Лучший мир: Книга 1. Шестерни песочных часов

Глава 1

На улице завывал холодный осенний ветер, редкие капли дождя периодически попадали на грязное окно, оставляя на нем все новые и новые разводы. Дверь со скрипом отворилась, помещение, до краев наполненное тьмой, на несколько секунд озарил слабый лунный свет. В дверном проеме показалась худощавая мужская фигура, которая быстро и почти бесшумно прошмыгнула внутрь, тут же потерявшись в сумраке. Дверь все с тем же скрипом закрылась, последовал скрежет задвигающегося деревянного засова и скрип старых половиц. Помещение снова погрузилось во тьму.

Раздался звук удара камня о камень, затем еще и еще. Спустя десяток попыток камин разгорелся слабым, еле заметным пламенем. Юноша, опустившись на одно колено, сидел возле очага и раздувал слабый огонек. Когда жар стал сильнее, в топку отправились несколько небольших дров. Парень приподнялся, медленно прогнулся, разминая спину, снял кожаный плащ и уселся на стул перед камином.

Огонь мирно потрескивал сухими веточками, обогревая замерзшего путника. Наконец-то комната наполнилась светом и можно было ее полностью рассмотреть. Помещение представляло небольшую деревянную избу прямоугольной формы с невысокими потолками и бедным убранством. Напротив двери, под окном, располагался письменный стол. Это была простая, можно даже сказать топорная работа, на удивление выполненная на совесть. Несмотря на старость и потертость, стол держался молодцом, до сих пор выполняя свою задачу на отлично. Справа от него расположилась кровать. По исполнению она сильно напоминала соседствующий с ней стол, как и все в этом доме, но казалась удобной и даже уютной. Слева от входа находился кирпичный камин, справа от которого в углу стоял маленький комод. Впритык к противоположной от камина стены расположился громоздкий шкаф. Он был настолько высоким, что, казалось, подпирает потолок. Шкаф сильно выделялся на фоне общей захудалости этой хижины. Он находился в хорошем состоянии, и смотрелся относительно новым, а его оформление не шло ни в какое сравнение с остальной мебелью. Лакированные дверцы, обильно украшенные узорной резьбой, элегантно поблескивали попадающим на них светом огня, создавая ощущения дороговизны и роскоши.

В хижине всего было два небольших окна, расположенных на прилегающих друг к другу стенах. Одно находилось аккурат над столом, второе — слева от шкафа, но каждое из них закрывала плотная ткань, так что у света просто не было шанса проникнуть в это потаенное полугнилое убежище.

Загадочный незнакомец — парень лет двадцати, уже с полчаса сидел у камина. Большую часть времени он просто смотрел на извивающиеся щупальца красного пламени, изредка перекладывая одну ногу на другую. Несмотря на качественный покрой, хорошие материалы и общий выдержанный стиль одежды, весь его образ смотрелся довольно удручающе. Когда-то белая рубаха сильно износилась, став серой, а на ткани кое-где начали появляться небольшие дырочки. Темные штаны по колена были испачканы каплями грязи и тоже не отличались новизной: тут и там выступали нитки, а на правой штанине виднелась серая заплатка.

Закатанные до локтей рукава обнажали тонкие запястья. Чуть выше правой кисти красовался серебряный браслет с выгравированным на нем словом “гурао”, что в переводе с несхианского означало “писатель”. Незнакомец периодически поправлял украшение, видимо, проверяя его наличие.

Вдоволь отогревшись, Писатель поднялся на ноги, подошел к двери и толкнул ее вперед. Еще раз убедившись, что она закрыта, парень проверил каждое из двух окон. Найдя их плотно занавешенными тканью, он облегченно вздохнул и направился к шкафу. Подойдя, юноша слегка толкнул его рукой, и, несмотря на громоздкий внешний вид, деревянный массив послушно поехал влево, не издавая при этом почти никаких звуков. Парень машинально отряхнул руки и посмотрел наверх: в потолке теперь виднелось квадратное отверстие прохода на чердак.

Принеся лестницу и облокотив ее о край прохода, парень полез наверх. Спустя несколько минут ходьбы и поисков он слез обратно, держа в руках потертую тетрадь и металлическое кольцо, диаметром в десяток сантиметров. Писатель подошел к столу и бережно уложил на него все содержимое своих рук. Снова закатив расправившиеся рукава, парень грузно приземлился на стул и раскрыл тетрадь. Открыв чернильницу и взяв перо в правую руку, он сделал короткую заметку.

Юноша сильно волновался: он тер лоб, запястье, чесал за ухом, все движения были рваными и нервными. Он неожиданно схватил кольцо и застыл, впав в оцепенение. Если бы кто-то видел его сейчас, то наверняка бы удивился или даже испугался. Парень широко раскрытыми глазами рассматривал круглый кусок металла, на котором не было ни узоров, ни гравировок, только идеально отшлифованная поверхность. Даже малейшие царапины на ней отсутствовали, настолько обод казался ровным.

Просидев так с несколько минут, юноша все таки решился на отчаянный шаг и быстро надел браслет на левую руку. Металлическое кольцо, без каких-либо застежек, нелепо повисло на запястье, показывая полное несоответствие по размеру. Юноша потянулся к украшению, пытаясь его поправить, как вдруг его руку пронзила сильнейшая судорога: кулак сжался, мышцы напряглись. Металлический браслет под действием каких-то неведомых сил моментально сузился до нужных размеров и теперь идеально сидел на руке. Еще секунда и судорога в мышцах прекратилась, о чем свидетельствовал облегченный вздох юноши. Он закрыл глаза и медленно откинулся на спинку стула.

Парень сидел неподвижно уже больше пяти минут, за которые ровным счетом не происходило ничего. Его тело казалось абсолютно расслабленным, и можно было даже подумать, что он спит. Но мелкие движения свидетельствовали об обратном: кисти хаотично сжимались, пальцы терлись друг о друга, а глазные яблоки быстро бегали, что было видно даже под веком. Парень нервно покусывал губы и делал это с такой силой, что вскоре на них выступило несколько капель крови.

Вдруг голова юноши повернулась, и он уставился в одну точку. Он быстро поднялся на ноги и медленным шагом прошелся по комнате, вглядываясь, в, казалось бы, обыденные предметы, по типу закрытых окон и старого камина. Парень явно обозревал в своем окружении что-то, чего ему не доводилось видеть раньше. Но самым удивительным являлось то, что глаза юноши все еще были плотно закрыты.

Осмотрев все внутрикомнатное пространство, Писатель быстрым шагом подошел к двери, нетерпеливо отодвинул засов и выбежал на улицу. От увиденного у него перехватило дыхание, и он с широко открытым ртом медленно окидывал взглядом окружение, быстро вращая зрачками под веками.

Он снова замер и уставился в одну точку. Его как молнией ударило: удивление сменилось гримасой ужаса, и он медленно попятился назад. Юноша открыл глаза, но это не помогло — перед глазами все еще было что-то поистине зловещее и пугающее. Взгляд медленно поднимался вверх пока не застыл где-то высоко вдали. Несмотря на сильнейший страх и дрожь в коленях, он не мог оторвать от ужасного нечто глаз — в видимом было что-то ужасающее и чарующее одновременно.

По щеке молодого человека потекла крупная слеза. Он дотянулся правой рукой до браслета и с силой дернул его, пытаясь снять. Однако обруч сидел слишком крепко и даже не думал слезать. Тогда парень пальцами обхватил непослушный браслет и стал тянуть его в бок, разводя руки. Кусок металла поддался: он моментально расширился до первоначального состояния и без каких-либо проблем покинул руку.

Юноша сделал несколько шагов назад, облокотился о стену избы и медленно сполз по ней вниз. Он снова окинул взглядом окружающий его мир, и не увидев в нем ничего пугающего, с облегчением выдохнул. Луна ярко освещала поле и опушку за ним, ветер все еще покачивал раскидистые кроны, однако дождь больше не шел.

Все обозримое пространство юноши занимал густой лес. Он выглядел поистине зловеще в это время суток. Непроглядная тьма делала его таковым, давая безграничное раздолье для разгоряченной фантазии. Глаза сами дорисовывали устрашающие силуэты монстров и необычайно высоких людей в тенях деревьев, а ветер только усиливал эффект присутствия чего-то зловещего.

Все тело юноши сковало колючее оцепенение, как после страшного сна. Он сидел уже несколько минут на мокрой траве и всматривался в причудливые узоры веток, убеждаясь в отсутствии какой-либо опасности. Немного успокоившись, он поднялся на ноги и не спеша поковылял внутрь.

Огонь в камине уже потух, а на его месте осталась лишь груда тлеющих угольков. Единственным источником света в комнате оставалась догорающая свеча, стоящая на столе. Но сейчас и этого было достаточно.

Рука макнула перо в чернила и аккуратно вывела в тетради новую запись:

“Сценарий первый: 11 апреля 1954 года — падение человечества”.