись в сторону Хару. Он же уже начал разминаться.

— Все настолько серьезно? — со смешком уточнил Шэнь.

— Конечно, — кивнул Хару. — Ты же не хочешь проиграть? Давай, готовься. Я бегаю медленно, поэтому эстафету вам придется выиграть для меня.

На стадионе не было стационарных камер, их снимали операторы. Один с самого начала крутился рядом с ними, и серьезное заявление Хару они тоже засняли. Шэнь стрельнул глазами в сторону камеры и поклонился в духе какого-нибудь дворецкого:

— Конечно, ваше величество. Будет исполнено, ваше величество.

— Высочество, — автоматически поправил его Хару. — Величество — это король, а меня пока не короновали.

Тэюн заржал, остальные четверо рассматривали их так, будто пытались понять, какую траву они курили и почему не поделились с остальными. Не объяснять же им, что Шэнь и Тэюн начали частенько подкалывать Хару этим «принцем». И в самый разгар веселья к Хару еще и девушка из стаффа подбежала.

— Зонтик, — она практически пихнула зонт Хару в руки, — Чтобы ты не сгорел на солнце.

И, не дожидаясь какой-либо реакции от Хару, убежала. А он остался стоять с зонтом в руках. Тем самым, который когда-то давно ему вручали, чтобы он не использовал солнцезащитный крем перед съемками.

Тэюн начал так хохотать, что Хару даже забеспокоился о нем — не лопнет ли. Шэнь забрал у Хару зонтик, открыл его и ехидно поинтересовался:

— А зонт мы тебе по очереди держать будем, или ты сам справишься?

Хару недовольно забрал зонтик, пристроил его на плече:

— Сам подержу. А ты разминайся, разминайся. С зонтом-то я еще медленнее бежать буду.

Но бежал Хару, разумеется, без зонта. Несмотря на то, что этот черный зонтик странно выглядел, Хару он вполне устраивал. Пока все щурятся от яркого солнца и потеют, Хару спрятался от прямых лучей и ему хорошо. Одно раздражает — Нобу опять прилип, теперь объясняя это тем, что тоже не хочет сгореть.

Прежний Хару был не особо спортивным человеком. Но все же — дедулина зарядка, вообще-то, является частью разминки боевых искусств, пусть и адаптированной для людей, которые не собираются драться. Она задействует все мышцы тела, благодаря чему Хару и смог так быстро привыкнуть к тем тренировкам, которыми нагрузил себя сам, когда в нем слились две личности. Сначала он делал планку, потому что это основа упражнений с собственным весом, практически база для начинающих. Потом они с Тэюном стали заниматься на турниках. А потом и вовсе — начались танцы. Собственной фигурой он все еще не был доволен, да и во время кардионагрузок уставал достаточно быстро, но… в этот день оказалось, что не такой уж он и дохляк.

В эстафете они заняли третье место. Бегает Хару все еще медленно, а уж Нобу… просто сплошное огорчение. Зато потом… организаторы словно подыгрывали их группе. Было соревнование по времени в планке. Результат группы засчитывается по самому стойкому парню. Нобу-то свалился уже через полторы минуты, но постепенно люди падали, а их группа оставалась стоять. Отметку в пять минут преодолели впятером, после шести минут их осталось четверо из группы, немного не дотерпел до семи минут Чанмин, на восьмой свалился Шэнь, чем очень удивил Хару.

К этому моменту не сдались считанные единицы. Хару и Тэюн стояли рядом. Тэюн — бодрячком, еще разговаривать мог, Хару с трудом дышал и мучался главным вопросом — а почему он до сих пор не сдался? Вот зачем ему это нужно? Но стоял. Раз в неделю он старался простоять в планке как можно дольше, такая проверка на выносливость, но обычно он заканчивал себя проверять после восьмой минуты. На девятой минуте их осталось четверо… Шэнь поставил возле Хару его зонтик, чтобы солнышко не слепило. Десятая минута — их трое. Как только сдался этот третий парень, Хару тут же упал следом. Девять минут пятнадцать секунд.

— Эй, ты чего? Устал? — возмутился Тэюн. — А я думал, у нас с тобой дружеские соревнования. В обычное время-то тебя не заставишь соревноваться.

— Я умираю, — признался Хару, переворачиваясь на спину. — В общежитие меня несите прямо на этом коврике.

Тэюн тихо засмеялся. Но продолжил стоять в планке. Кто-то ему уже кричал, что он может прекращать, но Тэюн упрямо дотянул до десяти минут.

Потом было соревнование в армрестлинге, Чанмин как раз успел отдохнуть и победил. Потом пинали мяч в ворота, заняли второе место в общем зачете — Нобу, к слову, справился удивительно хорошо.

У них было два первых места, второе и третье, что в итоге дало им возможность первыми выбирать себе еду. После почти целого дня на улице, под солнцем, да еще и с физической нагрузкой, жареное мясо с овощами казалось просто пищей богов, даже оператор, который давал им указания о том, как есть, не мог испортить аппетит.

Особенно, когда впереди выходные.

Минсо в будущем хотела находиться ближе к группе, поэтому в здании агентства New Wave для нее готовили кабинет, но пока ей приходилось работать в офисе телекомпании. Ей там не очень нравилось. Она не стала его переделывать под себя — только время тратить — но, в итоге, большую часть рабочих задач решала у себя дома.

У нее уютный кабинет — яркий текстиль, картины, много зелени, есть большая доска, где она размещает картинки с референсами, можно с комфортом расположиться и поработать. Здесь ей удобнее заниматься креативом, а в здании телекомпании она встречается с людьми и решает организационные вопросы.

Есть у домашнего офиса только один минус — туда случаются вторжения.

У Юнби всегда был код от дверей ее квартиры, но обычно она предупреждает о своем появлении заранее, это братец любит приходить внезапно. Но в этот раз именно Юнби вторглась в кабинет Минсо, держа бутылку шампанского в одной руке, два бокала — в другой, а коробочку с клубникой под мышкой.

Пока Минсо удивленно рассматривала подругу, та поставила все на столик и уже начала открывать бутылку. В кабинете есть небольшая зона для гостей — два кресла, софа напротив, между ними — небольшой столик. Можно выпить кофе… или что покрепче. Минсо направилась к этому столику: Юнби бы просто так не пришла, что-то явно случилось.

— В честь чего шампанское? — уточнила Минсо, садясь в кресло.

— Я развожусь, — холодно ответила Юнби. — Мой благоверный подал на развод.

Минсо от неожиданности даже воздухом подавилась. Муж Юнби прежде утверждал, что развода она не дождется. Они были повязаны сложной паутиной тайн и взаимных измен, поэтому Юнби никогда не настаивала на расторжении брака.

— И что стало причиной? — уточнила Минсо.

Пробка шампанского вышла с легким хлопком, Юнби разлила его по бокалам с изяществом вышколенного официанта. Помнится, когда-то она работала официанткой на банкетах… как давно это было?

— Мой сыночек не только туп, но еще и жесток… вообще не могу поверить, как я действительно его родила… Он сбил человека. Не насмерть, слава богу, но травмы серьезные. Мой папа откупил внука от суда, чтобы не было скандала, дело замяли, но… Нахён полностью исключен из завещания. Ему не достанется ничего — ни бизнеса, ни недвижимости, папа отрезал его даже от трастового фонда. Он решил вычеркнуть моего сына из семьи.

Минсо взяла бокал шампанского:

— И поэтому твой благоверный решил развестись? — удивилась она.

Сын Юнби всегда был проблемным ребенком. Хотя сбить человека — это, конечно, даже для него слишком.

— Развод сопряжен с разделом имущества, — напомнила Юнби, — Он надеется получить максимум… думаю, за сохранность наших общих грешков запросит кусок побольше для любимого сынишки.

Юнби говорили отстраненно, словно вся ситуация ее совсем не беспокоит. Но Минсо-то знает, насколько болезненна для подруги эта тема. Двадцать лет в крайне неудачном браке, постоянные ссоры, взаимные измены, проблемы с единственным общим ребенком.

Минсо в телефоне написала сообщение помощнику — ей нужны европейские закуски, вино и сладости. Немедленно! С шампанским Юнби ошиблась — оно им явно не поможет.

Опасения подтвердились — Юнби влила в себя весь бокал шампанского залпом и налила второй. Спрашивать ее ни о чем не пришлось — она начала говорить сама.

— Когда он так носился с сыном, я даже радовалась — хороший отец, не совсем пропащий человек. Кто же знал, что он ему будет настолько потакать? Все, что Нахён хотел, он тут же получал. Муженек еще и ругать Нахёна не позволял. Плохо учится? — учителя не могут мотивировать. Проблемы с дисциплиной? — это одноклассники его испортили. Назвал родную мать шалавой? — так это за дело! И что теперь? Я вообще не понимаю собственного ребенка, его поступки меня пугают, я не могу поверить, что как-то причастна к его рождению. Как так получилось? Он совсем не похож на меня характером, у него нет целей, он вырос типичным представителем «золотой молодежи». Понимаю, что много времени уделяла работе, но Наён-то — замечательный, добрейший ребенок…

Юнби опрокинула в себя еще один бокал шампанского, а Минсо не смогла сдержать легкого покашливания. Наён недавно исполнилось семнадцать, но ребенком ее стало неловко называть еще года два назад. Эта девчонка всю родню заставила вокруг себя плясать.

— Вот не надо так хмыкать! — возмутилась Юнби. — Я знаю, что ты считаешь Наён избалованной, но она никому ничего плохого сроду не сделала. И относится ко всем с уважением. Просто она… творческая натура.

Минсо улыбнулась в ответ. В чем-то Юнби права, конечно. Главные неприятности, которые устраивает Наён — это ее внезапные порывы совершить что-то странное… иногда на другом конце земного шара. При этом девчонка закончила школу экстерном, у нее заметные успехи в спорте, а сейчас она пошла работать в сферу обслуживания — это традиция семьи Со, они все после школы или университета подрабатывали на низкоквалифицированных работах.

— И что теперь? — осторожно спросила Минсо. — Ты же столько лет сама утверждала, что не будешь разводиться с ним…

Юнби вздохнула. Она вылила в бокал остатки шампанского, но сразу пить не стала. Взяла из коробочки несколько ягод клубники.

— Не знаю, — призналась она. — Я безумно боюсь того, что он может рассказать в ходе бракоразводного процесса. Того компромата, который у меня есть, может быть недостаточно, чтобы он замолчал. Я-то не за себя переживаю, а за Наён. Папа точно не отдаст бизнес моему муженьку, поэтому может всплыть информация, которую я бы предпочла скрыть.

— Учитывая славу твоего муженька и то, сколько у вас денег… не думаю, что Наён что-то угрожает. Она сильная девочка, со сплетнями справится, — ободряюще улыбнулась Минсо.

— Со сплетнями — без сомнения. Но это… болезненная для нее тема, — сказала Юнби и залпом допила оставшееся шампанское.

Минсо печально вздохнула. Брак ее подруги не заладился с самого начала. Она вышла замуж по договоренности, чтобы скрепить бизнес-контракт. Через год после свадьбы родился Нахён. Потом Юнби ушла с головой в работу, ее даже измены супруга не беспокоили — не требует от нее супружеского долга, и черт с ним. Но все изменилось, когда Юнби влюбилась. В брата Минсо, Минхёка. Тот тоже был женат, и это тоже был договорной брак, такая же супружеская пара с длинным списком взаимных измен. Но все же… между Минхёком и Юнби не просто искра проскочила. Они любили друг друга до безумия, на них смотреть было больно — так они сходили с ума друг по другу. Именно поэтому, когда произошла «небольшая неожиданность», Юнби не смогла избавиться от ребенка любимого мужчины. И, что удивительно, ее отец, господин Со, ее поддержал. Чтобы ребенка Юнби и Минхёка не обзывали в школе, на законного муженька Юнби собрали компромат, пригрозили судебным делом, тем самым вынудив сотрудничать. Когда Наён появилась на свет, все считали ее вторым ребенком в не самом удачном браке.

Чтобы Минхёк мог чаще видеться с дочерью, не вызывая подозрений, Минсо стала крестной мамой девочки. Это событие сильно укрепило ее дружбу с Юнби — прежде они были просто хорошими приятельницами, а теперь стали лучшими подругами.

Сама Минсо, мягко говоря, не поощряла всю ту паутину лжи и взаимных угроз, которая окружала Юнби, Минхёка и их общую дочь. В то время, когда Наён родилась, это было оправдано, но сейчас… К чему все эти сложности, если Минхёк и Юнби все еще любят друг друга? Минхёк давно развелся. А Юнби все боялась реакции общества. И вот… супруг решил все за нее.

— Я все же думаю, что это к лучшему, — уверенно сказала Минсо.

— Я не знаю, — потерянно протянула Юнби. — Я так переживаю. Что будет, если в ходе развода он все же заявит, что Наён — не его дочь?

— Будет маленький общественный скандальчик, — ответила Минсо. — Мой брат признает свою дочь, даст интервью о том, что вы были заложниками ситуации… возможно, тебе придется на пару лет отдать официальную должность редактора кому-нибудь другому… Потом все успокоятся. Вы же творческие личности, вам можно.

Юнби вздохнула:

— Я не о себе или Минхёке. Я о Наён. Всем плевать, что она не была нежеланным ребенком, что ее родители всегда ее любили, она будет…

Юнби не закончила фразу. Она предприняла попытку вытряхнуть из бутылки с шампанским еще хоть что-нибудь, а потом отобрала бокал у Минсо и допила его за несколько глотков. Выглядела при этом абсолютно трезвой.

— Есть, что выпить? — спросила она.

— Я уже написала Кандэ, но он не умеет летать. Скоро привезет что-нибудь.

Юнби обессиленно откинулась на спинку кресла:

— Почему сейчас? Я так волнуюсь за Наён… Наверное, ей не стоило возвращаться в Корею.

Минсо молчала. Стыдно признаваться, но она была скорее рада этому разводу. Да, Юнби — ее подруга. Но Минхёк — любимый старший брат. Он много лет просил Юнби развестись. Всегда хотел признать дочь. Но у семьи Со бизнес, им не нужны скандалы, поэтому страдали все. Юнби и ее непутевый муж. Их сын, который ненавидит мать, потому что та не любит его отца. Минхёк, который хотел бы быть вместе с любимой женщиной. И Наён, которая не может называть своего папу папой, потому что официально им является другой человек.