Шоу продолжается

Глава 3 Образ

Ли Шэнь был рад возможности вернуться домой на Чжунцюцзе, хотя цены на билеты, конечно, кусались. Но папа сказал — прилетай, если деньги не могут привезти тебя к семье, то зачем вообще их зарабатывать. Было немного неловко, потому что Шэнь и так прилично потратился. Лимит, выделенный ему родителями, не превысил, но хотелось-то вернуть им как можно больше.

[*Чжунцюцзе — китайское название главного осеннего праздника, празднуется в те же дни, что и корейский Чхусок. Традиции немного разные, но смысл одинаковый. По осени, когда урожай собран и всего в изобилии, люди собираются семьями для долгих застолий. Цель праздника — оказаться на грани жизни и смерти из-за обжорства)).*]

Кроме цен на билеты Шэня угнетало и утекающее время. Голос в припеве все еще срывался, а исполнить эту партию теперь хотелось особенно сильно. Он тренировался с утра с учителем, потом еще и вечером сам, и едва удерживал себя от пения в течение всего дня. Знал, что так можно повредить связки, что лишит его возможности спеть вообще хоть что-то.

А тут еще тот разговор в ванной, за поеданием курочки. Он заставил о многом задуматься.

Шэнь понимал, что Хару о чем-то умалчивает, он точно рассказал не все. Но, скорее всего, о некоторых нюансах он не может рассказать из-за контракта о неразглашении, наличие которого неоспоримо. Скорее всего, им давали какие-то гарантии — не показывать в дурном свете, например.

Шэня это не обижало и не задевало. У всех есть право на маленькие тайны. Они знакомы менее двух месяцев, было бы странно требовать от Хару полной откровенности.

Но важнее в том разговоре были не вопросы Чанмина, а то, о чем они говорили позднее — архетипы в мужских группах.

Шэнь никогда не задумывался о том, что ему после дебюта придется кого-то изображать, но, скорее всего, это правда. Даже среди его китайских знакомых, которые уже дебютировали, наблюдается некоторое изменение поведения. К этому готовят. Есть что-то вроде шутки, что после дебюта ты должен будешь постоянно «играть самого себя». То есть делать все напоказ, реагировать ярче, проявлять эмоции сильнее, чем в обычной жизни. Потому что сам по себе ты не интересен, нужно добавить немного специй: харизмы, красоты, необычных привычек. Причем твое поведение еще и в контракте могут прописывать.

Но… всегда ли ты играешь самого себя? Он вспомнил своего знакомого, обычный был парень, ничем не выделялся, кроме милого типа внешности. После дебюта он вдруг начал вести себя очень по-детски, еще и немного манерно, даже женственно. Шэню это всегда казалось крайне странным. Он помнил этого парня ранее, там ничего подобного и близко не было.

То есть, получается, образ могут навязать, если это необходимо агентству. Нужен им добрый и солнечный мальчик, ты им и станешь, даже если идея тебе не нравится.

У Хару есть собственный яркий образ, который продюсерам нет смысла менять. Тэюн, в целом, тоже соответствует распространенному типажу. Фанаты их противопоставляют (как солнце и луна), обсуждают их яркие характеры и то, какие они настоящие и интересные. Этим двоим повезло, их настоящие личности оказались лучше любого фансервиса.

С Чанмином вышло немного иначе. Будучи самым старшим и опытным, он взял на себя обязательства, стал вести себя как ответственный и заботливый лидер. Это очень удачно наложилось на его внешность — у него мужественные черты лица, развитая мускулатура, он случайно и очень удачно попал в образ. Сильный и заботливый, как папочка для группы, или идеальный муж для фанаток.

А что с самим Шэнем? Даже парни со стороны не смогли определить его образ и типаж. Кто он?

Иметь собственный яркий образ еще до дебюта не обязательно, иначе все агентства перед началом шоу инструктировали бы своих трейни, как им себя вести. Но на шоу все такие, какие есть. Ну, не считая совсем отбитых, вроде Нобу. А что будет после? Вот соберется группа из семи человек, в ней уже есть образ идеального отца-защитника, образ загадочного принца и образ парня по соседству. У Шэня типаж не проявился на шоу, поэтому можно из него можно вылепить то, что нужно продюсерам.

Он иностранец в Корее. И знает, что к нему все равно отношение будет хуже, чем к своим. Пусть без вреда для здоровья, обмана или психологического прессинга, но все же продюсерский состав о его желаниях и потребностях будет думать в последнюю очередь. Могут сказать, что он теперь — плохой парень, и будет он тогда все три года карьеры в эпицентре хейта корейских «нетизенов».

[*В к-поп нетизенами называют всех интернет-комментаторов разом, независимо от того, на какой площадке они все это пишут и почему этим занимаются.*]

Хочет ли он этого? Без сомнения — нет. Значит, самым правильным вариантом будет создать себе яркий образ самостоятельно. До того, как на него повесят роль, которая ему неприятна.

Но вот беда — он не мог понять, от чего отталкиваться. Какой он? Что ему подойдет? И что будет ярко выглядеть на экране?

Хару нельзя назвать душой компании. Он мало кого пускает в свой круг общения, с людьми за пределами этого круга ведет себя отстраненно, пусть и подчеркнуто вежливо. Но ты, общаясь с ним, чувствуешь эту незримую черту, за которую тебя не готовы пускать. Для Тэюна этой черты практически и нет. Для Шэня она постепенно отодвигается, Хару подпускает его все ближе.

Хару очень наблюдателен. Он видит, кто с кем больше общается, кто кому не нравится, у кого какие проблемы. Но Шэнь раньше не замечал, чтобы Хару с этим что-то делал.

А тут… с этими мыслями он вернулся в комнату и сел в ногах кровати Хару.

— Ну, и о чем ты последние дни так громко думаешь? — спросил тот…

Шэнь нерешительно улыбнулся. Говорить о своих «душевных терзаниях» было как-то неловко.

— Я не настаиваю, — заметил Хару, — Но, если это не что-то глубоко личное… Две головы лучше, чем одна, не так ли?

Шэнь задумчиво кивнул и, осторожно подбирая слова, рассказал о том, что не дает ему спать последнее время. Хару слушал, не перебивая, а потом тяжело вздохнул:

— Да уж, проблемка… давай подключим профессионала?

И он достал из кармана телефон и позвонил… своему дедушке. Шэню в тот момент показалось, что больше его Хару удивить не может. Но он вытащил Шэня в ванну, они устроились на полу, а потом два бодрых старичка удивили Шэня еще больше.

— Я не могу сказать, как тебе лучше себя вести, — сразу сказал дедушка Хару. — Но давайте устроим… мозговой штурм. Соберем образ по кусочкам. Что уже у тебя есть?

— Эм… Даже не знаю, — неуверенно протянул Шэнь.

На экране телефона появилась бабуля Хару, в фартуке поверх платья из темно-синей ткани. Платье не было похоже не одежду домохозяйки, но, как заметил Шэнь, бабушка Хару всегда так выглядит — очень изящно и стильно, несмотря на то, что она уже старенькая. В ушах небольшие сережки, на шее нитка жемчуга (не факт, что настоящего, но точно не самого дешевого), волосы собраны в аккуратную прическу.

— Для вас троих у фанатов уже есть прозвища, — напомнила она. — Про тебя говорят, что ты хитрый лис, потому что заключил с Хару какую-то сделку. Еще называют советником принца. И магом, когда говорят о вас троих как о каких-то сверхъестественных существах. По-моему, уже складывается некая закономерность.

— Какая? — удивился Шэнь.

— Хочется сказать, что фанаты считают тебя умным, но ты только что показал всем, что они ошибаются, — улыбнулся Хару.

Шэнь немного смутился.

— Я бы сделала ставку на «хитрый лис». Если в группе обязательно должен быть образ плохого парня, это вовсе не значит, что он должен быть на самом деле плохим. Шутник, обманщик, хитрец, — сказал дедушка Хару.

— Надежный и заботливый для своих, опасный противник — для врагов, — подсказал Хару.

— Если упоминать лиса, советника и мага, то вырисовывается образ трикстера, — добавила бабуля Хару.

Шэнь непонимающе посмотрел на Хару. Он где-то слышал этот термин, но не помнил значение.

— Самый яркий пример трикстера — Локи из Мстителей, — подсказал Хару. — Еще… Джек Воробей. Джокер. Это персонажи, которые ближе к злодеям, конечно, нам нужно что-то менее яркое…

— Мэрри Поппинс, Аладдин, — подсказала бабушка Хару.

— О, Тирион Ланнистер из «Игры престолов», — вспомнил Хару. — Трикстер — это персонаж, который привносит нотку хаоса в повествование, он насмешничает и может даже издеваться над своими врагами, но в конечном итоге поступает правильно… ну, если это хороший трикстер, а не злодей.

Шэнь кивнул: он понял, о каких героях говорит Хару, но…

— И как это применимо к образу парня в к-поп группе? — уточнил он.

— В разнице отношений к своим и чужим, — подсказал дедушка Хару. — Но ты прав в том, что это не тот образ, который ты сможешь легко демонстрировать фанатам. Значит, нужно добавить что-то еще.

— Тэюн резонно заметил, что ты выглядишь сексуально, когда танцуешь, — вспомнил Хару.

— И как мне показывать свою сексуальность на шоу, где с нами в одном здании живут только три женщины, и те старше меня настолько, что подобная связь осуждаема обществом? — не сдержался Шэнь.

Хару расхохотался. Его бабушка с дедушкой — тоже.

— Молодежь! — улыбалась бабуля Хару. — Вы воспринимаете сексуальность в лоб, как прямой флирт, как откровенную одежду, как двусмысленные движения. Но сексуальность — это уверенность в себе, это… некоторая томность, замедленная речь, это флирт взглядом, провокация, постоянный вызов своему собеседнику, даже если он не интересует тебя в сексуальном плане. Если ты начнешь заигрывать с девушками, то будешь выглядеть пошло и нагло. Хороший пример флирта — это то, что Тэюн устроил на прослушивании.

— Когда он поцеловал руку Минджи? — уточнил Шэнь.

— Да, — с улыбкой кивнула бабуля Хару.

Шэнь задумчиво кивнул. Тэюн в тот момент выглядел действительно очень… круто. Простой жест заставил всех женщин за столом смутиться, но при этом он не выглядел нагло.

— Я все еще не могу поверить, что моя бабуля прочитала нам лекцию о сексуальности, — растерянно констатировал Хару.

Шэнь тоже смутился, а старички на экране начали хохотать. Да так заразительно, что не улыбнуться было просто невозможно.

— Вот, мы уже нащупали два основных направления, — сказал дедушка Хару, — Это трикстер и сексуальный парень. А уж как вы будете это проявлять… тут мы уже бессильны, так как мало что понимаем в съемках.

— Но напомню, чтобы вы не забывали о важности одежды, — напоследок сказала бабушка Хару.

Они попрощались, Хару отключил звонок и сел поудобнее, вытянув ноги. Шэнь осторожно уточнил:

— У тебя очень необычные бабушка с дедушкой.

— Они раньше занимались выпуском журналов. Глянцевых журналов мод. В к-поп индустрии не особо разбираются, но у моды и музыки много общего.

Шэнь кивнул. Он прислонился спиной к стене, но мысли его были далеко. Этот разговор действительно задал направление, подсветил то, что у Шэня уже есть. Но как это сделать ярче?

— Я все еще не знаю, как проявить эти черты, — признался он.

— С сексуальностью проще, — заметил Хару. — Если нет внутренней уверенности в том, что ты тут самый потрясающий парень, то это можно просто изображать.

— Изображать? — удивился Шэнь.

— Тебе повезло, что ты разговариваешь с актером, — улыбнулся Хару. — Мы, конечно, не успели дойти до отыгрыша сложных характеров, но здесь это и не нужно. Есть базовые проявления чувств и эмоций. Уверенность считывается в следующем: голос ниже, движения медленнее, чтобы ты словно занимал больше места в пространстве… я, скорее всего, пожалею об этом, но представь, что у тебя квадратные яйца…

Шэнь заржал, мигом поняв, о чем говорит Хару. Проявление токсичной маскулинности, так сказать — сидеть с максимально широко раздвинутыми ногами.

— Плечи расправить, взгляд немного с прищуром, — продолжил Хару, — Кстати, насчет взгляда. В Корее такому вряд ли учат, в Китае тоже, это прием из американского кино. Знаешь, как голливудские актеры добиваются этого фирменного образа секс-символа?

— Хорошо выглядят? — иронично уточнил Шэнь.

— Нет, но запомни эту интонацию, она прекрасно подойдет образу трикстера. Есть один известный ролик, с какого-то шоу. Там актер… он вампира играл в сериале каком-то. В общем, он и его учитель актерского мастерства рассказывали об упражнении, которое позволит любому приобрести очень сексуальный взгляд.

— Давай, учи меня, — улыбнулся Шэнь.

— Тебе понравится, — улыбнулся Хару. — Взгляд тренируется на постоянной основе, когда ты представляешь секс с абсолютно любым человеком, которого ты встречаешь.

— Эмм, — нахмурился Шэнь, — Года два назад я любую девчонку мысленно раздевал, но не сказать, что я при этом сексуально выглядел.

Хару расхохотался, а потом покачал головой:

— Твое реальное желание раздеть кого-то и заняться с ним сексом тут никакого значения не имеют. Дело в раскованности, а для нужно не раздевать взглядом, а представлять процесс как чередование красивых картинок. Это как… мысленная готовность заняться сексом с кем угодно. И под «с кем угодно» имеются в виду вообще все. Независимо от твоей сексуальной ориентации и предпочтений во внешности.

— То есть, гипотетически, я сейчас должен представлять секс с тобой? — ехидно уточнил Шэнь.

Хару наигранно ахнул и прикрыл руками грудь. Получилось у него это так органично и игриво, что на секунду показалось, что он и правда забеспокоился о том, в каком виде Шэнь его может воображать. Но показная стеснительность уже через секунду исчезла, словно он маску с лица снял. Продолжил уже серьезно:

— Запомни эту ехидную интонацию, — сказал Хару, — И постарайся ее использовать не только по отношению ко мне. И я был бы благодарен, если бы ты исключил из списка «тренажеров» близких друзей и знакомых. Тренируйся на… Нобу.

Шэнь не удержался — изобразил, что его тошнит — и они оба расхохотались.

— А если серьезно, то некоторая провокационность и раскованность поведения легко считываются через экран, даже если ты показываешь это лишь мимикой. То есть, тебе нужно проворачивать этот трюк во время интервью, представляя за камерой какую-нибудь девчонку, например. Или во время общения с другим человеком. Но без тренировки у тебя не получится поддерживать этот взгляд с поволокой и при этом продолжать общение. Поэтому и предполагается, что сначала ты будешь тренироваться правильно смотреть сначала на всех подряд, а потом уже начнешь включать такой взгляд по желанию.

Шэнь задумчиво кивнул. В его прошлом агентстве их учили улыбаться так, чтобы это было красиво. Какое-то время проверяли их улыбки постоянно, жестко отчитывали, когда те начинали улыбаться так, как привыкли. Сейчас Шэнь даже в обычной жизни по привычке улыбается «с зубами», а не одними губами, как вообще-то улыбался с детства. Поэтому он понимает, что Хару имеет в виду — если будешь часто практиковаться, то научишься «включать» правильный взгляд уже без воображения, просто напряжением нужных мышц.

— Подшучивай над другими, придумывай легкие провокации, веди себя более уверенно, — добавил Хару. — В целом, ты ведь действительно ехидный и сексуальный, просто проявляешь это не особо часто. Кстати… твое легкое изменение в поведении можно объяснить тем, что ты окончательно освоился в стране и на шоу, поэтому ведешь себя смелее.

Шэнь радостно улыбнулся: это логично. Он уже в каком-то интервью говорил, что чувствует себя немного неуютно, хотя и хорошо понимает корейский.

— Можно добавить некоторой провокации в общении с другими трейни, — продолжил Хару. — Флирт с камерой. Больше пока в голову ничего не приходит.

— Спасибо, — честно поблагодарил его Шэнь, — Это уже больше, чем я смог придумать самостоятельно.

— Да не за что, — улыбнулся Хару. — Это ведь моих интересах, чтобы ты был с нами как минимум до финала, потому что кто иначе меня будет учить танцевать?

Шэнь сощурился:

— Это был сарказм? Это же теперь моя фишка?

— Это было проявление моего избалованного характера настоящего принца, — Хару сделал вид, что проверяет ногти, — Я просто забочусь о своих подданных, чтобы они продолжили заботиться обо мне.