S-T-I-K-S. Алтари

Глава одиннадцатая Окрошка из нелепиц и неурядиц

Глава одиннадцатая. Окрошка из нелепиц и неурядиц.

Непонятно, отчего это Паломник решил, что стычка между элитником и муром ничем не закончилось. Подобное заключение можно было списать разве что на неадекватное восприятие происходящего, обремененное угрозой смерти, и завышенными ожиданиями от результата произошедшего.

На самом деле столкновение, пусть и излишне короткое, было не лишено определенного драматизма и сопровождалось целой гаммой сопутствующих эффектов.

Скорее всего Кинг-Конг таки обладал дистанционной атакой, которую несомненно бы и применил по отношению к кряжистому, если бы не странное поведение последнего, коим муру удалось сбить с толку не только свою потенциальную жертву, но и наблюдающих за этим действом сверху Паломника и Рыжую.

О том, что элитник заподозрил в лице мура потенциальную для себя угрозу и решил ее тут же в зародыше пресечь, свидетельствовало то, что в пяти метрах от мура Кинг-Конг резко затормозил, и приняв позу четырехметрового Голиафа, случайно столкнувшегося с Давидом во время оптовой закупки скидочных блендеров, для подарков многочисленной родне, в Пятерочке, в Черную Пятницу, накануне Нового Года. Посл чего вытянув вперед,в сторону мура, свои лапищи начал формировать в ладонях нечто, напоминающее шаровую молнию, но не привычного желто багрового цвета, а темно фиолетового оттенка. За те три секунды, понадобившиеся элитнику для того чтобы создать свой убойный снаряд, он вполне бы успел не то что мура по брусчатке размазать, но и, при желании, Башню Инвалида с землей сравнять.

— Впрочем последнее вряд ли, — вынужден был поправить себя Паломник, с интересом наблюдая за происходящим. Предварительно разогнав скорость своего мышления до такого уровня, при которой три секунды показались ему если и не вечностью, то промежутком времени вполне достаточным для путешествия на Мальдивы и обратно. — С Башней, пожалуй, перебор. А вот извести за это время какой-нибудь «Эскадрон гусар летучих», ему вполне по силам.

Несмотря на демонстрируемое хладнокровие и показательную незаинтересованности в результате противостояния между муром и элитником, Паломник откровенно нервничал. Иначе ему вряд ли пришли в голову совершенно неуместные в данном случае ассоциации с земной туристической Меккой и элитной кавалерией Речи Посполитой, память о которой сохранилась разве что в исторической хронике и уж точно совершенно неуместной в Улье.

Странное же поведение Кинг-Конга, инвалид списал то ли на врожденные садистские наклонности последнего, то ли на гастрономические вкусы монстра, предпочитающего жрать муров мидл прожарки. Это чтобы и корочка была, и мясо оставалось в собственном соку и с кровью. Ничем иным поведение элитника, пытающегося создать фаербол, вместо того, чтобы банально прихлопнуть кряжистого одним ударом лапы, Паломник пояснить не мог.

В принципе, элитник и вовсе не должен был размениваться на такую мелочь, как мур. Для него и сам Паломник представлял интерес разве что в силу того, что после выстрела и установления зрительного контакта, инвалид в ответ на жест монстра «ножом по шее и в колодец», продемонстрировал ответное ритуальное телодвижение, известное в обиходе, как «Жест по локоть», он же «Полруки», к тому же отягощенного последующей демонстрацией среднего пальца. Короче, весь тот перечень, с помощью которого еще в античности ликтор Антиллий оскорбил в народном собрании сторонников Гая Гракхта. После чего установилась негласное правило смывать подобную дерзость кровью обидчика. Вряд ли Кинг-Конг относился к числу знатоков традиций, принятых в земной культуре. Вот только все его поведение однозначно свидетельствовало о том, что он обладал прекрасной эмпатией и всегда был готов устранить даже не угрозу, а малейший намек на угрозу его лидирующего положения со стороны любого обитателя Улья. Естественно, подобное устранение намека на угрозу, предполагало и физическое уничтожение носителя этого самого «намека…».

Просто удивительно, как совершенно разные исходные предпосылки, приводят к схожим результатам. В данном конкретном случае поведение высокоранговой твари стикса, чье мышление, по идее, было совершенно чуждо всему человеческому, на удивление схожим образом копировало реакцию главного бандита из числа «пацанчиков на районе». Достаточно было инвалиду продемонстрировать элитнику средний палец, как у того буквально «крыша поехала» в стремлении как можно быстрее наказать обидчика.

Именно так и думал инвалид, наблюдая за стремительно приближающимся к Башне Инвалида монстром.

Правда то, что Кинг-Конг резко затормозил при виде мура, не вкладывалось в эту простую схему поведенческой конвергенции, элитников и бандитов при схожих условиях окружающей среды, которая успела сформироваться за это время в голове Паломника.

Вместо того, чтобы походя смахнуть кряжистого и помчаться дальше, монстр начал готовить фаербол, тем самым подчеркивая либо свою разумность и способность резко менять приоритеты, демонстрируя тем самым завидную гибкость мышления, либо то что за время пути от Торгового Центра к Башне Инвалида, монстр здорово проголодался и решил сделать перерыв на жаркое.

А скорее всего, сработала та самая эмпатия, наличие которой у элитника предположил инвалид. И монстр со стороны мура почувствовал нечто, непосредственно его касающееся. Какие-то сильные эмоции непонятной направленности. Причем совершенно необычного характера. А всякое необычное в Улье однозначно обещало неприятности. Оттого-то монстр и стал действовать вопреки привычным шаблонам. Остановился и на всякий случай стал готовить свое самое сильное оружие. Плазменный сгусток.

А то, что кряжистый своим поведением и образом мышления, что называется «ни в какие ворота не лез», однозначно следовало из его действий. Вместо того, чтобы подобно девяносто пяти процентам иммунных, оказавшихся на пути разъяренного элитника, застыть в полном параличе, в ожидании неминуемой смерти. Еще четыре процента, самых умных, попытались бы сбежать. И пусть подобная попытка заведомо была обречена на провал, но, как говориться, «попытка не пытка». Либо, наконец, в числе одного процента оставшихся, нелепым образом сочетающих в себе отвагу и слабоумие, попытаться вступить в схватку с Кинг-Конгом.

Так вот, вместо всех этих обычных для иммунных в подобных ситуациях реакций, мур, вдохновленный нимфой, продемонстрировал нечто свое: посконное и домотканое.

Широко расставив руки и демонстрируя при этом попытку заключить элитника в объятия, мур, со словами: «Родной ты наш. Как долго я ждал этой встречи», активировал свой Дар Улья и в считанное мгновение оказался рядом с Кинг-Конгом. Элитника подвела его же эмпатия. То, что мур не испытывал по отношению к нему никаких враждебных чувств. Более того, от него буквально фонтанировала аура радости и счастья от предстоящей встречи. А то что в левой руке при этом Дуб держал детонатор, предназначенный для подрыва пояса шахеда, к делу материализации чувств не имело никакого отношения.

В противном случае Кинг-Конг не допустил бы никакого физического контакта. И никакой Дар Улья не помогла бы кряжистому. Поскольку физические кондиции элитника, включая скорость, значительно превосходили таковую у мура. Даже при том, что последний использовал свое умение.

Вот только в результате взаимного недопонимания целей и задач сторон все закончилось прямым физическим контактом между муром и элитником с последующим подрывом пояса шахеда.

Прогремел оглушительный взрыв. Огненный шар, иссине фиолетового цвета, диаметром метров в десять, казалось уничтожил все, что оказалось в зоне его поражения. Входную дверь в холл Башни Инвалида, вместе с изрядным куском бетонной стены, буквально испепелило. Теперь на этом месте сияла оплавленная дыра. Бронированный джип муров, отстоящий от места катастрофы метрах в двадцати развернуло и отбросило еще на столько же. От мура не осталось даже воспоминаний. Хотя с этим утверждением можно было бы и поспорить. Поскольку на оплавленной гранитной брусчатке при желании можно было различить тень, возможно оставленную кряжистым в процессе испарения.

— Подобные картинки, — вспомнил инвалид, — пользуются популярностью у туристов в Хиросиме. Совершающих экскурсии по местам первой на Земле атомной бомбардировки.

И в никакие ворота не лезло то, что прямо в эпицентре всего этого непотребства, на монолитной подложке, образовавшейся из спекшихся гранитных булыжников, валялась туша Кинг-Конг, внешне практически неповрежденная.

По оценке Паломника, взрыв пояса шахеда, начиненного двумя десятками гранаат, из которых половину относились к классу светошумовых, и близко не мог дать подобный эффект. Наверняка сдетонировал плазменный шар, зарождающийся в лапах монстра. И даже при том при всем, колоссальной силы взрыв не смог нанести существенного вреда элитнику. Об этом однозначно свидетельствовал тот факт, что монстр попытался приподняться, упираясь обожженными конечностями в раскаленную землю. При этом Кинг-Конг непрерывно тряс головой, как быдто пятаясь избавится от воды, попавшей в уши.

Классический признак оглушения, — хладнокровно констатировал Паломник, наблюдая за потугами монстра. В голове царила полная ясность и понимание того очевидного факта, что тварь с запредельной регенерацией бувально через пару минут прийдет в себя и сложив один плюс один, неизбежно прийдет к выводу об виновности инвалида. После чего быстро подымится на двадцать пятый этаж и поставит окончательную точку над этой эпопеей с охотой, обернувшейся клоунадой. И еще Паломнику было откровенно стыдно. Стыдно за то, что его расчеты завалить лидера орды тварей стикса, того самого, от шкуры которого отскакивали снаряды сорок пятого калибра, с помощью гранат, свидетельствовали разве что о врожденном идиотизме Паломника. И наличие у этого конкретного экземпляра жемчужника силовой энергетической брони общей оценки умственных способностей самого инвалида никоим образом не меняло.

Возможно, не будь у Кинг-Конга этой самой защиты, взрыв плазменного шара и смог бы приченить ему фатальный урон. Вот только при отсутствии защитного экрана и плазма бы не появилась.

А так оставалось разве что расслабиться в ожидании, пока элитник придет в себя. С тем чтобы с честью и достоинством встретить свою судьбу. Панические вопли Рыжей: «Надо бежать» в расчет не принимались.

— Спрашивается, куда бежать, — медленно перетекали мысли в голове у Паломника. Скорость мышления которого практически вернулась к обычному состоянию. Ну разве что превосходила таковую раза в три, не больше. — От этой твари никуда не убежишь. Везде найдет. И сожрет.

Помимо перманентного чувства стыда, обусловленного неспособностью предвидеть банальные последствия собственных поступков: «Это же надо такую глупость отморозить: с гранатами на элитника в рукопашную пойти», был еще один раздражающий фактор, мешающий Паломнику погрузиться в чертоги чистого разума. Дело в том, что зеленый голыш, подаренный Судьей Фараона и висящий в специальном мешочке за пазухой у инвалида, нагрелся до такой степени, что начал причинять физическую боль.

— Еще немного и дело обернется ожогом третьей степени, — подумал Паломник и тут же себя утешил, — не обернется, тварь меня раньше сожрет. Но поскольку монстр все еще пребывал в неадекватном состоянии и продолжал трясти головой, а камень нагревался все сильнее, Паломник мысленной командой убрал ограждение террасы, выдвинул стартовый пандус и со словами: «Да ну нах…! От судьбы не убежишь!!!» сиганул вниз.

Правда в отличии от планируемого полугодом ранее самоубийственного прыжка, на этот раз он на полную катушку задействовал свой Дар Улья. Нельзя сказать, что телекинез позволил инвалидной коляске планировать подобно ковру-самолету. Но все же время падения существенно возросло Вместо расчетных восьми секунд увеличившись до пятнадцати, а скорость в конечной точке вряд ли превысила пятьдесят километров в час. К тому же Паломник приземлился не на булыжную мостовую, а прямо на тушу элитника. Которая пусть и не отличалась особой мягкостью, но все же послужила определенным демпфером. И хотя сам Паломник вовсе не выбирал финишную точку, так вышло чисто случайно, но падение стокилограммовой конструкции, вес которой складывался из веса инвалидной коляски плюс веса самого Паломника, который в последнее время значительно прибавил в массе, на голову Кинг-Конга, хоть и не причинило последнему никакого физического вреда, но на пару дополнительных секунд выбило монстра из равновесия. Он еще должным образом не пришел в себя после взрыва в лапах собственного плазменного сгустка. А тут новый афронт.

Этого времени — пары секунд, Паломнику вполне хватило на то, чтобы активировать меч джедая и со всей дури рубануть по шее элитника. Вернее тому месту в котором голова монстра, размером со столитровый казан, соединялась с туловищем. Достойной ассоциации, способной описать эту часть тела Кинг-Конга у инвалида не нашлось. К тому же ему было не до поэтических изысков. Поскольку в месте соприкосновения плазменного клинка меча джедая со шкурой монстра, покрытой густым покровом темно бурой, практически черной шерсти, вспыхнул голубым силовой защитный экран. Так что клинок, который безо всякого затруднения резал полуметровую броневую плиту, смог углубиться в тело элитника сантиметра на два. Не больше.

— Такое впечатление, что северные большие лисы, они же песцы, сбежались сюда со всего Улья, — чертыхнулся Паломник, которого даже не слишком удивил результат собственных усилий. Еще там, на террасе, он зачислил себя в разряд мертвецов и сейчас просто хотел до конца досмотреть разыгранное с его участием представление. А хорошо известно, что мертвецу нервничать и переживать не к лицу.

А вот элитник среагировал на незначительный порез, который вряд ли превосходил таковой, надумай он побриться опасной бритвой, совершенно неадекватно. Широко раскрыв увенчанную огромными клыками пасть он громко заревел и продолжая трясти башкой словно бы в эпилептическом припадке попытался откусить Паломнику голову. Причем размеры этой самой пасти без труда позволяли разместить в ней не только кумпол инвалида, но и добрую половину его тела.

Такое поведение было вполне по чину твари бессловесной, но уж никак не вершине эволюционной цепочки зараженных, отличающихся умом и рассудительностью. Все-таки удар коляской по голове не прошел для Кинг-конга даром. И Паломник свой шанс не упустил. В стремительном выпаде, вделавшем честь профессиональному фехтовальщику, он вонзил меч джедая в мягкое небо твари стикса, а затем используя телекинез отскочил далеко в сторону. Судя по всему, защитная силовая броня каким-то образом была связана с шерстью монстра. Во всяком случае клинок без малейшего затруднения вошел в небо на полную длину и повредил внутри головы элитника что-то важное. Нет, тот не сдох. Но полностью потерял координацию и принялся кататься по брусчатке, хаотично размахивая конечностями. Подгадав удобный момент, когда костяная броня, защищающая споровый мешок немного приоткрылась, Паломник нанес окончательный удар своим клинком. По всему телу монстра пробежал спазм и тот замер в нелепой позе, чем-то напоминающей картинку из Камасутры.