Сельский стражник

Глава 6

Глава шестая.

Крайние дни.

Сентябрь 1994 года.

Студия одиннадцатого (коммерческого) канала Городского телевиденья.

— Госпожа Кросовская…- ведущая обратилась к Ирине, но кандидат в депутаты — главный врач грубо нарушил регламент.

— А разрешите мне сейчас выступить? Я, все-таки, человек пожилой, заслуженный, а тут какая-то… Рядовой врач, а я все-таки руководитель крупного медицинского учреждения, под моим началом таких врачей, как она и более квалифицированных не одна сотня. А тут сидит сопливая девчонка и, манипулируя эмоциями наших сограждан, рвется во власть. Зачем она это делает? А я вам скажу зачем. Девочка просто устала работать, а желание вкусно есть и сладко пить у девоньки имеется. Вот и использует она такие хитрые приемчики, как заказные статьи в молодежной газете о нашей скромной героине, и странное фото с закрытым медицинской маской лицом, а между тем, нигде не озвучен такой интересный для избирателей факт, что трудовой коллектив станции скорой помощи, где до последнего времени, работала эта кандидатка, отказался выдвинуть госпожу Кросовскую кандидатом в муниципальные депутаты. Мне кажется, что это очень красноречивая деталь, ярко характеризующая морально-деловые качества этого кандидата, а как известно, народная мудрость говорит, что коллектив всегда прав…

Ирин конкурент еще долго говорил, плетя узор славословий вокруг единственного факта, который, по его мнению, мог уничтожить шанс быть избранной «молодой выскочке».

Ирина сидела, не выказывая никаких эмоций, на ее бледном лице играла легкая улыбка, но я понимал, что будь ее воля, то этому самодовольному мужику не поздоровилось бы.

Я ничего не понимаю в политике, считая ее низким делом, но вот «адвокатских сериалов» в прошлой жизни я насмотрелся, поэтому, в ходе подготовке к дебатам я натаскивал свою подругу на жесткий прессинг со стороны конкурентов, беспардонные вопросы и прочие грязные политические уловки, поэтому, все старания главного врача, по сравнению с нашими «тренировками», были легким дуновением ветерка.

Когда прозвенел звонок, означающий, что время выступления кандидата истекло, Ирина грациозно прогнула спинку, как большая, опасная кошка, передернула плечами и спросила у ведущей, может ли она отвечать.

— Да, пожалуйста, прошу вас…- ведущая обворожительно улыбнулась на камеру.

— В первых словах мне бы хотелось сообщить моему оппоненту, а также уважаемым телезрителям, что его слова являются клеветой, то есть, распространением заведомо ложной информации, что, согласно действующему законодательству, является уголовным преступлением.

— Да ты что себе…

— Помолчите, я вам не мешала, а вы свое время уже использовали…- чуть –чуть повысила голос Ирина и, открыв изящным жестом папку показала на камеру лист бумаги: — Как видите, согласно этому документу, трудовой коллектив Центральной подстанции скорой медицинской помощи. Подписи врачей, фельдшеров, водителей, диспетчеров, с указанием фамилии имени и отчества каждого члена трудового коллектива тут есть. А вот администрация станции скорой помощи данный протокол своей подписью и печатью. То есть, главный врач подстанции сознательно пошел против мнения трудового коллектива, хотя, как только что заявил мой оппонент, коллектив всегда прав. Может быть у руководителя подстанции есть отличное от трудового коллектива мнение о моих личных качествах, и оно считает, что я недостойна носить высокое звание народного избранника? Но нет, имеющиеся у меня документы, в частности характеристика, подписанная главным врачом подстанции, говорит о мне исключительно в превосходной степени, и как о человеке, и как специалисте…

Фокус объектива видеокамеры изменился и изображение нового документа, скрепленного снизу печатью медицинского учреждения, заполнило всю площадь телевизионного экрана.

— Как видите, характеристика выдана мне два месяца назад, непосредственно перед тем, как я приняла решение идти на выборы. Мог ли человек кардинально измениться за столь короткий срок? Безусловно нет. Значит, по моему глубокому убеждению, имеет место пресловутое телефонное право или административный ресурс.

Ирина перевела дух — несмотря на внешнее спокойствие, выступление давалось ей тяжело.

— Видит Бог, не я начала… — Ирина картинно возвела зеленые глаза к потолку и продолжила: — У меня тоже есть вопросы к нашему оппоненту. Расскажите, пожалуйста, своим избирателям, почему при поступлении больного в вашу больницу, родственникам больного, первым делом, вручают список лекарств и материалов, необходимых для лечения? Почему каждый житель Левобережного района знает, что в вашей больнице кроме йода ничего нет?

— Но вы же должны знать о временных трудностях, о проблемах финансирования медицинских учреждений…- с ленцой, как неразумному ребенку, начал объяснять главврач, но Ирина только саркастически улыбнулась.

— Вы только что рассказывали, какой вы замечательный руководитель, как вы прекрасно командуете сотнями врачей и медицинских сестер, рабочими, поварами, но только у вас лечить людей нечем. Вам не кажется, что тут есть определенное противоречие — отличный начальник, но, в кладовых подведомственного вам учреждения шаром покати. Так может быть вы вовсе не прекрасный руководитель, а напротив, посредственный, не справляющийся со своими обязанностями? Хотелось бы сразу, не сходя с места, привести пример достойного руководителя медицинского учреждения…

Ирина извлекла из папки очередной документ и прочитала:

Товарищество с ограниченной ответственностью «Здоровье», учредитель — Терентьева Анна Алексеевна, Терентьев Виктор Петрович… О! Так это же вы! И юридический адрес совпадает с адресом вышей больницы… Как удивительно. Виктор Петрович, не подскажите, почему в государственной больнице, которой вы руководите, нет ничего, кроме йода, а вот в частной клинике, которая принадлежит вам с женой есть все? И, кстати, зачем вы идете в депутаты? Депутатская неприкосновенность интересует, на всякий случай, или нам ждать, что во всех медицинских учреждениях Левобережного района, кроме йода, никаких медицинских препаратов не будет?

Дебаты закончились грандиозным скандалом.

Когда Ирина спросила господина Терентьева, в каком банке он прокручивает бюджетные деньги, прежде чем выдать заработную плату своим подчиненным, пожилой мужчина, с несвойственной его возрасту живостью, полез через стол, дабы засветить излишне осведомленной молодухе кулаком в глаз, но не преуспел в этом.

Ирка, заинструктированная мной на все, самые тяжкие варианты развития событий, взвизгнув, отскочила назад, а главврача оттащили набежавшие в студи помощники. Каюсь, и я там был, с удовольствием ухватил упорно лезущего через стол, сипящего от ярости, кандидата за мощную шею и жестко взял его на удушающий, пережимая господину Терентьеву горло, пока тот не перестал рваться и не застучал ладонями по столешнице в знак капитуляции. Оставив главврача брызгать ядом и возмущаться, я подхватил Ирину под руку и быстро повел на выход, слыша за спиной восторженный голос ведущей — девушка прекрасно понимала, что кадры сегодняшних политических дебатов уже навсегда вошли в историю Городского телевиденья.

— Ты, Ира, большая молодец…- торопливо говорил я напуганной девушке, сопровождая ее к машине: — Завтра проснешься знаменитой, в масштабах Города точно, считай, что победа на выборах у тебя в кармане. Только давай договоримся, что ты никуда без меня не ходишь, во всяком случае, вечером…

Ира вскинула на меня испуганные глаза — боюсь, что тот удар в спину навсегда поселил страх в ее душе.

Ира ничего мне не сказала, только сильнее прижалась, с силой уцепившись обоими руками за мой локоть.

До выборов оставалась всего неделя, как бы благополучно продержаться.

Трасса Город — Аэропорт.

Мимо меня, переливаясь красно-синими мигалками, промчалась последняя машина сопровождения кортежа, и я отнял руку от обреза фуражки. Четыре часа я, как и сотни моих коллег, маячил на всех маломальских перекрестках и прочих примыканиях к трассе Город — Аэропорт, дабы, в случае чего, своими тушками, облаченными в форму цвета маренго, прикрыть, проносящиеся мимо, машины президентского кортежа. В город Президент свалился как снег на голову в июле, внезапно и неожиданно. Вчера он еще был в Кемеровской области, торгуя оплывшим лицом и призывая голосовать за демократию в его лице, после чего, внезапно, рванул в Город, приземлившись в старом городском аэропорту на вертолете, после чего начал метаться по Городу, посетив два крупных завода и Научный городок, ввергнув Город в огромный, многочасовой затор. Переночевав на «обкомовских дачах», владетель России помчался в аэропорт, вновь погрузив город, только отошедший от утреннего часа-пик, в унылую многочасовую пробку. Нас выставили в оцепление на трассу с семи часов утра, где мы и стояли, в ожидании, пока барин продерет глаза, опохмелится… ой, простите, поработает с документами, и направиться скорее восвояси, в столицу.

Кроме стояния на осеннем ветру, в визите главы государства меня раздражало, что внезапный визит Президента сорвал запланированное посещение Города харизматичным главой Либеральной партии, который, по моим прикидкам, должен был прибавить немало голосов в пользу Ирины в следующие выходные. Но, кто-то в Администрации президента решил, что Б. Н. должен почтить визитом Город, уверенно смещавшийся в сторону оппозиции, заодно намекнув лидеру либералов, что его появление в Городе одновременно с Президентом будет неуместно. И либеральный лидер спешно отменил свой визит в далекую Сибирь. И теперь не будет тысячной, возбужденной толпы на Привокзальной площади, сотни синих стягов, хлопающих на сентябрьском ветру, известный всей России голос партийного лидера, представление кандидатов в депутаты, вечером банкет…

Меня передернуло. А может быть и лучше, что лидер Либеральной партии не прилетел? Он человек, как известно, ничего человеческого не чурающийся, женским обществом не пренебрегающий… Наверное, даже удачно вышло, что не представили ему зеленоглазую кандидатку в депутаты от его партии на муниципальных выборах?

Из задумчивости меня вырвали нетерпеливые сигналы автолюбителей, которые не могли выехать на дорогу из-за, наглухо перегородившего выезд на трассу, моего «Ниссана».

— Товарищ капитан! Ну, когда можно будет ехать?

Я сделал круговую отмашку рукой, в армии означающую команду «Заводи», прыгнул в «Ниссан» и, не теряя времени, погнал в сторону поселка Клубничного — из-за приближающихся выборов и связанных с ними забот, дела по основному месту службы я несколько запустил.

Поселок Клубничный. Помещение опорного пункта.

— Громов, ты что -ли? — стоило мне отпереть дверь «опорника», как на столе забренчал телефон: — Дежурный это, здорово. Хорошо, что тебя застал. «Заявочка» у нас есть, по твоей территории. На базу отдыха заскочи, там какие-то отдыхающие хулиганят, заместитель директора звонила, разберись по быстренькому.

Абонент на той стороне телефонного провода бросил трубку, а я зло выругался.

Вот чем мне не нравилась работа участкового — ты всегда один. Сбросили тебе отрывочную информацию на вызов, а что там и кто там?

— Вставай, лентяй…- я вытащил из-под стола, только устроившегося там, утомившегося за утро, Демона, подхватил папку с протоколами и двинулся на выход.

Накаркал, называется.

На открытой беседке сидели с десяток весело-пьяных рож, которые мое поведение восприняли крайне негативно. Я минут пять стоял, не приближаясь к подвыпившей гопоте, соревнующейся друг с другом в остроумии, отпуская в мой адрес тупые шутки, пока ребятишки не устали. Хорошо, что «отдыхающие» сидели в чисто мужской компании и отсутствовал раздражающий фактор в виде подвыпивших женщин. Обычно, при отсутствии симпатичных самок, брутальные мужские особи более спокойны…

— Тем не менее граждане, вы сейчас собираетесь и уезжаете с базы, ваш отдых на этом закончен…

— У нас все на сутки оплачено… — из веранды вывалился невысокий парень лет тридцати, и двинулся в мою сторону, на ходу скусывая жилистый кусок мяса с длинного стального шампура.

Я напрягся — от паренька за версту несло агрессией — он оглядывался на ухмыляющихся корешей, подпитываясь их поддержкой.

Когда парень потянулся ко мне жирными, в мясном соке, пальцами, я коротко врезал ему в подбородок. Голова парня закинулась назад, зубы клацнули, и он, закатив глаза, лег на пыльную траву, уронив палку шашлыка на майку с американским грифоном на груди.

Заскрипел отодвигаемый стол, и подогретые пивом с водкой, мужики принялись дружно вставать.

Я коротко свистнул и с заднего сидения «Ниссана», заблаговременно оставленной приоткрытой, вывалился сердитый Демон, а за ним, лениво потягиваясь, неторопливо выбралась заспанная Герда.

— Начальник… — самый взрослый из мужиков шлепнулся обратно на лавку: — ты если не против, мы сейчас быстренько допьем и поедем…

— Не смею препятствовать. — я хлопнул себя по правому бедру, отдавая псам команду «Рядом»: — Десять минут вам на все дела, и будьте любезны, на выход.

— Зря ты братана ударил… — двое, опасливо косясь на напрягшегося Демона, подняли товарища с земли и повели в беседку: — Как бы последствия для тебя, начальник, не наступили.

— Давай попробуем. Я сейчас заявление о том, как вы заместителя директора обматерили возьму, да заодно наряд сюда вызову, вернее, два наряда, а вы тоже можете писать на меня «заяву», и посмотрим, кто кого. Ну что, поехали?

Сука! Староват я уже для таких встреч. Нет уже во мне того гонора, что был еще пару лет назад. Да и тогда не был я готов в одиночку биться с десятком мужиков, потому, как без шансов это, от слова совсем. Хорошо, что со мной были собаки, выступающие, как сильно отрезвляющий элемент, иначе, чувствую, для меня этот выезд закончился бы весьма печально.

Деревня Журавлевка.

— Приветствую вас, Магир-ака…- я шагнул за порог и коротко поклонился сухому, как дерево, смуглому старику, что сидел в горнице за, застеленным клетчатой клеенкой, столом и пил чай из пузатой пиалы.

— Здравствуй, начальник, здравствуй дорогой. — старик расплылся в приветливой улыбке, а его глаза оставались черными и непроницаемыми: — За деньгами приехал? Садись, пожалуйста, покушаешь и чаю попьешь.

— Большой рахмат, уважаемый Магир-ага. — я приложил руку к сердцу: — Не откажусь от чая.

Молодая черноглазая девушка вошла в горницу, налила мне в пиалу чай, поставила на стол большую миску засахаренного хвороста.

Я медленно сделал несколько глотков, после чего отставил пустую пиалу и выжидательно посмотрел на старика.

Магир-ака усмехнулся и достал из кармана халата перевязанный платком сверток и протянул мне.

В свертке лежала стопка купюр и несколько кассовых чеков.

— Благодарю, Магир-ага. — я сунул бумаги в карман галифе. Лет через десять такую ситуацию и представить было бы невозможно, а пока всем всё равно, и я беру деньги у азиата. Да, у меня с ним договор, договор аренды. Месяц назад я удачно сдал этому деду все свои дома в деревне Журавлевка, в которые и заселилось его многочисленное семейство, которое уместнее было бы назвать племенем. И теперь я ежемесячно наведываюсь в Журавлевку, получить свои кровные. Арендную плату трудолюбивым азиатам я установил вполне щадящую, кроме того, часть платы засчитываю ремонтными работами и материалами, что идут на поддержание и ремонт моих домиков. Но, даже этих денег должно хватить, чтобы к Новому году закрыть мои затраты на покупку домов, а в следующем году, если ничего не изменится, я буду получать чистую прибыль.

— Магир –ака, до меня слухи дошли, что ваши парни ходят по деревне и предлагают местным деньги за дома. Так я хотел сказать, что не стоит вам здесь ничего покупать, моя это деревня и никого посторонних я сюда не пущу…

— Да ты бы сразу сказал, что не стоит нам здесь ничего покупать, мы бы и не интересовались. Ты же знаешь, начальник, мы народ торговый, там купили, тут продали. Да только мы, наверное, съедем через месяц, начальник…

— А что случилось? В чем проблема то, уважаемый?

Эта новость меня изрядно встревожила. Если бы не случайная встреча с этим стариком на оптовом рынке, то вряд ли я бы смог сдать в аренду всю свою загородную недвижимость, а до того, как эта местность станет востребована и будет застроена дорогими коттеджами остаётся еще лет десять.

— Да, участковый приезжает через день, паспортный режим проверяет, денег требует, совсем жизни не дает…

Да, трудовые мигранты сейчас, для некоторых, особо жадных милиционеров сейчас лакомый приз. И если мой коллега повадился сюда «нырять», лакомиться сладким, то он не успокоится. А что? Удобно же. Бегать не надо в поисках клиентов, все сами каждый вечер собираются в товарных количествах, если считать с детьми, то человек семьдесят, у всех документы не в порядке, и каждый где-то трудится, то есть, при деньгах. И надо мне, если я хочу, чтобы дома мои пустыми не стояли, постепенно разрушаясь, и приносили какую-то прибыль, надо этого жадного трутня в форме цвета маренго от моей пасеки отвадить, обломав его крылышки.