Шестнадцать Душ Том Первый

Глава 4

Маркус фон Штрауц

183 год со дня образования Первого Разлома.

Г. Плюр, задворки.

Маркус шел за незнакомцем и даже не задумывался о нападении на него. Слишком опасным выглядел этот воин, несмотря на то что он был молод. А каждом его движении ощущалось какое-то небывалое мастерство. Кто он и зачем ему понадобились они с братом, Маркус не понимал, но шли они точно в сторону постоялого двора, в котором была назначена встреча с Дитрихом.

Спустя несколько минут блуждания по задворкам, они вышли к арке, ведущей к центральным воротам Плюра. Около ворот стояла стража, но выглядели они не как обычные городские стражники, а как матерые вояки, которые и ворвались в главный бальный зал поместья губернатора.

Незнакомец обернулся и поднес палец к губам, которые скрывала полумаска. Глаза его блеснули в полутьме. Он вытянул из-за спины один из клинков и просто испарился.

— КАКОГО ЧЕРТА! — подумал Маркус.

Спустя мгновение один из стражников громко всхлипнул, а из его живота показалось лезвие. Второй же стражник молча осел на землю, из его глаза торчал кинжал. Маркус резко отвернулся, и его стошнило. Несмотря на свою суть, он никогда не видел смерть так близко. А в данный момент жизнь отнималась не чтобы выжить, а просто потому, что эти люди мешали пройти.

— Идем, Блюринг, — услышал возглас незнакомца Маркус и перешел на другую сторону улицы.

— Зачем ты убил их? Можно же было просто пройти мимо! — спросил Маркус.

— Ой, какие мы нежные, что впервые кровь увидел? Ты, мерзость, которая убивает невинных людей, просто чтобы жить. Не тебе учить меня морали, — злобно произнес незнакомец.

Маркус промолчал и просто последовал дальше за воином в маске.

Прошло какое-то время, и они наконец добрались до входа на тот самый постоялый двор. Однако, что удивительно, внутри не горел свет. Заведение работало круглые сутки, и на памяти Маркуса оно закрывалось лишь однажды — когда их жертвой стала дочь хозяина.

Незнакомец распахнул дверь и шагнул в темноту помещения, а Маркус последовал за ним. Их взору открылась необычная сцена: возле стойки стоял, опираясь на неё, человек с рыжей бородой; на его поясе висели два топора, рукоятка одного из которых была украшена огромным рубином. Рядом с ним лежал брат Маркуса, на груди которого стоял белоснежный волк.

— Ты чего задерживаешься? Мы уже и заскучали, да, Фен? — волк утвердительно рявкнул прямо в лицо Дитриху.

Рэй

181 год со дня образования Первого Разлома.

Окрестности Флибурга.

Девушка аккуратно двигалась по лесу, следуя за воином в кожаных доспехах. Она понятия не имела, куда они идут, но любопытство побеждало страх. Мать всегда говорила, что любознательность однажды заведет её в могилу, возможно, это как раз тот случай.

Здравый рассудок твердил ей сковать этого парня магией и бежать без оглядки, но она не могла побороть свой интерес, и поэтому девушка шла дальше. Шаг за шагом она отдалялась от Академии, которая стала ей домом, в котором жили все, кого она знала, оставив лишь записку для Лили, которую считала своим единственным настоящим другом. И она была готова отринуть всю старую жизнь и подставить лицо свободным ветрам Летании, чтобы однажды вернуться в Академию уже великой победительницей полчищ монстров и исчадий Подматерии.

Замечтавшись, девушка не заметила, как воин отодвинул ветку и, пройдя мимо, отпустил её. А она в свою очередь резко разогнулась и прилетела девушке прямо в лицо.

— Саванн тебя забери, можно и поаккуратнее, — огрызнулась девушка.

— Ох, простите, миледи, эта веточка вас обидела? Может мне её покромсать в щепки за столь гнусное преступление? — прыснул воин и, не поворачиваясь, двинулся дальше.

— Козел, — насупилась Рэй.

— Рот мы вам с мылом тоже вымоем, юная леди, — ответил воин.

Этот подлец издевался, нет, правда, он насмехается над ней. Он не на много старше самой Рэй, но обращается с ней как с маленькой. Она ему еще покажет! Рэй подобрала палку с земли и замахнулась на воина, чтобы ударить его по затылку, но он молниеносно развернулся и, выхватив у нее оружие, сломал его пополам.

— Не играйте с судьбой, юная леди. Ещё одна такая выходка, и я не посмотрю на то, что вы из аристократских кровей, и выпорю как ребенка, — блеснул глазами воин.

Девушка залилась румянцем и опустила глаза.

— Простите, я больше так не буду, — сказала она.

Остаток пути они проделали в тишине; девушка не рискнула больше нарываться на неприятности и покорно шла за воином в кожаном доспехе.

Рагнар

Воин шел во главе группы, в руках он все еще держал умирающего волка, но тому явно стало легче, потому что он перестал содрогаться в конвульсиях. Рагнар чувствовал, что этот волк на грани гибели, и он никак не мог позволить этому случиться. Почему-то Рагнар знал, что он был его родственной душой с того самого момента, когда волк впервые коснулся его мыслей.

После резкого рывка в сторону дороги Рагнар совершенно выбился из сил и теперь двигался лишь из необходимости спасти волка. Однако инстинкты опытного воина его не покидали. Он отчётливо чувствовал пристальный взгляд паренька в кожаной одежде, который неотрывно следил за каждым его движением. Рагнару приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не проверить бдительность этого паренька и не сделать резкое движение в его сторону. Его удерживала лишь неопределённость относительно того, на что способны эти случайные попутчики. Видимо, неспроста волк направил его к ним за помощью.

— Пока мы идём, ответьте на несколько вопросов, иначе мы не станем вам помогать, — медленно и чётко произнёс рыцарь в чёрных, как смоль, доспехах. — Итак, Рагнар, ты явно не местный, да и шрамы твои говорят о весьма бурном прошлом. Как же ты оказался в той деревне, на которую напали волки?

— Я шёл в набег вместе с отрядом добрых воинов, но мой корабль потерпел крушение, а моё полумёртвое тело подобрали местные рыбаки, решившие, что я стану их рабом, — просто ответил Рагнар. — Ниль выхаживала меня, несмотря на запреты жителей деревни, и я окончательно пришёл в себя незадолго до нападения. Мне дали оружие, но прямо перед самой атакой со мной случилось нечто странное: я начал слышать голос в голове, говоривший мне об избранности и показывающий образы ужасного будущего, смерти моих близких и всего живого. Меня охватила какая-то звериная ярость, и я вырезал всю деревню. Кроме неё, её я убить не смог. Когда наваждение прошло, голос назвал меня мясником и, сказав, что я недостоин, исчез. Спустя какое-то время в моей голове вновь раздался голос, но другой, слабый и почти беззвучный. Оказалось, что он принадлежит вот этому парню, — Рагнар кивнул в сторону волка на руках. — Голос показал, где его найти. Так я его и нашёл, весь израненный и в крови. Ниль немного подлечила его, и мы покинули деревню. Но ему становилось всё хуже, и вот мы здесь.

— Понятно, интересная история, но есть несколько нестыковок, которые мы обсудим позже, — с недоверием произнёс рыцарь.

— Мне нечего скрывать. Я и так не заслуживаю жить. Всё, чего я хочу, — это спасти волка, а там будь что будет, — опустил голову Рагнар.

— Обсудим это позже. Далеко ещё до лагеря? — спросила целительница.

— Нет, мы почти пришли, осталось буквально полверсты, и…

Темнота.

Салиан

184 год со дня образования Первого Разлома.

Г. Иерандил.

Группа двигалась по широким улицам города Светлых по направлению к центральной площади, чтобы оттуда свернуть в сторону поместья рода Сивалинов. Сал решил не показывать «гостям» свою тайную тропу к поместью, хотя она сократила бы им почти 40 минут пути, и они бы не привлекли кучу лишнего внимания. Но задумка Салиана состояла в том, чтобы их группу увидило как можно большее число жителей, которые могут придти на подмогу в случае какой-либо беды.

Практически все члены отряда так и не позакрывали рты и продолжали пораженно озираться по сторонам. Даже бледные, которые все время смотрели под свои ноги, подняли взоры. Группа приковывала к себе очень много внимания. Немногочисленные дети собрались в кучку и шли по пятам. Столь разношерстная компания появлялась слишком редко в землях Светлых.

— Идем длинным путем? Понимаю твои опасения, но дорога через сады Урсин сильно сократила бы нам путь, — догнав его, сказал Сэр Джонатан.

— Откуда вы знаете, как зовут мою мать? И уж тем более откуда вам известна тропа через её сады? — Глаза Салиана округлились.

— Это неожиданно. Ты знаешь своего отца? Мы были старинными друзьями. Разве мать не рассказывала тебе о нем? И как поживает твой братец? Он должен меня помнить, хотя и был очень мал, когда я был здесь в последний раз.

— Мой брат мертв, а теперь отвечайте на мои вопросы! — свернул глазами Сал.

— Я уже ответил на оба твоих вопроса. Я был другом твоего отца, поэтому и мать твою знаю. Мне жаль твоего брата. Правда. Он мог бы стать великим воином.

— У меня никогда не было отца и наше с братом детство прошло далеко не как в сказке, поэтому больше никогда не говори о моем отце, — отвернулся Сал.

Рыцарь схватил рейнджера за плечо и резко дернул, развернув его к себе лицом.

— Не смей порочить имя своего отца ни при мне, ни, тем более, при других членах ордена.

— Я даже имени своего отца не знаю, мне нечего порочить, у меня нет отца! — гневно ответил Салиан.

— Ты сын Ивора Убийцы Королей, мальчик. Знай это и помни, что твой отец был героем, который останется в памяти многих поколений.

Сал остановился как вкопанный и медленно повернулся.

— Что ты сказал? — спросил он, глаза широко раскрыты от удивления.

Ивор

19 год со дня образования Первого Разлома.

10 верст южнее Разлома.

Князь пал, Ивор почувствовал это, даже не видя этого собственными глазами. Тень справился, а значит настало время завершающего этапа. Убийца Королей поднялся и поморщился; его плечо было пробито насквозь, и даже сильнейшие лекари Ордена не смогли мгновенно затянуть рану. Поэтому прямо поверх доспеха, ему наложили повязку с целительной припаркой. Движений она не стесняла, но сама рана приносила ощутимый дискомфорт.

Выбора у атамана в любом случае не было: чтобы закрыть Разлом, он должен самолично повести остатки Ордена в бой. Потери были гигантскими: две трети ордена были убиты или ранены. Семеро из Шестнадцати мертвы. Ульги и Эверневер ранены и находятся в тылу. Висмут тоже отступил, ему нужно время, чтобы перезарядить свои самострелы и подлатать боевые машины. Линтар все еще пирует на западном фланге, но его силы на исходе, поэтому Ивор будет в последнем бою один.

Атаман развернулся и пошел в сторону своего шатра, общаясь по пути с отдыхающими и ранеными. Они любили его, и он это прекрасно знал.

Войдя в шатер, Ивор поплотнее запахнул вход и углубился в свое полевое жилище. Шатер был разделен на три комнаты. Первая была небольшой оружейной и комнатой для отдыха. В одном углу располагались стойки для оружия и брони, а в другом стоял небольшой комод с повседневной одеждой и нательным бельем. По центру комнаты стоял большой дубовый стол, заваленный множеством карт и тактических планов сражения вперемешку с донесениями и письмами.

Вторая комната была, так сказать, гостевой и предназначалась для встреч с грандмастерами и особо важными союзниками ордена. В ней тоже располагался стол с письменными принадлежностями и небольшим запасом пергамента для посланий. К столу был придвинут удобный стул, обитый овечьими шкурами. А за спинкой стула стоял небольшой шкафчик для бумаг и вина. На столе стоял бокал, на дне которого высохло недопитое однажды вино. Ивор подошел к столу и, улыбнувшись, провел рукой по краю. Этот стол слышал такое количество информации, что и вообразить трудно. Большинство королей и вельмож отдали бы свои жизни, чтобы услышать её. Но Ивор не стал углубляться в воспоминания и двинулся дальше.

Третья комната была личными покоями атамана. В ней он и нашел то, зачем пришел. На краю кровати сидела молодая девушка из Светлых, и когда Ивор вошел, она повернулась на звук.

— Ты ранен! — девушка вскочила и бросилась к Убийце Королей.

— Пустяк, любовь моя, просто царапина, — устало сказал Ивор, опустив голову на грудь. — Но нам предстоит достаточно тяжелый разговор. Я пришел попрощаться. Скорее всего, я не вернусь с той стороны, но пойти я должен. Ни у кого кроме меня и Винтары не хватит сил, чтобы противостоять Разлому.

— Я понимаю это, но не принимаю! — срываясь на крик проговорила девушка. — Почему мир так несправедлив? Почему никто не может заменить тебя? Почему ты обязан бросить меня и своего сына?

— Урсин, любовь моя, я должен сделать это, чтобы ты и наш сын жили в спокойном мире, не боясь за свою судьбу. Ради вас я готов пожертвовать всем: властью, Орденом, жизнью.

— Я беременна, снова, — со слезами на глазах произнесла девушка.

— Значит, наш ребенок будет счастлив в спокойном мире, без страха быть убитым слугами Подматерии. Ты знаешь, какое имя даровать этому ребенку, прощай.

Атаман Ордена Искателей развернулся и вышел прочь. Урсин не успела увидеть одну слезу, что скатилась по щеке Ивора, когда он покидал шатер. Убийца Королей отправлялся на свое последнее задание.