Шоу продолжается

Глава 18 Быстрый рост

Несмотря на то, что они так долго записывали трек, сразу им его никто не отдал. По словам Дэхви, теперь звукорежиссёру нужно свести все звуковые дорожки, при необходимости что-то поправить с помощью программы. Поэтому в воскресенье занимались под старую демо-запись.

Танец разучивали в достаточно грустном настроении — Минки так до конца дня и не оправился от критики Роуна, Тэмин и Мухён тоже были удивительно тихими. Хару это было даже на руку — никто не давал едких комментариев по поводу его танцевальных способностей.

А вот в понедельник утром Тэмин немного отошел, набрался уверенности и начал отыгрываться на Хару., явно пытаясь утвердиться за его счет, критикуя каждое движение. В итоге Хару психанул, взял один из двух планшетов и просто вышел из зала. Юнбин и Дэхви выбежали за ним.

— Куда ты? — обеспокоенно спросил Дэхви.

— В другой танцевальный зал, — ответил Хару. — Выучу основы сам как-нибудь. Потому что в такой обстановке работать просто невозможно.

— Я с ним уйду, — решительно заявил Юнбин.

— И мы что, реально будем репетировать двумя группами? — немного раздраженно уточнил Дэхви.

— А ты видишь другой выход из ситуации? — хмыкнул Хару, — Он придирается к каждому моему вздоху и заткнуть его у меня просто нет возможности. В такой обстановке я ничего не выучу. Вернусь через день, соберем номер вместе.

Дэхви печально вздохнул. Было видно, что он не хочет отпускать Хару, но и остановить не может. Понимал, что, раз Тэмин открыто критикует Хару перед камерами, то возможности как-то его пристыдить уже не существует. Он смирился со своим вылетом из шоу и, кажется, решил напоследок испортить жизнь Хару.

— Ладно. Но за час до ужина вернись, нужно хотя бы немного порепетировать вместе, завтра же наставники придут.

Хару безразлично кивнул. Час с Тэмином он уж как-нибудь вытерпит. Дэхви теперь попытался остановить Юнбина, но тот твердо стоял на своем: его участие в разучивании хореографии не нужно, потому что в общем классе остались хорошие танцоры, а Хару нужна помощь. Дэхви пришлось их отпустить.

Юнбин действительно объяснял не так хорошо, как Шэнь. Но и Хару уже не совсем новичок.

— Ты реально очень быстро прогрессируешь, — во время перерыва Юнбин удивленно качал головой.

— Ага, поэтому дольше всех разучиваю движения, — фыркнул Хару, наливая себе воды в пластиковый стаканчик.

— Иногда и профессиональные танцоры долго запоминают движения, — пожал плечами Юнбин. — Я о другом. Нередко люди, которые только учатся танцевать, очень скованы в движениях, двигаются неловко и словно постоянно боятся ошибиться. У тебя… то, что ты уже выучил, выглядит вполне уверенно.

Хару удивился, но поблагодарил:

— Спасибо. Но мне нужно над многим работать. Мне просто Шэнь показал одну фишку: если отвечать движениями на ритм музыки, то смотреться это будет лучше. Он говорил — поймать грув. Я разучиваю движения, а потом пытаюсь сделать вид, что просто кайфово двигаюсь под музыку… играю роль танцора, так сказать.

Юнбин тихо засмеялся:

— Так вот что это… получается, мы немного похожи в этом. Я тоже на сцене играю роль уверенного в себе айдола, хотя внутри паникую.

Хару улыбнулся. Юнбин вроде как младше Тэюна всего на полгода, но при этом ощущается именно ребенком. Он охотно рассказывал о себе, и история выходила занятной, хотя и не супер оригинальной. Он поздний ребенок, родился, когда маме было уже сорок четыре. У него есть сестра, старше на пятнадцать лет. Судя по всему, родители не надеялись на второго ребенка, но очень ему обрадовались. Юнбин, кажется, рос в гиперопеке, из-за чего, с одной стороны, получал все, что хочет, с другой — не особо-то умеет решать собственные проблемы и коммуницировать с людьми. На шоу ему было действительно сложно, он просто не привык к такому. Но он вежливый и привлекательный, поэтому быстро стал любимчиком стаффа. Наверное, так бы выглядел и прежний Хару, если бы в нем не поселился более дерзкий Антон. Возможно, поэтому Хару и почувствовал какую-то ответственность за этого ребенка. Странное ощущение, потому что «ребеночку» скоро восемнадцать и выглядит он вполне взрослым. Но… чувства редко можно объяснить логически.

Они занимались вдвоем достаточно долго, но где-то часа за полтора до ужина к ним заглянул Шэнь. Сказал, что не мог оставить своего ученика совсем без помощи. Посмотрел, что Хару уже успел выучить, дал несколько дельных советов и ему, и даже Юнбину. Посочувствовал, что они были вынуждены уйти из общего зала. Шепотом охарактеризовал Тэмина — и как человека, и как танцора.

Вернувшись к остальной группе, Хару и Юнбин попробовали прогнать номер с остальными, но и тут начались проблемы. Тэмин постоянно повторял, что Хару не соблюдает дистанцию. Казалось. бы — всего-то час совместных репетиций… Но как же он раздражал. Когда заиграла мелодия оповещения об открытии столовой, Хару просто перестал танцевать, даже не завершив номер, и зашагал к выходу из той позиции, в которой находился. В груди клокотало раздражение. Это только второй день совместных тренировок, а Тэмин уже довел его до желания орать на всех подряд. Талант, что сказать.

Было немного обидно, что такая «проблемная» группа досталась только ему. У Тэюна, Шэня и Чанмина все было хорошо, никто истерики не закатывал. Единственная проблема группы Тэюна — Нобу, который пару раз уходил пореветь. Но он своим отсутствием хотя бы никому не мешал.

Чего Хару не ожидал, так это позднего вызова в продюсерский центр. Настроение к этому моменту у него было не самым хорошим. Напряжение последних дней сделало его раздражительным, и вряд ли тут могла помочь медитация. И в таком состоянии ему еще и с продюсерами общаться…

Вот только в небольшом кабинете его ждала не Им Минсо, а Хон Хесон: та, кто будет отвечать за социальные сети будущей группы… и, кажется, уже отвечает за социальные сети этого шоу.

— Прости, что так поздно, но сегодня был сумбурный день, а завтра у вас отчеты перед наставниками, — улыбнулась она, указывая Хару на свободный стул.

Это уже не кабинет продюсера шоу, а одно из многочисленных служебных помещений. Несколько столов составлены вместе, формируя единое рабочее пространство. Сейчас оно было завалено бумагами, преимущественно — фотографиями. Кажется, здесь обычно работают дизайнеры, потому что на столе было много эскизов костюмов и оформления сцены.

Хесон предложила Хару сесть по диагонали от себя, положила на стол какую-то папку с бумагами.

— Ты не заходил в социальные сети? — спросила она.

— Нет, — ответил Хару, — Было немного не до этого. Точно! Я же должен был сегодня выложить фотографии в шубе!

Он действительно забыл, что Хесон просила сделать это в понедельник днем. Причем все готово — и фото, и его рассказ на тему «что мне нравится в выступлениях перед поклонниками».

— Сделаешь это позже, — улыбнулась она. — Сначала просто зайди в рабочий профиль.

Хару непонимающе на нее посмотрел, но покорно разблокировал экран телефона и сменил профиль в инсте. И сразу понял, зачем это было нужно. Семь миллионов подписчиков. Когда он последний раз смотрел, цифры были меньше.

— Сейчас твоя страничка популярнее, чем аккаунты шоу Lucky Seven и агентства New Wave, — пояснила Хесон. — Мы немного заплатили за то, чтобы твой последний пост попал в рекомендации, но это был таргет всего на двести долларов, для медийного аккаунта — сущие мелочи. Пост стал вирусным и блог вырос быстрее, чем мы рассчитывали. Скорее всего, основная причина такого успеха — наличие текста. Айдолы — да и вообще публичные персоны — редко способны написать что-то осмысленное и забавное.

— То есть у меня количество подписчиков выросло вдвое, потому что я попросил поклонниц не поливать письма парфюмом? — уточнил Хару.

Он все еще удивленно рассматривал свой профиль. Антон раньше не вел соцсети сам, но следил за очень многими блогерами. В основном — за путешественниками. Он даже сторис их просматривал, а там нередко говорилось о том, как бывает сложно вести свой блог, как тяжело набирать подписчиков и все такое. А тут Хару сам стал… блогером-миллионником. В голове не укладывалось, что семь миллионов человек посчитали его текст под фотографиями достаточно интересным для подписки.

— Обсуждение «надушенных» писем действительно стало вирусной темой, — с улыбкой ответила Хесон, — Девочки уже заняты решением сложной технической задачи: какие конверты смогут удержать запах внутри. Если тебе начнут приходить письма в конвертах из алюминиевой фольги — это самая популярная идея. Но все же я здесь не для обсуждения экспериментов фанатов. У тебя сформировался собственный стиль ведения блога. Несколько красивых фотографий, достаточно объемный пост в описании. Это показывает тебя определенным образом, отражает твою личность, что и стало причиной популярности. Смотрится достаточно свежо.

— По-моему, все весьма банально, — вздохнул Хару, просматривая свои же посты, — Не я придумал красивые фото и не я начал писать посты в описании.

Он задумался на секунду: не он? Он-то привык к русским блогерам, которые травмированы уроками литературы и теперь считают, что подражание Толстому — это синоним таланта. Много слов — практически визитная карточка русских блогеров. Сейчас Хару подписан на нескольких корейских путешественников — он ведь имеет право иногда позалипать в социальных сетях — и там… ну, два предложения максимум: «Был там, сделал то, мне понравилось». Развернутые рассказы о чем-то — редкость. Когда госпожа Хван увидела, сколько текста Хару пишет под фотографиями, она удивилась — все ожидали, что там будет пара предложений. Сейчас Хесон не удивляется, скорее… хвалит его.

— Новизна — не значит принципиально новое, — ответила она. — Ты использовал работающие инструменты, но придал им немного непривычный вид.

Ага, начал вести страничку корейского почти-что-айдола так, будто он — русский.

— Для многих это ново и интересно, поэтому они будут с удовольствием следить за тобой, — продолжила Хесон, — Но есть небольшая проблема. Стафф не сможет легко подстроиться под тот стиль, который ты для себя создал. Обычно айдолы не размышляют о том, как будет выглядеть реклама, они только делают фото, но с тобой так не получится. Придется тебе самому придумать, как вписать эти продукты в твой блог.

— Реклама? — удивился Хару. — Я же еще не дебютировал…

— Но блог достаточно большой, чтобы предложения уже начали поступать. Многие аккаунты начинают зарабатывать на рекламе еще до миллиона подписчиков, так что тут ничего удивительного — твой дебют никак не влияет на количество лайков. Вот предложения, которые нам уже отправили.

Она, наконец-то, открыла папку и протянула Хару несколько листов. Он пролистнул. Бренд спортивной одежды, очки, косметика. Один бренд — один лист. Кроме названия — короткий перечень того, что они хотят. А хотят они фотографии и пост в ленту, на рекламу пришлют определенные вещи, соблюдение определенной эстетики и настроения в тексте.

— Это что-то вроде техзадания? — нахмурился Хару.

Бренд спортивной одежды Mizuno хотел бы серию фотографий, чтобы в них была отображена эстетика активного образа жизни. Нужно показать кроссовки (обязательно) и любые два предмета из новой линейки (вышлют, когда согласуют контент-план). Есть еще требования к количеству фотографий и времени публикации.

[*В современном значении «эстетика» — это визуальный стиль или атмосфера, передающие определённый образ жизни, эмоции и ценности. В социальных сетях этот термин часто используют для описания гармоничного набора образов, цветов и элементов, создающих узнаваемый и вдохновляющий стиль, например, эстетика активного образа жизни — это динамичные фото, спортивный инвентарь, природа.*]

— Да, это предварительные договоренности. Когда ты решишь, как будешь это показывать, они высылают одежду, потом проходит съемка, пишется пост, все это отправляется на утверждение, потом — публикация и тебе отправляют выплаты по контракту. Звучит так, как будто это тянется долго, но обычно занимает не больше недели, бренды оперативно работают в блогерами и айдолами.

— Выплаты? — зацепился за волшебное слово Хару.

— У тебя высокая лояльность аудитории, а это большие бренды. Мы начинаем с семидесяти тысяч, может получится выторговать больше. Комиссия агентства — тридцать процентов, остальное тебе.

— Семьдесят тысяч вон?

Хесон посмотрела на него с непониманием:

— Рекламные контракты в вонах считают крайне редко. Семьдесят тысяч долларов.

— Семьдесят тысяч долларов за восемь фоток? — Хару едва удержал голос в рамках приличия, потому что от удивления хотелось кричать.

— Семьдесят тысяч долларов за то, что ты решишь, где фотографировать, что фотографировать, согласуешь все это с брендом, отснимешь материал, напишешь рекламный пост, заверишь его и выложишь все это в сеть, — поправила его Хесон, — не обесценивай свой труд. Сразу уточню, что ценник не всегда будет таким высоким. У тебя молодой, активно растущий аккаунт, на волне общественного хайпа можно требовать больше. Поэтому я пришла сейчас, чтобы ты выбрал бренд и мы смогли все согласовать как можно скорее, пока показатели высокие.

— Выбрал? — уточнил Хару.

— Лучше не публиковать много рекламы. Два-три рекламных поста в месяц — это нормально. Больше — сами бренды не захотят.

Хару кивнул, принимая к сведению.

— Я могу это забрать с собой, чтобы подумать? — он указал на листы.

— Конечно. Но не особо их афишируй, незачем злить остальных трейни.

Хару, на самом деле, практически сразу решил, что выберет. Спортивный бренд. Он давно хотел сделать красивые фотографии во время пробежки на рассвете, рассказать о том, почему занимается спортом. Если за это еще и заплатят… Тридцать процентов от семидесяти тысяч долларов — это сколько? Где-то около пятидесяти, получается. Минус налоги, конечно… но даже сорок тысяч долларов — это огромная сумма для его семьи.