S-T-I-K-S. Алтари

Глава восьмая Простые парадоксы времени

Глава восьмая. Простые парадоксы времени.

Башня Инвалида встретила партнеров практически пустым холлом, в дальнем углу которого за стойкой ресепшна дремал одинокий охранник. Правда при виде вошедших он оживился и вызвал по рации подкрепление в лице двух других заразительно зевающих типов, появившихся из-за двери небольшой комнатенки, предназначенной, для отдыха дежурной смены. Троица принялась издали разглядывать инвалида и Рыжую, оживленно при этом переговариваясь между собой, а потом и вовсе дружно покинула здание, обходя партнеров, недоуменно наблюдающих за этим маневром, по широкой дуге. На всякий случай Паломник бросил в спину уходящим охранникам фразу на китайском, но в ответ на свой дурацкий вопрос: «我怎么去图书馆?» (как пройти в библиотеку?), получил из уст коренастого стражника не менее дурацкое заключение: «Совсем эти зомби охренели». После чего инвалид решил, что ему срочно необходимо расширить словарный запас китайской терминологии. Поскольку не слишком ясно: то ли оппонент и вовсе не владеет китайским языком, в силу чего полностью удовлетворяет тесту Судьи Фараона на отсутствие иммунитета, то ли таким образом реагирует на совершенно нелепый вопрос.

Из коротких реплик, которыми обменивались между собой по ходу движения охранники, а так же ряда странных поступков, сопутствующих перемещению, инвалид понял, что буквально за считанные минуты, стражники повально уверовала, начали истово креститься и дружно отправились в ближайшую церковь за святой водой. Паломник в очередной раз удивился, какие извращенные формы приобретают фантазии зараженных в процессе трансформации в тварей стикса. И одновременно обеспокоился: уж больно быстро произошло помутнение сознания этих индивидов, что могло свидетельствовать об эволюции Нестабильного кластера по сверхбыстрому варианту. А это, в свою очередь, ограничивало время охоты на элитника. Но тут же попытался себя успокоить, приводя доводы в пользу версии о том, что во всем виновата Рыжая. Причем эти доводы в основном сводились к утверждению, что Рыжая и так всегда и во всем виновата, а сами охранники и безо всякого переноса в Улей особым умом не отличались. Хотя, если сохранять объективность, и руководствоваться словами тех самых стражей, то первопричиной их странного поведения послужил сам Паломник. Которого не далее как третьего дня, в предыдущее свое дежурство, они собирали с брусчатки по отдельным фрагментам в большой черный пластиковый мешок. Ругая при этом, на чем свет стоит: и мгновенно материализовавшихся многочисленных полицейских, от участкового инспектора до руководителя департамента полиции, и понаехавших медиков, и, в первую очередь, собственное начальство, дружно возложивших угрозами и увещеваниями, вопреки многочисленным инструкциям, эту неблагодарную миссию на плечи безответных вахтеров.

— Какие три дня? Считать не умеют, что ли? Пол года прошло. — возмутился Паломник, услышав подобные инсинуации.

И сейчас, расположившись в центре некогда личной комнаты на двадцать пятом этаже Башни Инвалида, Паломник обдумывал сложившуюся ситуацию. Слова охранников о том, что со времени его гибели прошло не более трех дней, не давали ему покоя. Впрочем, он тут же решил исключить этот довод из своих рассуждений, как ничтожный, и проанализировать ситуацию, отталкиваясь от объективных факторов, а не от бредовых заявлений спятивших охранников.

Мур остался дежурить у входа в здание, в ожидании мысленных руководящих указаний от Рыжей, а сама Рыжая решила заглянуть на пятый этаж, место своей прежней работы, с тем, чтобы оставить послание своему некогда директору и по совместительству любовнику — Альберту Николаевичу, Так что в данное время инвалида никто не отвлекал.

Возможно, именно это одиночество, а так же звенящая тишина полупустого помещения, и спровоцировали его настороженность, подталкивающую к попытке прояснить неправильность окружающей обстановки. Неправильность, которая, казалось, стояла буквально перед его глазами и в то же время не поддавалась рациональному осмыслению. В другой ситуации он вряд ли обратил внимание на некую несуразность происходящего.

На первый взгляд комната мало чем отличалась от той которую он покинул пол года назад. Практически пустое помещение, вся меблировка которого была представлена небольшим антикварным столиком красного дерева. В глаза бросалось стоящее по центру столешницы серебряное ведерко для шампанского, используемым перед эвакуацией из Нестабильного кластера для приготовления живчика. Если разбросать по полу в художественном беспорядке тела Бурого и Резака, да еще дополнить картину тушей элитника, прислонить к столику рюкзак трейсера, а вместо дыры, вырезанной мечом джедая в бронированной двери, отделяющей помещение от лестничного пролета, представить эту самую дверь вырванную вместе с куском бетонного дверного пролета и придавившей обломками Резака, то и вовсе могло показаться, что все события, случившиеся с инвалидом за эти пол года не более нежели бредовые фантазии, возникшие в воспаленном сознании потенциального самоубийцы.

А ежели пойти дальше, так и вовсе нетрудно домыслить размазанное по гранитной брусчатке тело владельца Башни Инвалида, совершившего таки «прыжок веры» в инвалидной коляске с двадцать пятого этажа, в затухающем сознании которого невесть отчего возник и крестный, и элитник, и Рыжая, и долгая-долгая дорога в стаб Дальний, и салон мадам Зи Зи. Короче, все то, что объединялось одной первопричина: Ульем.

— Списать на галлюцинации все проще простого, — возразила рациональная часть сознания Паломника. — Для этого даже и самоубийство можно не привлекать. К тому же отсутствия света в конце туннеля, как, впрочем, и самого туннеля, делает этот вариант не слишком достоверным. Ну если отталкиваться от классики.

— Можно, например, предположить, что очередной медбрат вкатил мне дозу какой-нибудь забористой дури и теперь принуждает к подписанию завещания в свою пользу.

— Тоже выглядит не слишком достоверно. Во-первых, в этом случае подписать я ничего не могу, вследствие полного паралича конечностей. Да и с оглашением последней воли умирающего в присутствии нотариуса и многочисленных свидетелей могут возникнуть трудности. Поскольку вместе с параличом мышц гортани, отвечающих за глотательный рефлекс, я и разговаривать разучился. К тому же такой вариант меня совершенно не устраивает по соображениям личных предпочтений. Обидно считать те оргии, которые устраивали для меня цветы из борделя мадам Зи Зи, и ролевые игры Рыжей, обычными иллюзиями. К тому же у меня на такое и воображения бы не хватило.

— А что, собственно говоря, тебя не устраивает в окружающем мире? — поинтересовался сам у себя Паломник. — Ежели следовать классикам:

«Тот же лес, тот же воздух и та же вода…» Разве что небо не голубое, а скорее блекло мутное. Так на это другие классики к голубому небу, непременному атрибуту «не сторонников разбоя», советовали относится с настороженностью. И вообще, изъясняйся конкретнее!

— А не нравится мне тот факт, — наконец-то смог внятно сформулировать свое отношение к происходящему Паломник, — то, что за пол года, которые прошли с момента моего попадания в Улей, нынешний владелец Башне Инвалида не то что не обжился в помещении, но даже к ремонту не приступил. Это не говоря о новых смелых дизайнерских решениях, направленных на то, что бы память о предыдущем владельце, то бишь инвалиде Андрее Свене даже в цветовой гамме потолочных перекрытий не сохранилась. Так не бывает, учитывая востребованность элитной недвижимости в центре Великого Устюга.

Надо сказать, что собственный пассаж, касательно цветовой гаммы потолочных перекрытий, здорово понравился ему самому. В первую очередь своей откровенной глупостью.

— Можно, конечно, допустить, что ушлый мер и его команда, воспользовавшись вольной трактовкой моего завещания, отложили проблему приватизации Башни Инвалида в долгий ящик, с тем, чтобы когда улягутся страсти, прикарманить себе этот лакомый кусочек. Только мало верится. Все же мэр не самый большой карась в местном пруду. Видели мы карликов и покрупнее.

А из этого следуют два неожиданных вывода. Во-первых, несмотря на сложившееся в Улье твердое убеждение, что время в мирах, выступающих исходной матрицей для копирования того, либо иного кластера в стикс, и время в самом Улье течет от прошлого к будущему через настоящее с той же самой скоростью, что и в самом Улье. Поэтому рассчитывать на появление Судьи Фараона номер два, либо фаланги Александра Македонского не приходится.

— А неплохо было бы посмотреть на бой между римскими гладиаторами и мастерами тайского бокса, — на секунду отвлекся Паломник.

По принципу: время фараонов безвозвратно кануло в лету где-то три тысячи лет тому назад. Так вот, несмотря на этот непререкаемый ранее закон, инвалид только что столкнулся с фактом, когда в Улье прошло пол года, а в его родном мире, судя по состоянию обновленного кластера, от силы неделя.

Хотя, исходя из принципа, что всякая наука имеет множество гитик, скорее всего, в данном случае была нарушена не синхронизация времени в мирах мультиверса, а просто, по непонятной причине, Улей загрузил в Нестабильный кластер старую копию Великого Устюга. Все же наличие информационного хранилища образцов обновляемых территорий выглядело не столь грандиозно, как игры со временем. Во всяком случае для Паломника, который к категории «Время» относился с изрядным пиететом.

Для подавляющего же большинства иммунных жителей Улья все эти высокие материи, связанные со временем и пространством и гроша ломанного не стоили. Возможно и существовало исключение в лице легендарных сотрудников легендарного института, вероятность встречи с которыми была ничуть не выше, нежели близкое знакомство с Великим Знахарем, но вот всем остальным подобные выверты были откровенно «по барабану».

Паломник еще раз продумал всю цепочку логических рассуждений, приведших его к выводу о том, что тут «дело не чисто» и пришел к выводу, что к самой логике эти рассуждения не имеют ни малейшего отношения. И зияют концептуальными дырами размером с одну из вселенных, о которых он невзначай вспомнил, рассуждая о пространстве, времени и проблемах мультиверса. Поскольку отсутствие ремонта в помещении гораздо легче было бы пояснить дефицитом квалифицированной рабочей силы, тем что на базу не завезли нужные строительные материалы, а при желании и вовсе свадьбой младшей дочери мэра, нежели временными парадоксами континуума Римана-Лобачевского в соответствии с теорией пространственных струн.

Паломник прекрасно понимал, что в последней фразе, касательно континуума, смысла намного меньше, нежели в версии со свадьбой младшей дочерью мэра, при том, что у местного столоначальника в детях числились исключительно сыновья: Юрик и Петя, вернее смысл и вовсе отсутствовал. Но подобные словесные конструкции здорово подымали ему настроение. При этом, инвалид допускал, что изучение парадокса рассинхронизации течения времени между Ульем и его родным Базовым миром, не та мелочь, от которой можно небрежно отмахнуться. Поскольку изучение такого феномена теоретически допускало нахождение скрытых первопричин ему способствующих. Что, в свою очередь, могло принести значительный профит. Возможно Паломник, рассуждая подобным образом, находился под гипнозом перспективы заполучить в свое распоряжение римских гладиаторов, либо натравить какого нибудь Рамзеса Четвертого на Судью Фараона. Но сохраняя остатки здравого смысла, значительно поколебленного рассказами охранников о состоянии собственного тела после прыжка с двадцать пятого этажа Башни Инвалида, он все же решил на время отбросить ненужное теоретизирование по поводу временных парадоксов и перейти к практике. К этому же его побуждал и внезапно нагревшийся зеленый голыш, спрятанный в ладанке за пазухой. Возможно последнему не слишком пришлась по душе идея появления в Улье Рамзеса Четвертого. Что не лишено было смысла, учитывая происхождение сектанта, вручившего Паломнику этот камень.

— Похоже, пришло время «трясти», — решил Паломник приступая к решительным действиям. — Надеюсь, мне повезет.

На первый взгляд, комната, в которой находился Паломник, являлась образчиком аскетичного минимализма. Антикварный столик черного дерева времен Людовика Четырнадцатого в расчет принимать не стоило. Подумаешь, небольшой, к тому же единственный, предмет мебели в помещении размером за двести квадратных метров. Но так могло показаться только на первый взгляд. Достаточно было, подключившись к Системе МУПУ дать соответствующую команду и тыква мгновенно превратиться в вычурную карету с вензелями, кучером и грумами. Это не говоря о том, что откроется проход к центральному помещению, по размерам не слишком уступающему Зеркальному Залу Версальского дворца. К тому же укомплектованному баром, содержащим элитные алкогольные напитки на сумму с многими, очень многими нулями.

Вот только для того, что бы совершить подобное чудо, необходимо было отдать соответствующую мысленную команду. Причем не просто так, стреляя в воздух, а генерируя должный тетта ритм, который улавливается соответствующим гаджетом, оформленным в виде очков дополнительной реальности. И если с самим тетта ритмом особых затруднений не возникало, то с наличие нужной приблуды было под вопросом.

Впрочем, оставался еще и план «Б». С помощью меча джедая раскурочить в нужных местах стены. Там где в тайных ячейках хранились разные интересные вещи. Да и прорубить таким образом проход в основное помещение не составляло особого труде. Если даже бронированную дверь удалось вскрыть. Вот только план «Б» не позволял организовать доступ к многочисленным периферийным устройствам, включенным в Систему МУПУ.

Перейдя от слов к делу инвалид подъехал к боковой сене,т и отмерив на глаз расстояние в три метра от угла комнаты и пол метра от пола, двинул с носка ногой в расчетную точку. И только совершив это тривиальное на первый взгляд действие, сообразил, что выполнил удар ногой совершенно без использования телекинеза. Это открытие буквально потрясло Паломника, сделав его на секунду самым счастливым человеком на свете.

— Если так дело и дальше пойдет, то я и безо всякого Великого Знахаря, смогу научиться ходить, — мелькнула у него в голове мысль.

А после того как вследствие удара ногой рядом в стене открылась небольшая ниша, в которой одиноко лежали очки дополнительной реальности, копия тех, разбитых от столкновения со стеной сталинки, после того, как мур наркоман продемонстрировал на инвалиде свои успехи на поприще освоения телекинеза, то чувство безмерного счастья продлилось еще секунд на пять.

Уподобляясь наркоману, дорвавшемуся после длительного воздержания до дозы, Паломник надел на голову очки дополнительной реальности и мгновенно почувствовал себя всемогущим. Интерфейсная надпись в верхнем правом углу экрана подтвердила, что доступ к Системе мысленного управления периферийными устройствами разрешен. И что в его распоряжении находятся десятки видеокамер, расположенных как внутри Башни Инвалида, так и, самое главное, снаружи. Позволяя визуально отслеживать положение в центральном районе Великого Устюга. Это не говоря уж о возможности поднять в воздух десятки дронов, оснащенных не только видеокамерами. Не удержавшись, Паломник тут же отдал мысленную команду на извлчение из хранилища своего любимчика. Квдракоптера, снабженного шокером парализатором.